– Здорово. Ночью в лесу незаменимая вещь. Спасибо тебе, Владимир Петрович. – Дмитрий пожал ему руку. – Тут надо бы спросить, что привезти тебе из города в подарок, но…

– Не надо ничего. Возвращайся сам живой и здоровый и людей приводи, – смутился Петрович.

– Кстати, про новых людей. Как там у тебя мои найденыши?

– Нормально. Малахольные малость, как эти, веганы-пацифисты, но я уверен, что перевоспитаются. Оксана сегодня вымыла мои конюшни. Максим рубил дрова. Неуклюже, чуть себя не убил, но старался. В шоке, что у меня дома электричество есть, еды сколько хочешь, хозяйство в сарае и никто не ворует.

– Жизнь их помотала, – согласился Дмитрий.

Владимира Петровича угостили манной кашей. Он не стал отказываться. Поел и стал собираться.

– Посидел бы еще, но надо приглядывать за пацифистами, как бы чего не учудили. У них на лице написано, что со смекалкой туго. Высокообразованные приматы. Целая пропасть между умением пользоваться вещами и пониманием принципов их работы. Даже не знаю, на какую работу Иваныч сможет пристроить их. Скотником если только, навоз сгребать да корм раздавать.

– Освоятся, раскроются, дай им время проявить себя, – посоветовал Дмитрий, не особо веря в свои слова.

– Не везет с толковыми парнями. Как говорил мой шеф узбек, судьба такой. Ладно, Дим, желаю скорее вернуться с полностью выполненными целями миссии. Вам, девчата, молиться и ждать. Все будет хорошо. Не для того мы жизнями рисковали, чтобы умирать раньше времени. – Владимир пожал Дмитрию руку, затем приобнял. – Удачи.

– Спасибо, Владимир Петрович. Теперь я уверен, что все пройдет как по маслу.

– Дай бог.

Татьяна проводила гостя до калитки. Ночь стояла звездная. Температура опустилась ниже ноля. Она вернулась домой, успев насквозь промерзнуть.

– Не знаю, как ты собираешься ночевать в палатке. Там уже мороз. Проморозишь почки на холодной земле.

– Я буду еловые ветки подкладывать или ставить палатку на место, где горел костер. Не переживай, дорогая, со мной все будет в порядке. Если так переживаешь за меня, пошли вместе.

– Вот придумал, – подала голос мать. – Оставьте детей круглыми сиротами.

– А я бы пошла, – призналась Татьяна. – Мне так спокойнее было бы.

– Зато мне нет. Ты ни бегать, ни стрелять не умеешь. И ножик воткнуть в человека не сможешь.

– Дима, тут ребенок, – напомнила мать, кивнув в сторону Арсения.

Мальчишка слушал отца с явным интересом, открыв рот.

– Иди, сынок, спать, ночь на дворе. Тебе еще рано вставать, чтобы запрячь быка, – проводил Дмитрий сына.

Арсений зевнул и направился в спальню. Родители и бабка проводили его взглядами.

– Да, пацаны у вас рано мужиками станут, – заметила мать. – Может, и к лучшему.

– Боюсь, ты тоже рано прабабкой станешь, – посмеялся Дмитрий. – Что-то старший внук совсем дорогу домой забыл.

– Дим, не болтай. – Татьяна не оценила юмор мужа. – Как сейчас рожать? Дома? Ни роддома, ни ФАПа самого завалящего в деревне нет. Антисанитария. Кто-нибудь вообще знает, как пуповину заворачивать?

– Меня дома рожали, и ничего, – заметила Мария. – Нет ничего сложного в этом. Зоя Ноговицина на том конце двадцать лет акушеркой работала в районной больнице. Жизнь сама распределит обязанности. Вон твой Димка сразу в генералы выбился, как надобность появилась.

– Так бы и оставался генералом, а то его мотает в профессиональном плане от военного к путешественнику. Куда еще потом понесет, непонятно, – ехидно заметила Татьяна.

– Так, дамы, я тоже пошел спать. – Дмитрий встал из-за стола. – Подкиньте угля в печку, чтобы на ночь хватило.

– Иди, не переживай, подкину, – пообещала мать.

– Ну и я тогда спать. Надо наваляться с мужиком перед походом. – Татьяна собрала тарелки со стола. – Завтра перемою.

Они забрались в холодную постель. Дмитрий обнял жену со спины под грудь и просунул ногу между ее ног. Через пару минут он уже сладко посапывал во сне. Татьяна долго не могла уснуть. Слезы непроизвольно текли у нее из глаз. Она ощущала себя беспомощной женщиной, неспособной влиять на обстоятельства. Не так она жила раньше, но понимала, что ее представления о правильности совершенно не подходят наступившему времени. Она не мыслила дальше своей семьи и, возьми в руки управление ею, создала бы изолированную от остальной части села систему, лишенную способности защитить себя или как-то повлиять на жизнь всего деревенского социума.

Дмитрий проснулся от лая собак. Посмотрел на настенные часы. Время подходило к шести утра. Деревенские, у кого имелись коровы, к этому времени уже были в сарае. Выбрался из-под теплого одеяла и прошлепал босыми ногами на кухню. Разжег свечу и умылся водой из ведра. Поставил на свечу чайник и пошел будить Татьяну с сыном. Арсений проснулся с огромным трудом. Дмитрий хотел оставить его в покое, но подумал, что тот обидится. В итоге его разбудила мать, чмокнув почти в ухо.

– Ай, громко. – Сын завозился в кровати.

– Вставай, а то папка без тебя уедет, – прошептала мать.

Арсений откинул одеяло и спрыгнул с кровати. Отец разлил по трем кружкам чай и ждал их.

– Мужик, – похвалила Татьяна сына. – Почти сам встал.

– Ну теперь я буду спокоен за мать с бабушкой. – Дмитрий похлопал сына по плечу.

Они позавтракали вареными яйцами с салом. Запили ароматным чаем на травах и смородиновых ветках. Дмитрий принес из бани рюкзак и палатку. Попутно отметил, что бак с горячей водой покрылся слоем ржавчины. Изнутри он оброс бахромой накипи, через которую новая зараза не могла пробраться к железу. А вот снаружи запросто. Дмитрий по совету Петровича намазал его солидолом, самой популярной смазкой в деревне, имеющейся в неограниченном количестве. Но она стекала с горячего бака, попадала на раскаленный металл печи и дымила. Мыться в такой бане было невозможно. Дмитрий решил, что высокая температура, сохраняющаяся в бане довольно долго из-за кипятка в баке, не даст Энлиль возможности использовать свои физиологические особенности, но просчитался. При тридцати градусах с лишним микроб спокойно окислял железо.

– Тань, бак в бане начал ржаветь. Вернешься, протопи, – попросил он супругу, укладывая в рюкзак вещи и продукты.

– А что мы будем делать, когда он насквозь проржавеет?

– Будем искать нержавейку или топиться по-черному. Пока что надо поддерживать такую температуру, чтобы микробу было некомфортно. Зимой, когда не моемся, будем держать баню открытой, так нам и этого бака надолго хватит.

Татьяна вздохнула.

– Возвращайся скорее, иначе у нас тут все заржавеет и развалится.

– Не переживай, я все предусмотрел. В отопление залита отрава, так что холод вам не грозит. Температура с каждым днем становится все холоднее. А если заметишь, что какая-то важная железка начала ржаветь, так у тебя для этого есть целая банка смазки. Вернее, у Сеньки. Он регулярно оси на своей таратайке смазывает, чтобы не скрипели. Вот у него и учись.

Арсений уже был в сарае, запрягал Мартка. Он объехал на нем вокруг двора, чтобы подать в передние ворота. Забежал домой и с важным видом произнес:

– У меня все готово.

– И у меня тоже. – Дмитрий взвалил на спину рюкзак и повесил на плечо карабин. – Идемте.

Мать выскочила из спальни.

– Подожди. Куда же ты, не попрощавшись. – Она обняла сына, затем поцеловала его в щеки. – Возьми с собой защитника.

Дмитрий взял маленькую иконку, стоявшую до этого на кухонном серванте, и убрал в карман куртки.

– А это простынь, скоро зима, чтобы тебя на белом было не видно. – Мать протянула сыну сложенную квадратом ткань.

– Полезная вещь, – согласился Дмитрий. – Как я сам до этого не додумался. – Он убрал ее в рюкзак. – Ну все, я пошел. – Он поцеловал мать, обнял ее и вышел из дома.

Они расселись втроем на диван повозки. Арсений по центру, родители по краям. Сын тронул вожжи и, намеренно делая голос ниже, скомандовал быку:

– А ну, пошел!

Марток, махнув рогатой головой, лениво тронулся с места. Жизнь в деревне к этому времени уже кипела. Владимир Петрович вышел из калитки, чтобы проводить друга.

– Удачи, и ждем с пополнением! – пожелал он в дорогу.

– Неужели ты приведешь Петренко в Митяево? – До Татьяны как будто только дошла причина похода.

– Если найду. Очень хочу, чтобы они нашлись.

– А если…

– Тогда без них, но все равно возьму кого-нибудь.

– Ладно, только не заигрывайся в спасителя человечества. Помни про нас, – попросила Татьяна очень искренне.

У Дмитрия впервые с принятия решения о походе в город случился приступ слабоволия. Он чуть не передумал ехать вообще. Посмотрел глазами на деревню, в которой нет его, и так живо представил ее сиротой. Он просто обязан был вернуться сюда.

– Я всегда об этом помню, – успокоил Дмитрий супругу.

До перекрестка с трассой надо было ехать около пяти километров. На неторопливом быке, у которого по дороге случалась нужда сходить в туалет или обнюхать ничем не примечательный участок дороги, ушло больше часа. Арсений даже испытывал неловкость за поведение своего питомца перед родителями.

– Не проснулся, наверное, – заступилась за быка мать.

– Да, днем он шустрее, – согласился сын. – Мы вчера с Валеркой наперегонки соревновались. Марток запросто сделал его Мишку.

– Интересно, наш бык умеет бегать? – удивился Дмитрий.

– Да. Если перед ним привязать морковку или кочерыжку.

– Вот шпана, быка чуть не загнали, – посмеялся отец. – На что спорили?

– Не скажу. – Сын смутился.

– Не понял, – нахмурился Дмитрий.

Арсений полез в карман пальто и вынул из него три автоматных патрона. Татьяна испугалась не на шутку.

– Сеня, это опасно.

– Какое время, такие и игрушки. – Дмитрия это совсем не удивило. – Не вздумайте бросать в костер, может убить, – предупредил он. – Пусть это станет деревенской валютой. У патронов реальная ценность.

– Меня в дрожь бросает от вашего оружия, – призналась Татьяна.

– А меня нет, – похвалился Арсений с гордостью.

– Мужичок. – Отец протянул руку сыну, чтобы пожать.

Маленькая ладошка утонула в его руке. Арсению была приятна оценка отца. Татьяна улыбнулась тайком от него и закатила глаза под лоб.

– Останови здесь, – попросил Дмитрий сына. – Дальше я пешком.

Арсений остановил быка. Дмитрий слез с повозки, повесил на спину рюкзак и подергал плечами, чтобы проверить, как он сидит. У супруги заблестели глаза. Дмитрий обнял ее и крепко поцеловал.

– Все будет хорошо, – попытался он успокоить жену. – Живите спокойно, не напрягайте себя дурными предположениями. А ты, сынок, присматривай за нашими женщинами, чтобы не унывали.

– Ладно, – пообещал сын. – Буду их катать.

– Вот, это дело.

Дмитрий еще раз обнял Татьяну, потом сына.

– Ну все, езжайте домой.

Проводил таратайку глазами, пока она не удалилась на триста метров и не затерялась в поворотах между деревьями. Так ему было спокойнее, чем ощущение, что смотрят в спину. Попрыгал, чтобы проверить, как закреплено снаряжение, и отправился в путь.

Глава 7

Ворота охраняли незнакомые парни, не признавшие Андрея. Это вызвало в нем злость и обиду.

– Я руководитель отдела по внешним связям, Андрей Петренко. Наш отряд около месяца назад попал в засаду. Я был ранен, поэтому смог вернуться только сейчас. Вот у меня вся форма наша из анклава. Пропускайте, не пудрите мне мозги. – Он распахнул накидку и показал амуницию. – Вот дыра, заштопанная от попадания пули.

– Извини, мужик, но мы тут меньше месяца, поэтому тебя не знаем. Начальник у нас по внешним связям другой. Потерпи, сделаю запрос и дам тебе ответ.

Говоривший с Андреем часовой исчез за воротами. Его не было долгих десять минут. Он явно был смущен и не знал, как начать разговор. Андрей сразу почувствовал дурное знамение в его поведении.