* * *

Утром, во время завтрака, блюда мне подавала та самая орка. Ёшки-матрёшки, как она на меня смотрит! Аж дымится всё, будто пожар в лесу начинается. Нет, обязательно надо поговорить с ключницей, зачем она эту провокацию устроила. Ни за что не поверю, что случайно так вышло.

Поскольку дядя сегодня не желал меня видеть, я отправился в маленький флигель, где жил управляющий Лаврентий. После того, что я увидел в деревнях, было бы интересно узнать о доходах имения.

Старичок, увидев меня, неожиданно обрадовался.

– Константин Платонович! Проходите, не стойте в дверях. Вы просто так или по делу?

– По делу, Лаврентий Павлович, по делу. Хочу разобраться в финансовых делах имения.

– Замечательно! Просто замечательно! Вы не поверите, но ваш дядя не баловал меня своим вниманием. Сами понимаете, последние годы ему было не до этого, и мне приходилось тащить груз в одиночку. Прошу садитесь. Кофий будете? Я его сам себе варю, никому не доверяю. Он ведь напиток изысканный, требует бережного обращения.

– Давайте кофий и поговорим.

Лаврентий засуетился. Достал жаровню, быстро разжёг огонь и поставил на него медный кофейник.

– Ах, Константин Платонович, как я рад вашему визиту. Целыми днями в одиночестве сижу, слова сказать некому. А ведь мне тоже хочется, чтобы оценили мою работу. Да похвалили, да хоть головой покачали. Но нет, уже давно никто не ходит.

Пока он болтал, кофий закипел, и старичок разлил его по двум чашечкам.

– Прошу! Оцените вкус. Это не та бурда, что наш повар делает. Чувствуете?

– Кардамон? И мускатный орех, кажется.

– Да, точно, – Лаврентий расплылся в улыбке. – А вы знаток! Всё-всё, не отвлекаю, пейте спокойно.

– Лаврентий Павлович, – я отпил глоток и спросил:

– Не пойму, кто вы. Не эльф, не гном. Но и не человек.

– Ой, я же, вроде, говорил на днях. Нет? Лепрекон я.

Старичок зажмурился, и по его лицу побежали густые морщинки.

– Ах, молодость-молодость! За некоторые ошибки приходится платить всю жизнь, Константин Платонович. Мне пришлось уехать с островов Эриу ещё юным безусым мальчишкой. Лет двадцать я мотался по Европе, пока не встретил Василия Фёдоровича. И вот оказался здесь.

Он посмотрел на меня задорным взглядом.

– Сразу скажу – горшка с волшебным золотом у меня нет, и радугу вызывать не умею. Растерял всё, пока скитался.

Ах жук! Сам, между прочим, позавчера говорил совершенно другое. Любит он прихвастнуть, когда выпьет.

– Но деньги считать люблю, не без этого.

– Тогда расскажите, что у нас с финансами и имением.

Лаврентий отставил пустую чашечку и выложил на стол толстую книгу.

– Самое положительное, что могу сообщить, – имение не в залоге.

– Уже хорошо.

– А вот доходами порадовать не могу, – он покачал головой. – Если тысяча рублей набежит, считайте, удачный год был. Не слишком много, но ваш дядя жил скромно, особливо последние годы, трат больших не имел, в карты не проигрывался. Так что капиталец тысяч в пять скопился.

– Лаврентий Павлович, скажите мне честно, какие у нас перспективы? Что можно сделать для увеличения доходов от имения?

Управляющий дёрнул плечом.

– Можно увеличить оброк, небольшой задел на это есть. Василий Фёдорович не усердствовал и не выжимал всё до копейки. Опять же, брать мужиков на барщину, корчевать лес, и увеличить посевы рядом с усадьбой. Рублей пятьсот наскрести получится.

Я покачал головой. Нет, это не наш метод. Что выжимать-то? И так нищета повальная, спасибо, что крепостные впроголодь не живут. Полагаю, у соседей дела идут получше, но и люди живут хуже. Нужны другие методы, чтобы кардинально поменять ситуацию.

– Спасибо, Лаврентий Павлович, я понял. Скажите, какие дядя дал указания по деньгам? Могу ли я воспользоваться некоторой суммой?

– Даже не знаю. Василий Фёдорович не давал на этот счёт указаний. Полагаю…

– Вы поговорите с ним, и он даст разрешение.

Старичок несколько раз мигнул. Он, видимо, подумал, что я хочу взять деньги без ведома дяди.

– Хорошо, так и сделаю. Какая сумма вам требуется? Золотом, серебром, ассигнациями?

– Никакой наличности. Разрешите, я воспользуюсь бумагой и пером?

Взяв чистый лист, я, почти не задумываясь, набросал список.

– Вот, держите. Сможете организовать закупку и доставку в поместье?

Лаврентий пробежал глазами по списку. С каждым следующим пунктом брови у него поднимались всё выше и выше, будто он собрался запускать их в межмировой эфир.

– Простите, любезный Константин Платонович. Я, наверное, чего-то не понимаю. Кирпичи? Чугун? Алхимические тигли?! Вы не ошиблись?

– Ничуть, – я старался не улыбаться, видя, как ошарашил лепрекона, – всё верно.

– Честно говоря, ожидал от вас чего угодно, но только не этого. – Во взгляде Лаврентия появился неподдельный интерес. – Расскажете, для чего вам это?

– Хочу сделать небольшую механическую мастерскую.

Старичок покачал головой.

– Если об этом узнают в Муроме, их там удар хватит. Обскакать целый город! Вот увидите – городничий будет надуваться, кричать, что тоже откроет такое же передовое заведение, но по итогу деньги разворуют, и вы будете монополистом.

– Увы, я не собираюсь брать посторонние заказы.

– Почему?!

– Есть несколько отличных идей, которые надо попробовать. Вот осуществим – тогда и подумаем о работе на заказчиков.

– Вам виднее, Константин Платонович. Не волнуйтесь, на такое дело я найду деньги. Если Василий Фёдорович не захочет давать, поищу в закромах у себя.

На этом мы и разошлись. Я оставил лепрекона искать финансирование, а сам отправился искать ключницу.

Глава 9
Татьяна

Наблюдая за жизнью усадьбы, я сделал забавный вывод. Кто главный в усадьбе? Кто знает обо всём, происходящем в доме? Дядя болен и не выходит из спальни. Дворецкий занят уходом за дядей, в вопросы хозяйства почти не вмешивается. Управляющий сидит в своём флигеле, как сыч. Вот и получается, что ничего в усадьбе, да и во всём имении, не происходит без ведома ключницы.

Настасья Филипповна, скромная и незаметная, управляла делами железной рукой. Слуги ей докладывали всё и обо всех, Дворецкий и Лаврентий согласовывали с ключницей решения, крепостные в рот заглядывали. Серый кардинал, не иначе.

А значит, какой вывод? Надо установить с ней близкие и доверительные отношения. Если я собираюсь получить усадьбу в наследство, ключница просто обязана быть на моей стороне.

И ещё один вопрос меня беспокоил: зачем она вызвала в усадьбу ту орку? Горничных не хватало? А может, это ловушка для меня? Или проверка? Я обязан выяснить, причём аккуратно, не делая резких движений.

Так что я специально прошёлся по дому, разыскивая Настасью Филипповну. Впрочем, это было несложно: строгий голос ключницы далеко разносился по коридорам и комнатам.

– Живее работай, Тришка! Я всё вижу – дурака ты валяешь. Кто так паркет натирает? Ногами шибче двигай!

Я пошёл на голос и обнаружил ключницу в столовой, где под её суровым взором слуги натирали паркет щётками.

– Всё в делах, Настасья Филипповна?

– Ой, и не говорите, Константин Платонович, – она махнула рукой. – Разве этих олухов оставишь без присмотра? Бездельничают, негодники!

Ключница погрозила пальцем, отчего оба слуги потупились и демонстративно прибавили скорость.

– А не выпить ли нам чаю, Настасья Филипповна? Составите мне компанию?

Судя по глазам, ключнице такое предложение оказалось приятным.

– Ой, у меня столько дел, – для приличия она попыталась отказаться и показала на орков. – Без меня же не сделают, как надо.

– Сделают, – я строго посмотрел на слуг. – Так ведь?

Молодые орки часто закивали.

– Не извольте сомневаться!

– Мы быстро натрём!

– Как положено!

Так что Настасья Филипповна дала себя уговорить почаёвничать.

– На балконе сядем, – согласилась она, – сейчас же прикажу накрыть.

* * *

Балкон на втором этаже усадьбы оказался замечательным местом. И как я раньше его не заметил? Нежарко, свежий воздух, кадки с фикусами стоят, и вид оттуда на пруд с лесом. Пожалуй, здесь сидеть с книгами будет получше, чем у себя в комнате.

Две орки-горничные поставили на стол пузатый медный самовар, расписной заварник, чашки, блюдца, вазочки с разным вареньем, мёд, бублики, баранки.

– Садитесь, Настасья Филипповна, дайте ногам отдых, – я улыбнулся ключнице. – Давайте, я за вами поухаживаю.

Я взял её чашечку и подставил под носик самовара.

– Что вы, что вы, Константин Платонович, – замахала она руками, – я сама!

– Настасья Филипповна, мы же свои. Называйте меня просто Костя, в самом-то деле. Вы же мне в матери годитесь, прямо неудобно.

– Прямо льстите мне. В матери! Скорее, в бабки.

Ни за что бы не поверил, но она засмущалась. Румянец на зелёных щеках выглядел забавно, а в глазах появились искорки.

– Так уж и в бабки? Вы на столько лет не выглядите.

– Ой, льстец! Я Василию Фёдоровичу, почитай, лет пятьдесят служу. Вас, Константин Платонович, лялькой ещё видела, на руках качала.

– Костя, умоляю вас, просто Костя.

– Ладно, уговорили, – орка прищурилась от удовольствия, – буду по-семейному Костей звать. Но только без посторонних, уж не обессудьте. Чтобы ни мне, ни вам урону не было.

Я согласно кивнул и налил чаю уже себе.

– Настасья Филипповна, хотел с вами посоветоваться.

– Да-да?

– Думаю поставить механическую мастерскую.

– Хорошее дело, пользительное.

– Вот только шуметь будет, дым, копоть. Рядом с усадьбой не место ей. А далеко ставить не хочется, чтобы под рукой была, особенно зимой.

– Тоже верно, – кивнула ключница, – не набегаешься, коли в том же Злобино ставить. Дай-ка подумаю.

Она прищурилась, покрутила головой, окидывая взглядом территорию усадьбы.

– За парком близковато, – тихонько бубнила она, – за логом далеко, у дороги нехорошо, лишние глаза.

Хмыкнув, ключница повернулась ко мне.

– Ставь за ручьём. И не слышно будет, там берёзки растут, и пешком дойти можно.

– За ручьём? А это где?

– Да вон же, – она указала рукой, – видишь? Левее сосны.

Ага, теперь вижу. Честно говоря, мне показалось, что это маленькая речушка. Достаточно глубокая и полноводная.

– Интересно, а ручей там запрудить не получится?

– Получится, – орка кивнула. – Василий Фёдорович думал одно время, хотел себе там угодье для рыбалки сделать. Ох, и мастак он с удочкой посидеть! Да и ты, Костя, видать, в него.

– Нет, – я улыбнулся, – рыбачить не люблю.

– А для чего тогда?

– Водяное колесо хочу поставить.

– Мельницу, что ли, собрался делать?

– Для мастерской.

Ключница неожиданно заинтересовалась – за какой это надобностью колесо? Пришлось объяснить ей на пальцах: меха кузнечные качать, станки, если получится, наладить, вентиляцию в мастерской. Последнее я подглядел в лаборатории сорбоннского алхимика: большая труба под потолком, и там лопасти вращаются. Алхимикам без такой штуки плохо, у них реактивы ядовитые, того и гляди, потравишься. Но в механической мастерской такая шутка тоже пригодится.

– Ты смотри, чего только не придумают, – ключница покачала головой, – ишь, как!

Теперь уже она подлила мне чай и пододвинула вазочку с вареньем.

– Из ревеня, по бабушкиному рецепту варила, на меду.

Я попробовал и оценил. Вкус – специфический!

На балкон вплыла орка, та самая, из деревни. Обожгла меня горячим взглядом, поставила на стол блюдо с пирожками и так же молча удалилась.

– Настасья Филипповна, – я сделал голос чуть тише и наклонился в сторону ключницы, – а вы эту девушку ведь не просто так в усадьбу взяли?

– Таньку?

Ага, она зовётся Татьяной, значит.

– Угадал, специально её взяла. Девка красивая, умная. Да и ты на неё так смотрел, слепой не заметит.

Я почувствовал, как у меня краснеют уши. А ключница рассмеялась.

– Шучу я, Костенька. Крестница это моя, считай, с самого младенчества её знаю.