Кивнула, и, стоило водителю подать мне руку, задрала голову. Снаружи «алмаз» был непрозрачным, а вот внутри… Внутри все выглядело роскошно. Огромный холл переливался проникающим сквозь грани солнечным светом, из-за чего узоры на мраморе казались золотыми. Колонны, щедро увитые лепниной, хрустальные люстры, лестница и лифты, а еще балконы, перила которых представляли собой сделанные из золота завитки. Не успела я как следует проникнуться помпезностью Ле Гранда, как ко мне подлетел Луард:

– Мирэль Тонэ! Что вы здесь делаете? Нам же нужен служебный вход.

Ах, да. Служебный вход.

– Зашла полюбоваться. – Я капризно надула губы. – Мне так редко удается посмотреть на театр со стороны зрителя…

Луард пробормотал что-то неразборчивое и потянул на себя тяжелую ручку, открывая передо мной дверь.

Служебный вход оказался за алмазом, и, коротко поздоровавшись с администратором в форменной одежде, я оперлась на руку водителя. К счастью, по пути нам никто не попался, и у кабинета звонившего мы оказались в считанные минуты. За это время я успела насладиться мягкостью ковровой дорожки, поглощавшей стук каблуков, поглазеть на бесчисленные настенные светильники в форме алмазов и хотя бы приблизительно сложить в голове план разговора.

Я опоздала на репетицию, потому что приехала домой и неважно себя почувствовала. Вот только прилегла на минуту-другую, как провалилась в сон и забылась, поэтому я очень-очень прошу меня извинить и предоставить отпуск за свой счет, ну или как это у вас там называется, но мне вот позарез нужно вернуться в свой мир. То есть отдохнуть, буквально пару дней, после чего я свеженькая как огурчик вернусь и сыграю роль так, что все упадут.

На этой оптимистичной ноте я действительно поверила в то, что у меня все получится, поэтому даже когда мы затормозили у кабинета с массивной дверью и тяжелой бронзовой ручкой, подвоха не заподозрила. Водитель с явным облегчением от меня отцепился и кивнув – мол, жду снаружи, ретировался, а я постучала и прошла в кабинет. То есть сначала в приемную.

Сидевший за столом секретарь вздернул голову, но тут же поморщился и ткнул в сторону соседней двери.

– Ждут-с.

Я рванула на себя дверь и вошла в кабинет, не забыв предварительно прижать пальцы к виску:

– Мируар Фри… – начала было я, но договорить не успела.

Во-первых, кресло за столом пустовало. А во-вторых, меня притянули к себе так резво, что я не успела даже пикнуть. Притянули, облапав за нижние девяносто (или сколько там было у Селани), а потом ткнулись горячими губами в шею.

Да, к такому повороту событий жизнь меня не готовила.

И к такому тоже: когда мужская рука скользнула под платье, задирая подол, я извернулась с несвойственной мне сноровкой и отскочила в сторону. Это дало возможность наконец-то рассмотреть владельца кабинета (а может, и всего театра, судя по табличке «антрепренер» на обратной стороне двери). Невысокий, едва достающий Селани макушкой до подбородка, широкоплечий, с намечающимся пузиком, которое, однако, пока еще удерживали плотно застегнутая рубашка и пиджак. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад и так щедро пропитаны гелем, что я не представляла, как он их вечерами расчесывает. Лицо – скорее привлекательное, с крупными чертами и особенно выдающимся вперед носом с горбинкой, губы не по-мужски мягкие, а глаза… глаза сверкают, и что-то мне это совершено не нравится.

– О-о-о, мой фидруарчик хочет поиграть? – произнес мужчина, вскинув густые брови.

Фидру… кто? В следующую минуту меня перестало это интересовать, потому что, хитро подмигнув, он повернул ключ в замке и двинулся в мою сторону.

– Послушайте, мистер… мессир… мируар…

– Какая ты сегодня игривая! Грег, Ани, для тебя просто Грег… Но я не возражаю, если ты будешь звать меня мируар Грег.

А вот это уже катастрофа!

Я попятилась, наткнулась попой на стол и пятой точкой проехалась по нему вправо.

– Ар-р-р! – изобразила оголодавшего тигра надвигающаяся катастрофа. Даже пальцами шкрябнула по воздуху для достоверности.

Не знаю, есть ли в этом мире дикие кошки, но дикие антрепренеры точно водятся.

– Грегуар Мирг… то есть…

На меня прыгнули прямо к столу, я соскользнула с уголка, но больше ничего сделать не успела. На сей раз меня сграбастали в объятия с такой силой, что перехватило дыхание, а потом на этот самый стол вернули, и что-то мне подсказывало, совсем не для того, чтобы поговорить о репетиции.

– Муа…

Шлеп!

Я вовремя подхватила первую попавшуюся папку, которую антрепренер поцеловал взасос, а следом стоявший поблизости графин, содержимое которого перекочевало прямо на пылающего от страсти мируара-ягуара. Взвыл он совершенно по-человечески, после чего как ошпаренный отскочил от меня на пару метров.

Я же, наконец почувствовав свободу, твердо вскочила на ноги (насколько позволяли каблуки): в одной руке папка, в другой графин. Кажется, идея с «плохо себя чувствую» бездарно провалилась.

– Совсем с ума сошла?!

– Назад! – предупредила воинственно.

– Ну разумеется! – Он выдернул платок из кармана пиджака с таким треском, что чуть не оторвал сам карман, и принялся вытирать залитое водой лицо. – Думаешь, построила глазки Демаре, и он уже у твоих ног? Так вот, моя дорогая Ани, это не про него!

– Демаре?

Демаре!

– Не строй из себя невинность! – рыкнул он, багровея лицом до перезрелого томата в стадии «сейчас брызну». – Луард позвонил мне сразу, как вы вернулись, и рассказал, что ты сегодня ездила к Демаре! Думаешь, я не понимаю, что это значит?

Ну почему же, я понимаю. Луард помимо водителя при Селани подрабатывает стукачом, а Селани, кажется… Тоже подрабатывает.

– Полагаю, не стоит напоминать, что дом, в котором ты живешь, принадлежит мне! – Грегуар вскинул вверх свой сосисочный палец. – И не только дом, но и платье, в котором ты сейчас вертишь своим соблазнительным задом направо и налево, и туфельки, и чулочки, и диадема…

Да поняла я, поняла: Селани вся его с потрохами. То есть содержанка.

– Помимо этого, – антрепренер отогнул второй палец, – актриса из тебя никакая! Ты ни одной роли толком не вытягиваешь, на тебя уже жаловались все, кому не лень!

– За что? – поинтересовалась я, стратегически отступая к двери.

Мне сейчас главное в приемную выбраться, пока он опять не решил, что я с ним кокетничаю.

– За что?! Ты играешь медсестру в военном госпитале, а ведешь себя как танцовщица из кабаре!

Он шагнул было ко мне, но я вскинула руку с графином, и мужчина остановился.

– В общем, так! Либо ты сейчас же обещаешь мне, что больше никогда… слышишь, никогда ни на шаг не приблизишься к дому Демаре, либо ты уволена!

В общем-то, пообещать я могла (не имею ни малейшего желания приближаться к дому Демаре), но после этого мне вряд ли удалось бы обойти антрепренера по окружности: в процессе этого маневра Грегуар крутился вокруг своей оси, ни на миг не выпуская меня из виду. Только оказавшись у двери, я водрузила графин на секретер, а папку на всякий случай по-прежнему держала в руке.

Прости, Селани, но кажется, тебе придется искать новую работу.

– Ладно, – сказала и быстро повернула в замке ключ.

– Ладно?! – взвыл Фриэль не своим голосом, но я уже рванула дверь на себя и выскочила в приемную.

Секретарь, завидев меня, снова скривился, а в следующую минуту подскочил.

– Ты пожалеешь! – Вслед за мной вылетел директор Ле Гранд. – Слышишь, Селани, ты пожалеешь!

Уже жалею, ага. Вот прямо сейчас и жалею.

– У тебя есть сутки, чтобы убраться из моего дома!

Я остановилась, словно на невидимую стену налетела.

Обернулась, чтобы встретиться с торжествующим взглядом Грегуара и поймать отвисшую челюсть секретаря. Тоже взглядом, разумеется, потому что чужие челюсти не моего ума дело. Точно так же, как и чужие дома, и чужие любовники! Мелочные, к слову сказать.

Я протопала обратно, мимо секретаря: он снова опустился за конторку и подпер подбородок руками. Видимо, чтобы все-таки не потерять челюсть. Выразительно посмотрела на антрепренера, который уже праздновал победу, и безразлично произнесла:

– Да пожалуйста!

– Не только дом, слышишь, Селани?! Всю одежду, все драгоценности, которые я тебе подарил!

А я что говорила? Мелочный жлоб!

– Подавись! – отмахнулась.

– Заберешь хоть что-нибудь – заявлю в полицитариат!

– Не заберу, – хмыкнула я. – Оставлю тебе все платья, будешь надевать на светские приемы. С чулочками в сеточку.

Теперь челюсть отвисла у Грегуара.

Секретарь следил за происходящим со всевозрастающим интересом. Тонкие усики на треугольном лице подергивались, словно он как мышь принюхивался к свежей головке сыра.

– Будешь ходить пешком и спать под мостом! – рявкнул антрепренер.

– Лучше спать под мостом, чем спать с тобой! – парировала в багровое лицо.

Сунула папку, которую чуть не утащила с собой, ему в руки, после чего развернулась и направилась к дверям.

– Сегодня же съедешь! – ударило мне в спину волной антрепренерского гнева. – Прямо сейчас! Ключи Луарду отдай!

Но я уже вылетела за дверь, кипя от негодования. Так хлопнула ей, что у самой зазвенело в ушах, а после устремилась по коридорам предположительно в сторону, откуда меня привел Луард. Честно говоря, его сейчас тоже видеть не хотелось, особенно после того, что я узнала. Увы, выхода у меня не было, но позволить себе пятнадцать минут без Грегуаров, их прихлебателей и прочих я точно могу.

Основательно поплутав по коридорам, я все-таки вышла в холл, в тот самый, в который забрела, совершенно забыв про служебный вход. Мне распахнули дверь, и я устремилась на свежий воздух, уж что-что, а воздух здесь был действительно свежий. Пронзительный, звенящий, напоенный солью и солнцем.

Цокая каблуками по плитам, которыми была выложена площадь, приблизилась к металлическому парапету. Находился Ле Гранд довольно высоко, внизу камень облизывали волны, и я подумала, что в случае шторма театр наверняка защищает то же самое кольцо. Справа протянулась длинная лента набережной, слева – пляжи, за которыми вырастали очертания роскошных вилл.

Поздравляю, Ира, ты ББИ. То есть Бездомная Безработная Иномирянка.

И что с этим де…

Развернувшись, чуть не кувыркнулась от неожиданности за парапет: прямо на меня наступал внушительного роста мужик.

Глава 3

Сигарные разговоры

Фернан Демаре

Фернан отвлекся от изучения отчета по шахтам на восточном побережье и взглянул на часы. Большие, напольные, из темного дерева, с серебряным маятником и стрелками, показывавшими время даже в темноте. Они, по словам антиквара, были старинными и единственными в своем роде. Именно поэтому Жизель, не раздумывая, отвалила за них двенадцать тысяч бронов на аукционе. Она любила все эксклюзивное и без сожаления тратила деньги на раритеты. Правда, для гостиной часы не подошли, в холле тоже в интерьер не вписались, зато сразу прижились в кабинете.

Фернану они нравились тем, что всегда показывали точное время, никуда не спешили, но и не опаздывали, работали без сбоев. Если бы все люди были так же точны, мир, без сомнения, стал бы лучше.

Вот и сейчас стрелки замерли ровно на четырех часах пополудни.

Его девочки познакомились с новой няней в обед, и в доме пока все спокойно. Это означало, что чутье не подвело его и на этот раз. Оно вообще редко его подводило, и алмазная империя была тому подтверждением.

Прекрасно. Просто прекрасно.

Фернан вернулся к отчету и потянулся к оставленной в пепельнице сигаре, но не успел поднести ее к губам, как стол дернуло, пепельница опрокинулась на пол, а его самого подбросило в кресле.

По дому ураганом пронесся сильнейший магический всплеск и шел он со стороны сада, где в это время обычно гуляли…

Девочки!