– Это только Мамука Георгиевич может сказать, нормальный или не нормальный, – отвечаю я. – От многих факторов зависит. Например, где у них точки, как охраняются и так далее. Если, как у нас, то это проблематично. Попробуй разгроми этаж в гостинице рядом с Кремлём. А если у тебя точка в заброшенном здании на промзоне, то это совсем другой вопрос, правильно? Опять же сколько там охраны, есть ли менты и так далее. И после такой акции точно не будет возможности замирить. Там уж придётся биться до конца.

– Так Ашотик и хочет до конца, – говорит лысый и все кивают.

Абрам внимательно смотрит на меня и размышляет.

– Ещё есть предложения? – спрашивает он и обводит всех взглядом. – Если нет, давайте, делайте, как перед этим договорились, а чем Ашотику ответить, я подумаю. Амир, задержись. Бро, ты тоже не уходи.

Народ расходится.

– Ну? – говорит Абрам. – Что ещё скажете?

– Важный вопрос, – отвечаю я, – как к этому менты относятся. Они его толкают или он сам инициативу проявляет? Если сам, то нужно будет им показать, что из-за его действий они будут нести ущерб. В этом смысле лишение их одной точки будет весьма действенным аргументом.

– Всё?

– Ещё думаю, что нужно обеспечить защиту наших сотрудников.

– Надо подумать, – добавляет Амир, – кто может на Ашотика надавить из авторитетных людей. Опять же Рамсика подтянуть, он тоже заинтересован, чтобы всё устаканилось скорее.

– А мы знаем, кто именно у ментов это дело курирует? – спрашиваю я.

– Друг твой, наверное, знает, – качает головой Абрам. – Но мне не говорит. Попробуй с ним перетереть, может он сможет с ментами договориться. Я тоже думаю, что мирный договор лучше, чем война. Но за Бакса им ответить придётся. Мне лично он в х*й не упёрся, но, когда поднимают руку на моё, я не могу это так оставить. А как заставить Ашотика ответить я подумаю.

Абрам с Амиром уходят, а я делаю несколько звонков и уезжаю наносить визиты. Прямо к Злобину я не иду, и мы встречаемся у “Детского мира”.

– Может, перекусим где-нибудь, Леонид Юрьевич? – спрашиваю я. – Пойдёмте в “Савой”? Я приглашаю.

– Не “Савой”, а “Берлин”, во-первых, – назидательно говорит он, продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой. – А, во-вторых, там будет записано каждое наше слово. Ты меня под монастырь хочешь подвести? И ещё, в-третьих имеется. Мы же не буржуи, в ресторанах шикарных обедать. Мы с тобой плоть от плоти трудового народа, да? Поэтому пойдём в пельменную, вон там есть хорошая, на проезде Серова, заодно пройдёмся, жирок растрясём.

– Ну, давайте растрясём, – улыбаюсь я. – Нам с вами нужно, а то совсем заплыли.

– А ты что, прямо с охраной ходишь? – удивлённо кивает Де Ниро на Пашу с Игорем. – Ну ты, брат, даёшь. Мафия.

– Это товарищи мои. Просто в сторонке держатся, чтобы говорить нам не мешать.

– Брагин, ты меня удивляешь, вот честно. Откуда ты взялся, вундеркинд такой?

– Времена видите какие, людей посреди бела дня избивают, – смеюсь я. – В центре столицы! Куда только МВД смотрит? Но ничего, найдётся и на них управа.

– Ладно, хорош юродствовать. Пошли и рассказывай пока, чего хочешь и, как говорится, что было, что будет, чем сердце успокоится.

– Ашотик Большой, – просто говорю я.

– И чего с ним?

– Абрам паникует, говорит Ашотик с катушек слетел после смерти криминального авторитета Тумана в Красноярской колонии.

– Ну, это же по его части, по Абрамовой. Мы-то с тобой тут при чём? Правильно? Или всё-таки при чём?

Он внимательно на меня смотрит, ожидая, что я скажу.

– Леонид Юрьевич, всё взаимосвязано в этом мире, так что и мы при чём оказываемся. Я, по крайней мере.

– Как так? – удивлённо поднимает он брови. – В каком это месте?

– Сегодня Мишу Бакса избили трое молодчиков. Абрам уверен, что это люди Ашотика.

– Да, Мишу жалко, но он поправится, я справлялся. Абрам мне сообщил уже. Но что он может нам ещё сделать, Ашотик этот?

– Может Лиду избить, сотрудницу вашу, между прочим. Может избивать весь персонал казино и у нас никто не будет хотеть работать. Когда на чашу весов положены здоровье и безопасность, зарплата в пятьсот рябчиков на другой чаше весов уже не выглядит такой весомой, чтобы перевесить проблемы.

– Слушай, если Абрам не может решить такую проблему, значит нужно передавать дела кому-то другому. Это хлопотно и принесёт издержки, конечно, но зачем нам такой партнёр, который не может со средней руки уголовником разобраться.

– Всё-таки, уровень авторитета у него немного выше среднего, да и кому дела передавать? – хмыкаю я. – Тому же Ашотику? Он бы очень хотел, я уверен, да только дела после этого у нас пойдут хуже значительно, я не сомневаюсь. И все эти пертурбации скажутся неблагоприятно на нашей репутации.

– Согласен. Но я-то что могу? Послать спецназовцев решать вопросы с преступниками? Это ведь как-то объяснять придётся. Мне такой партнёр нужен, в том числе, чтобы он такие проблемы решал, а не для того, чтобы нихера не делал и только капусту шинковал.

Он оглядывается на идущих за нами Игорем и Пашей и хмыкает:

– Ты единственный, с кем я чувствую себя в безопасности.

– А вы знаете, кто за Ашотиком стоит? – спрашиваю я.

– Шутишь что ли? – удивляется Злобин. – Как я могу не знать? Знаю, конечно. А вот он меня, надеюсь, не знает.

– А можно с ним как-то разговор составить? Я вот предложил Абраму нанести ощутимый удар по Ашотику, а его кураторам после этого можно было бы объяснить, что они и дальше продолжат терять, если не уймут своего оператора.

Злобин смотрит на меня, улыбается и ничего не говорит.

– А вам, – продолжаю я, – разве не интересно, чтобы Абрам усилился? Ферик-то неизвестно, выстоит в предстоящих турбулентностях или нет.

– В каких это турбулентностях? – с интересом спрашивает он.

– Ну как, наш дорогой Леонид Ильич не вечен, скоро оставит свой пост. Дай ему Бог здоровья и долгих лет, но мы же понимаем…

– Хм, интересно, продолжай, пожалуйста. Что же мы понимаем?

– Мы понимаем, что у вашего шефа большой шанс прийти на смену и встать у штурвала великой страны. И довольно скоро. А это значит, что МВД предстоят непростые времена. Щёлокову очень несладко придётся и в целом его структуре, ну и всем, кому он покровительствует. Думаю, Узбекистан будут зачищать основательно и показательно. Вместе со всеми шишками, включая всевозможных Фериков.

– Почему? – ошарашенно спрашивает Злобин и даже останавливается.

Я тоже останавливаюсь.

– Ну, пару лет назад там уже посадили председателя Верховного суда, кажется. А потом я туда ездил не так давно, там же всё невооружённым взглядом видно – и феодализм, и взяточничество. А чего не видно, то придумаем. Если уж возьмёмся, всё в лучшем виде сделаем. Андропов человек решительный, захочет все узлы разрубить. А вы как полагаете?

– Неплохо для юнца, – качает головой Де Ниро. – Это где ты такого нахватался? На вражьих голосах что ли?

– Да я их не слушаю вообще-то… И сомневаюсь, что там вот прямо такие вещи говорят. Они, в отличие от меня, в будущее заглядывать не могут.

– Ну-ну, – улыбается он. – Я бы не отказался в будущее заглянуть.

Мы подходим к маленькому, косенькому двухэтажному зданию в купеческом стиле. Неоновые буквы на нём горят, несмотря на то что сейчас ясный день. “Пельменная”, гласит надпись.

– Жгут напропалую, да? – кивает на светящуюся вывеску Злобин. – Государственное, значит не жалко.

– Это точно.

Мы заходим внутрь. В просторном зале народу порядочно. Звякают приборы, пахнет едой, слышен лёгкий гул голосов. Люди стоят за высокими круглыми столиками и поглощают магазинные пельмени, заедая их хлебом. На столах я замечаю солонки и перечницы.

– Уксус передайте, пожалуйста, – просит кто-то.

– Здесь пустая бутылка. Вон, на прилавке возьмите…

Мы занимаем очередь и уже через десять минут наслаждаемся серыми горячими подушечками, залитыми сметаной.

– Не возражаете? – спрашивает немолодой гражданин интеллигентного вида и, не дожидаясь ответа, ставит на наш стол тарелку.

Паша с Игорем, стоящие за соседним столиком напрягаются, но оценив обстановку, остаются на месте.

Пообедав, мы прощаемся.

– Ладно, Егор, интересно поговорили. Ты когда уезжать собираешься?

– Хотел сегодня, но теперь остаться придётся.

– Из-за Ашотика? – уточняет Злобин.

– Ну, да. Не хотелось бы, чтобы он парализовал нашу работу. Да и за людей своих переживаю.

– Ладно, я подумаю, чем можно помочь Абраму. Ты особо в это дело не втягивайся, хорошо?

– Леонид Юрьевич, а вы не можете мне удостоверение сделать? Вашего сотрудника.

– Чего? – он от удивления даже улыбаться прекращает. – Ну, ты даёшь. Поступай к нам на службу, получишь и удостоверение, и фуражку с погонами, а так, даром, не пойдёт.

– Ясно. Но если вдруг будет возможность, вы уж не забудьте обо мне.

– Иди давай, аферист, – снова улыбается он. – Всё, пока.

– Леонид Юрьевич. У меня ещё вопросик есть.

– Брагин, от тебя не вырваться. Какой ещё вопрос?

– Ну пойдёмте, я вас провожу до работы, заодно и расскажу. Вопрос по Новицкой. Я знаю, что вы земляков поддерживаете, за что вам низкий поклон и большое спасибо, поскольку я ведь тоже ваш земляк.

– Пожалуйста. Давай ближе к делу.

– Смотрите. Она, Ирина то есть, там у нас выступила с отличной инициативой по созданию молодёжного военно-патриотического объединения. Пока городского, но у нас инициатива получила областную поддержку и теперь начинает развиваться. Сотрудничество идёт по линии комсомола и ДОСААФ.

– Ну, и?

– Эту бы инициативу на федеральный уровень вывести.

– Чего?

– Ой, на всесоюзный то есть. Но Ирина в ЦК лишь первые шаги делает пока только и вот так с разбегу к Пастухову не может подкатить, а кому-то другому идею жалко отдавать, сами понимаете. Новицкая девушка хорошая, понимающая и… и принципиальная, естественно. Можете ей помочь как-то?

– Слушай, Егор, я же в КГБ работаю, а не в канцелярии Деда Мороза, правда? Ты как себе представляешь это дело? Я приду и арестую первого секретаря Пастухова по подозрению в подрывной деятельности, и скажу мол, если хочешь остаться на свободе, помоги моей девочке? Так что ли?

– Товарищ полковник, да вы просто человек будущего, честное слово, – улыбаюсь я. – Чувствуется прогрессивный подход. Но у вас же кроме кагэбэшного ресурса и связей полно. В партии вон той же. Помогите. Вся команда на вас же в итоге будет работать.

– Брагин, такое ощущение, что вся команда уже на тебя работает. Ты как паук сети плетёшь. Пришёл, надавал указаний и поехал. Молодец, так держать. Всё, скройся с глаз, чтобы не видел тебя больше.

И я скрываюсь. У метро спускаюсь в холодный, суетливый и многолюдный подземный переход и подхожу к таксофону. Бросаю две копеечных монетки и слушаю гудки в трубке.

– Алло, – раздаётся рассеянный женский голос.

– Здравствуйте, будьте добры Новицкую.

– Кого? Это Ирину?

– Да-да, её.

– Минуточку подождите.

Трубка стукается о стол, и наступает тишина.

– Слушаю, – раздаётся через минуту знакомый голос.

– Ириш, привет. Как дела?

– Брагин! – выдыхает она, и в её голосе я слышу столько гнева и боли, что ощущаю эти чувства физически. – Что ты со мной сделал, а?! Немедленно приезжай! Ты слышишь? Немедленно!

6. Интересное кино

И что именно я с ней сделал? И в какой из тех раз, что мы что-то делали? М-да… Немного тревожно. Вместо того, чтобы отправиться к Скударнову в главное таможенное управление, я отправляюсь на Маросейку. Здесь, конечно, рукой подать, но приходится возвращаться и снова идти мимо пельменной.

– Ребят, не проголодались ещё?