Чувствую, что покой нам только снится. Теперь ди Лаурентис не отстанет и вынудит меня ускорить процесс. Вопрос заключается в том, когда я всё буду успевать? А ведь года через три мне надо освободиться от большинства трудозатратных проектов. Если с телевизионными программами и документалистикой всё решаемо – люди прогрессируют, надо только периодически подкидывать им новые идеи, а далее они сами её разовьют. То с сериалами всё сложнее, и необходимо контролировать процесс. Либо, как я сделал перед отъездом, пообещав очень жёсткие кары на случай изменения сценария. С управленцами тоже проблема. Есть парочка толковых ребят, но их надо подтягивать, а я постоянно занят. И это не считая моих задумок по бирже и вмешательстве в экономику Союза. В принципе, один из потенциальных помощников и даже соратников у меня есть. Только нужно ли смешивать личную жизнь и работу?

* * *

Перед отлётом в Нью-Йорк нам удалось переделать три сценки с Оливье. Заодно мы сняли дополнительный эпизод, которого изначально не было в сценарии. Но надо учитывать, что при монтаже часто приходится убирать вроде удачные моменты, которые не вписываются в сюжет. Вот и здесь, пока актёры не разъехались в отпуск, я устроил им ударный труд в лучших традициях Алексея Стаханова. Когда стало понятно, что вскоре может разгореться скандал или съёмочная группа накинется на меня с кулаками, я объявил перерыв на десять дней.

Кстати, единственным, кто не капризничал и выполнял все установки, оказался Оливье. Было видно, что звезда делает мне одолжение, но в этот раз сыграл он замечательно. Не помню такого, чтобы актёр попадал в роль с одного дубля. Если бы ещё остальные участники сценок не тупили и не ошибались! Мы все морально устали, так как последний отрезок съёмок шёл в режиме нон-стоп в течение двух месяцев. Понятно, что не все актёры были постоянно заняты. Но ведь есть многочисленные невидимые работники, на которых легла колоссальная нагрузка. В общем, все с радостью разбежались по своим делам, ругая про себя одного неугомонного перфекциониста.

Я сам расслабился и наконец-то полноценно выспался, впервые за неделю. Утром прошвырнулся по магазинам и купил подарки. Вечером у меня рейс и, собрав чемодан, я решал, что делать. Возникла мысль сходить на пляж, но у господина Эванса было иное мнение. Телефонный звонок меня не насторожил, так как это мог быть администратор гостиницы. Но оказалось, что секретарь продюсера сообщал о срочной встрече и машине, которая подъедет через пару минут.

Поднимаюсь на лифте до нужного этажа и захожу в приёмную. Секретарь с дежурной улыбкой на лице, сразу затараторила, что меня ждут, а чемодан я могу оставить около шкафа.

Давно я не был в кабинете продюсера. В принципе ничего не изменилось, только вовсю работает кондиционер. На улице действительно жарковато.

Эванс всё так же улыбчив и приветлив. После приветствия, минут двадцать ушло на обсуждение технических деталей и оставшуюся часть работы. Роберт порадовался, что мы укладываемся в регламент и скоро можно начинать озвучку. Я применил проверенный способ, и частично фильм монтировался в процессе съёмок. Это было связано с некоторыми организационными трудностями, так как пришлось везти на Гавайи оборудование и специалистов. Зато мы выигрывали по времени.

– Алекс, здесь вот какое дело, – голос Роберта вдруг стал серьёзным и куда-то пропала довольная улыбка, – Скажем так, ситуация вокруг фильма обострилась несмотря на то, что съёмки ещё не закончены. Недавно в «Los Angeles Times» вышла критическая статья, которую перепечатали газеты Восточного побережья. Если убрать всю шелуху, то основная претензия журналистов в том, что фильм о ключевом сражении американского флота, снимает комми из СССР. Есть там и много грязи, выдаваемой за мнение человека, принимавшего участие в съёмках.

Эванс сделал паузу и поднёс ко рту стакан с соком. Я ограничился минералкой, так как не хотелось пить сладкое в такую жару.

– Шумиха в газетах меня особо не беспокоит. Но придётся предпринять какие-то ответные действия. Немного смущает, что материалы по картине затребовал глава MPAA. В своё время они здорово обрезали «Спартак», убрав несколько интересных сцен. Тогда дополнительная шумиха в прессе сильно навредила фильму, оттолкнув часть религиозных зрителей. Чем всё закончится сейчас, я даже не предполагаю.

– Роберт, такой опытный продюсер, как ты, давно уже всё продумал, – отвечаю с улыбкой, – Предлагай быстрее свои варианты, а то я опоздаю самолёт.

– Лучше всего, если ты примешь решение не возвращаться в Советский Союз и свяжешь свою судьбу со Свободным миром, – быстро произнёс Эванс и сразу поднял руки, как бы защищаясь от моего возмущения подобному предложению, – Я не настаиваю, но предлагаю серьёзно об этом подумать. «Paramount» готов подписать с тобой многолетний контракт и предоставить полную свободу творчества. Боссы компании полностью поддерживают эту идею. Поверь, мало кому в Голливуде могут предложить подобные условия.

Хитро придумано. Здесь даже дураку понятно, что товарищи капиталисты уже просчитали будущую прибыль от проката. Думаю, это они сделали ещё при демонстрации в США «Битвы за Кубань». По словам Дино, при всех ограничительных мероприятиях, наша картина пользовалась огромным успехом. Это выражалось в хорошей прибыли, часть которой скоро окажется на моём счету. Но и атака со стороны ультраправых и прочих «маккартистов» вполне возможна. Мнение этих реакционных групп достаточно авторитетное и популярное. Только всё равно гложут меня смутные сомнения.

– Роберт, я не собираюсь покидать Родину, и это не обсуждается. Что касается нагнетания ситуации вокруг фильма, то здесь всё понятно, – объясняю спокойным тоном, – Мне кажется, это обычные происки конкурентов, которым не нравится взлёт кинокомпании. Есть хороший способ обернуть негатив в нашу пользу. Контрпропаганда – мощный рычаг, если грамотно его использовать. Можно найти парочку авторитетных генералов, участвовавших в войне на Тихом океане. Пусть расскажут, что тогда Америка сражалась вместе с СССР и Англией против общих врагов. Одновременно давай вбросим информацию, что негативное мнение о фильме приплачено японцами. Пусть какой-нибудь экономист или эксперт выскажется, что Советский Союз опасен только атомной бомбой и своими танками. В мире сейчас разрядка, у США бомб не меньше, а танки ещё не научились летать. Вот только никто в Америке не будет покупать советские товары. Как раз наоборот, именно Москва нуждается в американских технологиях. При этом коварные япошки уже начали атаковать и теснить местных производителей. «Sony» уже завалила ваши магазины дешёвыми транзисторными приёмниками и потеснила американских производителей телевизоров. Не отстаёт «Toyota», которая более десяти лет осваивает местный рынок и начинает на равных конкурировать с Большой детройтской тройкой.

Эванс допил сок и откинулся на спинку кресла. Немного подумав, он удивил меня ответом.

– Мне иногда кажется, что ты выходец из преисподней, Алекс. Не может комми настолько быстро сориентироваться в наших делах и предлагать столь оригинальные идеи. Я собрал достаточно информации, чтобы понимать, с кем придётся иметь дело. Советские – они другие, просто разное восприятие жизни и менталитет. И вдруг появляешься ты. Человек никогда не жил на Западе, и вдруг начинает добиваться успеха сразу в нескольких областях, – продюсер прямо сверил меня взглядом, – Сначала я заподозрил, что это какой-то проект КГБ. Но потом понял, что русские кинематографисты работаю иначе. Так вообще никто не работает, только Алекс Мещерский.

Ну, хоть во мне нашли дьявольские корни, а не инопланетные. Эванс же удивил, так как я считал его более поверхностным человеком. С другой стороны, посредственность не сможет добиться таких успехов в профессии и за пару лет вытащить кинокомпанию из глубочайшего кризиса.

– Роберт, не надо искать заговоры и особенно мистику. Просто воспринимай меня таким, какой я есть. И поверь, у меня нет мыслей нанести вред Америке. Я просто использую представившуюся возможность. У меня свой путь, и проект с «Paramount» только его часть. Если вас не устраивает моя работа, то разрывайте контракт.

– То есть ты не заинтересован в дальнейшем сотрудничестве? – Эванс вычленил главное из моего спича и явно занервничал, – В чём проблема, Алекс? Америка – страна колоссальных возможностей, а Голливуд – центр мирового кино. Это истина, и тебе вряд ли предложат лучшие условия для работы. Тем более, мы свободная и демократическая страна. В отличие от СССР, где ваша партия вмешивается в любые сферы жизни простых людей. Здесь подобное сложно представить, и вызовет сопротивление граждан.

– Давай сначала закончим фильм. Пока я не планирую перебираться за океан. Через какое-то время можно обсудить новый проект. Но это примерно через год. Что касается свободы и демократии, то в США очень любят об этом говорить, – произношу с откровенной усмешкой, – Не хочу лезть в политику, только в кинематографе у вас тоже есть цензура и масса ограничений. Ещё колоссальное давление со стороны различных группировок. Здесь даже запрещают снимать обнажённую натуру, что немыслимо для Европы. Ваш кодекс Хейса^[1], якобы отменённый, ничем не лучше наших идеологов, отвечающих за моральный облик советского человека. А ещё, я ощущаю здесь дискомфорт, хотя ситуация достаточно забавная. Мне так хотелось вырваться из СССР, чтобы поработать в Голливуде и пожить на Западе. В итоге оказалось, что работать дома чуть ли не лучше. Пусть у нас техника более устаревшая и приходится тратить больше времени на бюрократию.

– Вы, русские – странный народ. Но это дело личное, и я точно не собираюсь в него лезть. Предлагаю только обсудить эксклюзивное право «Paramount» на работу с тобой в США. Если у тебя будут идеи поработать в Европе, то мы только «за». Предлагаю всё это обсудить, когда ты вернёшься из Нью-Йорка. С Дино я поговорю заранее. Наверняка он тоже не в восторге, что ты хочешь вернуться домой.

Уже сидя в машине, я прокручивал в голове состоявшуюся беседу. Мне действительно душновато работать в Штатах, и речь не о погоде. Здесь не меньше разного рода ограничений, чем в Союзе. Более того, никто вам не позволит снять фильм, явно критикующих текущее положение дел в стране. Да, пресса более свободная и обсуждает многие вопросы, которые невозможны в Союзе. Вот только у нас, после критики даже в районной газете, власти могут устроить виновным жестокий разбор полётов, начав исправлять ситуацию. Но я не уверен, что здешние разгромные статьи имеют такой же эффект. И вообще, сейчас главное – закончить фильм. Судя по всему, увольнять меня не собираются. А некоторые проблемы с нагнетанием негатива, можно пережить.

Ладно, об этом я буду думать по возвращении. Сейчас меня ждёт перелёт и встреча с Аней, по которой я сильно соскучился. Ещё надо подготовиться к разговору, так как я хочу привлечь супругу к некоторым своим делам. Только не знаю, как она на это отреагирует.

Глава 2

– Что за подборка журналов, которую ты привёз? Надо передать твоим коллегам? Хотя, они больше научные и экономические.

Прогуливаемся с Аней по Центральному Парку и мило беседуем, будто идём по Ботаническому Саду. Это в первый приезд супруга ходила с глазами, как у героини анимэ и никак не могла привыкнуть к окружающей реальности. Через пару дней она успокоилась, когда мы посетили главные достопримечательности города и, конечно, магазины. Последнее тоже её изрядно шокировало, но ненадолго. Узнав, что в бюджете она практически не ограничена, большую часть времени мы начали проводить в торговых центрах. Нет, была и пара выставок, даже поход на хоккей в Мэдисон. Но упор в сторону шопинга превалировал над тягой к прекрасному.