Что, черт возьми, это значит? Он намекает на мою фигуру? Это его способ намекнуть, что он в курсе, что я регулярно ем подобную еду и, вероятно, смогу приготовить что-нибудь вкусненькое? Хочу сказать, что в этом он прав, но все же.

Я с трудом сглатываю, внезапно ощутив приступ клаустрофобии. Пространство самолета слишком мало. Я стою в ряду у аварийного выхода, выставлена на всеобщее обозрение. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел мое смущение. Униформа обтягивает фигуру, и я чувствую, как одежда впивается в бедра, грудь и под мышками. Каждый может сказать, что она мне не по размеру. Я это знаю. Сразу бросается в глаза мое тело, которое весит на несколько фунтов больше, чем мне бы хотелось, и я была идиоткой, когда решила, что, может быть, эти парни не станут меня за это осуждать.

Я ошиблась, и сейчас с меня полностью слетела моя маска. Ненавижу чувствовать себя настолько уязвимой.

– Стиви? – весело окликает Зандерс. – Так ты собираешься сделать свою работу и приготовить мне сыр на гриле или как?

На мгновение выходя из транса, я молча киваю головой и направляюсь на камбуз. Мне нужно спрятаться.

– Стиви? – окликает Зандерс, но я, так и не обернувшись, торопливо иду по проходу.

Я готовлю ему сэндвич, но не приношу его. Я вообще больше не выхожу в проход, пока мы не приземляемся в Чикаго и все пассажиры не выходят из самолета.

7. Стиви

У «Чикаго Рапторс» домашний матч, а это значит, что на этой неделе у меня будет немного свободного времени. И что еще лучше, у «Дьяволов Чикаго» выходной, так что я наконец-то могу провести немного времени с братом.

Хотя сегодня я его еще не видела. Утром у него были съемки, днем – пресс-конференция, но вечером мы идем в кино. Можно сказать, небольшой момент сближения близнецов. Ожидая его возвращения с арены, я просидела, свернувшись калачиком, на диване в его замечательной квартире.

Я не шучу. Этот многоквартирный дом просто чудесный. Он был построен около четырех лет назад, и Райан переехал сюда через год после этого, когда его пригласили в команду Чикаго. Он живет не в пентхаусе, а на пару этажей ниже, и с его почти 180-градусного балкона открывается потрясающий вид. Отсюда видна бо́льшая часть Чикаго, включая озеро Мичиган.

Но сегодня вид не так уж прекрасен просто потому, что весь день идет проливной дождь. Обычно в свои выходные я работаю в приюте, но из-за непогоды собак не выводят на дневные прогулки, так что в моей помощи они сегодня не нуждаются.

Вместо этого я осталась лежать, свернувшись калачиком, на диване, надев свои самые удобные и уродливые треники.

Три коротких перелета стали неплохим способом подготовиться к сезону, потому что наша следующая поездка будет намного длиннее. Она начнется на следующей неделе с Нэшвилла. Уверена, почти всем нравится останавливаться в Нэшвилле. Но у меня он вызывает лишь чувство беспокойства.

Я выросла в этом городке и возблагодарила судьбу, получив возможность удрать оттуда и поступить в Университет Северной Каролины. Просто в том факте, что ты живешь в Нэшвилле, есть что-то такое, что заставляет тебя чувствовать, что ты недостаточно хороша.

Недостаточно блондинка. Недостаточно высокая и худощавая, но и недостаточно миниатюрная.

По крайней мере, именно так я чувствовала себя в детстве, и возвращение туда висит у меня над головой с тех пор, как я устроилась сопровождать хоккейную команду. Эта остановка входит в расписание НХЛ, в то время как я могла бы избежать посещения родного города, если бы работала с НБА.

Райану повезло. Ему не нужно возвращаться туда несколько раз в год на свои игры. Хотя я уверена, что, если он вернется, его встретят парадом. Он был местной школьной знаменитостью, а я – его сестрой-близнецом, с которой девочки любезничали, чтобы попытаться сблизиться со звездным баскетболистом.

Как бы то ни было, у меня осталась пара школьных подруг, и хотя мы не очень близки, у нас достаточно теплые отношения, чтобы я, вероятно, могла им сообщить, что буду в городе на следующей неделе.

– Ви, привет! – окликает Райан, входя в переднюю дверь.

Вскакивая с дивана, я смотрю на него широко раскрытыми, полными нетерпения глазами.

– Купил?

– И никаких «привет»? Никаких «мой самый дорогой братец и самый любимый в мире человек, как твои дела»?

Я с отвращением морщу нос.

– Звучит отвратительно. Не дождешься.

– Купил. – Он бросает мне на колени завернутый в фольгу хот-дог. – Но ты же знаешь, что я могу позволить себе купить тебе на ужин кое-что получше уличного хот-дога за пять долларов, верно?

– Не осуждай. Уличная еда в «Юнайтед-центре» – самая лучшая. – Я нетерпеливо разворачиваю свой хот-дог и обнаруживаю, что он доверху набит жареным луком и перцем и полит горчицей. Именно так, как я люблю. – Во сколько ты хочешь выехать?

– Куда?

Я резко поворачиваюсь к нему:

– В кино. Мы же собирались на семичасовой сеанс, верно?

– О черт, Ви. Я совсем забыл, что у нас были планы на сегодняшний вечер. – На его лице появляется выражение вины. – У меня свидание.

– О.

Вот это действительно сюрприз. Потому что на самом деле мой брат ни с кем не встречается.

– Я могу отменить. – Он нетерпеливо пробирается за диван.

– У тебя назначено свидание?

– Да, но я его отменю.

– Не надо.

Мой брат ни с кем не встречался с тех пор, как переехал в Чикаго. Он слишком сосредоточен на баскетболе и своей карьере, чтобы добавлять женщин в это уравнение. На самом деле он практически отказывается с кем-нибудь встречаться, так что, хотя он, вероятно, надеется, что в этой ситуации я на его стороне, на самом деле я ни за что не допущу, чтобы он остался одиноким.

Он самый лучший человек, которого я знаю, и он заслуживает того, чтобы быть счастливым, хотя и думает, что единственный путь для этого – баскетбол. К сожалению, его первое за три года свидание совпадает с единственным нашим совместным планом, который мы смогли составить за последние недели. Теперь, когда начался сезон баскетбола и хоккея, мы будем не часто видеться.

– Как мне загладить свою вину? Давай сходим, как только я вернусь с серии выездных игр, – нетерпеливо предлагает он.

– Я уезжаю в Нэшвилл за день до того, как ты возвращаешься, но не бери в голову. В конце концов, еще пообщаемся.

Райан заходит за диван и обнимает меня за плечи.

– Пожалуйста, скажи, чтобы я не ходил.

– Иди. Кто она вообще такая?

– Племянница генерального менеджера нашей команды. – Райан присаживается на краешек дивана. – Она собирается на премьеру какого-то крупного фильма, и наш генеральный менеджер попросил меня об одолжении.

– Итак, ты идешь в кино.

Из груди Райана вырывается короткий смешок.

– Очевидно, ей что-то нужно для пиара, а с кем лучше появиться, как не с прямолинейным, скучным Райаном Шэем?

– Рай, ты не скучный.

– Я чертовски скучный, Ви.

– Ну а вдруг она тебе действительно понравится?

– Не мой типаж. Это чисто деловое соглашение.

– Как у тебя может быть типаж, если ты не ходишь на свидания?

– Дядины деньги? Это вообще не может быть чьим-то типажом. – Райан быстро неодобрительно качает головой. – Кстати, о свиданиях, скоро состоится большой благотворительный вечер, на который мне нужна пара.

– Отлично, попроси свою подружку – любительницу кино, которая увела у меня брата.

– Ты ведь пойдешь со мной?

– Конечно. Если у меня не будет полета с хоккеистами.

– Не будет. Это одна из благотворительных организаций твоих игроков. «Активные умы Чикаго». Возьми мою кредитку и купи себе платье. Это официальный прием.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, мои глаза сужаются.

– У меня есть деньги. И, кроме того, я бы предпочла платье из секонд-хенда.

Райан откидывает голову:

– Ни за что. Ви, ты знаешь, мне нравится, что ты умеешь экономить, но ты не можешь надеть платье из комиссионки на это мероприятие.

– Почему это?

– Потому что там будут самые высокооплачиваемые спортсмены Чикаго. Ты в своем платье из секонд-хенда будешь там торчать, как бельмо в глазу.

Это заявление быстро прекращает наш спор. Вот уж такое внимание мне точно ни к чему.

– Отлично. Купишь мне дорогое платье, чтобы я могла появляться в обществе твоих богатых коллег.

По его губам скользит удовлетворенная улыбка.

– Когда пойдешь, возьми черную карту «Американ Экспресс». – Он быстро сжимает мои плечи, а потом стремительно выхватывает у меня из рук хот-дог и откусывает огромный кусок.

– Какого дьявола?!

– Черт, а это вкусно. В следующий раз обязательно куплю себе что-нибудь в этом роде. – Он стирает горчицу с уголка рта. – Итак, Нэшвилл, да? Будешь сообщать Траляля и Труляля, что возвращаешься в город?

– Если ты имеешь в виду Ханну и Джеки, то я пока не уверена. Еще не решила.

Райан роется в кухонном шкафу в поисках чего-нибудь перекусить.

– Не стоит. Эти девчонки – зло.

– Они мои подруги.

– Они тебе не подруги, Ви. Они злые девчонки.

Я устало вздыхаю. Брат прав, но они были моими самыми близкими подругами в старших классах, независимо от того, насколько сильно обделенной я чувствовала себя в нашей троице.

– Кстати, о злых девчонках… ты говорил с мамой?

Райан бросает на меня убийственный взгляд через плечо.

– Мама – не злая девчонка.

– Для тебя – нет. В конце концов, ты – любимый ребенок.

– Нет, я с ней не разговаривал. Но лучше сообщи ей, что ты приезжаешь в город. Она наверняка захочет тебя увидеть.

Нет, не захочет.

– Да, конечно, я ей скажу.

Я избегаю взгляда брата, чтобы он не догадался, что я не собираюсь сообщать маме, что приезжаю домой. Я бы хотела увидеть отца, но маму? Не очень.

– Кстати, об этом торжестве… – Райан присаживается на подлокотник дивана, с опаской поглядывая на меня. – Мне сегодня звонил Бретт.

– Зачем? – моментально взвиваюсь я.

Брат глубоко вздыхает.

– Хочет меня навестить. Собирается на это мероприятие.

– Навестить? Здесь? Что он забыл в Чикаго?

Райан отводит взгляд.

– Я говорил ему, что это не очень хорошая идея. Он не знал, что ты живешь здесь, но сейчас он действительно испытывает трудности, пытаясь найти работу в спорте. На этом благотворительном вечере будут присутствовать все крупные команды города. Это хорошее место для него, чтобы пообщаться.

От того, что я слышу имя Бретта, моим легким, а затем и мозгу не хватает кислорода. Последний человек, о котором я хочу думать, – это товарищ моего брата по команде в колледже, мой бывший парень.

Мы встречались почти все время обучения в колледже, но было несколько периодов, когда он порывал со мной, потому что у него появлялись другие варианты. Потом, когда ему становилось скучно, он приползал обратно лишь для того, чтобы заставить меня кататься на бесконечных американских горках в попытках стать достаточно хорошей, чтобы удержать его внимание.

И я, идиотка, принимала его. Каждый. Проклятый. Раз. Он был моей слабостью. Я любила его, и все, чего я хотела, – это чтобы он захотел меня по-настоящему вернуть, но он так и не захотел. Если честно.

Я лишь заполняла пустоту. Грела его постель, пока он продолжал искать варианты получше. В то время я этого не осознавала, но моя уверенность в себе сильно пошатнулась из-за постоянного ощущения, что я недостаточно хороша для него, и, конечно, в это же время моя мама начала делать замечания по поводу того, как я выгляжу.

Затем, на последнем курсе, когда Бретт узнал, что ему предложили место в тренировочном лагере профессиональной баскетбольной команды, он бросил меня быстрее, чем вы успели бы сказать: «Я использовал тебя в течение трех лет», – что, по сути, он и сказал, просто не дословно.