Лейв подхватил фамильный меч, ожидающий таинства «жертвенной крови», и тут же все взгляды устремились к нему. Конунг Скалль поднял взгляд голубых холодных глаз к замершему в нескольких шагах от него ярлу. Улла перестала дышать и стала молиться о скорой победе конунга.

– Ярл Лейв! Волчий вождь, – ухмыльнулся Скалль и шутливо склонил голову в поклоне.

Кто-то из его людей приложил ладони, сложенные «лодочкой», ко рту и громко завыл в потолок. Через мгновение и все остальные бойцы Скалля вторили насмешливому кличу. Лейв вскипел от гнева и покрепче схватился за оружие.

Улла понимала, что это она заставила их драться друг с другом. Кто бы ни остался в живых, отвечать за смерть другого придется только ей.

– Заткнись, щенок. Не тебе смеяться над волками, – зарычал Лейв, направляя лезвие фамильного меча в сторону конунга. – Я прошел путь зверя, породнился с хищниками и обрел всю ярость волков Одина: жаден до битвы, как Гери, и сожру врагов, как прожорливый Фреки^[2]!

– Ты просто громко лающий пёс, – вздохнул Скалль. Конунг не остался бы безоружным – провидица подсуетилась и здесь: у стола ярла, подле прутьев жребия, что отмокали в уже остывшей козлиной крови, наполняющей ритуальную чашу, был оставлен жертвенный топор. – Мне даже немного жаль: я проделал весь этот путь ради встречи с великим воином, но… встретил лишь тебя, ярл Лейв. И поэтому сейчас, как и когда я встречаюсь с другими ярлами, чьи души находятся на распутье, я дам тебе выбор. Ты можешь примкнуть к моим людям, и мы вместе отправимся на юг, чтобы единым воинством встать против чудовищ в Мидгарде, встречая Рагнарёк.

– Ты предлагаешь мне примкнуть к тебе? – ярл напряженно засмеялся. – Разве кто-то из ярлов тех земель, что ты оставил позади, примкнул к тебе добровольно? Где же ярл Сирглами, правитель всего Торхеймс-фьорда?

– Был убит во время сражения при городе Нидарос, – холодно кинул ему Скалль.

– В сражении с тобой?

– Да.

– А где же ярл Касере Правый, правитель Нормёри? – сощурился ярл Лейв.

– Люди убили его и выпотрошили, скормив свиньям, когда тот отказался делиться с ними запасами еды. Как ты знаешь, ярл, на севере наступила великая зима, вот уже третий год там нет пищи, – Скалль облизнул губы.

– Ярл Гаути из Раумсдаля?

– Мёртв.

– Ярл Витлег Жалостливый из Суннмёри?

– Мёртв.

– Ярл Хундольф из Фирдафюльки?

– Он, кстати, с нами, – улыбнулся Скалль.

– Ярл Хрут из Сонн?! – закричал в ярости Лейв.

– Его убила собственная дочь. И сдала мне Урнес, – не без удовольствия цокнул Скалль. – Ты прав, Лейв, – покивал он. – Век ярлов нынче недолог. Но поверь: преданные мне ни в чем не нуждаются. Они сыты, обогреты, и я поклялся защитить их в Рагнарёк. Примкни же и ты ко мне.

– Ты лживый мальчишка, который обманом захватывает земли. И мы не склонимся перед тобой! Я – бесстрашный ульфхеднар, со мной вся сила волков. Сегодня я убью тебя на хольмганге и положу конец твоим завоеваниям. И тогда все узнают, что ты не бессмертен, а Рагнарёк – ложь! – Лейв бил себя кулаком в грудь, крича так громко, что его могли бы услышать в других мирах.

– Ты даже не оборотень. – Скалль лишь скучающе бросил взгляд на стоявший у стола жертвенный топор. – Ты просто глупый ярл. Но не переживай, я уже видел множество таких, – он коснулся пальцами рукояти, подхватывая топор и разглядывая на том оставшиеся подтёки козлиной крови. – Если ты и твои люди не хотите идти на юг, чтобы встретить Рагнарёк там, то так тому и быть. Целый год я убеждал ярлов идти за мной. Я потратил на это столько времени, что вынужден отказывать себе во сне, лишь бы не терять ни мгновения. Оставайтесь, – он пожал плечами. – Я уйду без боя, забрав своих людей. Потому что меня ждут. Потому что я спешу, – деля свою речь на колкие слова, произнес Скалль и опустил рукоять топора вниз. – И мне не нужно сражение с тобой, – Скалль вздохнул и добавил: – Пока ты обычный человек.

Лейв задумался над словами конунга, обводя взглядом бойцов. Он достаточно долго кормил их обещаниями, что станет великим воином-волком и возвысит народ. Теперь он просто не мог отступить. Этого не простят. Возможно, его будет ждать участь ярла Касере, убитого своими же разгневанными людьми.

– Нет! – закричал ярл, стремительно шагая вперед. Скалль быстро отступил в сторону. – Р-р-р-р-р! – зарычал Лейв. – Я волк! Я вырву твое сердце и сожру его, глупый щенок! Ты захватил многие земли и отравил умы многих людей. Но на моей земле твой поход будет окончен. Тебе не пройти на юг, пока я жив! За Халогаланд! За Нормёри! За Сонн! За все народы севера!

Ярл Лейв будто обезумел. Его побагровевшее от ярости лицо слилось цветом с красной праздничной рубахой. Выделялась только густая седая борода. Его было даже немного жаль, ведь он по собственной глупости прислушался к Улле, наивно поверил во все её слова, даже – что там! – взял в жены, доказав прорицательнице преданность. Ярл был глуп и жаждал славы, а его годы уже клонились к пустому закату. С детства он мечтал стать конунгом обширных земель, прослыть великим правителем и захватить север, но на деле оказался не значительнее мыши, копошащейся под половицей.

Люди во все глаза глядели на своего ярла с новой надеждой. Они грезили величайшей славой, которой покроется Хордаланд, когда ярл Лейв убьет бессмертного конунга. Все они восторженно выкрикивали имя вождя и размахивали кулаками в воздухе. Отступать нельзя, сдаваться нельзя, нельзя принимать протянутую руку наглого выскочки!

И вдруг вскипел бой. Лейв взревел и кинулся вперед, но Скалль быстрым движением ушел от удара. Фамильный меч вонзился в стол, разметав по столу содержимое стоявших на краю блюд и перевернув ритуальную чашу.

– Голод и холод на север пришли из-за тебя! Боги посылают долгие зимы, гневаясь на скверну, которую ты сеешь среди людей! – Лейв вжал голову в плечи, быстро уходя от взмаха короткого топора конунга, а затем сделал еще один рывок, мощным движением высвобождая лезвие меча из стола. Он был хорошим опытным воином и сразу понял, что движение Скалля было небрежным и ленивым. Это унизительно для ярла!

– Когда это Один гневался на войны? – хохотнул конунг. – Нет, я увел людей с севера, потому что Рагнарёк наступает, а его первые предвестники уже перед нами, – фыркнул Скалль и отскочил подальше. Люди теснились вдоль стен, но их было так много, что приходилось прижиматься друг к другу спинами и плечами. А места не становилось больше. – Холод пришел к нам в Халогаланд два года назад и застал меня и моих людей врасплох. Так же, как холод сейчас приходит сюда. Вам кажется, что это просто затянувшаяся зима, но все вы, кто живет хоть немного южнее Халогаланда, слишком туго соображаете. Вы изнежились под ещё греющим солнцем и дарами моря, которые оно ещё в силах отдать. Но вы не успеете даже понять, что происходит, когда один за одним умрете от голода и холода.

Взлетевший меч, без сомнений, мог бы поразить Скалля, поставив точку во всех спорах о его бессмертии, но к счастью конунга – а еще, конечно, к счастью Уллы, – Лейв вновь промахнулся. Скалль не желал этого боя, ведь его исход был очевиден, и конунг вскочил на стол, оглядываясь. Краем глаза он заметил, как один из воинов ярла, точно разъярённый бык, мчал напрямую к нему, но подоспевший вовремя Торгни налетел на него раньше, снося куда-то вбок ударом по лицу. Послышался треск ломающейся кости.

Торгни взревел:

– Кто вздумает помешать честному поединку ярла Лейва и конунга Скалля, того я прикончу как собаку!

На мгновение зал замер. Скалль крепче перехватил рукоять топора и спрыгнул на пол, а стол за его спиной быстро оттащили подальше. Бойцы тут же вперемешку забрались на него, чтобы лучше видеть сражающихся вождей.

– Жива ли предсказательница? – неожиданно вскинул голову Скалль, а сердце Уллы затрепетало.

– Она умрет сразу после тебя, будь уверен, – рыкнул Лейв. Он тяжело дышал – не от того, что ему было тяжело сражаться, а от переполнявшей его ярости. Впрочем, молодой конунг явно был куда проворнее, чем старый, набравший жиру ярл. – Предателям не место в Скогли. За лживые предсказания уже поплатилась жизнью её мать. Пришел черёд и этому ведьмовскому отродью отправиться в Хель.

– Что же такого предсказала ее мать, ярл? Не грядущий ли Рагнарёк? – Опустив топор, Скалль прохаживался поодаль, пиная остатки еды. Конунг походил на черного задумчивого ворона, меряющего шагами длинную крышу. Вот он повёл плечами, будто поправляя свое величественное оперение. И вздернул длинный острый нос, похожий на клюв.

– Да! – в исступлении Лейв срывался на крик, и с его губ срывались брызги, почти долетавшие до башмаков Скалля. – Как и ты, она говорила об исходе богов, прекрасно понимая, что погружает нас в хаос… Слушайте все! – он обратился к людям. – И запоминайте. Все предсказания о Рагнарёке – ложь врагов Одина. Выдумки слепцов, одурманенных жаждой власти. Убив ведьму Веульвдоттир и этого щенка, я наконец освобожу север от скверны.

Скалль помолчал, слушая бурные крики людей Хордаланда, а после искоса взглянул на Торгни и бойцов. Те молчали и следили за ним. Скалль перевел взгляд на ярла и нахмурился.

– Ты казнил ее мать и думал, что ведьма не предаст тебя и сделает берсерком? – догадался Скалль и ухмыльнулся. – Ты ей поверил?

Лейв громко и часто задышал, обводя взглядом своих замолкших воинов. В их глазах читался тот же вопрос. Скалль продолжил:

– И даже взял её в жены.

– Я поддался чарам юной ведьмы, – отмахнулся старый ярл. – Но я искуплю свою вину, принеся ее в жертву Одину.

– Ты поддался чарам, в этом нет твоей вины, ярл. Эту ошибку совершают многие мужчины. Пусть ты и не воин-волк, за что я прощаю тебя, – конунг прижал руку с топором к груди, – но ты все еще ярл этих людей. И их судьба в твоих руках! Ты обязан поверить мне. То, что ты зовешь скверной, – чистая правда. На севере уже нет несогласных со мной. Времена меняются, ярл, и мудрые понимают это.

Улла увидела – и знала, что Скалль тоже увидел, – как ярость застлала глаза Лейва. Он ненавидел, когда его считали глупцом. Наверное, оттого, что и правда был очень глуп.

На конунга обрушился новый удар, который уже не так-то легко было парировать. Ярл вложил в него всю ненависть к заносчивому северянину, всю обиду на обманувшую жену. Удар получился мощным. Замедлив удар меча обухом, Скалль постарался отбросить противника от себя, но Лейв сделал лишь пару шагов назад. Ярл продолжал наступление, и, пока вожди двигались по залу, толпа расступалась перед ними, будто живая вода.

Скалль не был похож на своего врага. Лейв двигался скованно: фамильный меч и собственное брюхо, свисающее над поясным ремнём, оказались слишком тяжелой ношей. Ярл был массивным и медлительным, хоть силы в нем и было предостаточно. Но Скалль был на целую голову выше, отличался своей «породой», прямой спиной и широкими плечами.

В бою Лейв со свирепой слепотой размахивал мечом, рьяно рубил им, занося и опуская его на то место, где Скалль был ещё мгновение назад. Теснота мешала: Скаллю, кажется, негде было развернуться, он отпрыгивал, пригибался, уходил от ударов и порой даже спотыкался.

Улле показалось, что Скалль просто притворяется неуклюжим глупцом, скрывая своё мастерство. Целых два удара подряд чуть не сбили его с ног, и Улла охнула: чудилось, что конунг вот-вот погибнет под натиском Лейва. Если это произойдет, то ночь ей не пережить.

Скалль тем временем отпрыгнул ближе к двери, за которой она сидела. Немного присев, он сделал выпад в сторону ярла, и у того точно не было шансов уйти от мощного взмаха. Но вот только в последний момент Скалль словно передумал. Рука его сама отклонила топор, который должен был снести голову противника.