Моей теперь уже обнаженной спины коснулась теплая, большая рука. По коже сразу побежали мурашки от этого прикосновения. Он аккуратно ведет рукой вдоль позвоночника вверх и затем вниз. От этого простого движения у меня внутри все переворачивается. Ощущаю себя как кошка, которую гладит хозяин.

– Как я уже говорил, сам факт того, чтобы с кем-то переспать, ничего не значит. Так себе месть, неизвестно, кто после этого будет чувствовать себя хуже. То, что ты находишься в постели другого мужчины, уже можно считать изменой, как и то, что позволяешь ему себя трогать. Тебе нравятся эти прикосновения?

– Угу, – мычу я. Еще немного, и мурлыкать могу начать, так это приятно.

– Вот, это тоже измена, но с учетом того, что ты получаешь от этого удовольствие, месть становится куда значимее и слаще, даже без факта самого сближения.

Кладу голову на грудь Ильи, устало прикрываю глаза.

– Хочешь сказать, что…

– Месть нужного совершать осознанно, понимая и осознавая, что делаешь, для чего и какой результат хочешь получить.

Илья вдруг резко потянул мое платье наверх, я, уже не сопротивляясь, позволила стянуть с себя одежду, оставшись только в нижнем белье.

Кажется, опять зажегся фонарик, ощущаю это сквозь закрытые глаза. Рассматривает, что ли? Ну, пускай, белье у меня красивое сегодня.

Переложил с груди на постель рядом с собой. Зажмуриваю глаза еще сильнее. Страшно, но сбегать уже не тянет. Лежу и жду каких-то действий со стороны Ильи, но ничего не происходит. Жду еще. Нет, не проявляет активности. Неужели от меня ждет? Для меня было подвигом уже то, что я вообще сюда дошла.

Ну ладно, могу и я. Проникаю, значит, рукой под одеяло, кладу ладонь на широкую твердую грудь, начинаю подробную инспекцию, поражаясь тому, сколько, оказывается, в Илье сюрпризов. Так с виду и не скажешь, что он плотно каким-нибудь спортом занимается. Такие крепкие, мощные мышцы. Но эти-то ладно, а вот нижние если не через одеяло потрогать? Может, там просто одеяло было излишне плотное?

Веду свою любопытную руку вниз, но ее накрывает мужская ладонь, не давая продвинуться ниже.

– Не сейчас.

– Почему это? Мне надо сейчас.

– Физическое желание есть, а вот морального – никакого. Близость с не совсем адекватной женщиной, до конца не отдающей отчет своим действиям – не мой уровень.

Если бы не было темно, я бы пальцем у виска покрутила, ведь еще совсем недавно, этой же ночью, я, такая, как есть, была вполне по уровню Ильи, сам к себе звал.

В который уже раз делаю рывок в сторону выхода.

– Нет, спи сегодня здесь. Не хватало только, чтобы ты в таком виде к кому-то в номер ворвалась или другие приключения нашла на то самое место.

– Я сюда и ехала за приключениями! – громко возмущаюсь я, одновременно пытаясь спихнуть с талии тяжелую руку. Не хочет по-хорошему, сейчас орать буду. – А-а! Наси…

Рот мне залепила вторая мужская рука.

– Вот неугомонная.

– М-м!

Тяжеленный Илья навалился сверху, придавив к кровати так, что дышать трудно, еще и рот закрыт. Пытаюсь вырваться, но очень быстро выбиваюсь из сил. Обмякла.

– М-да, физическая подготовка слабая, еще и никаких навыков самообороны, – недовольно произносит голос, уже будучи сверху.

Я еще не сдаюсь! Обвиваю мужскую талию ногами, а руками шею, изгибаюсь, тянусь вверх и губами прикасаюсь к твердым мужским губам, затем просительно провожу по ним кончиком языка. Что, совсем никакого морального желания нет? Честно сказать, в момент, когда он ответил, жадно захватив мои губы в требовательном, жестком поцелуе, про наличие мужа забываю напрочь.

У меня еще никогда не было такого улетного, бесшабашного, умопомрачительного и порочного поцелуя, я как будто целуюсь с самой тьмой или скорее демоном, что в ней притаился.

Поцелуй долгий, страстный, никто не хочет останавливаться, но первым все-таки прекращает почему-то демон. Точнее Илья, в котором оказалась так много сюрпризов.

– Женщина, вот что ты творишь? – довольным тоном ворчит горячий Илья, умеющий так властно требовательно целовать. Переворачивается на спину, увлекая меня за собой, и вот я вновь лежу на широкой груди.

– Как что? Мщу, – промурлыкала я и сладко зевнула, кладя голову на грудь. Теперь я слышу гулкие удары сердца. – Я, кажется, поняла, что ты говорил насчет удовольствия от мести. Такое удовольствие можно и растянуть, а потом отомстить так отомстить, а затем еще раз отомстить. И растянуть. И отомстить.

Если мне что и ответил Илья, то я, наверное, не услышала или отключилась.

Глава 8

В какой-то момент просыпаюсь резко, как от толчка. Где я? Вокруг темень. Поначалу ничего не понимаю, воспоминания в голове смешиваются, выдают картинки неохотно, но каким-то чудом понимаю, что я, должно быть, у Ильи. Кружится голова, тошнит. Надеюсь, это не симптомы беременности!

Ощупываю кровать. Никакого мужского тела рядом нет. Может, в душ пошел? Но это даже хорошо.

Сгорая от стыда, подскакиваю с постели. Что же я натворила? Ощупываю уже себя, а я без платья! И даже без части белья. Ох, точно натворила!

Наступаю пяткой на ткань, наклонившись, ощупываю находку и ликую. Это мое платье.

На ощупь кое-как натягиваю одежду и бегу. В коридоре спотыкаюсь о свою же обувь. Точнее, об одну туфельку. Ощупываю пол рядом, но вторую не нахожу, но зато сумочка моя попалась. Неплохо.

Босиком, с одной туфлей в руках выскакиваю из номера, бегу к лестнице, молясь про себя, чтобы никого по пути не встретить, мчу по лестничным пролетам вниз, на свой этаж, залетаю в наш с Наташей номер и с облегчением захлопываю дверь. У Ильи остался мой бюстгалтер и туфелька. Я прям точно пошлая Золушка. Не только туфлю на память оставила. Надо будет потом как-то аккуратно свои вещи забрать. Или пусть оставляет себе в качестве трофея.

Наташа мирно дрыхнет в своей постели. Шторы не задернуты, в комнате бардак, вчера, когда выходили, определенно было опрятнее.

Шторы задернула, ругая себя последними словами, отправилась в душ. Там уже обнаружила, что надела платье наизнанку. Чувствую себя ужасно глупо, голова раскалывается, а самое главное, толком не могу вспомнить, было у меня что с Ильей ночью или нет. Кажется, все-таки было. Перед глазами мелькают кадры, я как будто бы со стороны наблюдаю, вспоминаю кровать, громкие стоны и два сплетенных тела. Это я так ору, что ли? Илья там что, режет меня?

Потом, кажется, даже в лифте у нас с ним что-то было ужасно пошлое. Или не было? Нет, ну если я проснулась не у себя в номере и раздетая практически, то наверняка все было, не стоит тешить себя надеждами.

В свою кровать ложусь расстроенная. Зачем я вчера столько тостов поднимала для храбрости? Теперь чувствую себя ужасно глупо, голова кругом, все еще тошнит и не помню ничего самого важного.

Пытаясь вспомнить, что было, долго ворочаюсь в постели. Уже светать начало. Крепко зажмуриваюсь, и наконец-то! Горячий поцелуй во тьме, в котором столько исступленной страсти. Открываю глаза. Да, все было. Не может не быть после такого поцелуя.

К завтраку решила разбудить Наташку. Сама так и не уснула. Есть не хочется, но хоть кофе сходим попьем.

– Наташ, вставай, пойдем на завтрак, попьем кофе.

– Отстань, ты че, какой кофе, у меня голова раскалывается, – бубнит Наташа.

– Таблеточку от головы дать? Водички? – заботливо интересуюсь я, сразу впихивая в руки Наташи требуемое. – Держи, дорогая.

– Ох, Анька, ты ж моя спасительница.

Наташа выхватывает таблетку и залпом выпивает всю воду.

– Ну че, вчера было у тебя че с Ильей?

– Ну… кажется, да. Я плохо помню вчерашнюю ночь, – смущенно отвечаю я.

– Я тоже плохо помню. Но у меня точно было.

– С кем?!

– С генеральным нашим новым, – Наташа довольно лыбится. – Мне повезло, я его все-таки вчера случайно нашла, поговорили. Он пообещал мне вчера перевод и что сделает своей личной помощницей с повышенной зарплатой. Прикинь, какая удача, да?

– Наташ, а как же твой муж?

– Ну, если ты не позвонишь ему и ничего не доложишь, то и не узнает. Он у меня хороший, я же от него не ухожу, люблю его. А деньги семье нужны, нам старшего нашего скоро в школу собирать, машину пора новую брать.

– Как хоть нашего нового генерального зовут?

– Ой, ты знаешь, я точно не помню. Карен, кажется. Горячий такой мужчина оказался.

Наташа что-то, кажется, вспомнила, заулыбалась так мечтательно. Бр-р. А ведь она, по сути, поступила как мой муж, которого так активно осуждала и мне сочувствовала. Может, я чего-то не понимаю, и измены – это норма жизни?

Ищу телефон и не могу нигде найти. Погуляла вчера так погуляла, конечно.

– Наташ, позвони мне, пожалуйста, не могу телефон свой найти.

Наташа звонит, но в номере тишина. Продолжаю поиски в надежде, что все-таки он где-то лежит в беззвучном режиме.

Ой, а что, если он остался у Ильи? Я же сбегала в потемках. Могла не только бюстгальтер оставить. Но тогда бы Илья ответил на вызов, верно? Ну ладно, если он у него и он телефон найдет и увидит, то наверняка сообщит.

На завтраке без телефона ощущаю себя неуютно, но зато сейчас на мне куда более удобная и закрытая одежда, нежели вчера, мягкие кроссовки, и уже от этого так хорошо.

Пока пьем с Наташей кофе, со мной, словно хорошие друзья, здороваются абсолютно все проходящие мимо мужчины с нашей работы. Чувствую, как у меня краснеют лицо и уши, а кофе застревает в горле.

– Ого, какая ты популярная стала у мужского коллектива, – не без ноток зависти говорит Наташа. – Сегодня ведь почти как обычно выглядишь. Чего они?

– Не знаю, – пожимаю плечами.

– Я знаю, – неожиданно говорит сидящая с нами за длинным столом бухгалтер Алевтина Владимировна. – Ты сначала ушла из зала, когда многие уходили, я тоже уходила. Потом вернулась, смотрю, и ты там, за столом с мужиками сидишь. И главное прям вы там все общаетесь, обсуждаете что-то громко, тосты поднимаете. Ты плачешь, а тебя все мужики жалеют, утешают, говорят, что не все они козлы и не все изменяют. Нахваливали тебя, какая ты умница-красавица. Предлагали мужу твоему позвонить и объяснить все по мужским понятиям, вы бы и позвонили, только у тебя телефона не было.

Закрыла горящее от стыда лицо руками.

– Я ничего этого не помню.

– А лифт помнишь?

В ужасе опускаю руки.

– Что с лифтом?

– Не помнишь? Да нет, ничего, хорошо все.

Мрачно посмотрела на Наташу.

– Я больше не буду ездить на корпоративы! – клятвенно пообещала я.

– Ну-ну, – хмыкает Наташа.

И тут возле нашего столика с подносом останавливается Илья.

– Можно с вами присесть? – интересуется начальник. Мы, конечно, закивали.

Илья садится, неспешно ест. Мы с Наташей пожираем Илью любопытными взглядами. Я-то ничего не могу сказать о прошедшей ночи, а вот он наверняка знает больше. Но выглядит почему-то грустным.

– Как прошло ваше утро? – наконец, интересуюсь я.

– Обычно, – пожимает плечами Илья. Я уже хочу спросить хотя бы про телефон, вдруг нашел все-таки, но тут начальник задает свой вопрос. – А ты почему вчера ко мне не зашла чай попить?

У Наташи выпучились глаза, а у меня внутри все неприятно опустилось. Я, конечно, помню далеко не все, но то, что ночью у меня что-то с кем-то было – да.

Молчим с Наташей, переглядываемся. Я напряженно пытаюсь что-то вспомнить. Хотелось бы сказать, что ничего не было, но нет, вот сейчас очень четко вспоминаю потрясающий поцелуй в темноте со всеми ощущениями. После такого поцелуя не может ничего не быть.

Еще вот вспоминаю, как упорно стучала в дверь номера. Точно к Илье шла.

– Я к тебе приходила. Стучала. Никто не открывал.

– Нет, никто не стучал, – отрицательно качает головой Илья.

Что ж я вчера творила-то?!

– Девочки, смотрите, вон, видите, наш директор по развитию идет? – вдруг жарко-жарко зашептала Алевтина Владимировна, так же, как и Наташа, страшно выпучив глаза.