– Не очнёшься, вылезу из тебя и сожру твоего лиса, – с досадой сказал Бай Э, – и второго, мелкого, тоже.

Глаза Ху Фэйциня повернулись в орбитах, закатились под веки. Бай Э поёжился. Ему показалось, что взгляд двух ледышек устремился прямо на него. Что-то сродни Небесному зрению, но не вполне.

– Фэйцинь? – с тревогой спросил Ху Вэй, которому эти закаченные глаза нисколько не понравились.

К его удивлению, глаза Ху Фэйциня снова повернулись в орбитах и уставились уже на него. Взгляд стал осмысленным.

– Я в порядке, – сказал Ху Фэйцинь, отпуская и Лиса-с-горы, и Недопёска.

– Лиса с два ты в порядке! – вспыхнул Ху Вэй и схватил его за подбородок. – В глаза мне смотри!

– Я в порядке. Ты ведь здесь. И Сяоху.

– Я здесь, – страшно волнуясь, подтвердил Недопёсок, прыгая на кровати и пачкая простыни лапами.

То, что Ху Фэйцинь не в порядке, было ясно, как лисий хвост. Но его слова…

– Да, я здесь. И ты здесь, – с силой сказал Ху Вэй.

– Но их нет. Больше нет… – пробормотал Ху Фэйцинь, словно бы уговаривая себя.

Ху Вэй поджал губы. Небожителей он знал плохо, а богов ещё хуже, но кое-что всё же понимал. После смерти небожители, а должно быть, и боги, как он полагал, проходили обычный цикл перерождения, как и простые смертные, и после возвращались на Небеса в своём обычном качестве, то есть – небожителем или богом. Цикл перерождения мог занимать несколько десятков или даже сотен лет – и перерождений, – в зависимости от личности умершего и совершённых им при жизни поступков и проступков. Но тот, кто лишил себя жизни, переродиться не сможет. Они обречены вечно стоять у моста Найхэ^[6] или скитаться по берегам Реки Душ. Так говорилось. Ху Вэй верил в это: Господин-с-горы ведь переродился и вернулся в мир живых.

Но у него были сомнения насчёт матери и сестры Ху Фэйциня. Богиня небесных зеркал разбила свои зеркала и лишилась сил, а потом и жизни. Не зачтётся ли это как самоубийство? Что же до старшей сестры Ху Фэйциня, то здесь всё определённо и ясно: на путь перерождения ей никогда не вступить, потому что она покончила с собой. Причины, побудившие её так поступить, в расчёт никто брать не станет. Эта душа потеряна навсегда.

Вероятно, Ху Фэйцинь тоже всё это понимал.

– Это несправедливо, – тихо и жалобно сказал Ху Фэйцинь.

– Жизнь вообще несправедлива, – заметил Ху Вэй, кладя ладонь на руку Ху Фэйциня. – А смерти всё равно, кого забирать. Но с этим уже ничего не поделать.

– Ты так думаешь? – после чудовищной паузы спросил Ху Фэйцинь.

[227] Преобразование Изначального зеркала

Ху Вэй, разумеется, потребовал объяснений. Ху Фэйцинь объясняться не спешил. Он сел, спустил ноги с кровати и, покусывая нижнюю губу, что-то поискал глазами.

– Где оно? – спросил он с лёгким раздражением.

– Что? – не понял Ху Вэй.

– Зеркало, что я создал.

Ху Вэй вместо ответа потыкал пальцем ему в грудь. Ху Фэйцинь понял. Ему потребовалось не меньше четверти часа, чтобы сообразить, как извлечь из себя зеркало. Теперь оно выглядело как обычное бронзовое зеркальце, чуть потёртое, помутневшее, почти не отражающее предметы. Недопёсок подумал, что его нужно отполировать и стал потихоньку дёргать подшёрсток из хвоста, чтобы проделать это, когда старшие лисы отвлекутся.

– Это зеркало Цюаньцю, – сказал Ху Фэйцинь. – Знаешь, почему его ещё называют Изначальным?

– Потому что новый бог небесных зеркал создаёт его в первую очередь? – предположил Ху Вэй.

– Потому что оно способно стать любым зеркалом на свете, понимаешь?

Ху Вэй честно сказал, что нет. Ху Фэйцинь и сам не понимал, откуда всё это знает. Он не читал книг о небесных зеркалах. Вероятно, это были его новые способности как бога небесных зеркал.

– Предполагается, что с его помощью можно попасть куда угодно, – продолжал Ху Фэйцинь.

Ху Вэй сощурился:

– Ты ведь не на Небеса собрался?

Ху Фэйцинь отрицательно качнул головой. Что ему там делать? Он не сомневался, что цзецзе устроят достойное погребение, даже несмотря на причину смерти: таков был небесный порядок.

– Это несправедливо, – сказал Ху Фэйцинь, и его лицо исказилось. – Цзецзе не заслуживает такого посмертия!

Ху Вэй ничего не сказал, понимая, что Ху Фэйциню нужно выговориться, чтобы облегчить свою боль.

– Она должна была стать богиней! Она достигла Просветления, овладела Небесным зрением… О! – Ху Фэйцинь вдруг осёкся.

Он сообразил, что именно поэтому Вторая принцесса и решилась на такое. Небесное зрение могло увидеть что угодно, в том числе и самую суть человека. Увидела – и приняла решение забрать собственную жизнь, чтобы отец не смог использовать её в грядущей небесной войне.

– Это несправедливо, – дрожащим голосом повторил Ху Фэйцинь. – И я не собираюсь с этим мириться!

– А? – переспросил Ху Вэй.

Ху Фэйцинь быстро провёл ладонью по глазам, хоть они и были совершенно сухи, и переложил зеркало к себе на колени.

– Оно способно стать любым зеркалом, каким я пожелаю, – с нарастающей уверенностью сказал Ху Фэйцинь. – Я преобразую его в зеркало Искателя, найду и верну цзецзе в мир живых!

– Что? – поразился Ху Вэй. – Где ты собрался её искать и как?!

Ху Фэйцинь облизнул губы:

– Зеркало подчинится мне и откроет портал туда, где сейчас находится цзецзе…

– Фэйцинь!

– Разыскать её душу будет нетрудно, я воспользуюсь силой бога.

– Фэйцинь!

– Я уже был у Реки Душ. Моста Найхэ я не видел, но я уверен, что сумею отыскать и его.

– Фэйцинь, послушай сам себя! – Ху Вэй схватил его за плечи и встряхнул. – Ты сошёл с ума?

Ху Фэйцинь недовольно глянул на него и сбросил его руки:

– Я это сделаю. То, что никто ещё не пытался, не означает, что это неосуществимо. Я новый бог небесных зеркал, они должны мне подчиняться.

– А стражи мёртвых тоже должны тебе подчиняться? – прервал его Ху Вэй.

– Я видел Вечного судию, – возразил Ху Фэйцинь, – с ним можно договориться. Вернулся же я к жизни?

«Но ты себя жизни не лишал», – подумал Ху Вэй.

– Живым в мире мёртвых не место, – угрюмо сказал он после.

– Поэтому они поспешат от меня отделаться, выполнив мою просьбу, – кивнул Ху Фэйцинь. – Но для начала мне нужно преобразовать зеркало Цюаньцю.

– Фэйцинь, я против, – твёрдо сказал Ху Вэй. – Я не разрешаю тебе…

– Мне не нужно твоё разрешение, – возразил Ху Фэйцинь. – Я бог.

[228] Лисы смотрят в зеркало Чжэньли

Зеркало миров, которое Ху Фэйцинь смахнул с колен, взвилось в воздух, преображаясь. Оно менялось и менялось, будто перебирая миры, чтобы отыскать тот, что нужен был Ху Фэйциню. Он с силой повторял про себя: «Цзецзе! Отыщи мне цзецзе!»

Ху Вэй наблюдал за метаморфозами с тревогой. Иногда из преображающегося зеркала веяло чем-то мерзким и страшным, от этого шерсть вставала дыбом, и ладони становились холодными и липкими. Ему даже думать не хотелось, куда могло вести в тот момент зеркало Цюаньцю. Помешать Ху Фэйциню он не мог. Он знал: если это сделает, Ху Фэйцинь его возненавидит.

«В этот капкан он сунуть лапу должен, – подумал Ху Вэй, морщась. – Должен понять, что законы трёх миров не подвластны даже богам».

Это будет болезненный опыт, на душе Ху Фэйциня прибавится шрамов, но… это пойдёт ему на пользу, отрезвит и вернёт в реальность.

Зеркало Цюаньцю уже сменило, должно быть, полсотни зеркальных личин, но поверхность его так и осталась мутной. Оно ничего не хотело показывать Ху Фэйциню. Он нахмурился: не хотело или не могло? Он только что стал новым богом небесных зеркал, но власть его над зеркалами уже была абсолютна, так почему зеркало упрямится? Где-то иголочкой кольнуло от мысли: «Оно не может показать то, чего нет».

Ху Фэйцинь побледнел, взмахнул рукой перед зеркалом, гоня в него духовную силу, чтобы подстегнуть упрямца. Зеркальные личины стали меняться быстрее, буквально мелькали. Сколько же их было? Ху Фэйцинь сбился со счёта. Но отражения всё не было. Ху Фэйцинь, тяжело дыша, уставился на зеркало Цюаньцю почти ненавидящим взглядом.

– Оно не желает подчиняться! – проскрипел он.

Ху Вэй подумал, что это и к лучшему. Вслух же он сказал:

– Столько зеркал промелькнуло… Они все разные?

Ху Фэйцинь провёл ладонью по лбу, утирая пот. Ему нужна была эта передышка. Он почти ощутил благодарность, что Ху Вэй сменил тему. Нужно собраться с мыслями и попытаться снова.

– Да, они все разные, – подтвердил он.

– Покажи мне что-нибудь интересное, – потребовал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь рассеянно махнул рукой, зеркало Цюаньцю сменило ещё одну зеркальную личину, превратившись в округлое яшмовое зеркальце непритязательного вида.

– Это зеркало Чжэньли, – сказал он. – Оно показывает правду.

– О чём? – настороженно уточнил Ху Вэй.

Ху Фэйцинь пожал плечами. Он никогда не смотрелся в Зеркало истины, но знал, что небожители его до смерти боялись. Видимо, это было слишком страшно – видеть правду…

– Ладно! – решительно сказал Ху Вэй. – Я в него взгляну!

– Ты уверен? – с некоторым испугом спросил Ху Фэйцинь.

– Я же лис, – ухмыльнулся Ху Вэй, – я любопытен. Нужно просто в него взглянуть?

Ху Фэйцинь кивнул. Ху Вэй встал и посмотрел в зеркало.

– Ну? – спросил Ху Фэйцинь.

Зеркало Чжэньли никак не изменилось, в нём ничего не отражалось, поэтому он решил, что и оно не работает. Но тут он заметил, что Ху Вэй сильно побледнел и отшатнулся от зеркала.

– Ху Вэй? – вскрикнул Ху Фэйцинь, подскакивая к нему и хватая его за локоть. Ему показалось, что Ху Вэй вот-вот упадёт.

Ху Вэй как-то странно на него поглядел, точно не узнавал. Перед глазами у него всё ещё стояла картина, которую показало ему зеркало: в ней он сам, девятихвостый, окружённый демонической аурой, нёс в обеих руках по несколько оторванных голов, оставляя за собой кровавые следы, а его рот был вывожен в крови. Видение было настолько ясным и правдоподобным, что Ху Вэю даже показалось, что он ощущает во рту неприятную кислоту крови. Что хотело ему сказать Зеркало истины? Напомнило о его демонической природе? Это было очень неприятно, тем более что убивать Ху Вэй не любил: лицо у него в этом видении было необычно жестокое и… полное удовлетворения от содеянного.

– Ты что-то увидел?

Ху Вэй с трудом сбросил с себя чары, мотнул головой и сказал нахально:

– И вправду, Зеркало истины! Показало мне все «прелести» лисичества.

Лицо Ху Фэйциня залила краска. Ху Вэй захохотал. Неуютное чувство, оставшееся в груди после этого видения, несколько притупилось.

Недопёсок, пока они отвлеклись, прокрался к зеркалу и тоже заглянул в него. Зеркало Чжэньли услужливо спустилось до уровня его глаз.

– Не смотри в него! – рявкнул Ху Вэй, хватая Недопёска за хвост и оттаскивая от зеркала.

– Ху Вэй? – поразился Ху Фэйцинь.

– В него нельзя смотреть лисам! – отрезал Ху Вэй.

– Почему?

– Оно…

Ху Фэйцинь сообразил, что увидел Ху Вэй вовсе не то, о чём рассказал. Он с тревогой поглядел на Недопёска. Тот ухмылялся во весь свой лисий рот.

– Сяоху, что ты увидел? – осторожно спросил Ху Фэйцинь.

– Бабочек! – сказал Недопёсок с восторгом. – Целая туча бабочек! И я за ними гонялся.

Ху Вэй щёлкнул его по носу:

– Недопёска даже небесные зеркала не берут! Бабочек, подумать только, он ловил бабочек!

«Что же увидел Ху Вэй?» – подумал Ху Фэйцинь и заглянул в Зеркало истины сам. Поначалу оно ничего не показывало, а потом…

– Фэйцинь? – вскрикнул Ху Вэй, оттягивая его от зеркала. – Зачем ты в него посмотрел? Я же сказал…

Ху Фэйцинь отстранился, сел на кровать и уткнул лицо в ладони. Лицо, уши и шею заливала краска.

«Уж не увидел ли он на самом деле прелести лисичества?» – невольно подумал Ху Вэй и фыркнул.

Но зеркало, конечно же, показало не это.

Ху Фэйцинь увидел в нём то, что совсем не ожидал увидеть: Ху Вэя.