По сути, стать любовницей такого человека, как Бальтазар Скалас, – то же самое, только на более короткий срок.

Цель – награда, а не отношения.

Казалось, никого не волнует, что Кендра хочет жить для себя.

Лифт поднялся так быстро, что свинцовый шар, который висел в животе Кендры, стал тяжелее. Она увидела камеру слежения с мигающим красным огоньком и приказала себе успокоиться. Она пришла на деловую встречу в туфлях на невысоких каблуках, в юбке-карандаше и темной шелковой блузке. В этой одежде она чувствовала себя вице-президентом семейной компании, которым собиралась однажды стать.

– Я не похожа на секретаршу, – сказала она себе, глядя на свое отражение.

Но она также не похожа на женщину, проходящую кастинг на роль любовницы Бальтазара Скаласа.

Мужчина, который, как она уверяла себя, не вспомнит о ней. Должно быть, он бывал на тысячах вечеринок и кружил головы тысячам женщин.

Смотря на себя в зеркало, Кендра покраснела.

Не важно, что сказали ее отец или Томми, потому что она должна выполнить свою миссию. И ей следует верить, что она поступает правильно, не отрицая проступков Томми и не пытаясь найти лучшие качества в человеке, который был несговорчивым.

«Если он меня не вспомнит», – подумала она.

Двери лифта открылись – она быстро вышла. И если она сомневалась, где находится, вестибюль, в котором она оказалась, напомнил ей, куда она пришла. На стене из гладкого мрамора была выгравирована надпись «Скалас и сыновья». Обычно в таком стиле называют маленькие семейные предприятия, а покойный Деметриус Скалас был богатейшим человеком мира.

Когда он умер, двое его сыновей начали управлять транснациональной корпорацией, которая работала в разных отраслях. Все вокруг предсказывали, что эти двое угробят отцовский бизнес. Вместо этого они увеличили состояние своего отца в первые два года правления. Каждый из них был теперь намного богаче Деметриуса.

Бальтазар был его старшим сыном. Он проводил время между штаб-квартирой компании в Афинах и важными вспомогательными офисами, вроде этого, и считался серьезнее своего брата. Константин жил ярче, благодаря своей любви к гоночным машинам и моделям, и проводил больше времени в лондонском офисе.

Ходили слухи, что братья ненавидят друг друга.

Но ни один из Скаласов не отвечал на сплетни об их личной жизни.

Кендра ожидала, что офис будет пустым. Было почти восемь вечера – только на этот час великий Бальтазар нашел для нее время в своем плотном графике. Но она услышала рабочий шум, а когда подошла к стойке регистрации, увидела снующих туда-сюда людей, словно было восемь утра.

Женщина, ожидавшая за стойкой регистрации, небрежно улыбнулась Кендре:

– Мисс Коннолли, я полагаю? – Когда Кендра кивнула, женщина нажала несколько кнопок. – Мистер Скалас сейчас разговаривает по телефону, но он скоро примет вас.

Она встала и провела Кендру через большие стеклянные двери дальше в офис. Она так быстро и легко двигалась в туфлях на высоких каблуках, что создавалось впечатление, будто она скользит по воздуху.

Кендра сразу почувствовала себя неполноценной.

Но ей ничего не оставалось, как идти следом за регистраторшей. Та вела ее по длинному блестящему мраморному коридору, одна стена которого была увешана произведениями искусства, настолько прекрасными, что у Кендры закружилась голова. На другой стене было окно от пола до потолка с видом на Манхэттен.

Кендре казалось, что она идет по крепостному валу древнего замка, вынужденная принести себя в жертву ужасному королю ради блага своей деревни.

Мысль о средневековье ничуть не подбодрила ее.

В конце коридора регистраторша провела ее в другую комнату – тоже приемную, но более элегантную.

– Это личная приемная мистера Скаласа, – сказала женщина. – Устраивайтесь поудобнее. Если вам потребуется помощь, вы можете попросить ее у секретарей в холле.

Регистраторша ушла.

Кендра сильнее запаниковала.

От волнения она не могла сидеть, поэтому встала и уставилась в окно.

– Нечего бояться, – твердо сказала она себе под нос. – Он тебя не вспомнит.

Настоящая проблема была в том, что Кендра слишком хорошо запомнила встречу с Бальтазаром.

Она не помнила, какое благотворительное мероприятие устраивала ее мать тем летом. Кендра только что окончила Маунт-Холиок и была уверена, что через несколько месяцев она займет законное место в семейной компании. Тогда она решила, что должна играть роль бизнесвумен, которой она хотела стать. Пусть она не привыкла к миру бизнеса, предпочитая хорошую книгу и уединение бесконечным сделкам, выпивке и мужчинам в одежде для гольфа, но кто когда-либо говорил, что жизнь дарит только приятные моменты? Конечно, главное в том, что человек сделал, а не в том, о чем он мечтает. Поэтому Кендра решила показать себя во всей красе. Хотя она не чувствовала себя яркой и притягательной, как всегда говорила ей мать, но она могла притвориться.

И вот Кендра, держа в руке коктейль, смеялась и общалась с гостями и настолько измотала себя, что после ужина ускользнула на несколько минут из зала, чтобы отдохнуть. Танцы должны были вот-вот начаться под большим навесом над той частью лужайки у родительского дома, откуда открывался лучший вид на пролив Лонг-Айленд.

Она не обратила внимания на расстроенную женщину в шелковом платье, которая, заливаясь слезами, прошла мимо нее по дорожке, выложенной плиткой, ведущей к ее любимой беседке над каменистым берегом. Стоял прекрасный вечер, воздух был теплым, пахнущим солью, травами и цветами. Шагая, Кендра слышала, как у нее за спиной играет оркестр. Ей нравился тусклый свет фонарей, расставленных на определенном расстоянии друг от друга. Здесь она могла больше не улыбаться и вздохнуть спокойно.

Поднявшись по ступенькам в беседку, она увидела его, стоящего у дальних перил, почти скрытого в тени.

А потом подумала, что просто не могла не почувствовать его присутствия.

У Кендры перехватило дыхание.

На нем был темный костюм, в котором он в принципе не должен был выделяться на фоне остальных мужчин на вечеринке. Но ее ошеломила ширина его плеч и непринужденная спортивная грация. Он поджимал губы, его глубоко посаженные глаза метали молнии. Его волосы были густыми и темными и слегка взъерошенными, словно он то и дело теребил их пальцами. Хотя, вероятно, пальцы в его волосы запускала женщина.

И несмотря на ясное небо, Кендра внезапно почувствовала, будто скоро начнется буря.

А ведь незнакомец всего лишь поднял бровь – высокомерно и жестоко.

– По-моему, я не просил замену, – сказал он.

Происходящее казалось бессмысленным.

Позже она скажет себе, что ее сбил с толку его взгляд. Он смотрел на нее так, словно создал ее. Она никогда не видела ничего подобного.

Подняв два пальца, он поманил ее.

Ей и в голову не пришло ослушаться. Кендра подошла ближе, осознавая каждую клеточку своего тела. Ее грудь отяжелела под лифом платья, а внизу живота разлилось тепло.

Этот завораживающий мужчина пристально смотрел на нее, и она не могла не подойти к нему.

– Ты такая нетерпеливая, – пробормотал он, когда она приблизилась к нему.

Кендра не понимала, что это значит. В его словах не было никакого смысла. Она трепетала и чувствовала себя такой крохотной, что этот незнакомец мог удержать ее на ладони.

Он обнял ее рукой за шею и притянул к себе. Она уперлась ладонями ему в грудь, и у нее задрожали колени.

– Очень хорошо, – сказал он. – Тебе понравится.

Затем он прижался губами к ее шее.

И Кендра решила, что умерла.

Другого объяснения случившемуся с ней не было. Его губы касались ее кожи, пробовали ее на вкус. Она широко открыла рот, словно в беззвучном крике, запрокинула голову и сдалась.

Рука, сжимавшая ее шею, обвила, как стальная лента, ее бедра, еще крепче прижимая Кендру к мужскому телу.

Это было за гранью. Она слышала далекий шум вечеринки, смех и звон бокалов, но ее тело было в огне.

А потом она почувствовала, как его рука скользнула под подол ее платья.

Ей не хотелось ничего из этого вспоминать. Прошло три года, но ей казалось, что это произошло только что. Она ощущала все это, как если бы это происходило именно сейчас – высоко над Манхэттеном.

Падение из окна небоскреба казалось пустяком по сравнению со встречей с Бальтазаром Скаласом в затемненной беседке летней ночью.

Кендра снова открыла рот, чтобы остановить безумие. По крайней мере она любила говорить себе об этом сейчас. Он продолжал целовать ее ключицу и нежно посасывать пульсирующую жилку у основания шеи.

А тем временем его рука, огромная и решительная, коснулась края ее трусиков. Прежде чем Кендра смогла подобрать слова, чтобы возразить, а точнее, подбодрить его, он запустил пальцы у нее между ног.

Всю свою жизнь Кендра считала себя очень благоразумной. Это было следствием того, что она, будучи намного младше своего брата, выросла как единственный ребенок среди взрослых. От нее всегда ждали, что она будет вести себя как взрослый человек. Ее друзья из школы-интерната и университета были ветреными, правда, Кендра никогда не совершала сомнительных поступков.

Но в ту ночь все это не имело значения.

Потому что Бальтазар прикоснулся к ней, и Кендра потеряла голову.

Она чувствовала только касание его рук и губ. Он что-то пробормотал по-гречески у ее шеи. Она громко всхлипнула от удовольствия, а он что-то прорычал в ответ.

Когда Кендра наконец перестала дрожать, она поняла, что Бальтазар сурово смотрит на нее сверху вниз.

– Ты удивительная, – произнес он резко и тихо. – Обычно меня трудно удивить. Ты пойдешь со мной?

Он вытащил руку из ее трусиков и усмехнулся, потому что Кендра с трудом удержалась на ногах.

– Куда мне идти? – спросила она.

– Ты больше похожа на горячее блюдо, чем на закуску, – ответил он, страстно глядя на нее. – А я предпочитаю смаковать свою еду. У меня дом недалеко отсюда.

Кендре стало тошно, как только на нее обрушилась реальность. Что, черт побери, она сделала?

На этот вопрос она по-прежнему не может ответить три года спустя.

Ее затылок вдруг стало покалывать. Вдохнув, она повернулась и замерла.

Казалось, Бальтазар прочел ее мысли и теперь стоит в дверях, о существовании которых она не подозревала. Дверь наверняка открылась беззвучно, потому что Кендра понятия не имела, как давно он наблюдает за ней.

Он был таким, каким она его запомнила. Бальтазар Скалас походил на дьявола. Его глубоко посаженные глаза смотрели на нее насмешливо, он резко поджимал губы.

И она сразу поняла, что он ее вспомнил.

– Кендра Коннолли, – произнес он, словно пробуя ее имя на вкус. Его карие глаза сверкнули. – Твоя наглость меня поражает. Ты наконец пришла, чтобы завершить начатое?

Глава 2

Бальтазар Скалас ненавидел семью Коннолли. Он давно презирал Томаса Коннолли, который считал себя гораздо харизматичнее, чем он был на самом деле, и вел себя так, будто эта предполагаемая харизма наделяла его властью, с которой следовало считаться. Однако это делало его еще более заклятым врагом Бальтазара и его брата. Его сын всегда был в лучшем случае бесполезным, а в худшем – просто смешным.

Бальтазар годами ждал момента, чтобы расквитаться со стариком Коннолли. Он мог бы простить глупость молодому Коннолли или по крайней мере проигнорировать его, если бы глупый Томми Коннолли не уверовал, что он может безнаказанно обокрасть Бальтазара.

По большому счету, утечка финансов со счетов «Скалас и сыновья» мало значила для Бальтазара. Он обиделся из принципа. Отвратительный Томми Коннолли твердо верил, что сможет обмануть Бальтазара.

Тем не менее следовало признать, что отправка к нему дочери Коннолли, которой предстояло замолить грехи ее семьи, была вполне уместной. Бальтазар отказался встречаться с ее отцом и братом.