Тянущее, тяжелое. Камнем давящее чуть выше груди. Это нечто придавило мальчика к скалам, сдавило легкие, не позволяя сделать глубокий и свободный вдох. Мысли путались и то и дело возвращались обратно к сцене, созданной дымом и гарью.

Глаза Арди уже не могли плакать, но он чувствовал, что горячие дорожки на его щеках так и не могут остыть. Может быть это из-за этого невидимого груза внутри, а может…

– Тебе надо поесть, детеныш, – прорычал барс, продолжая вгрызаться в податливую плоть.

Хрустели кости, чавкали мышцы и жир. Козел уже больше не дергался, а его глаза покрылись мутной пеленой. Арди узнал её. Узнал смерть. Странно, но он даже не удивился тому, что она ничем не отличалась от той, что пришла за его отцом. Она выглядела одинаково. Серая, неподвижная, превращающая живых существ в сломанные игрушки.

Арди хотел уже было ответить, что не голоден, но живот предательски заурчал.

Когда он последний раз ел или пил? Да и вообще, какой сегодня день? Сколько времени он провел в этой пещере и как тут очутился? Где его ма…

Горло сдавил колючий ком. Глаза обожгло едким кипятком.

Арди отвернулся, попытался отгородиться от постепенно заполнявшего пещеру запаха крови и мяса и закрыл глаза. Ему ничего не хотелось. Только проснуться. Может, если он сейчас заснет, то очнется уже в новом дне и все произошедшее действительно окажется затянувшимся кошмаром.

Мальчик не видел, как барс, зависнув над добычей и подождав некоторое время, совсем по-человечески покачал головой и продолжил трапезу. Вскоре на полу пещеры, заливая ту кровью, лежали лишь обглоданные кости.

* * *

Арди видел как длинные жгуты мрака сдавливают фигуру его отца. Размытое пятно нависло над Гектором. Ощерившееся изогнутыми клыками-ножами, с глазами, вспыхивающими искрами алого, оно смеялось. Арди пытался закричать. Предупредить отца. Попытаться как-то ему помочь, но не мог даже сдвинуться с места. Только стоять и смотреть, как облако дыма пожирает Гектора, погружая мальчика все глубже и глубже во тьму одиночества.

– Детеныш.

Мальчик с трудом открыл глаза. Его губы почти не двигались, а если им все же приходилось пошевелиться – кровоточили и болели. Руки тоньше хвороста, кожа на них сперва посерела, а затем и вовсе стала прозрачной. Иногда мальчику даже казалось, что он видел собственные кости. А может так оно и было на самом деле.

Глаза плохо видели. Все сливалось, кружилось в осколках разбитого зеркала. Или вазы… Арди не помнил, что именно он разбил. Или – где находился.

– Луна приходила уже шесть раз, детеныш. Я слышу шепот духов над твоей головой.

Мальчик снова закрыл глаза.

У него все еще не получалось проснуться. Но ничего, в этот раз он точно справится. Он закроет глаза, а когда откроет их, то увидит не каменную пещеру и барса, а комнату в родном доме и улыбающееся лицо мамы. Она, возможно, уже сделала ежевичный пирог и черничные оладья. Арди даже мог почувствовать их запах… наверное…

* * *

Теплое и мягкое одеяло укрывало Арди по самую макушку. Он нехотя вылез и огляделся. Все тот же дощатый пол, местами немного прогнувшийся от старости и сырости. Отец каждый раз говорил, что надо его переложить, а матушка лишь украдкой смеялась. Гектор обещал заняться досками столько, сколько Арди себя помнил. Наверное, это была такая тра-ди-ция у родителей.

Во всяком случае – так говорил дедушка.

На дальней стене висел небольшой жестяной умывальник с качающимся языком. Если не слить с него всю воду, то по хвостику вечно падали пухлые капли. Так что рядом ютилось ведро. Оно имело сразу несколько назначений помимо очевидного – спасать Арди от необходимости бегать ночью на улицу по зову природы.

Его, правда, приходилось мыть каждое утро – мама строго за этим следила, но Арди считал себя ответственным ребенком и никогда не забывал ни при гигиену, ни про уборку.

Тумбочка, решетка вентиляции, пузатый шкаф. Все на месте. Даже полка с игрушками.

Мальчик повернулся к окну. Ветер пробивался сквозь пока еще не замазанные смолой щели и трещины. Он шаловливо дергал сшитые мамой занавески и заставлял стекло слегка дрожать в раме.

Скоро зима и отец обещал научить Арди как ухаживать за окнами и дверьми, чтобы сохранять тепло в доме. Мальчик этого очень ждал. Ему нравилось узнавать что-то новое, а работая вместе с отцом по дому, ребенок чувствовал себя очень важным и взрослым. Наравне с мамой, дедушкой и папой.

Сладко потянувшись, Арди быстренько умылся, оделся и посмотрел на полку с игрушками. Скасти, Гута и Шали пока еще спали. Они вообще могли не просыпаться целыми сутками, а порой, даже, неделями. Дедушка объяснял это тем, что у друзей мальчика могут быть свои дела и у них не всегда остается время, чтобы развлекать “мелкого засранца”.

Но ничего страшного. Он расскажет им про свой кошмар позже – когда те проснутся.

Кошмар…

Арди не помнил, что именно ему приснилось, но чувствовал остатки липких пальцев страха, сжимавших все его тело. Может, если присмотреться, он даже обнаружит их отпечатки. Хотя – просто пятна от сбившейся простыни.

Еще раз осмотрев свои владения и на найдя в них ничего необычного, мальчик облегченно выдохнул и побежал вниз по лестнице.

– Мама, дедушка! – кричал он, перепрыгивая через ступеньки. – Я проснулся! Чего будем делать?! Может поправим стойки под теплицу?!

В ответ он услышал лишь непривычную для раннего часа тишину. Мама не прикрикнула привычным напоминанием о том, что по лестнице бегать нельзя, а дедушка не предложил ему погулять по ближайшем пролескам.

И еще – почему-то не пахло едой, хотя мальчик не помнил ни единого утра, когда мама не сделала бы ему завтрак. Так что неудивительно, что Арди первым делом заглянул на кухню. Солнечные лучи пускали забавные блики, бегающие друг за другом по поверхности шкафчиков и пола.

Мамы не было.

Как и дедушки.

Мальчик нахмурился. Неужели они пошли ставить теплицу без него? Странно конечно, но стоило проверить. Арди, схватив шляпу с прибитого рядом со шкафом гвоздя, заменявшего крючок, выбежал на улицу.

Холодный, осенний ветер тут же забрался ему под рубашку и лизнул шею, заставляя все тело покрыться мурашками. Серые облака ползли с высоких пиков Алькады. Их тени тягучими кляксами укрывали постепенно желтеющий ковер высоких трав. Кроны деревьев все тише и тише шелестели, теряя свои, как говорил дедушка – “летние перья”.

Арди почувствовал знакомый запах и улыбнулся. Он повернул голову в сторону и увидел высокого, плечистого мужчину. В коричневой, кожаной куртке, в высоких сапогах, местами потертых, а кое-где и несколько раз починенных, в плотном жилете и с извечной кобурой у правого бедра. Он сидел на ступенях дома и курил трубку.

Мальчик часто спрашивал у отца, зачем тот вдыхает этот горький и едкий дым, на что тот отвечал:

– Главное, не повторяй моих ошибок, когда вырастешь.

Голос отца, глубокий и звонкий, как и всегда подействовал на Арди успокаивающе. Он подошел поближе, сел рядом и уперся головой в предплечье Гектора. Он ощущал себя так же, как и когда сидел в роще, прислонившись спиной к высокому дубу. Такому, что не сломишь ни ураганом, ни, даже, молнией.

– А где все остальные? – чуть погодя спросил мальчик.

Отец вытащил трубку изо рта и указал ею на подножие горы.

– Там, – ответил он.

Арди опять нахмурился.

– Что они там делают? Мама ведь не спускается в поселок.

Ветер задул чуть сильнее и холоднее, но мальчик не обращал на это внимание. Он сидел, свесив ноги на следующую ступеньку и слушал шелест деревьев. Как и учил дедушка, он пытался услышать их разговоры, но все, что мог различить, это легкое шуршание в вышине и тонкий скрип качающихся стволов.

– Им пришлось, – ответил отец, выдыхая облако серого дыма. Мама постоянно напоминала Гектору, чтобы тот даже не думал курить в доме. – Твоя мама сейчас снимает комнату в салуне у Миссис Бэйрег. Она хорошая женщина. Потеряла мужа, когда они переселялись сюда с востока.

– Но зачем маме там комната?

Отец, словно не слыша вопросов, продолжал говорить, но делал это как-то сухо, монотонно, без эмоций.

– Твой дедушка устроился барменом в том же салуне. Не думаю, что он сможет долго проработать. Он всегда имел сложные отношения с алкоголем. Но пока не подрастет Эртан, у Шайи не будет возможности подрабатывать. Только если прачкой. Но не переживай, они справятся.

Все те же, что и прежде, липкие, холодные пальцы начали ползти по ногами мальчика. Они поднимались все выше и проникали все глубже, пока опять не дотянулись до сердца, заставляя пропускать удар за ударом.

– Папа?

Что-то горячее обожгло щеку мальчика. Он дотронулся до лица и увидел на пальцах соленые капли.

– Я не хотел уходить, Ардан, – очередное облако дыма потянулось к небу, превращаясь там в большую, серую тучу. Ветер шквалом обрушился на крышу дома, пробежался по лугу и заставил волны на реке подняться белой пеной. – Но что случилось, то случилось.

– Пап, я не понимаю…

– Поймешь, – перебил Гектор. – Потом. Не сейчас. Сейчас важно, чтобы ты понял другое, Ардан. Понял, что тебе надо жить. И понять, что эту самую жизнь, кроме тебя самого, никто не сохранит и не сбережет. Никто, кроме тебя, не позаботиться о Шайи и Эртане. Никто, кроме тебя, не позаботиться и о тебе самом, Ардан. Тебе надо стать сильным. Ради твоих мамы и брата. Ради себя.

Мальчик вдруг понял, что его так беспокоило. Все это время, он не мог вспомнить, как оказался в постели, что делал прошлым вечером и почему от отца пахнет не только дымом, но и горячим железом.

Гектор резко обнял мальчика. Крепко. Очень крепко. Так, словно хотел вобрать сына внутрь себя. Никогда не отпускать. Арди оказался в теплой темноте, куда провалился все глубже и глубже. Он уже не понимал, сидит ли на ступеньках рядом с отцом, спит или… жив ли он вообще.

Только темнота и тепло.

– Слушай Эргара, сын, – откуда-то издалека, едва слышно, как из-под воды, доносился голос отца. – Он поможет тебе стать тем, кем я никогда не хотел, чтобы ты становился. Но помни, что лишь половина тебя – матабар…

* * *

Арди открыл глаза.

Он снова лежал посреди темной пещеры. Снаружи, завывая, дул ветер. Он принес с собой молнии и проливной дождь. Тяжелые капли, сливаясь широкими потоками, бежали по камням, чтобы оказаться запертыми в небольшой каменной чаше, из которой лакал воду огромный барс.

– Эр… – мальчик хотел позвать того, но не смог.

Губы тут же растрескались в кровь, причиняя нестерпимую боль. Но сил не оказалось даже закричать. Слипшееся горло лишь издало хрип, наждачной бумагой прошедшийся по гортани. Так Арди и лежал, смотря на то, как барс глотает воду. Мальчику казалось, что он может почувствовать её холодный аромат, слегка напоминавший молоко – настолько сильно ему хотелось пить.

Покрытые коростой глаза плохо видели. Все постепенно сливалось в одну размытую картину, пока, вдруг, морозная влага не коснулась его губ и что-то теплое и пушистое не умыло ему лицо.

Арди смог широко открыть глаза и увидеть, как над ним склонилась усатая, пушистая, белоснежная морда размером с голову пони. Из небольшой щелки между черных полосок, заменявших зверю губы, текла струйка холодной воды.

В синих глазах Эргара мальчик прочитал короткий, строгий приказ. И, судя по тому, как ярко блестели стальные когти, выпущенные из передней лапы, у мальчика имелся весьма небольшой выбор.

И он постепенно запил. С трудом лакал струйку воды с дурным запахом и вкусом. Она напоминала кровь.

Но мальчик этого почти не замечал. Его так сильно мучила жада, что когда струйка иссякла, а барс отошел в сторону, то Арди еще какое-то время машинально лакал воздух.

– А теперь спи, детеныш.

Арди хотел было возразить, но глаза сами собой закрылись и мир опять погрузился во тьму.