Отбросив на ступеньки общежития стоявшую на пути девушку, Диана схватила рыжую нахалку за волосы и, осыпая её проклятиями, повалила на землю.

Наблюдавший за ними в окно вахтёр, бодрый ещё старичок, прошедший всю войну и сразу почему-то решивший, что появление «расфуфыренной» Дианы в вверенном ему заведении не к добру, закричал на весь вестибюль «Звоните в милицию! Наших девочек бьют!» и бросился на помощь своим студенткам.

Начался форменный переполох. Кто-то звонил в милицию. Кто-то звонил коменданту. Кто-то побежал за стареньким вахтёром на улицу спасать девчонок.

Их быстро разняли. Фирдаус обнимал обеими руками, точнее, держал жену. Та девочка, что упала на ступеньки, просто ударилась и расцарапала ладони. А вот рыжей досталось сильнее. Диана выдрала ей клок волос, и надорвала мочку уха, видимо, зацепившись чем-то за серьгу в пылу борьбы. Мочка кровила и придавала пострадавшей зловещий вид.

Милиция приехала очень быстро. Молоденький лейтенант быстро оценив, что Фирдаус иностранец, и не желая создавать себе лишних проблем, вежливо предложил ему сопроводить жену до ближайшего отделения милиции, рассудив, что, пусть, лучше начальство само с ними разбирается.

Так бы они и уехали, Фирдаус уже прикидывал, сколько дать летёхе, чтобы замять эту историю, но тут появился комендант общежития и настоял на сопровождении пострадавших до отделения милиции, хотя до этого речь о том, что они куда-то поедут, не шла вообще.

Чувствуя, что дело пахнет керосином, Фирдаус быстренько выяснил, в какое отделение их повезут и попросил Свету позвонить Павлу Ивлеву.

Старенький вахтёр удовлетворённо смотрел вслед удаляющимся милицейскому УАЗику и Волге.

– Вот, так! А то будут, понимаешь, всякие заезжие задаваки девчонок наших обижать!

***

Занимался уборкой в большой комнате, пылесосил и мыл полы после коробок с плиткой, как вдруг зазвонил телефон. Звонила Света Герасимович и срывающимся голосом сообщила, что Диану и Фирдауса в милицию забрали. Из её сбивчивого рассказа понял, что Дианка приревновала какую-то ее подругу к Фирдаусу и устроила ей дебош с дракой. Их сейчас всех увезли в восемнадцатое отделение милиции.

– Спасибо, Свет, огромное! – поспешно свернул я разговор.

И что делать? Бежать опять своим удостоверением махать? Это тебе не дорогу перейти, пока найду адрес, пока доеду, их уже допросить, осудить и посадить успеют. Придётся Васе звонить.

– Василий! Ты дома! – обрадовался я после целых пяти гудков. – Не разбудил?

– Нет. Что ты кричишь? Что-то случилось? – сразу догадался он.

– Сестру с мужем в восемнадцатое отделение забрали.

– За что?

– Да она побила девчонку какую-то, к мужу приревновала.

– Блин…

– Скажи мне, хоть, адрес, куда ехать.

– Восемнадцатое? Подожди, сейчас справочник возьму… Последний переулок, дом двадцать шесть. Сейчас я им позвоню. Как фамилия сестры?

– Эль Хажж.

– А-аа, это… Я всё понял. При таком муже надо, сразу, берданку с собой носить, – заржал Вася.

– Не смешно! – проворчал я в ответ и попрощался.

Да что же они все… Как дети малые. Сам длинную жизнь прожил, а с милицией почти дела и не имел. А тут что творят… смога, надышались, что ли, по самые уши и мозг начал отказывать. Что Кукояка этот – надо же догадаться с двумя тысячами в ресторан пойти, да еще на входе толстую пачку денег показать швейцару. Мартин с этим туповатым пацаном, бросающимся под машины… хотя ладно, Мартин, вообще-то, молодец, проявил гражданскую позицию. Теперь вот Дианка жару дает… Прямо хоть, если такая тенденция складывается, заучивай наизусть адреса московских отделений милиции. Чтобы если звонок, сразу – какое, говоришь, отделение? А, это в двадцати минутах от меня. Ждите!

Наскоро собрался, взял денег и побежал ловить такси. Адрес ещё такой… Последний переулок. Ну хоть не крайний…

Когда я приехал и выяснил у дежурного, где Эль Хажжи, показав ему своё удостоверение референта быстрым движением, Вася уже успел позвонить и дежурный спокойно отправил меня на второй этаж.

Протиснувшись в набитый людьми кабинет, несколько секунд стоял, тихонько изучал обстановку. В кабинете было шумно, двое сотрудников милиции у окна. Эль Хажжи, две девушки и мужчина, настойчиво чего-то добивающийся от капитана, сидящего с грустным лицом за столом.

Девчонки между собой лаялись не по-детски. Двое сотрудников милиции сразу обратили на меня внимание, но я, уже наловчившись, быстро махнул удостоверением и стал аккуратно продвигаться к капитану за столом. Когда он вопросительно поднял на меня глаза, опять достал удостоверение и показал молниеносным движением. Он хмыкнул и сделал приглашающий жест, мол, пожалуйста, разруливай.

– Добрый вечер, – перехватил я инициативу у замолчавших на мгновение девчонок. – Что случилось?

– Эта хулиганка устроила драку, – заявил мужчина, показав на Диану. Та открыла было рот, но я жестом показал, чтобы она, пока, помолчала.

– Простите, как вас зовут?

– Николай Николаевич. Я комендант студенческого общежития.

– Очень приятно. Павел Тарасович. Кто-то пострадал в результате драки?

– Да, – показала мне несколько ссадин на ладони одна из студенток.

– А мне ухо порвала, вот, – показала мне запачканную кровью шею и футболку вторая. – А ещё, она мне клок волос выдрала.

– Большой? – спросил я сочувственно. – Можно взглянуть?

В волосах ничего не было видно. Где там что вырвано? Ни черта не разберёшь. Специально тщательно искал травму на глазах у коменданта, чтобы он убедился в моей беспристрастности. Не нашел, к счастью.

А вот ухо – это серьёзно. Не сообразив сразу, откуда шла кровь, я только с близкого расстояния разглядел, что это из-под серьги накапало.

– Товарищи, нет ли у вас здесь аптечки? – обратился я к милиционерам.

– Зачем?

– Хочу обработать повреждение.

– Ну, пожалуйста, – хитро посмотрел на меня капитан и кивнул одному из сотрудников.

Мне выдали картонную коробку с содержимым, похожим на автомобильную аптечку. Оторвав кусок ваты, смочил его перекисью водорода и попросил вторую студентку снять серьгу. Собственноручно смыл ей кровь с мочки уха, а потом с шеи. Жестом пригласил коменданта, грудью вставшего на защиту студенток, посмотреть: прокол под серьгу был несомненно надорван, но на доли миллиметра.

– Новосёлова, там же нет ничего, – обескураженно проговорил он.

– Чуток есть, – остановил я его. – Видите, покраснение вокруг… Видимо, серьга зацепилась за что-то, может за волосы, и от резкого рывка прокол надорвался чуть-чуть.

– Покажите! – встал из-за стола капитан и встал с нами рядом. – Не вижу ничего. Подойди к окну, – попросил он Новосёлову.

Сотрудники втроём рассматривали повреждение, двое высказались, что ничего нет. Один сказал, что что-то есть.

– Есть зеркало? – повернулась Новосёлова к подруге, та с сожалением развела руками.

– У меня есть, – поспешно полезла Диана в сумочку и протянула ей круглое зеркальце.

Та долго разглядывала свою мочку, потом молча вернула зеркало Диане.

– Я так понимаю, что серьёзных последствий для здоровья эта драка не имеет, – взглянул я на коменданта. – Возможно, если принести извинения, – показал я на девушек, глядя на Диану, – инцидент будет исчерпан? Как вы на это смотрите? – посмотрел я на коменданта и милиционеров.

– На мой взгляд, это верное решение, – высказался капитан.

– Да что уж там, – махнул рукой комендант. – Раз травм нет…

– А вас устроит извинение? – обратился я к обеим студенткам.

Те переглянулись растерянно между собой и одновременно пожали плечами. Молчание – знак согласия, – решил я и жестом пригласил Диану в центр кабинета.

– Я прошу прощения, – сделав шаг вперёд начала Диана, – за то, что не сдержалась и вцепилась в волосы Ирины Новосёловой, когда она висла на моём муже, пытаясь вложить свою грудь в его…

– Всё, всё, всё. Достаточно, – поспешил я остановить её, пока она не наговорила лишнего и драка не продолжилась, уже по инициативе гражданки Новоселовой. – Девушки, извинения приняты? – повернулся я к студенткам.

– Приняты, приняты, – ответил за них комендант и взяв их за предплечья, вывел из кабинета. Правда, тут же вернулся обратно. – Поймите меня правильно, я не мог не отреагировать, – протянул он руку по очереди всем мужчинам на прощанье.

Радостный Фирдаус последовал его примеру и, попрощавшись с милиционерами, вывел Диану.

– Ну, спасибо, товарищи, – с облегчением проговорил я, глядя на сотрудников. – С меня причитается. Не хватало ещё, чтоб жена иностранного подданного у нас в кутузке оказалась, – не сдержался я и улыбнулся, представив себе эту картину.

– Это с меня причитается, – сел за свой стол расслабившийся капитан. – Позвонили, сказали отпустить, а тут этот… комендант. А лихо вы с неё все следы смыли, – начал смеяться он. – Я только обработаю!..

– Ну, ладно, я пошёл, доведу их до дома, пока они ещё куда-нибудь не влипли. Хороший парень девке достался, вот она и ревнует… Спасибо вам, мужики, – улыбаясь, протянул им всем руку, прощаясь.

Эль Хажжи ждали меня.

– Подбросите домой? – спросил я.

– Конечно, – с готовностью открыл передо мной дверцу машины Фирдаус.

Диана села сзади и насупилась.

– И чем мы так недовольны? – спросил я, оглянувшись назад. – Что тебя в кутузку не посадили?

– Да причём здесь кутузка? – вспылила Дианка. – Надо было этой гадине глаза выцарапать!

– Диан, надо учиться разруливать такие ситуации без последствий, понимаешь, о чём я?

– Что я, не могу уже наказать нахалку, которая на моего мужа лезет, как обезьяна на пальму за бананом?

– Можешь. Но надо делать это красиво, интеллигентно, чтобы никому в голову не пришло вызывать милицию. Понимаешь?

– Не очень, – обиженно уставилась на меня сестра. – Ты скажи конкретно, как?

– Чтобы не оставалось следов.

– Не понимаю. Как?

– Ну… как? К примеру, очень обидно и унизительно, когда человека бьют по лицу.

– Ты сейчас научишь! – озабоченно воскликнул Фирдаус.

– Нет, нет. Всё нормально, – улыбнувшись, взглянул я на него. – Бить по лицу можно по-разному. Главное – без следов. Даже простой пощёчиной, если промазать, можно рассечь губу. Это уже статья. Бить надо чем-то мягким, перчатками, например. Это будет так же унизительно и оскорбительно, но без последствий. Вообще. Понимаешь? С гордой осанкой, как царица, подошла, ударила по щеке перчатками или газетой, да тем же платком, посмотрела убийственным взглядом и всё. И ни одна соперница больше к Фирдаусу близко не подойдёт. Побоится.

– Пра-аавда? – повеселела Дианка.

– Правда-правда, – заверил я ее, посматривая на Фирдауса. Тот закатил глаза, показывая, что ему все эти женские бои за его персону и их разнообразные стили вообще не упали. Правда, не рассчитал, что Диана в зеркало это увидит. Неопытный еще семьянин, начинающий.

– Не, Фирдаус, а что я, должна была никак не реагировать, что эта шалава на тебе повисла? – тут же снова включила форсаж притихшая было Диана.

– Ну, вообще-то, это тоже вариант, – сказал я, – если человеку до конца доверяешь, то можно чуток и потерпеть. Не бросать же ему эту девчонку оземь. Была бы лягушонкой, еще был бы смысл, но в данном случае в царевну она от такого точно не обратится. Да и Фирдаус все же не Иван-царевич…

– А? Какой еще лягушонкой? – ошалело спросил ливанско-подданный, прекрасно выучивший русский язык, но не овладевший еще нашим фольклором.

Глава 6

Москва.