– Хуже уже точно не будет. Пока суд разберётся, я уже буду мёртв. К завтрашнему утру точно. Так что прости, но мне пора уходить. И ты пойдёшь со мной.

– Что?! – едва ли не задыхаюсь от шока.

– Да, малыш, мне нужна гарантия. Поэтому теперь ты – моя заложница.

Сжав моё запястье в стальном кольце своих пальцев, Шторм подаётся к двери, увлекая за собой и не оставляя выбора.

Глава 6

– Эй, стой, – пытаюсь выдернуть руку. – Куда ты меня тащишь?

Забрав ключи у конвоира, лежащего без сознания, Шторм открывает замок и, крепко сжав моё запястье, тащит за собой по коридору.

– Ты меня слышишь? – Я предпринимаю вторую попытку.

Он резко останавливается и прижимает меня к стене всем телом, заставляя задохнуться от его близости. Я слишком долго была влюблена в него на расстоянии, и сейчас от такого резкого наплыва эмоций вот-вот случится передоз.

– А ну тихо, я сказал, – говорит негромко, но грозно, приблизив своё лицо к моему. – Я не буду цацкаться с тобой. Сказал идти – и ты идёшь, девочка. Молча.

– Ты совершаешь ошибку, – пытаюсь вразумить его. – Побег – не выход. Остановись сейчас, иначе последствия будут катастрофические.

– Ты меня плохо услышала? – кладёт ладонь рядом с моей головой на стену и наклоняется ближе, заставляя вжаться в стену. – Оставь свои штучки при себе, психологиня. Я сыт по горло болтовнёй.

Я вдруг понимаю, что мне становится страшно. Я боюсь его. Это не шутки, и он сейчас – не далёкая идеальная подростковая мечта.

Настоящий. Из плоти и крови. Опасный. Злой. И он не на прогулку по набережной меня зовёт – он взял меня в заложницы. Это, мать его, совсем не шутки.

– Там десятки вооружённых охранников. Двери, замки, камеры. Как ты собираешься всё это преодолеть? А если и сможешь, то что дальше? Будешь в подворотнях прятаться?

– По-твоему, я идиот? – прищуривается. – Я всё это знаю. А ещё я знаю, что твари, которые подставили меня, сделали это не просто так. Но сейчас некогда. Пошли.

Он снова больно сжимает мою руку и дёргает на себя, понукая бежать за ним.

Удивительно, но следующая решётка по коридору оказывается незапертой. И все последующие тоже. Ни сигнала тревоги, ни сирен – ничего. Тишина.

Значит, ему помогают.

В одном из коридоров Руслан сворачивает направо, и мы спускаемся вниз на несколько пролётов. Мне кажется, это уже подвал. Шторм несколько раз негромко стучит в низкую, покрытую многолетними слоями серой краски железную дверь. Через секунду та открывается. За ней явно человек, но он остаётся в тени, пропуская нас в тёмное душное помещение.

Ритм пульса в моих жилах бешеный. Сигнал опасности на максимум. Я потрясена происходящим до такой степени, что у меня ноги подкашиваются. Волоски все на теле дыбом встают.

Я могла бы ему сейчас сказать, кто я и кто мой отец. Уверена, Шторм бы меня отпустил сразу же. Но… куда он пойдёт? Что будет делать? Где мы с отцом потом будем искать его?

– Пригнись, – командует Шторм, продолжая крепко удерживать меня за руку.

Он зажигает фонарик и светит перед собой. Вдоль стены видны несколько идущих параллельно толстых труб. Они уходят в стену, но возле них есть проход. Ну как проход… Скорее шахта. Пригнуться надо, и тогда получится протиснуться.

– Я туда не полезу, – упираюсь, пытаясь высвободить запястье.

– Темноты, что ли, боишься? – спрашивает с сарказмом.

– Вообще-то да, – отвечаю серьёзно. – И замкнутого пространства тоже.

И не просто боюсь, а до паники. Я и сейчас сплю с ночником, а уж в детстве, помню, до истерики доходило, когда нужно было ночью в туалет встать и идти самой по темноте. Поэтому у нас в доме всегда ночные лампы в коридоре горели.

– Не бойся, детка, ты со мной, – Руслан иронично выгибает бровь, а потом тащит в эту жуткую тёмную нору. – Тем более у нас есть фонарик.

Я предполагала, что он может быть засранцем, но, признаться, не думала, что таким.

Пока мы пробираемся в этой шахте, я считаю шаги, чтобы хоть как-то отвлечься от грохочущего пульса и нарастающей паники. Уже не только Шторм крепко сжимает мою руку, но и я вцепляюсь в его. Кажется, что воздух вот-вот закончится, и я попросту задохнусь.

– Долго ещё? – шепчу, ощущая, как под волосами выступает испарина.

– Нет, – негромко отвечает.

– А что ты дальше со мной собираешься делать? Кино насмотрелся и думаешь обменять на вертолёт и сто тысяч долларов?

Шторм негромко смеётся. Надо же, в такой ситуации он ещё и смеётся!

– Могу отпустить. Хочешь?

– Правда?

– Да. Но только здесь и сейчас. Потом – нет.

По рукам мурашки бегут, стоит представить, что он тут сейчас бросит меня. И даже если найдут скоро, я быстрее с ума сойду. Тут же сыро, темно, душно и, думаю, крысы водятся.

О господи, ну зачем я об этом подумала?

– Нет-нет, тут не надо.

– Я так и думал, – снова ржёт, и мне хочется его стукнуть.

Вообще, ситуация странная. Он – беглый заключённый, преступник для всех, насильник, хотя его вина ещё не доказана. Но обществу ведь не всегда нужны доказательства. Хватит и громких фраз и лозунгов, чтобы человека на всю жизнь заклеймить.

А ещё он взял меня в заложницы при побеге и тащит по какой-то шахте. Но при этом мы беседуем и смеёмся.

Что может быть ещё более странным?

– Ты же не собираешься меня убивать? – спрашиваю его, сама не понимая, в шутку или всерьёз. – Отпустишь потом?

– Отпущу, конечно. Когда гарантии получу. Но если будешь много болтать, то кто знает.

– Поняла. Молчу, – пищу в ответ.

По шахте мы идём долго. Минут через тридцать этого жуткого кошмара мы, наконец, выбираемся наружу и выходим из двери какой-то небольшой кирпичной будки. И стоит она прямо в поле… Ну то есть не то чтобы совсем в бескрайнем, а скорее в пустыре. Достаточно далеко виднеются высотки в процессе стройки. Один из новых районов растёт, что в нашем городе происходит со скоростью света.

А возле будки стоит машина. Без водителя и, как оказывается, с ключами в замке зажигания. Кто-то помогает Шторму бежать, явно же он не сам всё это провернул. Открытые замки, отсутствие тревоги, машина… У меня даже возникает мысль, а не мой ли отец к этому руку приложил?

Но я тут же её отметаю. Папа всегда был на стороне закона, он бы не позволил Шторму так себя запятнать. Особенно если тот невиновен.

– Садись, – тащит меня к тачке и заталкивает в неё. – И смотри, чтобы без фокусов, поняла меня?

– Поняла, – закатываю глаза, за что получаю в ответ убийственный взгляд.

Ну прости, друг, ты меня похитил, а я ещё что, радоваться и мило улыбаться тебе должна?

Сам он плюхается на водительское и заводит мотор, а потом направляет машину на грунтовку вдоль реки.

– Слушай, как там тебя зовут, ты сказала?

– Алиса.

– Алиса, ты уж прости, ничего личного, ладно? – Мне кажется, или я различаю едва уловимые виноватые нотки? – Меня подставили, потому что я мешал кое-кому дотянуться до звезды. А точнее, до чемпионского пояса. Попытались грязно слить, но не всё у них вышло гладко. Поэтому решили шлёпнуть прямо в СИЗО. Мне пришлось дёргать оттуда, чтобы выжить. А разбираться, что к чему, буду позже.

В ответ я лишь качаю головой. Не знаю, что ему ответить. Если всё так, как он говорит, – а зная Шторма, я не вижу причин не верить ему, – то выбора у него особенно и не было. А может, и был – расскажи он всё моему отцу.

Хотя, может, папа этим и занимался? В курсе был, что Руслану угрожает смертельная опасность. Не просто же так он сказал мне всё это сегодня в машине.

В кармане джинсов вибрирует телефон. Достаю и вижу на экране, что звонит отец. Лёгок на помине.

На часах двенадцать. Он как раз ждёт меня у входа, вот и звонит.

Внутри поселяется дрожь, стоит только представить, как его тряхнёт, когда он узнает, что меня похитили.

Ой, кстати, теперь Шторму не надо будет бояться тех, кто хочет его убить. Мой отец сделает это первым.

– Эй! – возмущённо вскрикиваю, когда Руслан выдёргивает у меня из рук телефон.

– Папочка… – Он поднимает брови, глядя на экран. – Отец или папик?

– Отец, конечно! – пытаюсь выхватить телефон. – Отдай!

– Прости, детка, но я не могу себе позволить, чтобы нас срисовали.

А потом он открывает окно и выбрасывает мой смартфон прямо в мутную зеленоватую воду Кубани.

– Ты вообще нормальный? – сердито всплёскиваю руками.

– Потише тут, – рявкает на меня, напоминая, что мы не развлекаться едем и что мне отведена определённая роль. – Потом извинишься перед папочкой за меня, что заставил поволноваться.

Засранец. Сам потом и извинишься. А я на это посмотрю.

– Куда мы вообще едем? – спрашиваю, глядя, как он сворачивает под мост.

– В лес.

В лес?! Ну вообще супер.

Глава 7

– Я не хочу в лес, – складываю руки на груди.

– А я и не спрашиваю, чего ты там хочешь, – отмахивается Руслан, как от надоедливой собачонки. – Мы не на прогулку едем.

– Знаешь, а через экран ты другим казался, – отворачиваюсь и смотрю в окно. Наблюдать, как машина несётся прямо у обрывистого берега, как-то жутковато. Шторм сейчас ведёт совсем не мягко.

– Добро пожаловать в реальный мир, детка, – отвечает холодно.

Да, так и есть. Реальный мир всегда более жёсткий, более бескомпромиссный. Мы идеализируем человека, когда влюбляемся, забывая, что в каждом из нас есть даже не две, а много сторон. И тем не менее понимание этого совсем не мешает нам боготворить и любить дальше.

И мне не мешает…

Едем мы долго. Часа два точно. Не по трассе, конечно же, а то по грунтовке, то через какие-то посёлки и станицы. Меня удивляет, что Руслан не включает навигатор, а и без него отлично ориентируется. Наверное, эти места знакомы ему.

– Это дело рук Риданова? – спрашиваю спустя какое-то время. Молчать долго для меня совсем невмоготу.

Тихон Риданов – тоже спортсмен, боец. Он из Москвы. Именно с ним у Шторма должен был скоро состояться бой.

Риданов сильный противник. Но однажды Руслан его уже победил. Сейчас Тихон запросил реванш. Буквально через месяц предстоял решающий бой за титул чемпиона.

А потом это обвинение, как снег на голову. В прессе, конечно же, гуляли слухи, что Риданов так решил слить соперника, но повестку с виной Шторма разогнали слишком грамотно и громко, что людям было проще и занимательнее поверить, что он и правда сделал это. Богатый боксёр, на пике славы и формы, почувствовал себя безнаказанным и решил, что ему всё можно. Любые развлечения. Женщины в том числе, даже если они не хотят. Это была вкусная новость для сплетен. Шокирующая, грязная, но такая увлекательная!

Руслан молчит несколько секунд. Он ведь не знает, кто я, не помнит, поэтому и обсуждать со мной что-то не спешит. И понять его можно.

– Я не могу этого утверждать, – всё же говорит нехотя. – Без доказательств. Даже думаю, что он, скорее всего, совершенно ни при чём. Рид – хороший боец. Честный. Чего я не могу сказать о его окружении. Я слышал… что не все его спонсоры были довольны тем, что мы должны были биться.

– Слишком много на него поставили? – киваю, догадываясь.

– Очень может быть.

– Настолько много, что слить тебя в тюрьму было недостаточно?

– Может, и достаточно, – пожимает плечами и резко объезжает ямку на дороге, отчего я едва не стукаюсь головой об окно машины. – Но чисто сработать не вышло. Вот и решили окончательно слить, чтобы уж наверняка.

– Наверное, за тобой тоже кто-то стоит? Кто-то, кто не поверил во всю эту дичь с изнасилованием… – Конечно, я намекаю на своего отца. Мне интересна реакция Шторма. – Уверена, есть такие люди.

– Есть, – отвечает, нахмурившись. – И… боюсь, им не понравится то, что я сделал сегодня. Но выхода у меня не было.

– То есть они не в курсе? – специально зеркалю множественное число, как и сказал сам Шторм. Мне важно понять, имеет отец отношение к побегу или нет.