Однако Эмили Фокс-Ситон была далека от того, чтобы публично заявлять о родстве со сливками общества. Со временем она достаточно привязалась к Каппам, чтобы свободно обсуждать с ними свои взаимоотношения с этими знатными людьми. Графиня услышала от подруги, что мисс Фокс-Ситон однажды подыскала той превосходную гувернантку, и поручила ей найти заслуживающую доверия горничную для молодой леди. Эмили выполняла иногда бумажную работу в благотворительном обществе, которое патронировала герцогиня. Фактически люди знали Также Эмили только как благовоспитанную женщину, которая за скромное вознаграждение могла оказаться чрезвычайно полезной в решении многих практических вопросов. Эмили знала о них намного больше, чем они о ней, и, в знак признательности к тем, кто проявлял доброту, она порой с бесхитростным простодушием рассказывала миссис Капп или Джейн об их красоте и щедрости. Как и следовало ожидать, некоторые из покровителей все больше ее обожали, и поскольку Эмили была привлекательной молодой женщиной с идеальными манерами, они оказывали ей любезность и приглашали на чай или ланч либо предлагали сопроводить их в театр.

Она благодарила за приглашения с таким искренним восторгом, что заражала своей радостью и Каппов. Джейн Капп, которая немного разбиралась в пошиве одежды, с восторгом откликалась, когда ее звали обновить старое платье или помочь сшить новое по случаю какого-либо торжества. Каппы считали свою высокую и крепко сложенную квартирантку красавицей, и после того как помогали ей надеть вечерний наряд, обнажавший изящную белую шею и руки, и украсить толстые косы блестящими аксессуарами, а затем усаживали в четырехколесный экипаж, возвращались к себе на кухню, где обсуждали Эмили и удивлялись, почему джентльмены, желавшие видеть во главе стола представительную, стильно одетую женщину, не падали перед ней ниц и не бросали к ее ногам свое состояние.

– В фотоателье на Риджент-стрит выставлены портреты леди в диадемах, которые и наполовину не так красивы, – часто говаривала миссис Капп. – У нее приятный цвет лица, роскошные волосы и – если желаете знать мое мнение – такие чудесные глаза, как у истинной леди. А взгляните на фигуру – какая шея, какая талия! Такую шейку да украсить бы рядами жемчуга или бриллиантов! Она прирожденная леди в своих повседневных манерах; и если есть на свете милейшее создание, то это она! Я не знаю равных ей по доброте и сердечности.

У мисс Фокс-Ситон имелись покровители не только из аристократов, но и из среднего класса – а вернее, последние были более многочисленны, чем герцогини, – и, таким образом, она имела возможность оказывать Каппам разные добрые услуги. Джейн Капп неоднократно получала заказы на пошив одежды на Мейда-Вейл и в Блумсбери, а в столовой миссис Капп уже не один год обедал молодой человек, которого рекомендовала Эмили. Ее отзывчивая натура жаждала делиться добром с людьми. Она никогда не упускала шанс кому-либо чем-либо помочь.

Именно любезное предложение, сделанное одной из ценящих ее покровительниц, заставило Эмили так сиять от восторга, когда она этим утром шагала по грязным лужам. Безумно обожая сельскую местность и пережив, по собственному выражению, «скверную зиму», она не имела ни малейшего шанса вырваться из города на летние месяцы. Настали необыкновенно жаркие дни, а маленькая красная комната, столь уютная зимой, была отгорожена высокой стеной от свежего ветра. Иногда Эмили, лежа на койке, задыхалась от зноя; по ее ощущениям, после того как все частные повозки с многочисленной прислугой и чемоданами прогрохотали мимо и развезли по разным направлениям людей и их пожитки, в городе стало одиноко. Все, кого она знала, разъехались, и в августе на Мортимер-стрит воцарилась тоска.

И тут леди Мария пригласила ее в Маллоу! Какое везение! Как чрезвычайно мило с ее стороны!

Эмили понятия не имела, насколько скрашивала существование леди Марии и до какой степени нравилась мудрой и практичной старой даме. А леди Мария Бейн была самой умной, острой на язык и расторопной старой дамой в Лондоне. Она знала всех и в молодости чем только не занималась, в том числе и такими вещами, которые в обществе не принято было относить к особо приличным. Некий герцог, состоявший в родстве с королевской семьей, с большим удовольствием проводил с ней время, и люди распространяли об этом грязные сплетни. Однако леди Марию они не задевали. Распространять грязные сплетни она и сама умела, а ее остроумные замечания рвали на цитаты и, как правило, с удовольствием повторяли.

Первоначально Эмили Фокс-Ситон приходила к леди Марии каждый вечер и в течение часа выполняла обязанности секретаря. Она составляла письма, принимала либо отклоняла приглашения и отказывала благотворительным учреждениям и всяким надоедливым просителям. Девушка отличалась красивым стремительным почерком, знанием делового стиля и умела разбираться в сути вопроса. Леди Мария начала от нее зависеть; затем обнаружила, что помощнице можно давать другие поручения, и теперь зависела от нее еще больше. В результате Эмили стала бывать на Саут-Одли-стрит все чаще, а однажды, когда леди Мария внезапно заболела и испугалась за свою жизнь, Эмили обеспечила ей такой уход, что старая дама продержала девушку у себя три недели.

– Это неунывающее и лишенное недостатков создание для меня настоящая находка, – говаривала позднее ее светлость племяннику. – Многие женщины жеманны, как кошки. А вот она идет и покупает баночку пилюль или пластырь, и все это по-простому, без всякой злобы и зависти; ведет себя естественно, как принцесса.

Так и повелось, что время от времени Эмили надевала лучшее платье и особо бережно хранимую шляпку и отправлялась на Саут-Одли-стрит пить чай. (Иногда она предварительно ехала с пересадками на нескольких омнибусах в отдаленную часть города, чтобы купить особый вид чая, который все нахваливали.) Там часто встречались умные люди и очень редко – глупые; леди Мария носила непробиваемые доспехи здорового эгоизма, который был способен испепелить на месте всякую скуку.

– Мне не нужны занудные люди, – часто говорила она. – Я сама зануда.

Итак, в то утро, с которого начинается наш рассказ, Эмили пришла к леди Марии и обнаружила, что дама, сверяясь с книгой посетителей, составляет какие-то списки.

– Я готовлюсь к вечеринке, – сварливо пробурчала пожилая леди. – Утомительное дело! Люди, которых хочешь видеть у себя одновременно, вечно торчат на разных концах земного шара! Затем о ком-то становятся известными некие факты, и другие гости не желают с ним видеться, пока инцидент не будет исчерпан! Например, скандальные Декстеры! Милейшая пара – оба привлекательны, и оба готовы флиртовать с кем угодно. Однако если флирта будет слишком много… Боже праведный! Если я не смогу избежать скандала и не сумею погасить его, то лучше постараться обойтись без скандала. Иди сюда, Эмили, помоги мне.

Эмили подсела ближе.

– Моя ближайшая многодневная вечеринка в августе, – произнесла ее светлость и почесала карандашом свой маленький носик. – Будет присутствовать Уолдерхерст. Всегда следует приглашать на вечеринку Уолдерхерста. Когда подобный мужчина входит в комнату, дамы начинают суетиться – прохаживаются плавной походкой туда-сюда и напускают на себя томный вид, кроме тех, кто старается завязать интересный разговор в попытке привлечь его внимание. Каждая думает – а вдруг он на ней женится? Будь он мормоном, его окружали бы в качестве жен маркизы всех форм и размеров.

– Я полагаю, – сказала Эмили, – что он очень любил первую жену и никогда больше не захочет жениться.

– Уолдерхерст любил свою первую жену не сильнее, чем горничную. Понимал, что нужно жениться, но находил это слишком обременительным. Однако поскольку его ребенок умер, я думаю, он считает своей обязанностью вступить в повторный брак. Хотя и ненавидит супружество. Он вообще довольно нудный, причем не выносит, когда женщины суетятся и требуют любви.

Они принялись листать книгу посетителей и обсуждать имена и даты. Наконец список был составлен; Эмили собралась уходить. Она уже встала и застегивала плащ, как вдруг леди Мария сделала ей воистину щедрое предложение.

– Эмили, – сказала она, – я хочу попросить тебя второго числа приехать в Маллоу. Ты поможешь мне занять людей, чтобы они не докучали друг другу. Хотя, по-моему, друг друга гости и вполовину так не донимают, как меня. Хочу иметь возможность в любое время удалиться и прикорнуть часок. Не желаю развлекать гостей. Ты можешь, к примеру, предложить им прогуляться, поиграть во что-нибудь или полюбоваться на колокольни. Надеюсь, ты не будешь возражать?

Лицо Эмили порозовело, глаза вспыхнули от радости.

– О, леди Мария, вы так добры! Вы знаете, какое это для меня удовольствие. Я наслышана о Маллоу. Все говорят, что там чудесно и что таких садов не отыскать во всей Англии.

– Да, сады великолепны. Мой муж был помешан на розах. Тебе следует сесть на поезд, отходящий из Паддингтона в два тридцать. Прибудешь в усадьбу, как раз когда подадут чай на лужайке.

Эмили расцеловала бы леди Марию, будь они в таких отношениях, которые позволяли бы демонстрацию привязанности. Впрочем, с таким же успехом можно было поцеловать дворецкого, когда он наклонялся к ней за обедом и бормотал с горделивым почтением: «Вам портвейн или черри, мисс?» Леди Мария пришла бы в изумление не менее, чем Бибсуорт, а Бибсуорт точно скончался бы на месте от ужаса и негодования.

Эмили взмахом руки остановила омнибус, и когда села в него, ее лицо сияло от восторга, который добавляет свежести и привлекательности любой женщине. Подумать только, какая удача! Покинуть крошечную, раскаленную от зноя комнату и отправиться в качестве гостьи в одну из самых прекрасных старинных усадеб в Англии! Как восхитительно пожить некоторое время почти той жизнью, какой удачливые люди живут год за годом, – следовать заведенному распорядку, гулять среди живописных ландшафтов и наслаждаться этим в полную силу! Спать в уютной спальне, где тебя разбудит утром вышколенная горничная и подаст чай в изящной чашке, и пить его, слушая пение птиц в парке!.. Эмили воспринимала простейшие человеческие радости с искренним простодушием и с предвкушением думала о том, как каждый день будет носить свою лучшую одежду и каждый вечер переодеваться к ужину. Она умела получать от жизни намного больше, чем большинство людей, хотя и не осознавала этого.

Эмили отперла своим ключом парадную дверь дома на Мортимер-стрит и направилась вверх по лестнице, почти не ощущая ужасной духоты. Навстречу спускалась Джейн Капп; Эмили радостно улыбнулась ей.

– Джейн, если ты не занята, я хотела бы поговорить с тобой. Зайдешь ко мне в комнату?

– Да, мисс, – ответила Джейн, как всегда почтительным тоном. По правде говоря, ее заветнейшим желанием было когда-нибудь стать горничной у настоящей леди, и для себя она решила, что тесное общение с мисс Фокс-Ситон – лучшая тренировка. Она обычно просила позволения одеть ее «на выход» и считала за честь сделать прическу.

Сейчас Джейн помогла Эмили снять платье для прогулок и аккуратно положила на место перчатки и вуаль. Затем опустилась на колени и расстегнула испачканные в грязи туфли.

– О, спасибо, Джейн! – воскликнула Эмили, по привычке выделяя слова интонацией. – Очень любезно с твоей стороны. Я действительно устала. И у меня хорошая новость. Я приглашена на очень интересное мероприятие в первую неделю августа.

– Уверена, вы получите удовольствие, мисс, – сказала Джейн. – В августе такая жара!

– Леди Мария Бейн любезно пригласила меня в усадьбу Маллоу, – объяснила Эмили и улыбнулась – Джейн как раз надевала дешевые домашние тапочки на ее большие, однако изящные ступни. У крупной женщины и ноги далеко не как у Золушки.

– О, мисс! – воскликнула Джейн. – Как замечательно! Я на днях читала про Маллоу в журнале «Современное общество». Пишут, в усадьбе очень красиво, а вечеринки ее светлости – это нечто невиданное. Там собирается весь бомонд. А вообще статья была о маркизе Уолдерхерсте.

– Он кузен леди Марии, – сообщила Эмили. – И тоже будет присутствовать на вечеринке.