Вот давно заметил, что по-настоящему хорошая музыка бывает весьма и весьма отличной по громкости, темпу, энергетике, атмосфере, манере исполнения, чистоте звука, эмоциональности, глубине, монументальности, концептуальности, политической актуальности, идейности, изобретательности, полифоничности, благозвучности, скорости, возвышенности или приземленности, талантливости исполнителей, гармоничности, теплоте, драматичности, зажигательности, визуальности, мелодичности, пафосности, стройности, чувственности, эффектности, яркости, лаконичности, симфоничности, сердечности, блюзовости, мощности разновидностью нового британского хэви-металла.

Невозможно не родить сценарий, если им уже забеременел. Невозможно родить сценарий, если им НЕ забеременел. Но для того, чтобы им забеременеть, нужно начала влюбиться в идею. А потом хорошенько потрахаться с поэпизодником. Извините.

+3 к харизме

Три простых лайфхака из книги Оливии Фокс Кабейн «Харизма: как влиять, убеждать и вдохновлять»

1) Снижайте интонацию в конце предложений.

2) Уменьшайте скорость и частоту кивков.

3) Прежде чем вновь заговорить, делайте полноценную 2-секундную паузу.

Моя борода производит на женщин магическое действие. Правда, немного не то, что планировалось. Только что детской площадке сказали про нас с пацаном: «Давай пропустим дедулю с малышом». Дедуля! С малышом! Мы блин два московских хипстера, а не дедуля с малышом!:)

В новом издании «Уходящей натуры» Смелянского Гвоздицкий рассказывает о том, как один старый актер по время поста решил поставить свечку покровителям актерства и обнаружил, что оными являются великомученики Порфирий и Родион. Сто процентов, это не совпадение.

Сейчас многие берут интервью. И все обсуждают – вот этот хороший интервьюер, а этот плохой. А я вам так скажу – для танго нужны двое. И никто не понимает, что давать интервью – это тоже талант. Терпеть не могу истории про то, как какая-то звезда уела журналиста на интервью. Задача журналиста – взять хорошее интервью. Задача гостя – дать хорошее интервью. Если журналист не тянет – интервью должен вытянуть гость. Должен. Это его работа, как гостя.

И какой же кайф, ребята – вести интервью с доброжелательно настроенным, умным и образованным гостем, который понимает и любит наше дело. Который подхватывает раскавыченные цитаты, который легко откликается на любой новый поворот, которого все время интересно слушать и который всегда в нужный момент дает ту нужную микросекунду, чтобы ты мог задать следующий вопрос.

Не понимаю конфликтные интервью, когда гостя стараются оскорбить или подставить, поставить в неловкое положение. Если не интересуешься человеком, не любишь то, что он делает – зачем ты вообще с ним разговариваешь.

Интервью – это никогда не бокс, это всегда танец.

И еще.

Когда я беру интервью – у меня обычно есть 20—30 вопросов к гостю. Хорошее интервью – это когда после разговора у меня к гостю появилось 20—30 новых вопросов.

Ну в общем, я разобрался и чисто технологически, структурно мне теперь понятно, как написать рассказ с идеальным удержанием и как сделать по этому рассказу ролик, который за три дня смотрит 200 тыс человек. Никогда такого не видел – CTR 25 процентов и дочитывание 86 процентов. Внимание – не было задачи сделать хороший рассказ. Была задача сделать рассказ, что называется, идеальной читаемости. Эта задача была выполнена.

Истории противостоять невозможно.

На всякий случай – надеюсь, понятно, что как сделать качественный текст, который опубликуют в журнале «Новый мир» и номинируют на «Большую книгу», я тоже трохи умею. Теперь интересно, возможно ли совместить:)

Теперь интересно другое – возможно ли, сохранив такие показатели и такую структуру, и такое удержание, поднять уровень художественности, сделать такой текст еще и хорошим рассказом. Задача неочевидная, но чертовски любопытная.

Если вдруг интересно, вот текст:

https://zen.yandex.ru/media/shichenga/bomji-nashli-v-lesu-priviazannuiu-k-derevu-devushku-61d23b91b4182e306513f3f3

Вот ролик:

https://zen.yandex.ru/video/watch/61fe6211beec90005fb22d6e

МУЗА

Все счастливые семьи счастливы одинаково. А несчастные – счастливы каждая по-своему.

Он был молодым писателем. Она – юной красавицей из хорошей семьи. От женихов не было отбоя, но их интересовали только деньги и спорт, а он посвящал ей стихи. Из всех предложенных вариантов она выбрала его.

Перед свадьбой он сказал ей одну странную вещь.

– Знаешь, я люблю тебя больше жизни, – сказал он, – но у меня есть кое-что, что еще важнее. Это мое призвание. Мое творчество.

Она не придала этому значения. Да, да, творчество. Призвание. Конечно.

Между тем Европу штормило, дела у родителей невесты пришли в упадок и молодоженам пришлось строить свой семейный рай буквально в шалаше. Крохотная комнатка, удобства в конце коридора, тараканы, капающая вода, буйные соседи. Книги, стихи, песни, прогулки, мечты. И голод, черт возьми, настоящий голод. Иногда они буквально не имели крошки на столе.

Уже и речи не могло быть о развлечениях, которые еще недавно были для нее чем-то совершенно собой разумеющимся – театр, ресторан, поездка за границу.

Она плакала – сначала тайком, чтобы он не видел. Потом открыто. Потом демонстративно. Он писал как сумасшедший и днем и ночью. Но ничего из того, что он писал, не печатали. Ничего. Ни полслова.

Наверное, он мог бы найти работу. Скажем, сторожем, разнорабочим, грузчиком. Но это значило бы отнять время от его творческих занятий. На это он пойти никак не мог.

Работу нашла она. Сначала одну. Потом две. Она работала, а он писал. Ее повысили. Он писал. Они переехали в другую квартиру – без тараканов и соседей. Потом купили квартиру. Она работала. Он писал.

И вот у него напечатали первый рассказ в журнале. Потом второй, третий, потом издательство выпустило сборник, потом вышел его роман, второй.

Она работала. Он писал.

Она зарабатывала хорошие деньги – чем-то, неважно чем, допустим, не знаю, продажами страховых полисов или еще чем-то, не знаю, чем там нормальные люди зарабатывают деньги.

Он писал. Он по-прежнему почти ничего не зарабатывал.

Она опекала его. Нянчилась с ним. Угадывала каждое его слово. Следила за тем, чтобы он не забывал отдыхать.

Он пошел в гору. Он стал знаменитым. Его переводили на разные языки, приглашали с лекциями. Он даже стал кое-что зарабатывать – конечно, не столько же, сколько зарабатывала она. Конечно, он не знал, сколько она зарабатывала, он был выше этого. Она разрывалась между ним и своей работой, которая по-прежнему их кормила.

Ей приходилось держать в голове слишком многое – сотрудники, деньги, дом, вот это вот все. Она уже не могла поддерживать возвышенные разговоры. Она не следила за новинками литературы и театра.

Он видел, что она превращается в тупую, ограниченную мещанку, ему это не нравилось, и он решил этому помешать.

Он написал роман. О женщине, которая была музой поэта, но с годами превратилась в его бухгалтера. Очень жесткий, сатирический роман. Себя он в этом романе тоже не пожалел – мол, как же так, как он допустил духовную гибель живого человека рядом с собой?

Роман стал бестселлером.

Что было дальше?

А ничего. Они жили долго и счастливо. Она пережила его и написала скучнейшие мемуары.

Читала ли она тот роман? Я думаю, читала. И ничего ему не сказала. А что тут скажешь-то.

Ваш

М.

И еще одно предсказание. Если вы уже пролюбили биткоины и подкасты и судорожно ищете, где же следующие биткоины и подкасты, вот вам знак вселенной – это платные рассылки. Не платные сообщества по подписке, а именно рассылки с небольшой абонентской платой – то, что уже много лет делают копирайтеры и трейдеры для своих не очень больших рынков.

Раскрываю вам этот страшный секрет исключительно для того, чтобы сделать это пророчество самосбывающимся.

Для себя запишу – есть предположение, что следующий финансовый кризис будет не в 2028-м, а примерно в 2024—2025 годах и будет связан с энергетическим кризисом из-за майнинга криптовалют.

Запомни этот твит, проверим, какая я кассандра.

Самое забавное, когда наконец понимаешь, куда вообще идешь, чаще всего это означает, что ты заблудился:)))

Инсайт дня: причина роста всегда состоит в чередовании построения и разрушения систем. Строишь систему – фиксируешь состояние. Разрушаешь ее – делаешь новый шаг вперед. Но сделать второй шаг подряд не получается. Нужно построить систему, зафиксировать результат. А двинуться с места с помощью построения системы невозможно. Системы – они не для этого. Проблема в том, что мы все время застреваем – или в строительстве систем, или в их разрушении.

А вот еще так бывает – текст уже написан и сдан. Уже ничего поправить нельзя. А ты продолжаешь с ним взаимодействовать. Сам текст не меняется. Но меняется что-то другое – смысл текста, его наполнение.

Сидели в кафе, а за окном съемочная группа весело убивала чей-то сценарий.

Галковский в «Бесконечном тупике» про розановского «Бердягина с вилкой» пишет походя, небрежно – «какой-то Бердягин с вилкой». Видимо, представил себе какого-то комичного персонажа в затрапезном виде.

А ведь это очень страшный и интересный сюжет. Эсер, поэт Максим Бердягин в 1907 году был приговорен к казни и покончил с собой в Бутырской тюрьме, перезав черенком от ложки (а не от вилки) себе сонную артерию. Так себе повод для иронии.

Когда объясняю студентам что-то по сценарной записи или по строению сцены, у меня всегда действуют два героя – Олег и Ольга.

Условно:

«ИНТ. ДОМ ОЛЕГА. ДЕНЬ.

Олег висит в воздухе, Ольга стоит на коленях перед камином и смотрит в огонь.

ОЛЕГ

Бла-бла-бла.

ОЛЬГА

Бла-бла-бла»

Надо будет как-нибудь написать и правда сценарий про эту парочку. Безумную короткометражку:)

Когда из сегодняшнего дня читаешь про революцию и гражданскую войну, того же Шолохова, возникает очень странное ощущение. Когда мы читали об этом из советского времени, из советской парадигмы, события и действия героев казались логичными и понятными.

А сейчас видишь, что все это был просто чертов бардак, в котором никто ничего не понимал.

И большевики победили не в силу своей гениальной гениальности и организованности. А просто потому, что у них была хоть какая-то цель и хоть какой-то план. Это была вполне идиотская цель и вполне идиотский план, но он у них по крайней мере был. У всех остальных не было и этого.

Кстати, у меня ощущение, что сейчас в мире происходит примерно то же самое.

Причем цель и стратегия есть только у меня. И они как минимум не глупее, чем цель и стратегия большевиков.

Так что держитесь нашей мастерской – не пропадете.

Коллеги, что касается ИИ – все очень ускорилось. Более того, очень ускорилось само ускорение изменений. Очень скоро нам всем нужно будет искать себе нишу, из которой нас не вытеснит ИИ. Вернее так – в которую нас вытеснит ИИ. Не нашим детям, а нам. И в течение следующих 3—5 лет. Скорее трех, чем пяти.

Раньше я с уверенностью говорил о том, что писатели-сценаристы защищены от ИИ самой сложностью нашей работы. Сейчас я в этом уже так не уверен.

И уж точно я не собираюсь превращаться в луддита, звать обратно к природе. Все, назад дороги нет.

Вдруг вспомнил, как тридцать лет назад мы с одноклассником Мишкой в Сямже в строительном вагончике отмечали столетие Пастернака. Как я ему читал наизусть подряд одно стихотворение за другим, а он кивал и говорил – да, это неплохо.

Потом мы сожгли этот вагончик, а Мишку посадили.

Февраль, сука. Достать, сука. Чернил, сука. И, сука, плакать.

Путь к сердцу мужчины лежит через раппорт, подстройку и ведение.

Пока вы спорили, наполовину пуст стакан, или полон – я уже написал про этот стакан сценарий.

Если вы не умеете продать рукопись, всю жизнь будете продавать вдохновение.

В книге про лингвистов наткнулся на интересную задачку.

Дан текст из 12 фраз на незнакомом языке (баскском). Известно, что одна из фраз грамматически неправильна из-за ошибки в одном слове (в более строгой форме: из-за того, что в одном случае одна последовательность букв между пробелами заменена некоторой иной последовательностью букв).

Текст

Gizona joaten da.

Gizonak zaldia ikusten du.

Astoa atzo joaten zan.

Gizonak atzo joaten ziran.