Пётр расстроился. Хочешь сделать хорошо – сделай сам. И что теперь с этой короткометражкой делать? Такой вопрос и задал. И получил по башке. Фильм уже отправлен и в Канны и в Штаты. Не успели к Веницианскому Золотому Льву, но подали на следующий год. И что?

Так вы, Пётр Миронович, автор сценария. Ну, совместно с госпожой Луизой Нету Жорже.

– Кто эта достойная особа? – задал вопрос, когда проморгался.

– О, известная португальская поэтесса и сценарист. Красьявица!

– Если все три приза не заберём, то один-то по любому, – таков был вердикт французского режиссёра.

Эх, жаль Оскары нельзя на пиджак нацепить. У нас вот умнее, носи себе «Ленинскую премию», пусть народ знает своих героев.

Раз уж приехали, то не выгонять же. Решил Штелле показать ленту Брежневу.

– Ты, Пётр, дурак, – и опять целоваться надо.

– Почему, Леонид Ильич? – Эх, хорошо поцеловались.

– Зачем тебе это министерство? Пиши книжки, такие вот фильмы снимай. Лодырей гонять других найдём.

– Так вы же поставили, Леонид Ильич? – чего это было.

– Ага. Испугался? Шучу. Как у тебя не получается. Правильно поставил. Лучше нет никого. Каждый день на тебя жаловаться всякие заслуженные люди ходят. А раз ходят, значит работаешь. Больше гоняй. Подали на Оскара, говоришь, на Пальмовую Ветвь и Золотого Льва.

– Не всё. Ещёна Международный фестиваль анимационных фильмов в Анси. И ещё Жак Жиро собирается в следующем году выставить на соискание «Золотого медведя» за лучший короткометражный фильм в Берлине.

– Прыткий. А наш, Московский, чего? – щедрый Ильич сегодня.

– Он раз в два года проводится. Только что прошёл.

– Да, ты ведь министр. Исправь. Сделай ежегодным.

– Тут не я, к сожалению, решаю. Это решает Международная федерация ассоциации кинопродюсеров.

– Верю, Пётр, у тебя получится. Считай, получил напутствие. Работай.

Уже хотел уходить, как получил в спину:

– А что, Пётр, эти артисты ещё не уехали?

– Нет, я их в гостиницу Москва заселил. Решаем пару вопросов.

– Завтра давайте в пять вечера в Свердловский зал Кремля. Наградим режиссёра, актрису эту и Бика твоего орденами Дружбы. Раз фестиваль только через два года, – ага наградим, захотел видно Ильич Мишель Мерсье троекратно поцеловать. Насмотрелся на трусы оранжевые. Представил, что под ними. Вот и захотелось поцеловать. Не жалко, пусть целует, и полезно для дальнейшего сотрудничества.

– Спасибо, Леонид Ильич, – обрадовался Пётр.

– Тебе-то чего спасибствовать? Подожди, неудобно ведь получится. Их наградили, а тебя нет. Готовь дырочку на пиджаке. Тоже орден Дружбы дадим. Заслужил.

Сходил, обрадовал французов. И ведь на самом деле обрадовались. Только Мерсье в панике. Нет парадного платья. Пришлось вести в Большой. Всех пятерых. Культурный шок у лягушатников.

– А можно мне, и вон то платье, и вот этот костюм, а этьё. Петья, je vous prie s'il vous plaît. Просю.

Небритый Жак Жиро посмотрел образцы костюмов и ткнул перстом в серый приталенный двубортный.

– Этьё, de toute beauté. (Очень красиво). Пасибо. Карашо.

Выпроводил гостей и бросился назад к Дольче Габанову.

– Успеете?

– Тут две костюмерши есть. Если помогут? Не знаю.

– Ладно, приступайте.

Пришлось искать Зайцева.

– Слава, давай бегом в Большой со швейной машинкой. Потом поговорим о дальнейшем сотрудничестве. Сейчас честь страны спасать надо. И если ещё одну хорошую швею привезёшь с машинкой, то лишней не будет.

Вечером, пока вновь созданная студия Дольче & Зайцев шила на французов парадную одежду, Пётр с этими французами обговорил то, зачем они все вместе и прикатили.

А прикатили за разрешением изуродовать «Рогоносца». Хотят из него комедию сделать. Мечи, сражения? Как комедию? Хотя, вот есть ведь «Коридоры времени»? Есть смешные моменты в «Истории Рыцаря». Что ж, братья фханцузцы, снимайте. Сценарий? Не, ребята. Книга понравилась Де Голю? А вы откуда знаете?

– Онь мнье сам сказаль. На прийёме в Германском посольствье, – пояснил Марсель. – Он приглашаль его Превосходительство Министр Тишкофф во Францию.

Точно крут.

– Я не справлюсь со сценарием.

– Я пришлю хорошего молодого человека – Клод Зиди, он работает ассистентом оператора. Помогает мне править сценарии, – пообещал небритый Жером. С него, наверное, и мода на небольшую щетину пошла.

Клод Зиди? Что-то знакомое? Мать Её – «Банзай». Точно в интересное время живём. Классик французской комедии будет у Петра Мироновича литературным рабом. Куда там Яйцу.

– А красавица и комсомолка Луиза Нету Жорже? – всё же попытался отбрыкнуться.

– Карашо! – махнул рукой небритый гений.

– Я съезжу и приглашу! – Вдруг пискнул на языке Золя маленький Антуан.

Оба на. Гевюр цузамен. А это не любофф?

– Коньечно. Ньюжно поменьять билет. Летьи, – вот надо отдать должное богатым иностранцам. Они не запрягают долго. Они просто быстро ездят. Ни хрена, и мы научимся!

Платья и костюмы успели сострочить. И на награждение не опоздали. Удивительно много народу припёрлось. Половина Французского посольства, да с жёнами. Которые ревели, глядя на платье Мерсье, и щипали мужей за ягодицы. Кердык Дольче. Прославится на весь мир. Да и не только Мерсье ведь в красивом платье. А жена Лия? А Маша – Вика? А дочь? Крут? Фамилию поменять на Крутов?

Были и с нашего министерства иностранных дел. Даже сам Громыко.

После награждения подошёл к Петру.

– Пётр Миронович, меня Леонид Ильич просил поспособствовать получению вашим фильмом первой премии в Анси и Каннах. Даже не представляю, как это сделать, но с послом переговорю.

Переговорил. Посол тут же захотел пообщаться с министром.

Беседовали, как истинные джентельмены о погоде и дружбе. Договорились встретиться и пообщаться об обмене выставками картин русских передвижников и провентилировать вопрос о визите госпожи Джоконды в Эрмитаж. А что у Фурцевой же получилось?

52

– Какая разница между социализмом и капитализмом? – При капитализме человек эксплуатирует человека, а при социализме – наоборот.

Что хуже – социальный капитализм или капитальный социализм?

Перед отъездом барона Бика со товарищи пообщались с ним и Эдуардом Буффардом, о делах перетёрли. Пётр предложил несколько новинок.

– Нужно делать пластмассовые кюветы для кошек. Насыпать туда можно песка или опилок и выставить в коридоре. Красиво и спросом будет пользоваться. И к этому лотку обязательно лопатку с прорезями, просеивать отходы.

– О, у менья у самого коть. Персик, – поднял палец вверх Марсель.

– Перс? – не понял Штелле.

– Не перс. Персик. Рыжьий. Да, нужьно запустить пробныю партию, – Бик с каждым днём всё лучше по-русски говорил. Настырный капиталист.

– И дальше с кошками. Нужен каскад лежанок и домиков на стволе. Примерно так, – Пётр показал эскиз. На толстую трубу надеваются поочерёдно разные площадки. В середине есть домик. Всё застелено ковролином.

– Бьен. Очень карашо. Увьерен будуть покупать. Сам узе хочью, – протянул листок партнёру. Тот покивал головой и тоже палец показал. Хорошо не средний. Большой.

– Марсель, ты ведь видел игры Лего? – кивки обоих французов, – Они делают дома и машинки, – опять кивки.

– Датчане всё запатентовали, – Марсель развёл руками.

– Да и чёрт с ними. Вот картинки. Остров. Пальмы. Животные. Корабли. Лодки. Человечки. Пираты. Аборигены. Лаперуз ваш. Общим останется только принцип защёлкивания кубика. Если он запатентован, то можно и лицензию купить. Ещё можно космический корабль. Кусочек чужой планеты с инопланетянами. Можно войну. Вертолёты, танки. Пушки. Солдаты. Или раньше. Рыцари крепости. Требюше. Катапульты. И чтобы они действующие, на резиночках.

– Мьёшно. Отличная идеья. Думаью, купим лицензию, – Марсель повернулся к соратнику рассматривающему эскизы Петра.

– Бур бур мур мур, пер пердон, – ответил собеседник.

Вот как эти французы умудряются выучить французский язык? Ничего не понятно.

– Эдуард говорить, что придьётся строить сразу большой заводт. Много жельяющих купьить, – и оба опять большие пальцы показывают и зубы белые. Чего они красивого в своих волосатых пальцах нашли?

– Вот – завод! А можно сразу ещё один такой завод в Краснотурьинске?

– Кто закьясчик. Кто платьит. Россия?

– Марсель, а сколько у меня денег?

Попереглядывались партнёры. Поговорили о чем-то интересном, наверное, но не о деньгах. Слово «долларс» ни разу не прозвучало. Хотя вот «миллионс» слышалось.

– Трудно считать, деньги вложены в стройка в модернизация, в сырьё. На складах есть гововья продбюкция. Миллионов триста.

– Ну, ни хрена? Долларов?

– Ньет, что ти, франков, – это примерно на пять нужно разделить. Шестьдесят миллионов долларов?! Мать вашу, родину нашу. За полгода? Не там работаю. Перехать? Нет. Родину не продам! Да, у них и нет столько денег. Шьютка!

– А можно построить на мои деньги? – сколько, блин, свечной заводик стоит?

– А докьюменты, как строить?

Как? А чёрт знает. Колхоз может заводы строить? Консервные точно может. А вот пластмассовых игрушек? Да и хрен с ним. В худшем случае отберут и передадут государству, но ведь завод работать не перестанет. У детей в стране будут замечательные игрушки на тридцать лет раньше.

– Колхоз «Крылья Родины». Как и всегда, – махнул рукой.

– Посчитать. Зданьие, электричество. Водьа, отопленьие, – у капиталисты проклятые.

– Всё будет. Нужен проект.

– Карашо. Прибыль будьет?

– Козе понятно.

– Ми в деле.

Родину хотите ограбить? Детей? Шутка.

– Прибыль в новые производства.

– Как ти говорьить. Ежьику поньятно.

– По рукам!

Опять пальцы волосатые.

53

Дороги в городе были настолько плохими, что когда врачи «скорой» говорили: «Мы его потеряли!» – водитель разворачивался и ехал искать пациента.

Открою вам тайну: на самом деле, дороги в России портят не грузовики, а яхты.

Министр был ненастоящий. Трубицын Евгений Георгиевич. Министерство автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР в справочнике первое попалось. А на самом деле, зачем с главнюков начинать. Даже если такой и есть, то ведь всё равно пошлёт в нижестоящую инстанцию. Не будет же така шишковина о малюсенькой двухкилометровой тропке думать. Нужно мыслить «Глобально». Вот и пусть, а мы с ненастоящим министром про тропку поговорим.

Вот министр не настоящий, а вид у него вполне. Солидный. Высокий лоб, красивый галстук. Бардак на столе, как и у Петра. Узнал, ну, да и секретарша предупредила. Интересно, что Фурцева своим пребыванием на этом посту подняла популярность в целом для страны не самого важного министерства. Вот и Петру отголоски славы достались. Популярен.

– Пётр Миронович, заходите, присаживайтесь. Чайку, кофейку?

Эх, знал бы ты, товарищ, как сейчас удивишься.

– Пётр заноси.

Занёс. Два ящика приличных. Два сервиза производства Краснотурьинской экспериментальной фабрики костяного фарфора. Достали пару образцов. Красота. Всякие Дулёвы даже рядом не лежали. Получше, чем даже Севрская фарфоровая мануфактура. Уж не хуже.

– Давайте кофейком обмоем подарок, – Пётр о товарище навёл справки. Хороший министр. Уже начал создавать объединение «Совтрансавто». И об этом поговорим.

Попили. Товарищ замкнулся. Понял, что министр Культуры сейчас попрошайничать будет. Ну, не себе же на дачу асфальтовую дорогу хочу. Но начинать надо, раз пришёл.

Штелле рассказал о своём «подшефном» колхозе, о том, как добирался пешком до школы. Потом о щебёнке из Краснотурьинска. О планах по спасению вот этого маленького кусочка Родины.

– Пришёл выслушать ваши замечания Евгений Георгиевич.