Я долго размышлял. Конечно, я не сильный, хоть папа меня и приучает к спорту. Я не выиграю ни одну драку, но вот если нужно будет драться за родителей, меня ни за что не остановишь, я никакой боли не почувствую и буду сражаться до последнего вздоха. Я не знаю, как это – «до последнего вздоха», но мне очень нравится это выражение.

Я точно не смелый. Когда мы с папой в бассейне забрались на вышку, я побоялся прыгнуть. Нет… Я прыгнул в конце концов, но не потому, что не боялся, а потому что мне хотелось, чтобы папа мной гордился, и чтобы ему не стыдно было перед папами других пацанов. Но больше в бассейн с папой я не хожу, хотя поплавать иногда и хочется.

Надёжный я или ненадёжный, тут сложно сказать. Это надо проверять временем. Пока утвердительного ответа на этот вопрос у меня нет. Тайны мне можно доверять. Я их никому не рассказываю, но не потому, что надёжный, а потому, что я вообще не люблю болтать.

Верный? Тут тоже проблема. Родителям я, конечно, верный, но это у всех детей так. Что-то я ни разу не встречался с ребёнком, который сказал бы: «Разонравились мне мои родители, я полюбил других, пойду с ними поживу». Так что верный я или нет, можно будет узнать, когда я найду себе настоящих друзей или жену какую-то.

Успешным меня тоже нельзя назвать. У меня нет никаких особенных достижений.

Честный? Мне очень хотелось бы быть честным всегда. Так легче жить, не надо запоминать своё враньё, а потом волноваться, но я часто вру. Даже если получается, что я вру по хорошему поводу для того, чтобы мама не расстраивалась или папа гордился, но это же всё равно ложь. Или, например, когда отвечаю на вопрос: «Как дела, Костик?» Разве это не ложь – всегда отвечать «нормально» или «хорошо»? Как-то раз чашку разбил мамину любимую и свалил всё на Мусю. В этот момент я был и нечестным, и ненадёжным, и несмелым. До сих пор мучаюсь. И дело не в какой-то чашке, а в том, что если бы Муся умела говорить, она бы сказала родителям, что уважать меня не за что.

Умным я и сам себя не назову. Оценки в школе у меня средние, в музыкалке – нет вдохновения, а учитывая то, как много я в жизни не понимаю, то точно не всё у меня с умом в порядке. Мне кажется, что другие пацаны о простых вещах так много не рассуждают, что им и так всё понятно, а я всё время думаю обо всём, и чем больше думаю, тем меньше понимаю.

Хотя однажды в школе, когда меня поздравляли с днём рождения в классе на большой перемене (есть у нас такая традиция), мне одноклассники подарили открытку, которую сами сделали, и каждый написал по одному моему хорошему качеству. Раз десять там было написано «добрый». Это однозначно девчонки писали, потому что с ними я никогда не задираюсь. Ещё было «справедливый», «вежливый», «смешной» и «вдумчивый». Никто не написал «дурак» или ещё как-нибудь, как пацаны друг друга обзывают, но это и понятно, это же деньрожденьевская открытка.

Мне понравилось «вдумчивый». Жалко, что я не узнал, кто это слово написал. Хорошее слово. Я им даже маме похвастался. Мама прочитала, обняла меня и сказала: «Сын! Тебя ребята в классе уважают». Я очень надеюсь, что она пошепчется об этом с папой.

14. Про мужские занятия

Иногда, когда мама просит папу сделать что-то по дому, папа отвечает: «Извини, любимая, но это не мужское занятие». И тогда маме помогаю я.

В этом есть что-то странное. Я же тоже мужчина, хоть и маленький пока. Сам я думаю, что помогать маме хорошее дело, она же мне всегда помогает. И не в какой-то там ерунде, а справиться с уроками сложными или мыслями, когда я точно знаю, что сам не смог бы. А вот посуду помыть – такая ерунда. Причём мама и сама это делает легко, даже быстрее меня, но ей приятно, когда я помогаю. И мне приятно. После помытой посуды мама меня хвалит так, как будто я подвиг совершил. А когда пропылесосил первый раз сам ковёр, она аж трём подружкам сразу позвонила и рассказала об этом. С гордостью рассказала!

Вот тут у меня возникают вопросы к папе. Он же любит, когда мама радуется, и пылесосить он умеет. Когда мама неделю лежала в больнице, он всё делал сам: и уборку, и еду готовил, и посуду мыл. И ни разу не попросил ему помочь. Один раз я попробовал предложить помощь, но он меня быстро из кухни выгнал: «Исчезни, малой, не крутись под ногами».

Как же трудно понять взрослых людей! Даже если это твои любимые родители. Как потом самому научиться быть взрослым, если у них в жизни ничего не понятно и нет каких-то четких правил. Я очень наблюдательный и выводы делать умею, но пока не совсем разобрался с этими мужскими и немужскими занятиями.

Папа любит ходить к Саше в гараж и вместе с ним там что-то ремонтировать и мастерить. Но самое любимое занятие папы в гараже – ругаться словами, которые не говорят при детях и женщинах. Хотя пацаны в школе ещё и не такими ругаются, но я папу не хочу расстраивать, поэтому не говорю ему, что все эти слова я уже сто раз слышал.

Я как-то сидел за распахнутой дверью гаража, прямо на земле, и слушал их с Сашей разговор. Они не замолкали ни на минуту, но их речь моя учительница по истории назвала бы «бессвязной». Когда Саша меня за дверью случайно обнаружил, он сказал: «Ах ты ёпрст, ты чего тут?»

Саша добрый, он любит всем делиться, поэтому он решил, что мне будет очень интересно чем-нибудь с ним и папой в гараже позаниматься, и пригласил меня войти. Я не стал отказываться сразу, но тут же почувствовал, что со мной им стало уже не так весело. Тогда я решил из вежливости им немного попомогать, а потом извиниться и уйти. Они меня всё время просили приносить им какие-то инструменты, и я старался находить их побыстрее.

Саша меня хвалил: «Ух, Лёха, какой у тебя пацан шустрый», – и папа смотрел на меня с одобрением. Наверное, ему бы даже хотелось, чтобы мы вот так вместе время от времени что-то делали в гараже. А когда я вырасту совсем большим, и у меня появится право ругаться разными словами, то со мной могло бы быть так же интересно, как с Сашей.

Не буду обманывать, в гараже мне не понравилось. Это мужское занятие мне не подходит. И футбол не подходит, и рыбалка.

Ещё мужским занятием считаются драки, хотя девчонки у нас в школе тоже иногда дерутся.

А самым главным своим занятием папа считает «работать и зарабатывать на свою семью». Видимо, поэтому, когда у него не очень хорошо получается зарабатывать, он сам на себя сердится. Я за него в такие моменты сильно переживаю, и мама переживает и всегда его подбадривает, делает вид, что ей вообще ничего не надо, что у неё все есть. Хотя это неправда – женщинам всё время что-то надо. Я в интернете смотрел много страничек, так вот они там всегда чем-то хвастаются – то новыми платьями, то новыми колечками.

Мне немного беспокойно от мысли, что, когда вырасту, не буду уметь зарабатывать для своей семьи. Я совершенно ещё не понимаю, чему мне нужно научиться для этого. Пока ничего в голову не приходило. И я не понимаю, почему мама хочет, чтобы я умел играть на скрипке. Моя учительница в музыкальной школе сказала, что с моими скромными музыкальными способностями музыкой мне не придётся зарабатывать.

Вот в чём я точно уверен, что хотел бы жениться на ком-нибудь таком же весёлом, как моя мама. Она никогда не унывает и никогда не хвастается платьями. Если уж она и хочет похвастаться перед подругами, то это тем, что я пятёрку получил или посуду помыл.

Как-то раз одна мамина подруга у нас на кухне учила маму, как поговорить с папой, чтобы он больше денег зарабатывал, но мама очень твёрдо своей подруге ответила, что ничему она папу учить не собирается и что ему мешают больше зарабатывать его принципы.

Ага… Принципы… Принципы – это отдельный разговор.

По утрам в выходные мы с папой в любую погоду делаем зарядку во дворе, даже когда снег. Это началось совсем недавно, когда мне исполнилось десять лет. Раньше мы делали зарядку дома, но там нам всё время мешала мама, и Муся под ногами путалась и норовила поцарапать.

Папа всё время говорит, что я должен вырасти настоящим мужиком, чтобы защищать свою семью. Я не против. Папа у нас такой и есть – настоящий. Мама смотрит на него иногда такими глазами, будто впервые видит, и восхищается: «Лёша, какой же ты настоящий!» Папа в такие моменты даже не отшучивается глупо. А так он всегда отшучивается, если его хвалить, и называет это «самоиронией». Вот если маму хвалить, она шутить в ответ не будет, она сразу верит и радуется. Получается, что самоирония – тоже мужское дело. Хотя… Не знаю. Когда я пробовал свою одноклассницу Олю похвалить, она тоже отшучиваться стала.

С этими мужскими занятиями очень много чего «не так» хотя бы потому, что мама все их признаёт, но за каждое из них папу немного ругает. Всерьёз или нет, я не знаю. Думаю, что мне многое не договаривают, считают, что я ещё не всё могу понять. Ну и правильно считают. Наверное. Хотя откровенно и подробно поговорить всегда лучше, чем долго догадываться.

Неделю назад родители отмечали годовщину своей свадьбы. Они в этот день всегда ходят в свой любимый ресторан. Меня оставили дома и, чтобы я не скучал, позвали дедушку из дома № 3А. Мы с дедушкой всегда очень хорошо проводим время. Он мне много интересного рассказывает. И что важно – очень терпеливо. Если я чего-то с первого раза не понимаю, он может повторять столько раз, сколько нужно. Поэтому я его прощаю, когда он одну и ту же историю рассказывает мне, будто впервые. Забывать стал, что уже рассказывал. Это совсем недавно с ним стало происходить. Там много всего: и про его родителей, и про детство, и про работу, и про жену – как они вместе путешествовали или ремонт делали, и что они сажали на даче.

В тот вечер была очень большая и круглая луна. Я придумал её нарисовать. Прямо на подоконнике расставил краски и уже приготовился начать рисунок, как дедушка мне говорит: «Ты чего? Через стекло собрался рисовать? Пойдём на улицу в беседку!» Я обрадовался. Со мной родители так поздно ни за что бы во двор не вышли и не стали бы ждать, пока я луну нарисую. Я только беспокоился, чтобы нас не потеряли, но дедушка сказал, что они обещали позвонить, как домой пойдут.

В беседке было классно! С одной стороны в неё попадал свет фонаря, а с другой светила луна. И всё равно было довольно темно, поэтому я почти наугад смешивал краски и рисовал не так, как дома бы при электрическом свете, а так, как было на самом деле, – загадочно. И дедушка точно знал, как поддержать, он просто рядом сидел и только краски и стаканчик с водой мне подавал, потому что краски у меня все в маленьких пластмассовых баночках, а палитру мне пока не купили. Рисую я по-своему: сначала кисточку делаю очень мокрой, чтобы краски прямо на бумаге красиво смешивались, а потом, когда первый слой подсыхает, я люблю почти сухой кисточкой взять краски пожирнее и вторым слоем пройтись по рисунку.

Когда я почти закончил, во двор подъехала машина, и я услышал мамин смех. Вернулись. И позвонить забыли, что домой едут, а у меня ещё рисунок совсем мокрый и незаконченный был. Я же ещё хотел комара на луне нарисовать. Пока я выбирал место для комара, дедушка сказал: «Это почти Шагал», – и я подумал: значит, ему понравилось. Это у нас с ним код такой. Но когда повернулся на него, увидел, что смотрит он не на мой рисунок, а в сторону – на папу с мамой.

Папа нёс маму на руках… И шёл не к нашему подъезду, а кружился по детской площадке. А потом на вытянутых руках поднимал её, маленькую такую, почти у себя над головой, а мама смеялась и руки расставляла, как птица. Я такого никогда не видел. Видимо, мама так летает, только когда никто не видит, даже я.

И можно было бы не смотреть на них, то есть не подглядывать, получается, но невозможно было глаз отвести. Я подумал, что вместо комара на луне нарисую маму.

А дедушка повернулся ко мне и сказал шепотом: «Костик, вот это самое главное мужское занятие – носить свою женщину на руках. Понял?»

Понял. Я понял, почему меня папа на зарядку каждое утро выводит.

15. Про войну

Я понимаю, почему на фильмах и передачах ставят отметку, с какого возраста ребёнку можно их смотреть. Мне всегда интереснее взрослые фильмы, но однажды я после одного такого просмотра переживал так, что несколько ночей спать не мог.