Мой хозяин (страница 7)
В ответ горничная выдала дежурное «конечно, господин Вандор», но меня это не обмануло. Ленивая сука, такая же, как и та, что я выпер позавчерашним вечером, лишив не только рекомендаций для будущего нанимателя, но и денег за последний месяц работы. На предплечье моём до сих пор красовалась царапина, оставленная девчонкой в первый же день её тут пребывания. И, учитывая, кто именно готовил комнату, наказание для горничной следовало бы выбрать куда более жёсткое. Оправдания её меня не волновали. Осколок разбитой пару недель назад вазы был красноречивее всяких слов. Ладно, чёрт с ней! Найти бы теперь другую, только толковую. Не моя забота, конечно, но…
Через несколько минут раздался тихий стук, и дверь приоткрылась. В кабинет, неся в руках серебряный поднос с расставленными на нём чашками, вошла Милана, а следом за ней показалась горничная. Легко кивнув, я отпустил последнюю и переключился на девчонку. Сегодня она была бледнее, нежели накануне, веки немного припухли, но это её нисколько не портило. Да еб твою мать! Стоило скользнуть взглядом по её длинным подтянутым ногам, по скрытому лишь тонким шёлком короткого халатика заду, как почувствовал знакомое напряжение в паху. Так бы и поимел её прямо тут, на глазах у Алекса.
– Хороша, – присвистнул Алекс, когда девка, ставя поднос на стол, чуть нагнулась и, ухватив за поясок халата, подтянул к себе. Погладил по бедру и шлёпнул по заду, словно породистую кобылу. К своему удивлению я понял, что мне это не по нутру. Под халатом она была голая, и это заводило, вызывало непонятное раздражение. Но другу я, ясен хрен, ничего не сказал. Пусть развлекается, если хочет, только, естественно, в пределах разумного. Судя по ухмылке, друг мою покупку оценил.
– Слушай, я бы себе такую заимел, – проговорил он и заставил опуститься девку к себе на колени.
Её огромные голубые глаза распахнулись, будто у фарфоровой куклы, волосы, чёрные, волнистые, качнулись тяжёлой волной. Тихо вскрикнув, она обмерла и уставилась на меня не то с ужасом, не то с мольбой. Заметив руку Алекса, опустившуюся на её голую острую коленку, я отвернулся и занялся кофе. К своей собственности я всегда относился достаточно ревностно, но эта злость, это недовольство… Хренова сука! Трахнуть её и дело с концом! Как вспомню её полные слёз глаза… Но какой у неё рот! Не помню, когда в последний раз получал такое удовольствие от минета. Нужно было, конечно, быть с ней поаккуратнее. Судя по анкете, девочка совсем нетронутая, вот только стоило мне почувствовать её мягкие губы, её язык, сил сдерживаться не осталось.
Глотнув кофе, я снова посмотрел на Алекса. Тот в ответ не сводил взгляда с меня. Прищурившись, он неспешно цедил кофе, придерживая одной рукой Милану за талию. Потёрся подбородком о висок девчонки и снова поднёс чашку ко рту.
– Может, того её? – предложил он с усмешкой.
Оба мы понимали, что это шутка, и тем не менее слова друга всколыхнули во мне некий протест. Нет уж, дорогой дружок, если дело дойдёт до этого, трахать её я буду один. Не люблю делиться. Тем более бабами. И Алекс, сукин сын, об этом прекрасно знает.
После того, как Алекс уехал, я отправился в зал. Расположенный на первом этаже, он занимал просторную хорошо проветриваемую комнату и был тем местом, где я нередко сбрасывал напряжение. Груша – самое то после отягчённых проблемными партнёрами переговоров или разборок с конкурентами и прочей швалью. Сегодня же мною двигало другое. Пожалуй, стоило прикупить девчонке что-нибудь из шмотья, ибо… Ибо ноги у неё потрясающие так же, как и тело. Была бы из хорошей семьи, точно отхватила бы себе жирный кусок. Да и так смогла бы себе любовника найти и кататься на дорогой тачке. Но везёт в жизни далеко не каждому. И ей не повезло.
В очередной раз всадив кулак в грушу, стиснул зубы. Напряжение несколько ослабло, и всё же я понимал – стоит мне увидеть её, как член снова встанет колом. И произойдёт это…
– Господин Вандор, – раздалось от двери, и я резко обернулся.
В дверях стояла всё та же горничная, а рядом с ней Милана.
Какого чёрта приказал привести её сюда, я и сам толком не знал. Неосмотрительный поступок, раздумывать о котором мне не хотелось.
– Свободна! – раздраженно бросил я обслуге. Горничная тут же исчезла в проёме двери. Правильно, не нужно меня злить ещё сильнее. Её кислая мина и так действует мне на нервы.
Я в последний раз стукнул грушу, и та покачнулась. Снял боксёрские перчатки и подойдя к скамье, бросил их, после чего сказал:
– Подойди.
Звука её шагов я не услышал, только почувствовал разгорячённой влажной кожей лёгкое колебание воздуха, когда девчонка оказалась совсем близко. Обернулся и посмотрел ей в лицо.
– Держи, – втиснул ей в руки полотенце.
Она секунду поколебалась, а потом принялась промокать мою грудь. Понятливая. Оно и не удивительно – у таких, как она, это в крови. Уверен, чуть погодя и ублажать научится как следует. Чтобы достать до моих плеч, ей пришлось поднять руки, и ткань халата на её бесконечных ногах задралась, едва ли не обнажив ягодицы.
Опустил взгляд, потом посмотрел девке в лицо. Не сдержался и сгрёб её волосы. Она тихо вскрикнула. Голос у неё был высокий, мелодичный, приятный. Пожалуй, немного детский, но это её не портило, скорее придавало ещё большее сходство с фарфоровой куколкой.
Прижав её к себе, я впечатал свой рот в её, заставил раскрыть губы и втиснул меж зубов язык. Она задрожала у меня в руках, как пойманная лань. Слабо упёрлась мне ладонями в грудь, и я ощутил, как бешено забилось у неё в груди сердце. Какая же сладкая… Кровь моментально ударила в виски и устремилась к паху. Я прижался к ней бёдрами. Тоненькая, аккуратная… Прикусил губу, потом, отпустив, снова посмотрел в лицо. И опять эти распахнутые голубые глаза, черт бы их побрал!..
– Через полтора часа обед, – просипел, понимая, что, если сейчас же не выставлю её, меня уже ничто не удержит. – Приведи себя в порядок. Я буду ждать тебя в столовой.
Милана
Снова оказавшись у себя в спальне, я метнулась в ванную и, закрыв дверь, прижалась к ней спиной. Меня по-прежнему трясло, но от чего именно, понятия не имела. Запах Вандора до сих пор преследовал меня: сандал и свежий мужской пот. Никогда прежде не чувствовала ничего подобного. Солёная на вкус кожа… Самец, способный беспрекословно подчинить себе любую самку, выбранную им. По-хорошему или по-плохому. Внезапное понимание этого отдалось во мне очередной вспышкой страха. Если не будет по-хорошему, будет по-плохому, вот и всё. Он трогал меня, и я понимала, что внутри меня постепенно возникает тепло. Не в сердце и не в душе, а на самом простом, примитивном уровне. А вот разум… Подойдя к зеркалу, я посмотрела на своё отражение. Губы припухли, лицо было смертельно бледным, а в глазах стояли слёзы. Снова. Снова!!! Потому что я не хотела даже намёка на тепло внутри, внизу живота. Потому что я боялась этого мужчину. Потому что я – человек, а не животное, чувствующее лишь примитивные инстинкты. Человек, чёрт возьми, сколько бы раз меня ни пытались словом или действием убедить в обратном!
Глава 6
Милана
Проснулась, едва за окном забрезжил рассвет. От природы жаворонком я не была, любила поваляться в постели, но могла подстроиться под нужный режим. В детском доме режим был столь же неотъемлемой частью моей жизни, как ограничение личного пространства и свободы. Нет, совсем уж плохо не было. С детства я отличалась достаточно покладистым характером и умела терпеть, а потому нянечки меня любили. Помню, как одна из них подсовывала мне конфеты, когда я была ещё совсем маленькой, а другая уже позже взяла в парк аттракционов вместе со своими детьми. Нянечки меня любили, и там, в далёком-далёком детстве я наивно надеялась, что одна из них удочерит меня, но…
Перевернувшись на другой бок, я уставилась в окно, на сереющее рассветное небо и подумала о Стэлле. Она оказалась единственной девушкой в питомнике, кто хоть как-то помог мне в первые дни. В те дни, когда мне было особенно страшно. Что с ней будет? В отличие от меня, за годы в детском доме научившейся приспосабливаться, она почти всю жизнь провела на улице и походила на волчонка. Увидев её в первый раз, я подумала, что она, должно быть, настоящая сука… По сути, она и была сукой: закрытая, резкая и зачастую отстранённая. И всё же, она оказалась единственной, кто обнял меня в мою первую ночь в питомнике, когда я, испуганная, беззвучно плакала, боясь разозлить охрану. Это уже после меня, как одну из самых перспективных в плане продажи, поселили в отдельную комнату, поначалу же нас было человек десять.
Но дело не во мне… Сейчас, глядя на то, как полоска неба в зазоре меж штор из грязно-серой превращается в бледно-голубую, я всё отчётливее понимала, что долго Стэлла в питомнике не продержится. Владельцу не нужны проблемы. А надеяться на то, что ей повезёт, и она попадёт к хорошему хозяину… Вряд ли. Я видела, каких девушек выбирают: милых, длинноволосых и послушных. Девушек со светлой кожей и розовыми сосками, без татуировок на теле. Таких, как я. И не важно, что она очень красивая. Мужчинам, готовым платить большие деньги, нужно другое. Как бы мне хотелось знать, что с ней всё в порядке…
Прикрыв глаза, я выдохнула и укуталась в одеяло. Что у нас осталось? Что у каждой из нас осталось? Воспоминания о прошлом, о детстве, о Стэлле застряли комом в горле, и я поспешила отогнать их. к чему это, если изменить я ничего не могу?
Примерно в десять утра в комнату ко мне вошла горничная. Та самая, что приходила вчера. Тактично и безэмоционально поздоровавшись, она поставила на тумбочку возле постели поднос с кофе и тарелкой чего-то, напоминающего украшенную свежими фруктами овсянку, и сказала, что через час я должна быть готова.
– К чему я должна быть готова? – не сдержав непонятно откуда взявшегося раздражения, осведомилась я и перевела взгляд с тарелки на женщину.
– К встрече с господином Вандором, – ответила она и пошла к двери.
Внезапно захотелось выругаться матом. Неужели нельзя двигаться нормально, говорить нормально, отвечать нормально?! Мне так и казалось, что если сдёрну с неё униформу, на спине у неё обнаружится прикрытая крышечкой выемка для батареек. Точно такая, как были у старых кукол в моём детском доме. Перевернёшь их, и они завякают своё однотонное «мама», а если уложишь на спину, закроют стеклянные глаза.
– А что господину Вандору от меня потребовалось? – не сдержавшись, осведомилась я.
– Он мне не сообщил, – тут же сказала горничная, обернувшись ко мне лишь на мгновение, и, поняв, что больше задавать вопросов я не намерена, вышла из комнаты.
Обхватив стаканчик с кофе ладонями, я подошла к окну. Окна комнаты выходили на внутренний двор. Поодаль виднелся край открытого бассейна, а правее – беседка, утопающая в тени старых плодовых деревьев. Господин Вандор… Ненавижу его! Господи, как же я его ненавижу! Отпив кофе, я заставила себя успокоиться. Просто не думать, не чувствовать. Я – кукла, точно такая же, как та, что только что вышла за дверь моей спальни. Нужно отключить чувства. Стэлла говорила мне, что тело – это только тело. Если тебе делают больно, нужно просто отключить чувства и спрятаться. Туда, где когда-то было хорошо, в потаённый уголок. Всё, что делают с телом можно пережить. Нужно только спрятаться.
Когда я в сопровождении горничной спустилась вниз, Вандор, одетый в чёрные джинсы и чёрную рубашку, стоял у последней ступеньки лестницы. Увидев меня, он кивнул горничной и сказал:
– Пойдём.
– Куда? – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать, стоит ли вообще открывать рот.
Губы его, красиво очерченные, исказила едва заметная ухмылка, а на щеке появился намёк на ямочку. Почему-то это привело меня в ступор. Ямочка… Я смотрела на него и не могла понять, почему меня это так удивило. У тысяч людей на щеках ямочки, и нет в этом ничего такого.
В сопровождении охраны мы прошли в гараж. Передо мной открыли дверцу огромного чёрного внедорожника, и я замялась. Куда он собирается меня отвезти?! Обратно в питомник или куда ещё? Почему-то мне стало дико страшно, так страшно, что ноги стали ватными, а руки покрылись мурашками.