Во сне знаки и буквы превращались в смыслы. Эта картина была наполнена энергией света, магией, гармонией. Буквы выстраивались на странице, словно по мановению волшебной палочки. Но музыка, сопровождавшая этот процесс, удивляла. Она полностью противоречила, разрушала, обижала эту картину. Анна наконец поняла, в чем диссонанс: рингтон. На тумбочке возле кровати беспрерывно звучала мелодия мобильного. В полусне Анна протянула руку и обезвредила телефон, нажав кнопку «Ответить».

– Почему ты не отвечаешь? – прозвучал мужской голос.

– Я сплю, – пробормотала она.

– Мы же договорились о встрече, – его слова словно окатили ведром холодной воды.

– О встрече?! – она не спрашивала, а, скорее, только осознавала.

– Аня, мы же договорились встретиться в 13:00.

В этот момент она поняла, что звонит Матвей. Сегодня суббота. Они договаривались. Хотя слово «договориться» редко имеет отношение к Матвею. Но оно принесло пробуждение.

– А сейчас сколько?

– Двенадцать тридцать.

– Матвей, я однозначно не успею к часу, – зевая, заключила она.

Открыла глаза. Солнце светило ярко, наполняя собой спальню, – по-настоящему. Когда мы настоящие, мы наполняем. Когда нет, тогда – нет.

– А во сколько?

– В 13:30, – честно обозначила реальность Анна.

– Почему?

Вопрос странный. Но и ответ Матвей получил такой же:

– Я писала роман до семи утра.

* * *

Анна подъехала к парковке ресторана на Владимирской улице. Теперь это стоянка ресторана. А на самом деле – тротуар напротив оперного театра. Она оставляла здесь машину на протяжении трех лет. Парковщик уверенно подошел к авто.

– Давно вас не было, – поприветствовал он.

Она вначале удивилась: столько лет прошло, а он все тут. Потом улыбнулась.

– Офис переехал на Крещатик, – ответила лаконично и честно.

– Вы к нам пообедать?

– Нет. Я жду человека.

– Понял. Включите габариты.

Вместо ответа она нажала кнопку и протянула ему двадцать гривен.

– Всегда приятно вас видеть, – ответил парковщик.

Анна взглянула на здание. Когда-то она арендовала в нем офис ради вида из окна. Главный зал смотрел на оперный театр. Тогда серое, не ремонтировавшееся с советских времен сооружение слыло чудовищем. Напротив стоял шикарный новый бизнес-центр. Вид на оперный театр открывался одинаковый, но цена аренды разнилась. Анна знала владельца фешенебельного бизнес-центра, поэтому получила равнозначные ценовые условия. Она выбирала между двумя вариантами. И когда отказала новострою, возмущение владельца вылилось во фразу: «Как вы могли выбрать это убогое здание?» – «Понимаете, когда я подхожу к окнам своего офиса, я вижу оперный театр и ваше красивое новое здание. Или вижу оперный и серое убогое… Чувствуете разницу?» – «И что делать?» – спросил тогда владелец. «Немедленно отремонтировать здание напротив. Вид из окна определяет многое», – ответила она.

С тех пор прошло много лет. Здание отремонтировали только в этом году. Анна посмотрела вверх. Постройку советских времен облицевали современными белыми плитами. Снаружи она обрела новую жизнь. Взгляд уперся в окна на седьмом этаже – окна офиса, в котором она провела три года. В ее кабинете висела та же римская штора, а в огромном холле виднелись те же зеленые роллеты, которые она выбрала семь лет назад. Анна горько улыбнулась: облицевать фасад легко – поменять внутреннее содержание намного сложнее.

Она посмотрела на часы приборной панели: 13:30. Взгляд автоматически устремился вдаль, и в ту же секунду она увидела Матвея, переходящего дорогу по зебре. Он направлялся к условленному месту встречи. «Вовремя!» Удивление парализовало. Она наблюдала за ним, идущим по зебре. Мокасины, узкие черные джинсы, широкая футболка, кожаный рюкзак за спиной, ирокез и солнцезащитные очки. Все тот же подросток.

С момента их телефонного разговора в среду прошло три дня. На следующее утро Матвей прислал сообщение: «Привет! Отправил тебе вчера текст и вырубился». Она написала: «У меня есть много мыслей насчет текста и на эту тему в целом». В ответ молчание. И только поздно вечером пришло зеркальное СМС: «Можешь сейчас говорить?» Она написала «Да» и услышала звонок. Эмоции от прочитанного интервью за сутки иссякли, поэтому Анна дала лишь общие рекомендации.

Матвей сказал, что завтра оперирует, и предложил встретиться в субботу. Разбираться в том, почему он не звонил сутки, она не стала. Вместо этого погрузилась в написание романа. Она не ждала ни встречи с ним, ни звонка. То, что они договорились увидеться, еще не означало, что это произойдет. Поэтому его сегодняшний звонок удивил.

Это первая встреча вне клиники с момента их разрыва. Еще неделю назад Анна была убеждена, что им не о чем говорить. Она посмотрела на него внимательно. Она не доверяла ему. У нее не было ни одной причины ему верить. Она сказала Виталику, что хочет понаблюдать за ним, чтобы убедиться. Но на самом деле его голос продолжал будоражить. Анна осознавала, что он манипулятор, но и отказать во встрече тоже не могла. «Что делать с этим влечением? Как отключить кнопки, так искусно нажатые им?» Она никак не могла понять, чего он от нее хочет. «Поговорить? О чем? Может, он все-таки расскажет правду?»

Вспомнила рекомендацию Виталика о технике энергетической защиты. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и представила, что на ней зеркальные доспехи. Матвей подошел к автомобилю и уверенно открыл пассажирскую дверь. Сел, забросил рюкзак на заднее сиденье, снял очки и громко вздохнул. Анна тоже сняла очки. Он посмотрел оценивающе и воскликнул:

– Глазам не верю! Люди, посмотрите! Богинская в джинсах!

Сегодня она действительно в джинсах. Но зачем так кричать?

– Я в шоке! – продолжал игру Матвей.

– Рада, что смогла удивить, – дежурно улыбнулась Анна.

На самом деле она надела первое, что попалось в гардеробной. За тридцать минут ей пришлось принять душ, высушить волосы, нанести макияж, одеться и выйти из дома, чтобы прибыть вовремя. Хотя, быть может, это ее бессознательное. Он много раз говорил, что не понимает ее длинных юбок. Матвей смотрел горящими глазами.

– Я что, впервые в джинсах? – на всякий случай уточнила она.

– Ага, – довольно прокомментировал он.

Анна окинула его взглядом. Ощутила запах ванили и вместе с ним еще большее волнение. Она опять волновалась рядом с Матвеем. По спине побежали мурашки.

– Куда едем?

– Не знаю. Куда угодно, где можно поговорить.

– «Веранда»?

– Вы и мертвого уговорите! – выдал он свой стандартный ответ.

Она нажала на газ. В августе субботний Киев прекрасен. Дороги наполнены не автомобилями, а солнечным светом, покрывающим все вокруг золотой пылью. Включила музыку. Они ехали молча. Анна вскользь поглядывала на Матвея. Тот использовал странный жест, которого она не замечала за ним раньше, – интенсивно стучал подушечками пальцев по лбу над бровями. Стучал спокойно и ритмично.

– Что ты делаешь? – не сдержалась она.

– Голова болит.

– ТЭС? – Несколько лет назад она изучала «Технику эмоциональной свободы». Это одна из меридианных техник, основанная на принципах акупрессуры и западной психологии.

– Ага, – ответил Матвей. Он продолжал стучать пальцами по лбу.

– А почему голова болит?

– Много работы, – пояснил он и повторил: – Богинская в джинсах!

– Я ношу джинсы, когда погружаюсь в творческий процесс, – заметила она.

– Ты сказала, что писала до утра. Что пишешь?

– Роман.

– Роман?! – еще больше удивился Матвей.

– Но ты же сам говорил, что с моим талантом прозаика нужно писать романы. Забыл? – Анна хитро улыбнулась. – Знаешь, в чем твоя проблема, Матвей? – Он молчал, поэтому она продолжила: – Ты слишком мало обо мне знаешь.

– И о чем роман? – проигнорировал он замечание.

– О том, как жить жизнь, – коротко ответила она.

Он улыбнулся. Анна прочитала на его лице неверие, но в этом случае не собиралась убеждать в обратном. Они подъехали к ресторану. Матвей, как всегда, забрал рюкзак и открыл ей дверь. Анна подала руку. Он окинул силуэт оценивающим взглядом:

– Джинсы, между прочим, крутые, а вот рубашка сюда не подходит.

Анна опешила. Посмотрела на себя. На ней белая рубашка из тонкого батиста и светло-голубые рваные джинсы-бойфренды. Джинсы, аналогов которым она не видела ни у кого. Каждый раз, когда она их надевала, девушки подходили с вопросом «Что за марка?». Потому что ткань, цвет, вытертость и вырезы производили неизгладимое впечатление. Завершали образ бежевые босоножки на тонкой шпильке. Анна посмотрела на Матвея возмущенно и холодно произнесла:

– Чтобы давать оценку чьему-то стилю, нужно самому быть безупречным. На твоем месте я не стала бы делать замечание моей рубашке Chloe из коллекции этого года, будучи одетым в растянутую майку и узкие выцветшие джинсы.

Матвей замер, потом пробормотал:

– Я надел первое, что попалось на глаза.

– А почему ты решил, что я сделала по-другому? – парировала она.

– Ну да! Ты же любишь папиков! Они носят респектабельные костюмы.

Она посмотрела ошеломленно и ответила ледяным тоном:

– Между мной и Стасом была разница в десять лет. Я не верю в отношения с большой разницей в возрасте.

«А вот тебе, я заметила, нравятся женщины постарше», – хотела добавить она, но сдержалась. Однако ехидная улыбка проступила на лице, как будто она это сказала.

Они пересекли зал ресторана и вышли на летнюю террасу: практически все столики свободны. Матвей уверенно направился в дальний угол. Анна расположилась на диване, он сел напротив. Она заказала кофе с молоком, воду и мороженое. Он – лимонад. Доктор сверлил ее долгим взглядом. Своим фирменным взглядом.

– Я же просил! Не выходи из комнаты! – неожиданно воскликнул он. На лице Анны застыло удивление.

– А у тебя кольцо! – растягивая гласные, упрекнул он.

Перевела взгляд на свою правую руку. На безымянном пальце в лучах солнца переливались бриллианты. Кольцо не обручальное, но подумать так можно. Она носила его в те периоды, когда хотела минимизировать внимание мужчин. Просто поднимаешь руку и сообщаешь: «Я замужем!» Хотелось сказать: «Ты сам вышел из комнаты, Матвей!» Но вместо слов вылетел глухой звук: Анна закашлялась.

– Ты болеешь? – удивился Матвей.

– Нет. Сама не понимаю, что происходит, – она выпила воды. – Избегаю излишнего внимания мужчин, – коротко пояснила она появление кольца, когда кашель отпустил.

Матвей пронизывал ее взглядом.

– Так ты ездила в Одессу? – вдруг выдал он. Вопрос прозвучал как выстрел.

– Нет, – автоматически ответила она.

– Почему?

«Следователь» внимательно всматривался в ее лицо. В эту секунду Анна отчетливо поняла, что он отслеживает невербальные признаки лжи. Появилась возможность проверить глубину его познаний.

– Мы должны были ехать компанией, а в итоге оказалось двое мужчин и я. Мне такая комбинация показалась опасной, – соврала она.

– Поэтому ты не поехала? – не сводя с нее глаз, спросил он.

Кивнула в ответ. Матвей просиял и радостно воскликнул:

– Ты как я! Никак не могла определиться – с кем. – Он неожиданно вскочил и в секунду оказался на диване рядом с ней.

– Так ты же определился, – подтрунила она.

Матвей посмотрел внимательно. Она почувствовала, что его коленка соприкоснулась с ее. Он громко вздохнул и отрицательно покачал головой:

– Понимаешь, я вижу себя с тобой сегодня и не вижу через двадцать лет. А с ней я не могу представить себя сейчас, но вижу в старости.

На лице Анны читалось удивление.

– Я вообще не понимаю, как ты можешь увидеть нас, если ты совсем не знаешь меня. Ты не провел со мной ни дня, – сказала она то, что думает.

– А ты видишь нас в старости?

– Десять дней назад мы расстались. Забыл?

Матвей поджал губы.

– Я живу здесь и сейчас, – продолжила Анна. – И если тебе хорошо с кем-то в настоящем, то когда-нибудь может прийти старость. «Завтра» не наступит никогда. Завтра ты проснешься, и это опять будет сейчас.

«Как можно не понимать очевидного?» – подумала она.