Глава 4

У меня есть всего секунда форы, и я не трачу ее зря. Бросаюсь вправо, в надежде, что, обогнув пирс, смогу выбежать на берег, но нога вдруг попадает в плен цепких пальцев. Рывок, и я снова ухожу под воду с головой. Неудачно вдохнув, закашливаюсь, и щеки щекочут пузырьки воздуха. Касаюсь ступнями песка, смешанного со скользкой речной тиной, и выныриваю. Глубина здесь уже небольшая, всего лишь по грудь. Глаза щиплет, в носу свербит, а в горле першит от неприятного привкуса. Поворачиваюсь к Мореву, гневно скривившись. Он трет ладонями лицо, мокрая майка облепляет его торс, но последнее, о чем я думаю, так это о его мышцах, а вот первое… я его утоплю. Серьезно. Возьму и утоплю. Какого черта он снова ко мне прицепился?!

С диким боевым кличем бросаюсь на Морева, хватаю его за плечи и заваливаю на спину. Совсем как тогда, во время школьной поездки в детский развлекательный центр Ростова. Саша не давал мне спокойно прыгать на батуте, и я пыталась утопить его в бассейне с пластиковыми шариками. Жаль, что не вышло, потому что сейчас силы слишком неравны. Руки Морева сильнее и проворнее моих, он поднимается, хватает меня за талию и швыряет, точно тряпичную куклу.

– Да угомонись ты, заноза мелкая!

Брызги разлетаются в стороны, перед глазами пляшут белые точки. Вскакиваю, мотнув головой, мокрые волосы оборачиваются вокруг шеи и липнут к щекам, а выдыхаю я, кажется, чистое пламя.

– Ты совсем с ума сошла?! – орет Морев.

– Что?! – визжу я. – Да это ты… больной на всю башку свою обесцвеченную! И меня такой делаешь!

– Я?! Разве это я в реку нас скинул?!

– Ты заставил меня прыгнуть!

– Я понятия не имел, что ты реально это сделаешь!

Его голос рассеивается, остается только тихий плеск воды и звучащая вдалеке музыка. Приоткрываю рот, но слов нет, только гулкий стук сердца, гремящий в ушах. На ресницах Саши блестит влага, взгляд до мурашек прямой и озорной, а улыбка совсем не надменная, она теплая и капельку виноватая. Вот сейчас мне действительно кажется, что мы знакомы. Вижу того Сашу Морева, которого знала. С кем бесилась и по-своему веселилась в детстве. Он мог быть безрассудным, мстительным и противным, но никогда не был жестоким. Боже, и что на меня нашло? Какое-то помутнение рассудка, ментальная катапульта в младшие классы. И все он виноват!

– Истеричка, – как-то надломленно усмехается Саша, хлопая по воде.

Отворачиваюсь, капли бьют по левой щеке и шее. Прикрываю глаза, стискивая зубы, и медленно поворачиваю голову обратно. Нет, ну он неисправим. Напрашивается и напрашивается.

– Спокойно, Мореева. Ты это заслужила.

– Да что ты говоришь? – Я замахиваюсь, чтобы и ему в лицо водой плеснуть.

– Настя, хватит.

– Проси пощады. Если бы ты не вел себя как распоследний козел, ничего бы не случилось.

– Ты и сейчас будешь свое бешенство на меня списывать? Не пора ли уже всем признаться, что ты никакой не одуванчик?

– Я прекрасный человек! Добрый и отзывчивый! Не то, что некоторые!

– Да? Что-то я не заметил.

– Потому ты… ты… – трясу головой так, что дрожат щеки. – Ты специально меня выбешиваешь! Вытаскиваешь наружу самое худшее!

– О-о-о, так я твой демон-искуситель? Как почетно.

– Заткнись! Проси прощения, и разойдемся по-хорошему!

– Как мне заткнуться и прощения просить? Мореева, ты воды, что ли, наглоталась? Бредишь от интоксикации?

Рябь расползается по поверхности воды от того, что я отвожу руку назад. Морев опускает подбородок и угрожающе смотрит на меня исподлобья. Мы точно два ковбоя, но вместо пушек у нас Дон. Ветер шуршит камышами за моей спиной, отражения луны и звезд покачиваются в темной реке. Взгляд Саши скользит вправо, и губы расплываются в жуткой улыбке:

– Кажется, ты вызвала подружку.

– Не пытайся отвлечь меня.

Морев иронично дергает бровью, и дрожь пронзает мои колени. Не может быть. Я не куплюсь. Не куплюсь. Он лжет.

– Мореева, скажи «Привет, змейка», – глумливо пропевает Саша, и я чувствую прикосновение чего-то скользкого к щиколотке.

Воздух вдруг пропадает, боюсь оглянуться и в панике бросаюсь вперед. Страх заставляет прислушаться к каждой клеточке кожи, и мне кажется, что у локтя что-то дергается. Змея! Это правда змея! Ступни сводит судорогой, легкие сжимаются. Впечатываюсь в крепкую горячую грудь и, совершенно не беспокоясь о том, как это может выглядеть, вскарабкиваюсь на Морева, обхватив его руками за шею.

– Убери ее! Убери! – пищу я. – Скорее!

Саша подхватывает меня, поднимая выше, и тихо смеется:

– Все такая же трусиха, но бойца строишь из себя достойного.

– Она уплыла?

– Еще нет. Не двигайся, а то нападет.

Зажмуриваюсь, крепко прижимаясь к Мореву. Тело бьет мелкая дрожь ужаса. Ненавижу змей. Не знаю, откуда у меня эта фобия, но стоит даже фотографию увидеть, как внутри все холодеет.

– Уже все? Она далеко? – шепчу я.

Рука Саши опускается на мою спину и неторопливо поглаживает, поднимаясь выше к лопаткам. Вмиг забываю о змее, о базе отдыха и студентах – обо всем. Растерянность не дает пошевелиться, ритм сердца на удивление успокаивается. Касаюсь кончиками пальцев коротких влажных волос на затылке Саши и легонько покачиваюсь от его беззвучного, но тяжелого вздоха. Молчим. Вокруг теплая вода, смущение и смятение. Что это? Что происходит? Почему мне совсем не страшно? Почему спокойно, словно все так и должно быть?

– Долго ты собираешься меня обнимать? – Морев оживает первым, голос снова пронзительно ледяной.

Нерешительно отклоняюсь и оглядываюсь по сторонам, всматриваясь в заросли камышей и темноту под пирсом.

– Куда она делась?

– Кто? Твоя адекватность? – посмеивается Морев, но веселья в этом звуке нет ни капли.

– Так змеи не было?

Саша брезгливо стряхивает меня с рук и отводит взгляд, скривившись. Если бы я не была уверена в реальности происходящего, то решила бы, что сплю: кто-то накидал в реку льда, а Морева подменили злобным клоном.

– Тебе стоит бояться совсем не змей, Мореева, – цедит он.

– Если ты на себя намекаешь, то…

Морев круто разворачивается, не дослушав меня, и ныряет, быстро гребя к пирсу. Ошарашенно смотрю ему вслед и не понимаю… какого черта? Что с ним не так? И что не так со мной, если его внезапный скачок от дурного и в каком-то смысле родного Морева до злобного и незнакомого… расстраивает меня? С чего бы?

Ветер касается плеч холодом, и я запрокидываю голову, глядя в темное небо с яркими точками звезд. Нужно держаться от Саши подальше, ведь я не лгала, говоря о том, что он пробуждает во мне все самое худшее. Больше никаких воспоминаний и детских препирательств. Побаловались, и хватит. Я не хочу возвращаться в прошлое. У меня новые друзья, новая жизнь, и Морев в ней мне совсем не нужен. С этой секунды я действительно буду делать вид, что мы не знакомы, а он… пусть делает, что хочет. Меня это вообще не касается.

* * *

В кедах хлюпает вода, мокрая футболка липнет к телу, а глаза и нос неприятно покалывает. Саша поднимается по бетонным ступеням, покидая пляж, и сжимает кулаки от злости. Как он мог так облажаться? Как?! План был до невозможности прост в исполнении: подойти и как следует напугать Морееву, чтобы она возненавидела его по-настоящему и решила – Морев кретин, от которого лучше и правда держаться подальше. Саше нужна эта граница, очень нужна, ведь ему с каждым днем все труднее и труднее держать себя в руках.

С момента их встречи первого сентября Саша никак не может выкинуть Настю из головы, а старые привычки, которые, как он думал, уже давно забыты, настойчиво требуют внимания. Подойди к ней, скажи какую-нибудь глупость, ненароком спроси, как дела. И все это ненормально, неправильно. Они не друзья, никогда ими не были, но в его воспоминаниях кое-что между ними все-таки было. Одностороннее, безответное, по-детски искреннее и сильное. Поэтому Саша и решился на не самый приятный, зато действенный шаг – оттолкнуть Настю, чтобы не лезть к ней самому, но, к его удивлению, притяжение никуда не делось, даже несмотря на четыре года тишины и черную дыру в его груди.

Правда, стоило Насте взглянуть на него там, на пирсе, стоило ответить бойко и бесстрашно, а потом еще и в реку сбросить, как все вышло из-под контроля. Вообще все. Саша забыл, чего собирался добиться. Забыл, зачем ему это нужно. Глаза Насти так сияли в свете луны… воинственно, дерзко, очаровательно и маняще. Она совсем его не боялась, а еще смотрела невыносимо открыто, будто он ничего не сделал, будто он обычный парень с толикой безобидной придури в ветреной голове. И Саша ненадолго позволил себе поверить, что все закончилось, все ужасы позади. Позволил себе прожить несколько минут без боли и тянущего на дно отчаяния. Это были лучшие минуты за последний год. Морев все еще чувствует тепло ее тела и легкую дрожь по коже, сладкий аромат волос и крепкие объятия, как вдруг в голове раздается яростным громом его собственный голос: «Нет! Это неправильно! Ты не достоин! Не заслуживаешь! Не имеешь права!» Спазм стягивает живот, и Саша опускает голову, приближаясь к деревьям.

Небо окончательно окрашивается в черный, тьма прячется между ветвями и стволами, покачивая невидимыми, но ощутимыми в холодных порывах ветра щупальцами. Саша подходит к огромному дубу и упирается плечом в шершавую кору, глядя на выход с пляжа. Проходит минута, две. Новая волна злости подкатывает к его горлу. Почему он должен ждать эту вредную девчонку? Почему не может просто взять и уйти? Саша ныряет в карман шорт, сминает промокшую пачку сигарет и запрокидывает голову, тяжело вздохнув. Конечно, он знает «почему», но от этого лишь хуже. Настя заставляет его вспоминать, каким он был. Веселым мальчишкой, по-дурному влюбленным в девочку, которая, в свою очередь, питала нежные чувства к его лучшему другу. Тогда казалось, что это настоящая катастрофа. Как же Саша ошибался. Сейчас он отдал бы все, чтобы вернуться в беззаботное детство. Туда, где он еще даже не подозревал, что его ждет и что с ним станет. Туда, где самой большой проблемой была неразделенная любовь и долгие разговоры со строгим отцом из-за проделок в школе.

Наконец, в тусклом свете одиноко стоящего у дороги фонаря появляется миниатюрная фигура. Настя обнимает себя за плечи и ступает на тропинку, а Саша неторопливо движется следом, стараясь остаться незамеченным, и провожает ее до домика. Многие ребята сейчас уже навеселе, не стоит девушке одной расхаживать по темной базе. В крошечном окне зажигается свет, мелькает девичий силуэт и слышится звонкий голос. Настя разговаривает по телефону, попутно раздеваясь, и Саша отводит взгляд. Ребра охвачены пламенем, не вздохнуть. Он ведь не может это чувствовать, это все невзаправду. Всего лишь игра воображения на струнах воспоминаний. Еще одно испытание, еще одна пытка. Саша действительно был влюблен в Настю, но это в прошлом. Бурный период взросления не оставил места для переживаний, чувства забылись, сменились новыми впечатлениями и увлечениями. Не могли же они просто заснуть? Или могли?

Саша разворачивается и решительно уходит прочь. Мокрая одежда кажется ледяной и тяжелой, но он вдруг улыбается сам себе, правда, это скорее мышечный спазм от усталости вперемешку с обреченностью. Возвращение Насти – насмешка судьбы, новый подзатыльник. Второй шанс, который невозможно использовать. Его шаги вдруг замедляются, взгляд тянется к крошечному синему домику. Ну конечно, какую еще дорогу он мог выбрать? Летом после первого курса они сняли его с пацанами, жарили мясо, обсуждали планы на следующий год. Макс накормил всех комаров в округе, Зима два часа пытался собрать дешевый мангал, купленный в супермаркете по дороге, а Миша удивил друзей, доказав, что в пятилитровой бутылке можно вскипятить воду на костре. Им было так весело. Так классно и легко. Казалось, они могут горы свернуть, если захотят. Болезненно поморщившись, Морев шагает дальше, и вскоре, отчитав парочку не самых приличных первокурсников, добирается до лагеря электромехаников. За столом сидят несколько парней, которые вмиг замолкают, стоит Мореву выйти в свет.

– Где Вова и Леша? – спрашивает он.

– Не видели.

– Вернутся – в доме их заприте.

– Накосячили?

– Не то слово. Сигареты есть?