* * *

До прихода Селесты оставался всего час, а мне еще нужно было высушить и выпрямить волосы. Я встала на колени перед высоким зеркалом и вгляделась в свою бледную кожу и усталые глаза. Витамин Д я принимаю регулярно, но это не то же самое, что ощущать на щеках солнечный свет. Селесте двадцать девять, и она не затворница. Пережив ужасное, она не прячется. Уверена, кожа у нее сияет.

Внутри у меня будто что-то царапалось, пока я возилась с выпрямителем для волос. Я намеренно не смотрела себе в глаза, но уже знала. Знала, что собираюсь сделать.

Так и не закончив с волосами, я спустилась вниз и написала Селесте сообщение.

«Селеста, прости, пожалуйста! Я неважно себя чувствую. Мы можем перенести встречу?»

На экране мгновенно появились три маленькие точки – знак того, что она пишет ответ. Я почувствовала, как изнутри поднимается тошнота. Поделом мне за то, что вру.

«Ох, Мер, мне очень жаль! Вообще не беспокойся! Конечно, мы можем перенести. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится ххх».

Я хотела написать ей, какая она добрая и как мне жаль, но меня слишком переполняло чувство вины, чтобы продолжать диалог. Я выключила телефон и прилегла на диван. Через несколько секунд Фред свернулся в клубочек возле моей руки. Он смотрел пристально, и я осторожно потрогала его за нос. Меня по-прежнему тошнило. Я натянула покрывало на нас обоих и стала ждать, когда закончится день.

День 1255
Вторник, 25 декабря 2018

Сегодня Рождество, и я сделала все, что положено. Возможно, даже больше. Отправила открытки, чтобы напомнить нескольким людям, что я еще жива. (У меня есть маленькая, но особенная коллекция открыток, адресованных мне. Главные среди них – самодельная открытка от Джеймса с изображением ангела на верхушке елки, украшенной мишурой, причем Джеймс утверждает, что ангел – это я, и огромная открытка от Сэди с надписью «Тому, которого люблю, на Рождество», которую она считает смешной.) Я заказала настоящую елку и украсила ее разноцветными гирляндами и большой блестящей звездой. Мне нравится еловый запах, правда, Фред постоянно трогает иголки лапой, так что нижние ветки за несколько дней сильно поредели. Все эти запахи – хвои, свечи с ароматом ладана и мирры, глинтвейна – подвергают мое обоняние праздничной перегрузке.

Глинтвейн я сварила в большой медной кастрюле. Осторожно помешивая горячий напиток, я потягивала его из кружки, пока заворачивала подарки. Их было так мало, что можно запросто управиться за час. Но я растянула это занятие на целую ночь. Вооружилась крафтовой бумагой (ее можно перерабатывать, а блестящую и глянцевую – нет), а чтобы разбавить скучноватый вид, перевязала коробочки красно-белым шнуром и аккуратно написала фломастером имя каждого получателя. Закончив с упаковкой, я посмотрела «Чудо на 34-й улице» (обе версии), «Полярный экспресс» и «Эту замечательную жизнь». В качестве закусок к фильмам я выбрала горячий шоколад со взбитыми сливками, зефир, имбирное печенье и шоколадные трюфели с карамелью и морской солью. Имбирное печенье я испекла сама, а трюфели в шикарной жестяной коробке купила на модном сайте. Такие трюфели каждый должен попробовать хотя бы раз в жизни. Еще я приготовила пряный рождественский пудинг, но не потому, что он мне так уж нравится, а потому, что это праздничное блюдо, на приготовление которого уходит около двух часов. Так что субботнее утро я провела с пользой. В моей жизни нет церковных служб, школьных мероприятий, открытых катков и оживленных супермаркетов, поэтому мне нужно чем-то заполнять время. Вот сейчас мне есть чем заняться. Сэди прислала кучу фотографий с рождественского спектакля Джеймса, где он исполнял роль верблюда и выглядел не слишком счастливым. По телефону я уверила его, что он отлично справился, потому что верблюды обычно всегда недовольны, а роль мудрого волхва вообще скучна и никому не интересна. К тому же большинство мудрецов вовсе не так мудры, как им кажется. Он хихикнул, потом телефон схватила Матильда, поднесла его к своему сопящему носу и пропела мне «Джингл Бэллз».

Том заезжал вчера – без предупреждения, но я даже не рассердилась, ведь на нем была шапка Санты с колокольчиком. «Я просто навещаю дорогих мне людей!» – объяснил он свой неожиданный визит. Он остался на пудинг, съел большой кусок и заверил, что ничего вкуснее в жизни не пробовал. Я купила ему подарок – мягкий шарф в традиционную шотландскую клетку, завернула и спрятала у телевизора. Просто на случай, если он мне что-нибудь подарит.

Что он и сделал, и мне было очень приятно, хотя и неловко – он вручил мне подарок в гостиной, и пришлось доставать его шарф и объяснять, почему тот не лежит под елкой. Но Том лишь рассмеялся и сознался, что тоже не знал, подарю ли я ему что-нибудь. Этот рождественский этикет вообще странная вещь, заметил он. Я не спросила, купил ли он подарки всем своим одиноким подопечным. Не так уж мне это и интересно.

* * *

Проснувшись, я сразу развернула свои подарки, потому что в рождественское утро так принято и это помогает отличить праздник от обычного вторника. Подарок Тома – дневник с плотными кремовыми страницами и гладкой кожаной обложкой насыщенного коричневого цвета, с моими инициалами, вытисненными на лицевой стороне, – мне очень понравился!

Сэди приехала прямо с ночной смены в больнице – у меня как раз испеклись шоколадные круассаны. На ней были серьги в виде рождественских елок, а стетоскоп обмотан мишурой. Она вручила мне огромный флакон духов, какими я пользовалась в двадцать лет, и я сразу обильно ими надушилась. Остаток дня я чувствовала себя так, словно собираюсь на свидание в спальне у Сэди. Приятно отдохнуть от надоевшего запаха ладана и мирры. Мы с удовольствием повспоминали старые времена – куда ходили и с кем встречались, – пока Сэди не пришло время уезжать: ей нужно было забрать детей от Стива.

– Им не терпится получить все свои игрушки от Санты и поиграть с ними, – сказала она извиняющимся тоном.

– Ну конечно, – успокоила я ее, но я знаю, что она была бы счастлива, если бы я надела куртку и пошла с ней.

Вместо этого я сунула ей в руки детские подарки – коробку с фигурками диких животных для Джеймса, потому что он хочет стать смотрителем зоопарка, когда вырастет, и огромного единорога для Матильды, от которого, я уверена, она будет в восторге. Поцеловала Сэди в щеку и пожелала ей счастливого Рождества.

Аромат духов держался весь день, еще долго после ухода Сэди. Они намного слаще и тяжелее тех, какими я пользуюсь сейчас, и она это знает. Она подарила мне ностальгию в высоком изящном флаконе.

Я развернула подарок для Фреда – пушистую мышь, набитую кошачьей мятой, с которой он полчаса носился как сумасшедший, а потом вырубился на диване и проспал до самого вечера. Я сидела рядом с ним и ела большую порцию приготовленного в начале недели карри, осторожно держа тарелку на колене. Я не люблю индейку и никогда ее не готовлю, и сегодняшний день – не исключение.

Я обменялась сообщениями с Селестой, которая пожаловалась, что ее отчим так громко храпит на диване, что они с мамой не слышат телевизор. Написала ей, что лежащий рядом Фред делает то же самое. Потом она призналась, что наконец-то рассказала маме и отчиму о случившемся и что мама долго плакала, но они оба очень ее поддерживают.

Свернувшись калачиком рядом с Фредом, я наблюдала, как на экране Джеймс Стюарт ищет смысл жизни. Ела сыр и крекеры, потом доела рождественский пудинг, хотя вовсе не была голодна. Открыла бутылку игристого вина, которую принесла Сэди, и выпила всю слишком быстро. Я подумала о сестре, закрыла глаза, и за пять минут до полуночи меня разбудил телефонный звонок.

Мама. Ее голос звучал глухо. Она спросила меня, что я делала весь день и почему не купила ей подарок. Да, она получила мою открытку. Нет, в этом году она свою не присылала. Пустая трата времени. У нее есть кое-что для меня под елкой – я получу это, когда возьму себя в руки и наберусь смелости к ней приехать. Она сказала, что Фиона и Лукас только что ушли, и у меня внутри все сжалось. Они провели у нее весь день. Лукас резал индейку и съел две порции трайфла. Я пожелала ей счастливого Рождества и повесила трубку, не дожидаясь, пока она договорит. Выключила телефон. Назавтра, в День подарков, у меня случилась паническая атака.

1998

Впервые он появился в нашей жизни унылым воскресным днем, когда привычный затяжной дождь барабанил в окно гостиной, словно настойчивый незваный гость. Мы с мамой смотрели черно-белый фильм, хотя я скорее просто делала вид, что смотрю. Мне хотелось чего-нибудь яркого.

– Привет! – голос Фи разнесся по коридору, и звучал он иначе.

Я не расслышала ее следующих слов, но поняла, что она говорит с кем-то еще. Послышался шум сбрасываемых курток и обуви, приглушенный смех. Я посмотрела на маму, но ее взгляд был прикован к экрану телевизора, где молодая женщина цеплялась со страдальческим видом за руку пожилого невозмутимого мужчины.

Мы редко приводили в дом гостей. Иногда заходила Сэди, но обычно она просто ждала в коридоре, пока я возьму куртку и надену ботинки. Никогда никаких мальчишек. Но сейчас один из них стоял в гостиной – возможно, самый высокий человек, когда-либо появлявшийся у нас в доме. Он нависал над нами, пока Фи не велела ему сесть.

– Это Лукас, – представила она своего спутника.

Я пробормотала приветствие, мама выключила звук у телевизора и оглядела гостя с ног до головы.

– Приятно познакомиться, – сказал Лукас. – Много слышал о вас.

Мама улыбнулась.

– Правда? И что, например?

Долго ждать ответа не пришлось: они с Фионой хорошо подготовились.

– Ну, я знаю, что вы печете отличный рыбный пирог.

Вообще-то рыбный пирог всегда пекла я. Но мама приняла комплимент.

– Кажется, он есть в морозилке, – сказала она. – Не хотите остаться на ужин?

Фиона просияла, и Лукас с энтузиазмом кивнул:

– Да, спасибо, миссис Мэггс. Я с удовольствием.

– Тогда пойду разогрею. – Выходя из комнаты, мама передала Фи пульт.

Мы сидели в тишине, а потом переключили на музыкальный канал.

– Чем занималась? – спросила меня Фи, садясь рядом с Лукасом на диванчик.

Как будто я действительно могла рассказать что-то интересное. Я видела, как она вложила руку ему в ладонь и он крепко сжал ее пальцы.

– Ничем особенным. Испекла финиковый пудинг с карамелью. Можем съесть его после рыбного пирога.

– Здорово. – Она подтолкнула его локтем.

– Хорошая идея, – согласился он.

Я смотрела на его ножищи в грязных белых носках. Рядом с ногами Фи они выглядели огромными.

– Мы теперь настоящая пара, – заявила Фи. – Пока ехали сюда, Лукас попросил меня стать его девушкой.

– Поздравляю, – сказала я и добавила, обращаясь к нему: – Ты смелый парень.

Мы с Фи засмеялись, а он лишь улыбнулся. Причем одними губами, выражение его глаз не изменилось.

Мы смотрели телевизор, пока мама не позвала нас ужинать. Стол был накрыт на четверых, что вызвало странные ощущения. Можно было подумать, это придаст небольшому деревянному прямоугольнику гармонию, но ничего подобного не произошло. Не знаю, в чем было дело: в его росте, непривычном мужском запахе, или в том, как он вытянул мимо меня свою длинную руку, чтобы взять соль, или же это была неловкость, которую я испытала, случайно задев его ногой под столом. Может быть, все это вместе. А может, как позже сказала мама, я просто ревновала.

– Однажды у тебя тоже появится парень, – заметила она, когда за Фи и Лукасом закрылась входная дверь.

– Может быть, – пробормотала я.

Я знала, что сестра просто прощается с ним во дворе, но сердце не переставало колотиться до тех пор, пока она не вернулась в дом.

После этого Лукас стал постоянным гостем на наших воскресных ужинах. Мама разогревала приготовленную мной еду и выдавала ее за свою, а мы с Фи подыгрывали. Я всегда вызывалась накрыть на стол, чтобы поставить соль, перец и томатный соус рядом с тарелкой Лукаса. Ему больше никогда не приходилось тянуться через меня.

День 1257
Четверг, 27 декабря 2018

Оказалось, Том собирал пазлы гораздо лучше, чем мы ожидали, и наша миниатюрная версия Санта-Мария дель Фьоре уже готова почти наполовину.