Я разделась, оставив только трусики. Мои помощницы помогли облачиться, иначе не скажешь, в первозданную красоту, туго зашнуровали корсет, приподнимающий грудь, и расправили складки почти невесомого, струящегося до пола, подола. Откуда взялись туфли на шпильке в тон платью, даже спрашивать не хотелось, чтобы не портить волшебство.

Улыбчивая монахиня умело скрутила мои волосы в пучок, выпустила пару завитков у висков и отошла, придирчиво оглядывая результат. Судя по ее сияющему лицу, получилось хорошо. Вторая обошла вокруг несколько раз, смахнула пару невидимых пылинок и удовлетворенно кивнула.

Я подошла к зеркалу и поняла, что ощущала Золушка после того, как фея-крестная экипировала ее на бал! Платье воистину волшебное – и не догадывалась, что могу так выглядеть! Хотя на свое отражение можно было и не смотреть, достаточно взглянуть в глаза Горана, говорящие обо всем. Даже не заметила, когда мужчина успел вернуться.

– Ты прекрасна! – выдохнул он, похоже, боясь даже приближаться.

– Спасибо.

Монахини помогли раздеться, предварительно вновь выгнав хорвата, и бережно упаковали волшебное платье в чехол. А я, как координатор с богатым опытом, отправилась помогать Драгану с праздником, и, в круговерти забот забыв обо всем, даже не заметила, как наступил вечер. Но стоило сумеркам начать неспешную прогулку по саду, как все страхи вновь потребовали внимания.

Наблюдая, как устанавливают сцену для музыкантов, я думала о том, где сейчас Глеб, в безопасности ли он, сможет ли вытащить меня отсюда, как говорил. Что вообще значили его слова? Господи, как же задрала уже эта проклятая неизвестность! Сколько можно, в конце концов?!

Протяжный выдох сквозь плотно стиснутые зубы. А ведь нечего юлить и врать самой себе! На самом деле не очень-то и хочется, чтобы меня спасали. Если честно, не горю желанием покидать хорвата. К нему неимоверно сильно тянет. Что это? Откуда такие сильные чувства к мужчине, который совсем недавно был незнакомцем?

К счастью, внимания требовали не только страхи, но и рабочие. Один из них, наверное, старший, похожий на огромного усатого бобра в синем комбинезоне, подошел ко мне. Что-то пытаясь объяснить на турецком, он тыкал толстым пальцем сначала в схему, потом в разобранные конструкции на траве. Смутно догадываясь по обрывкам турецких фраз, что его чем-то не устраивает место, выбранное Драганом для сцены, я успокоила мужчину на смеси турецкого, английского и языка жестов и отправилась на поиски Горана. Женщины из прислуги одна за другой качали головой. В неприятности, что ли, влипнуть? Тогда он точно сразу же объявится!

Постучав в дверь его комнаты и не дождавшись ответа, я вошла. Внутри царил полумрак. Надо же, как тут все изменилось с того ужина, когда записка Арсения не давала мне покоя! Круглое розовое ложе с жирными ангелочками исчезло, на его месте стояла обычная кровать. Каменный лев не скалил зубы у камина. Хрустальная хвастливая люстра, подобрав пышную стеклянную «юбку», видимо, поспешила сбежать в Лувр. Мутно-белого кристалла у окна тоже нет – очевидно, ведьма с ужасным вкусом, что раньше владела домом, соскучилась по нему и забрала, а заодно прихватила и троицу фламинго, что стояли рядом. Лепнина на потолке осталась, но искусное деликатное освещение в нишах стен, наполняя комнату приятным полумраком, скрадывало ее.

Совсем другая комната. Теперь она мне нравится.

На тумбочке у кровати что-то блеснуло, я неосознанно, на «инстинктах сороки», сделала шаг к ней и увидела серебристый матовый кинжал. Витая рукоять с большой буквой «D» в основании клинка, длинное лезвие с вплавленной в середине полосой цвета сливок. Что это? Похоже на костяную занозу из груди Драгана. Я провела пальцем по ней. На ощупь шероховатая. Это на самом деле кость? Но зачем она в кинжале? Странно. Мне с трудом удалось отвести взгляд от клинка. Какой же он красивый, мрачный и… опасный.

– Нравится? – раздался голос Горана.

– Да. – Все еще зачарованная кинжалом, прошептала я.

– Он давно принадлежит нашей семье. – Мужчина взял его, прижавшись грудью к моей спине. – Дай руку, Саяна. Не бойся.

Я протянула ладонь. Холодная сталь легла в нее уверенной тяжестью. Пальцы сами собой крепко сжали рукоять, словно что-то внутри меня знало, как обращаться с клинком. Тело напряглось. В венах вскипела готовность нападать. Я резко развернулась, не отдавая себе отчета, что делаю. Острый кончик клинка ужалил Драгана в голую грудь.

– Прирожденная Охотница. – Хрипло выдохнул он, не сделав ни единого движения, чтобы помешать мне.

– Господи! – рука задрожала и выронила кинжал. – Горан, прости!

– Ничего страшного. – Улыбаясь, будто неуклюжая девушка всего лишь нечаянно разлила на него сок, ответил мужчина.

– Но… – Дыхание перехватило, и я молча проводила взглядом темно-вишневую капельку крови, которая скользнула из ранки на груди по его стройному торсу и впиталась в полотенце на бедрах.

– Саяна, все хорошо. – Хорват поднял кинжал, двумя пальцами вытер свою кровь с острия и вернул мрачного красавца обратно на тумбочку. – Видишь, даже следа не осталось.

Я осторожно положила ладони на его грудь. Какая горячая! Как он мылся, интересно? Кожа обжигает! С нее вода, наверное, попросту испаряется, как с раскаленной сковородки! Как и раны, кстати. Даже шрама или хотя бы крошечной царапинки не осталось. На коже лишь подсыхающий след от крови.

Санклит. Практически бессмертный с ускоренной регенерацией тканей. Так, кажется, говорил Арсений. А еще он упоминал о специальных кинжалах с костяными вставками на лезвии, которые причиняют таким существам нестерпимую боль. Если вонзить клинок в сердце, можно их убить. Я с трудом удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу. Как же долго до некоторых доходит очевидное!

– Твои ладошки такие нежные, – прошептал мой «практически бессмертный», бесцеремонно прижавшись ко мне и тяжело дыша.

Я подняла голову и утонула в его полыхающем желанием взгляде.

– Так приятно! – он накрыл одну мою руку своей, огненной.

Другая еще крепче сжала талию. До меня – вновь с запозданием – дошло, что между нами теперь лишь тонкая ткань полотенца. И моя одежда, конечно. Так, пора вспомнить о бобре в голубом комбинезоне.

– Я искала тебя, – пробормотали губы.

– И ты меня нашла. – Хрипло отозвался мужчина. – Вечно буду за это Господа благодарить!

– Отпусти. – Руки уперлись в его живот, отталкивая.

– Саяна? – взгляд санклита наполнился тревогой. – Я чем-то обидел тебя? – объятия разомкнулись.

– Нет. – Дрожащие ноги сделали шаг назад. – Там… – Мысли разлетались прежде, чем удавалось ухватить их за хвост.

Я отвернулась, чтобы скрыть замешательство. Руки снова потянулись к кинжалу на тумбочке. Пальцы скользнули по холодной стальной поверхности. Меня тянет к этому клинку с неимоверной силой! Как и к его хозяину.

– Твои волосы волшебно пахнут! – Драган отвел их в сторону и обжег шею дыханием. – Саяна…

Закрыв глаза, я позволила желанию охватить все тело. С губ сорвался стон.

– Господь всемогущий! – выдохнул санклит. – Что же ты со мной делаешь, любимая!

Развернув лицом к себе, он поцеловал меня. Вкус нежности и страсти – успела соскучиться по нему! Мокрые волосы под ладонью, дрожащее тело, сбивчивое дыхание. Полотенце падает на пол. Да и черт с ним!

Горан

Как мы оказались в постели, не знаю. Растворился в удовольствии, что любимая так щедро дарила, умирал от восторга! Вкус губ, ее тело подо мной, страстные постанывания, сводящее с ума желание! Что она со мной делает, теряю контроль над собой! Хочу одного – вести Саяну к блаженству, увидеть пик ее наслаждения, быть его причиной!

Но нельзя. Сначала должен рассказать ей, что я санклит. А сейчас не могу, ведь если Саяна захочет уйти, должен буду отпустить, потому что обещал. Тогда она будет в опасности, этого допустить не могу. Нужно подождать, всего лишь пережить сегодняшний вечер – представлю ее санклитскому сообществу как будущую мать моего наследника и все, девушка станет неприкосновенной.

Лаская мое тело, ее ладонь поползла вниз. Лишь Господь знает, чего мне стоило остановить любимую. Но я вновь, как тогда на лестнице, перехватил ее руку.

– Саяна, умоляю, остановись, родная!

– Издеваешься? – словно не веря, она уставилась в мое лицо. – Что, секс только после свадьбы?

– Пожалуйста, душа моя!

– Опять?! – опрокинув меня на спину, девушка села сверху. – Мужик, ты совсем охренел?!

– Два дня, умоляю! – прохрипел я, сжав ее бедра. – Вернее… Дай мне время – всего лишь до вечера, любимая!

– Ничего тебе больше не дам, и не мечтай! – огрызнулась она, спрыгнув на пол. – Иди на…, предложение более не действительно!

– Саяна! – я перехватил ее у двери. – Ты все поймешь!

– Хватит, ищи другую дуру!

– Не хочу другую дуру, только эту! – я прижал ее к себе, не давая вырваться.

– Чего? Ты понял вообще, что сказал?!

– Прости, – расхохотался, уткнувшись лицом в волосы этого несносного существа. – Вообще не понимаю, что несу, когда рядом с тобой!

– Он отказывается от секса, а дура почему-то я! – Саяну душил смех. – Драган, сил никаких нет! Шел бы ты уже!

– Куда, родная? – тоже хохоча, поинтересовался я.

– К бобрам!

– З-з-зачем?

– Они ждут! Боже, не могу больше смеяться! Сейчас ежика рожу!

– От бобра?

– Если учитывать твое поведение, то от святого духа! – она всхлипнула от смеха. – Все, зоолог доморощенный, отпусти.

– Как скажешь. – Я разжал руки и отступил на шаг.

– Ну, ты идешь к бобрам или как?

– Одеться можно?

– А так слабо? – она прищурилась, разглядывая мое обнаженное тело.

– Нет. – Я ухмыльнулся. – Если пожелаешь.

– Дважды уже пожелала! – как же упустить такую возможность и промолчать! – Все равно обломал!

– Господь любит троицу.

– Угу. В третий раз у тебя месячные начнутся. Или у меня. Уж прости за подробности.

– Ничего. Если прорвет плотину – позовем бобров!

– Так, где этот кинжал? – Саяна двинулась к тумбочке.

– Прости, Охотница моя! – я вновь обнял ее со спины. – Не убивай, умоляю!

– Почему Охотница, кстати? – она развернулась и посмотрела мне в глаза.

– Понимаю, что ты уже ненавидишь эти слова, но повторюсь – скоро расскажу. И не надо бить коленом в пах, злая моя, иначе третьего раза придется ждать куда дольше! Лучше дай мне еще минутку, чтобы одеться.

– Не дам. Мне любовь к троице, в отличие от Бога, не свойственна.

– Значит, придется постараться, чтобы моя богиня попозже все же сменила гнев на милость! – промурлыкал я.

– Любишь ты, однако, невыполнимые задачи! – она хмыкнула.

– Чем сложнее, тем интереснее!

– Я женщина, а не квест.

– Поспорил бы.

– Иди уже, одевайся. Много говоришь, да мало делаешь.

– Как скажешь, родная.

Саяна

– Что? – я вздрогнула, когда кто-то потряс меня за плечо.

Ди-джей с выбритыми висками продемонстрировал мне белозубую улыбку и поманил за собой. Мы прошли за сцену и поднялись по одной из двух лестниц к прожекторам.

– Вам не нравится свет? – на английском предположила я.

– Нет, все хорошо, спасибо. – Парень перенаправил пару больших «фонарей», кому-то махнул и с торжествующим видом ткнул пальцем вниз. На сцене полыхало алым огромное сердце. Гордый собой, Ромео прижал мои ладони к своей груди и выдохнул:

– Вы сразили меня наповал, Саяна!

Вот ведь удивил, горе попсовое! Я едва не расхохоталась в голос. Интересно, и часто у него этот подкат срабатывал? Хотя, если на визжащих у сцены малолетках тренироваться, легко почувствовать себя покорителем женских сердец!

Сочтя мою улыбку одобрением ухаживаний, ди-джей положил руку мне на талию, но я отступила, сбросив ее. В тот же момент парень изменился в лице и ретировался, едва не навернувшись с лестницы. Я обернулась. Так и есть – за моей спиной Горан полыхал взглядом, стиснув зубы и кулаки.

– Ни на минуту ведь нельзя оставить одну! – прорычал санклит. – Сразу мужики вокруг виться начинают!