Глава 2. Продолжение легенды

Саяна

Несколько дней я почти не выходила из комнаты. Собранный чемодан стоял у кровати, мозоля глаза, как напоминание, что нужно принимать решение. Несколько раз я разбирала его, выкладывала вещи обратно в шкаф. Потом, психанув, собирала снова.

Горан не появлялся, и я была ему за это безмерно благодарна. Не представляю, что он пережил за последнюю неделю. Мне приходилось запрещать себе думать о таком, но сердце все равно рвалось в клочья.

Погода идеально соответствовала настроению. Безжалостно яркое солнце то заставляло слезы течь из глаз, то обкладывалось грязно-серыми облаками и отказывалось смотреть на мир. Сегодня дефиле мрачных туч за окном вполне успешно нагнетало драматизм в и так непростую ситуацию, заставляя меня плакать от тоски внутри.

Спать я не ложилась. Желудок не унимался, сворачивался противной болью и ныл, не переставая. Чистая психосоматика, конечно. Сколько себя помню, всегда так было – стоило немного понервничать, обострялся гастрит. Странно, что желудок не скрутило в тот день, когда мы с Гораном встретились. Чудеса.

Я привыкла к этой болячке, зная, что надо просто перетерпеть, но сейчас она тормошила и так расшатанные нервы, изводя меня, мешала спать и доводила до слез. Поэтому уже вторую ночь пришлось провести у окна, чтобы хоть как-то отвлечься, задремывая на пару минут и вновь просыпаясь. С рассветом уставшее от капризов погоды небо заплакало противной моросью, пришлось закрыть окно и слезть с подоконника. Определенно нужно поискать аптечку. Все, что было с собой, уже схомячено. Или попросить Ильдара привезти лекарства из города. Вздохнув, я отправилась на поиски, но едва открыла дверь, как увидела Горана, который сидел на полу, прислонившись спиной к косяку.

– Какого лешего ты тут делаешь?

– Прости. – Он поднялся. – Извини, уже ухожу.

Я проводила его взглядом. Будто мне мало, черт тебя подери! Совесть и так уже, действительно, в пюре превратилась. Так нет, надо еще на мозги покапать, чтобы эти измученные глаза я уж точно не забыла! И, конечно, желудок, не упустив такую шикарную возможность, моментально присоединился, скрутив тело болью и заставив согнуться пополам. Так и язву недолго заработать!

– Сил уже никаких нет! – вырвалось у меня.

Я застонала, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, распрямилась и, кряхтя и бурча под нос, как старая вздорная бабка, поползла по коридору. В такой ранний час дом еще спал. На кухне никого не оказалось, но нашлась аптечка со всем необходимым. Боль успокоилась, но возвращаться в комнату не хотелось, там даже стены давили на психику. Побродив по коридорам, я, честное слово, случайно, попала на террасу второго этажа. За столом, где мы ели грибной суп-пюре, сидел Горан с ноутбуком. Пару секунд мы удивленно смотрели друг на друга в замешательстве.

– Саяна, останься. – Санклит встал. – Лучше я уйду.

– Не надо. – Мой взгляд переместился на ноут. – Можно? Мой пал смертью храбрых.

– Конечно. – Мужчина подвинул своего Асера ко мне.

– Если бы еще пароль от wi-fi узнать, – пробормотала я, присаживаясь за стол.

– Один, два, три, четыре, пять.

– Серьезно? А логин слово «логин»?

– Именно.

– Горан, ты!.. – Я рассмеялась. – Знаешь, сколько я часов провела, пытаясь подключиться к твоему wi-fi?!

– Прости. – Он тепло улыбнулся.

– Злобный тролль!

Мои пальцы застучали по клавишам. А вот и сайт нашего фонда. Помедлив, я открыла раздел с фото сотрудников.

– Здрасьте, Наум Ильич. – Пробормотала я, увидев розовую щекастую моську директора. Так, листаем ниже. Сердце сжалось. Девчата, как же мне вас не хватает, хорошие мои!

Алла Скворян. Мгновенно заледенев, рука повисла над тач-падом. Здесь была моя фотография!!! Моя!!!

– Саяна, что случилось?

– Они заменили меня! – я беспомощно посмотрела на него. – Горан, на моем месте в фонде уже работает другой человек! – слезы заструились по лицу.

– Родная, мне очень жаль. – Мужчина встал, сделал шаг и замер в нерешительности.

Я всхлипнула, разревелась, как ребенок, и санклит не выдержал – порывисто обнял и прижал к себе. Как всегда, сильные горячие руки нежно гладили мою спину. Я прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, и отчетливо поняла, что именно этого катастрофически не хватало всю неделю – оказаться в любимом стальном кольце, которое даровало исцеление и силы.

– Все будет хорошо. – Шептал он, покачиваясь и будто убаюкивая меня. – Все будет хорошо.

– Спасибо. – Прошептала я, успокаиваясь.

– Хочешь, отнесу тебя в комнату?

– Угу. – Отрываться от него совершенно не хотелось.

Горан подхватил меня на руки, как пушинку, и вскоре я уже лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом.

– Тебе нужно что-то?

– Да, чтобы ты остался и рассказал что-нибудь, отвлек от этих мыслей.

– С удовольствием. – Кивнув, санклит сел на кровать. – О чем же тебе поведать, душа моя?

– Раскрой мне какую-нибудь военную тайну. – Попыталась пошутить я.

– Ни одной не знаю, прости.

– Тогда скажи, когда ты собирал такое количество санклитов на вечеринку под витражом с трехметровым Иисусом, над кем хотел поглумиться: над ними, Иисусом или над моим воображением?

– Сам не знаю. – Он расхохотался. – Любимая, только ты способна заставить меня так смеяться! И это в моем почтенном возрасте!

– Горан! – потрясенно прошептала я, приподнявшись. – А сколько тебе лет?

– Догадайся. – Он хитро улыбнулся.

– Больше сотни?

– Гораздо больше.

– Твою ж мать! – вырвалось у меня. – Больше тысячи?

– Нет, к счастью.

– Так сколько?

– Не скажу. – В глазах заплясали чертенята. – Задавай наводящие вопросы.

– Хорошо. Что тебе читали на ночь?

– Ничего.

– Правда? Жаль.

– И мне.

– Даже не знаю. Видел ли ты динозавров?

– Очень смешно! – мужчина с шутливой обидой посмотрел на меня.

– Кто тебя знает. Попробуем так. Россия уже победила Наполеона, когда ты родился?

– Хороший вопрос! Нет.

– А Петр I уже был царем?

– Да.

– Ага! Значит, ты родился в промежуток с 1672 по 1725 год.

– Верно. В 1718-ом.

– Ужас какой! – ахнула я. – Да ты раритет!

– Всего почти три сотни лет, подумаешь. – Он улыбнулся. – Или бедный санклит слишком стар для тебя?

Сил ответить не нашлось – в голове одновременно вспыхивали десятки мыслей.

Горан

– Любимая, почему ты молчишь? – я напрягся. Внутри все похолодело. – Или мой возраст и в самом деле проблема?

– Нет, – перебила Саяна, сжав мою ладонь. – Просто ты столько всего видел!

– Не пугай так, умоляю, злая моя! Все, что видел, не имеет никакого значения – жить начал, только когда утонул в твоих глазах на скале!

– У нас разница в возрасте больше двух с половиной веков! – пораженно выдохнула она.

– Тебя это тревожит?

– Нет. Это потрясающе!

– С тобой никогда ничего не предугадаешь! – я покачал головой и поцеловал запястье. – Непредсказуемое существо!

– Меня всегда тянуло к мужчинам постарше, но чтобы так!

– А вот теперь уже мне интересно стало. – Заговорила ревность. – Что за мужчины?

– Ну, это мы до утра разговаривать будем!

– Бессердечная женщина!

– Хорошо, хватит о возрасте. Что там дальше было, в легенде о санклитах?

– Думаешь мне удастся забыть о твоих мужчинах?

– Нет, конечно, они такие были незабываемые!

– Так расскажи, поделились воспоминаниями. Что в них такого незабываемого было?

– Давай лучше обсудим всех женщин, которых ты успел осчастливить за триста без малого лет?

– Понял. – Я вздохнул. – Итак, первыми санклитами стали дети Ангела и смертной женщины. От них пошли две ветви, два клана – Лилианы и Якоба. Клан Лилианы считает, что Господь разрешил им отнимать жизнь у кого угодно, когда проклял их. Клан Якоба живет по принципу искупления, получая жизнь в качестве дара или помогая уйти тяжело больным.

– А ты?

– К сожалению, принадлежность санклита к клану определяется по праву рождения. Дети переходят в клан отца.

– Фууу, и тут шовинизм! – она сморщила носик.

– Увы. По отцу я в клане Лилианы. Сейчас мне ближе философия Якоба, но в прошлом я делал много того, за что мне нет оправдания.

– Горан, я не осуждаю тебя.

– Но имеешь на это полное право.

– Мы отвлеклись от легенды.

– Извини. Итак, в финале истории все собрались на вершине горы. Кто-то считает, что она находилась там, где сейчас Каппадокия. До того, как Господь проклял детей Ангела, он предложил ему искупить вину, даровал кинжал, который Отступник должен был сначала воткнуть в сердца детей, потом в свое.

– Пошел трэш.

– И не говори. Ангел не смог этого сделать. Его жена привела детей из села у подножия горы. Они закололи мальчика на глазах у сестры. Но Господь распознал обман и разгневался. Вот после этого и было наложено проклятие. Убитого мальчика он вернул и возложил на его потомков право уничтожать санклитов. Так появились…

– Дай догадаюсь, Охотники?