– Не надо о еде, хавать хочется.

– Как бы нас самих тут не съели! Лилиана уже едва не скормила меня пираньям и гепарду. Кто знает, что за твари по территории бегают!

– Самые страшные не в джунглях, а в особняках сидят.

– И то верно.

Мы молча зашагали вперед среди буйной тропической растительности. Лежащие сверху сухие листья, хрустнув, словно чипсы, топились ногами в прелой листве, гниющей на самом низу, противно чавкающей и мерзко пахнущей, а растущие на обочине зеленые заросли издавали своеобразный влажный хруст, будто под ботинками лежали капустные листья. Сладковатый прелый запах через нос заползал в рот, заставляя морщиться.

– Ты куда меня ведешь, Сусанин? – прокряхтела я, перелезая через ствол поваленного дерева и балансируя на камнях, сплошь покрытых тонким слоем мха.

– Увидишь.

– Перефразирую. – Не заметив уверенности на лице санклита, сказала я. – Ты уверен, что идешь в правильном направлении?

– Все нормально. И вообще, женщина, доверься мужчине!

– Ага, щаз! Знаешь, сколько девушек после таких слов залетели?

– От меня – ни одной. – Огрызнулся он. – По понятной причине.

Беременность от санклита для смертной девушки – пропуск на тот свет.

– Прости, Сеня.

– Я – р…дяй, но не убийца.

Наши глаза встретились.

– Да знаю я, каждый санклит – убийца. – Пробормотал он. – Поверь, никакой радости мне это не доставляет. Совсем наоборот.

– Верю. – Я обняла его. – Ты хороший, Сеня. Но если не уберешь руку с моей задницы, пожалеешь.

– Какая ты злыдня! – зацокал мужчина. – Вот брошу в джунглях, будешь знать!

– Чего? Вообще оборзел? Драгану нажалуюсь!

– Шантажистка! Мы, кстати, уже пришли.

А ведь и правда! Тропический лес внезапно кончился, и перед нами, как в сказке, «вдруг откуда ни возьмись», появилась деревенька. Несколько десятков лачуг со стенами из стволов бамбука и крышами из пальмовых листьев в несколько слоев. Под присмотром важного петуха с роскошным красным гребнем на голове деловито рылись в земле курицы. В хлипких загончиках похрюкивали поросята. Пахло пряностями и сырой рыбой.

Все были при деле – женщины суетились вокруг больших котлов на костре и развешивали постиранное белье, мужчины латали рыболовную сеть, видавшую лучшие времена, и толкли что-то в деревянных ступках, попутно сплетничая. Подростки потрошили рыбу, натирали солью и выкладывали вялиться под солнцем прямо на крышу. Кругом с визгом носились друг за другом, поднимая клубы пыли, маленькие голожопики.

Лавируя среди них, мы с Арсением прошли мимо мощных буйволов с кожей цвета спелой сливы. Прикрыв глаза веками с седыми вертикальными ресницами, эти местные средства передвижения с огромными рогами мотали хвостом с кисточкой на конце, как маятником, отгоняя мух, и потряхивали иногда редкой бородкой на шее в такт снам. Вокруг нас сверкали улыбками что стар, что млад. Щурясь от солнца, беззубый старикан вынес нам стаканы с водой, хотя мы даже не просили.

– Здесь живут семьи слуг Лилианы. – Пояснил Сеня.

– В таких условиях? – пораженно прошептала я, качая головой.

Ни школ, ни больниц, более чем скромный быт, циновка для сна. В лагере беженцев и то лучше!

– Она считает, что оказала им великую милость, уж поверь!

– Никогда не пойму эту женщину.

– Они ее боятся, как огня! – санклит кивком указал на небольшой алтарь под навесом со статуэткой Девы Марии, весь покрытый гирляндами цветов. – Знают, что это чудовище – санклит и любого из них может убить за малейшую провинность или просто ради забавы, вот и задабривают Богоматерь.

Я с тоской посмотрела на деревянных идолов прямо рядом с Девой Марией, и впервые осознала, что привычный мне азиатский микс религий может таить в себе настолько глубокое отчаяние и ужас, что люди молятся всем подряд, уповая на то, что хоть кто-нибудь да поможет. Мне встречалось подобное у родителей безнадежно больного ребенка – они тоже готовы на все и цепляются за любую былинку, лишь бы не произошло самое страшное.

– Мир жесток, большеглазая. – Арсений приобнял меня. – Подожди минутку, хорошо?

– Конечно. – С трудом выдавила я.

Он отошел к местным, а мне оставалось лишь снова позавидовать санклитам из-за их владения любым языком мира. Как у них, интересно, происходит понимание специфичных шуток, понятных обычно только тем, кто вырос в одно время и в условиях культурной идентичной среды?

От лингвистических размышлений меня отвлек кареглазый мальчуган. Дергая за мою руку, он что-то быстро лопотал.

– Прости, я тебя не понимаю. Хочешь куда-то отвести? Ну, идем.

Довольный ребятенок закивал и побежал к одной из лачуг, оглядываясь иногда, чтобы проверить, идет ли непонятливая тетя следом. Отодвинув мешковину, которой был прикрыт вход, я увидела длинные седые волосы старухи, что дремала, сидя по-мужски, широко расставив ноги, и уронив голову на грудь. Но стоило мне войти, как ее словно включили.

Вздрогнув всем телом, она вскинула на меня черные глаза, и теперь уже вздрогнула я. Ее взгляд проникал внутрь, под кожу, прокладывая себе дорогу к душе, словно мощный бур. Сил противостоять ему не имелось. Мы так и смотрели друг на друга, пока сзади не раздался голос Арсения.

– Саяна, что ты тут делаешь? – он зашел внутрь.

И в тот момент старуха заговорила. Грудной низкий голос гипнотизировал не хуже взгляда глаз-колодцев.

– Что она сказала? – я воззрилась на своего переводчика.

– Ничего интересного, идем.

– Сеня.

– Да всякую ерунду! – он отмахнулся. – Решила всерьез послушать бредни старой ведьмы? Идем уже.

– Пока не переведешь, с места не сдвинусь! – я скрестила руки на груди. – И учти, соврешь – пойму.

– Грехи мои тяжкие! – простонал санклит. – Хорошо, слушай. «Твоя любовь убьет тебя и подарит крылья». Довольна?

– Что еще? Это же не все.

– Еще она сказала, что ты никогда не познаешь старость. Ну вот, расстроилась. Я же говорил! Идем. – Он потянул меня за руку.

Старуха зашипела на него, как дикая кошка, и, когда санклит отпрыгнул в сторону, захлебнулась от смеха, запрокинув голову и шлепая себя по ляжкам.

– Вот ведьма! – опасливо косясь в ее сторону, Арсений сплюнул с досады.

Перестав смеяться, женщина вновь пронзила меня взглядом, что-то тихо прошептала и тепло улыбнулась.

– Да понял, понял, – санклит кивнул, когда я с ожиданием посмотрела на него. – «Прими свой Путь. Верь сердцу. Иди с богом, ангел. Опасайся лисы».

– И что это значит? И какой лисы?

– Откуда я знаю? Каких-нибудь местных грибочков нажралась, вот и вещает, оракул, блин!

– Спасибо. – Я улыбнулась старухе и, склонив в знак уважения голову, вышла из лачуги. Где-то внутри трогательной стрункой дрожало предчувствие, что понимание ее предсказания придет в свое время. Пусть так.

А над островом тем временем уже вовсю полыхал закат, широкими багровыми мазками закрашивая небо, что одновременно наливалось сочной синевой. Черничный оттенок спокойно, с мудростью принимал атаки заката, заставляя его, сдаваясь, протаивать нежными розовыми разводами со светло-персиковыми краями.

– Красиво как! – пораженно прошептала я, не в силах отвести взгляд от небесного представления.

– Наглядишься еще, идем, – заворчал Арсений, подталкивая меня вперед за мягкое место.

– Не трогай мою попу!

– Я тебя щаз за все потрогаю, если не сдвинешься, наконец, с места!

– Да иду, иду! Кстати, куда?

– Топай за мной, женщина. – Отрезал санклит и с важным видом зашагал в джунгли.

– Ты, паразит, на мне чадру видишь? – огрызнулась я, двинувшись следом.

– Договоришься, Драгану ведь идею подам! Его как раз от ревности плющит и колбасит, так что чадра решит эту проблему!

– Только попробуй, я с тобой разговаривать перестану!

– А женщине в чадре болтать и так можно только с разрешения мужчины!

– Вот ты гад! – хохоча, я отвесила ему подзатыльник. – Учитывая то, как мы с тобой смылись сегодня, тебе лучше Горану вообще на глаза не показываться пару сотен лет!

– Не поможет, у него память хорошая. Все, пришли.

Деревья вновь резко закончились, и перед нами раскинулась водная гладь что-то ласково шепчущей реки.

– Это и есть твой сюрприз?

– Нееееет! – санклит хитро улыбнулся и подвел меня к мужичку, что копошился у сохнущих рыболовных сетей.

Улыбаясь и кивая, тот поманил нас к небольшому причалу, у которого покачивался на волнах плот из бамбуковых стволов.

– Серьезно? – я недоверчиво посмотрела на весьма игрушечную на вид конструкцию с небольшим полотняным «шалашиком». – Сеня, я в отличие от тебя не бессмертна, не забыл? Если утону, Драган… даже не знаю, что он с тобой сделает!

– А где кураж, азарт, блеск в глазах и боевой клич «Ура, приключения!»?

– Нокаутированы инстинктом самосохранения! Ай, что ты творишь? – возмутилась я, когда Арсений подхватил меня на руки и понес к плоту, который филиппинец оттолкнул от берега.

– Все хорошо. – Он усадил меня на светло-коричневые «трубы» и забрался сам. – Вот, тебе даже ножки свои красивые мочить не пришлось!

Вокруг стремительно темнело. Улыбчивый мужичок присел на край и начал лихо орудовать веслом. Белые огни причала отражались на воде, что лениво колыхалась, как желе.

– Что ж, привет, приключения! – а что еще скажешь в такой ситуации?

Обхватив колени руками, я глубоко вдохнула совсем холодный уже воздух и продолжила наслаждаться закатом. Как всегда в Азии, солнечный диск быстро упал за линию горизонта, словно так устал за день, что без сил рухнул на кровать из пушистых облаков. И все вокруг сразу же поглотила непроглядная темнота – влажная, коварная, опасная, шепчущая на ушко, опутывающая своими чарами, как опытная искусительница.

Когда глаза привыкли, я подняла их вверх и утонула в звездном небе. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Но, как оказалось, совсем рядом сияла россыпь других звезд. Сначала я краем глаза заметила, как сбоку вспыхивают единичные зеленоватые огоньки. Но по мере того, как плот бесшумно скользил по воде, их становилось все больше. В воздухе и кронах деревьев синхронно, словно повинуясь взмаху палочки невидимого дирижера, загорались и гасли тысячи крошечных «лампочек».

Вскочив на ноги и раскрыв рот от восторга, я любовалась сиянием огромной гирлянды, догадавшись, что Арсений подразумевал под сюрпризом ночное шоу «звездочек на ножках» – светлячков. Их светомузыка под тихие всплески воды и сонный шепот ветра завораживала столь же сильно, как и закат. На глаза навернулись слезы. Бог – лучший дизайнер, как ни крути!

– Знал, что тебе понравится! – прошептал мне на ухо Арсений, встав сзади.

– О, да!

– Их Лилиана приказала привести сюда с соседних островов. Но подлые жучки отказались светиться, представляешь?

– Они сиянием приманивают полового партнера. Так что нет ничего удивительного, что не стали сиять. После такого шока с принудительным переселением и ты не хотел бы секса.

– Не факт! – фыркнул санклит.

– Да уж, плохой пример, – я покосилась на него, – на тебе бы это не отразилось.

– Ведь смотря с кем, – Сеня положил руку на мою талию.

– Ща стукну по тому, что у тебя из двух половинок!

– По мозгу? – наивно осведомился санклит.

– Не смеши! – фыркнула я. – Откуда у тебя мозг? Из двух половинок у тебя состоит попа.

– Зато она у меня красивая! – недолго думая, нахал положил мою ладонь на свои рекламируемые выпуклости. – Вот, теперь могу всем рассказывать, что кара Господа Драгана лапала мою задницу!

– С Гораном обязательно поделись этой ценной информацией! И отпусти руку!

– Да, как-то не подумал.

– Потому что нечем! – мне с трудом удалось вырваться из его хватки.

– Может, пожалеешь и поцелуешь? – санклит воспрянул духом.

– Я к тебе сейчас самое страшное оружие применю!