Глава 5. Гробница вечной любви

Саяна

Каппадокия встретила нас инопланетным пейзажем, который старательно день за днем на протяжении многих сотен лет создавали вулканы, солнце и дожди. Высокие пирамиды из лавового туфа, как огромные грибы с белой ножкой и сероватым напылением на шапочке, устремлялись в безбрежное небо. Темнеющие входы делали их похожими на жилище гномов и фей. В зеленой траве вокруг большими каплями крови алели маки. Сухой горячий воздух тяжелыми пластами плыл вокруг, изредка, словно от скуки, завихряясь крохотными торнадо, поднимая с плотно утоптанной, потрескавшейся от жары тропы горсти пыли и бросая их в туристов.

– Давно здесь не был. – Держа меня за руку, сказал Горан.

– Целую сотню лет, наверное? – решила пошутить я.

– Угадала.

– Серьезно?

– По ощущениям – да.

– И где все произойдет?

– Видишь? – санклит указал на Арарат на горизонте. Голубая гора с белым пиком подрагивала в воздухе, как мираж. – Если идти по направлению к ней отсюда, то через десять пирамид встретится та самая, с входом в подземные пещеры.

– А дальше?

– Без спойлеров.

– Обижусь.

– Не нужно. – Улыбаясь, он поцеловал мое запястье.

Сладкое тепло мгновенно спустилось из солнечного сплетения в низ живота, сбив дыхание.

– Не смотри так! – взмолился Горан. – Мозг отключается! Я уже готов утащить тебя в любую из этих пещер!

– Как будто кто-то против, – пробормотала я, приложив руки к вспыхнувшим щекам.

– Что ты со мной делаешь! – он порывисто обнял меня со спины и крепко прижал к себе. – Кто не давал спать всю ночь, а утром вообще отказывался выпускать из постели?

– Не заметила, чтобы ты сопротивлялся!

– Хорошо, что я санклит. Обычный мужчина уже сдох бы!

– Вы жалуетесь, господин Драган?

– Нет, хвастаюсь. И сам себе завидую. – Любимый поцеловал мою шею и прошептал, – знала бы ты, родная, как я боюсь потерять это волшебство!

– Ты мазохист.

– Пусть. Буду тем, кем скажешь.

– Бесстрашным главой клана и моим неутомимым любовником.

– Бесстрашным не получится. Один из моих кошмаров уже сбылся благодаря Лилиане.

– Тогда поехали обратно в отель. У нас еще много времени до вечера для второй части!

Но время всегда уходит так быстро, словно ему с нами неинтересно. Мы пообедали в номере, вместе приняли ванну, переместились в кровать и не заметили, как оно утекло сквозь пальцы. Вечер неумолимо приближался.

– Одевайся теплее, – предупредил Горан, стоя перед зеркалом. – В пещерах холодно. Особенно ночью.

– Так, может, оставишь меня здесь? – в одних трусиках лежа на животе, предложила я.

– Саяна, я не шутил, когда говорил, что ни на шаг от тебя не отойду.

– Тут охраны больше, чем у президента. Что со мной случится?

– Зная тебя, все, что угодно. Да и вообще, оставить любимую на попечение двух десятков накачанных мужиков? Нет, спасибо. Вставай, родная, скоро выходить.

– Хорошо. – Я поднялась и подошла к нему.

– Женщина, это нечестно. – Хрипло возмутился он, прижав меня к себе.

– Правда? – пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.

– Я тебе припомню, – санклит впился в мой рот, потом резко оторвал от себя, развернул и шлепнул по заднице, отталкивая, – когда вернемся.

Счастливо рассмеявшись, я полезла в шкаф за одеждой, даже не подозревая, что это был наш последний поцелуй.

В закатных красках Каппадокия была прекрасна. Выйдя из машины, мы невольно замерли, любуясь небом. Щедрые мазки от грозно-фиолетового до игриво-розового плавно перетекали в нежные персиковые тона, оставшиеся от ушедшего на покой солнца. Стремительно темнело. Ночная прохлада начала опускаться сверху, словно кто-то включил кондиционер. Я с благодарностью посмотрела на Горана, который настоял на теплой одежде и обуви.

– Пойдем, жизнь моя. – Санклит взял меня за руку, и мы направились к Арарату на горизонте. Охрана гуськом потянулась следом.

Трое мужчин и одна женщина уже ждали нас у входа в пещеру. Обычные люди, никаких балахонов и факелов в руках, только фонарики. Дэн Браун, наверное, был бы разочарован, как и я. После обмена приветствиями все мы спустились в подземный зал, оставив большую часть охраны наверху, и долго шли по нему. Нащупав в одной из стен углубление, Горан сунул туда руку и с силой нажал. Одновременно с ним похожие манипуляции проделали мужчины и женщина. Пол вздрогнул, стены с натужным стоном разъехались, образовав длинный коридор, из которого пахло затхлостью.

– Если там есть пауки, ваш клан без главы останется. – Пообещала я, когда любимый потянул меня за собой.

– Не бойся. – Он поцеловал мои пальцы. – Там все гораздо интереснее.

Коридор вывел нас к лестнице, серпантином убегающей вниз. Спускались мы целую вечность. Даже сквозь толстую подошву ботинок и шерстяные носки я чувствовала холод ступенек. Свет фонариков, отпрыгивая от ледяных стен, беспомощно метался между полом и потолком, пытаясь ускользнуть от объятий тьмы и холода.

– Осталось недолго. – Горан ободряюще улыбнулся.

– Часа два? – пробурчала я, хмыкнув. – Надеюсь, в ваш ритуал не входит жертвоприношение?

– Входит.

– Шутишь? – я остановилась, как вкопанная. Сзади кто-то захихикал.

– Нет.

– Надеюсь, это никак не связано с моим присутствием?

– Это как посмотреть.

Сзади не выдержали и заржали в голос.

– Горан Драган! – смеясь, я топнула ногой. – Самое время так шутить!

– Именно! – хохоча, подлый санклит вытер слезинку со щеки. – Прости, не смог удержаться.

– За мной не заржавеет, – пообещала я.

– Накажешь меня попозже! – он одарил меня фирменным взглядом, полыхающим огнем, и все внутри задрожало в предвкушении.

К счастью, в этот момент кончилась лестница, и мозг получил обильную пищу для размышлений. Кто-то из мужчин щелкнул зажигалкой, и по периметру зала под потолком зажглись крошечные лампадки. Запах, похожий на церковный, тонкими струйками поплыл между нами.

Зал был белоснежным, как горные пики, сияющие своей непорочностью в недостижимой высоте. Тонкая резьба покрывала стены и потолок. По полу расцветали райские цветы, с которыми земные не могли сравниться. Нигде не было не то что паутины, а даже пыли. Словно времени и земным законам вход сюда строго-настрого заказан.

– Вот и она. – Прошептал Горан, глядя на возвышение в центре.

– Кто?

– Лилиана, родоначальница нашего клана. Пойдем.

– А мне туда можно?

– Тебе можно все. – Тихо, но твердо сказал он и тут же огорошил, – ты первая живая смертная, что побывала здесь.

– Иногда ты меня пугаешь. – Я ступила следом за ним на белые ступеньки, ведущие к возвышению.

– Ничего не бойся, жизнь моя.

Подбадриваемая его улыбкой, я перешла на массивную каменную плиту, украшенную символами, похожими на руны, подняла глаза и ахнула. Мне казалось, что в центре будет стоять саркофаг наподобие египетских. Ничего подобного! Это было брачное ложе – выточенная из белого мрамора постель с балдахином и подушками, украшенная гирляндами из божественно красивых цветов – все из камня, но настолько тонкой работы, что было прекраснее настоящего.

В центре лежали мужчина и женщина. Он – седой, высохший, как мумия. Она – словно только что уснула, с румянцем на щеках и пушистыми ресницами. Их руки были соединены в замок. Второй рукой Лилиана сжимала кинжал, направленный клинком вверх от ее груди. Два одинаковых перстня с рубинами алели на пальцах и у нее, и у него. Тонкая вязь, похожая на рисунок хной, струилась по руке женщины – от кольца до запястья, образуя причудливую мандалу. У мужчины тоже была такая, но усыхание кожи сделало ее почти неразличимой.

– Кто они? – шепотом спросила я, вопросительно глядя на санклита.

– Лилиана и ее возлюбленный. Когда он умер, она не захотела оставаться в этом мире одна, уговорила своего брата Якоба сделать кинжал из его кости и убить ее.

– Горан… – Мои глаза наполнились слезами.

– Теперь они навсегда вместе, – прошептал он, притянув меня к себе. – Раньше сюда приходили влюбленные санклиты, чтобы провести обряд соединения крови. После такого два существа становятся единым целым, как Лилиана и ее возлюбленный. Что произойдет с одним, случится и с другим. Говорят, что это была ее клятва ему. Если убивают одного, второй тоже погибает. Это сила любви.

Я расплакалась, не выдержав.

– Ну что ты, родная, – любимый осторожно вытер мои мокрые щеки. – Все, хватит романтики, не могу видеть твои слезы. – Не выпуская мою руку, он подвел нас к мраморной постели, занес ладонь свободной руки над кинжалом и медленно опустил, позволив клинку проткнуть его плоть насквозь.

Тонкие струйки крови побежали по углублениям в лезвии, но исчезли, не достигнув эфеса, словно впитались в сталь с костяными вставками. Перстень Лилианы вспыхнул ярко-красным. Горан удовлетворенно кивнул и снял руку с кинжала. Всего несколько капель упали на пол, прежде чем рана затянулась, словно ее и не было.

– Все, жизнь моя. – Он повернулся ко мне. – Можем идти.

Я все еще находилась под впечатлением, когда мы вышли из пещеры. Множество вопросов роилось в моей голове, но ни один из них задать не удалось. Потому что у входа в пещеру стоял Глеб.