Вера в сказке про любовь (страница 17)
– Ты знаешь, – прервал затянувшееся молчание мой спутник, – я почему-то посчитал, что приключение с видео – это у тебя что-то экстренное и внеплановое, а сейчас начинаю подозревать, что дни без приключений – вот что у тебя внепланово.
Мы прошли по темному коридору в сопровождении фонарика в его смартфоне и повернули за угол. Голоса Карины и Жоры совсем стихли.
– Шутник, – это был единственный достойный ответ, пришедший мне в голову.
– А третья шпионка куда делась?
– Заметил, да?
– Ну, вас только глухой или пьяный не заметил бы. Так сложилось, что я был трезвее окружающих.
– Третья ушла, она футбол не любит. А ты здесь по делу, полагаю.
Свет фонаря неожиданно ударил мне по глазам.
– Как узнала? Кто информатор?
Я рассмеялась. Игра в шпионов у него отлично выходила. Лучше, чем у нас с Кариной.
– Прослушка. С Жоржем уже встречались раньше?
– Ты подозрительно проницательная. Не нравится мне это.
– А тебе в политику надо. Еще ни на один мой вопрос не ответил, хотя сказал немало!
– У тебя, скорее всего, научился.
– Сомневаюсь. Тактика разная. Я завожу диалог в бессмысленные короткие реплики, а ты во что-то философское и многословное.
Я в очередной раз предательски залюбовалась сногсшибательной довольной улыбкой, на которую на мгновение упал свет фонаря. Опять он это со мной делает. К этому мужчине вообще не стоит подходить слишком близко, компас сбивает на раз.
– Интересное наблюдение.
– Так что насчет жениха?
– Уговариваю его прорекламировать своему начальству одну замечательную, ужасно полезную вещь.
– Мне стоит спросить, какую?
– А тебе интересно?
Я задумчиво покусала губу.
– Полагаю, что это надо вот так: там есть что мне интересное?
– Абсолютно ничего.
– Тогда не буду спрашивать.
– Нестандартная женщина.
– Где?
– Ага, про разницу в диалогах я прочувствовал.
– И как ощущения?
– Противоречивые.
Последовало довольно долгое молчание. Раньше такие паузы в общении с людьми для меня не были тягостными, наоборот, я использовала их, заставляя неугодных собеседников чувствовать себя неловко. Со Светом такой фокус не подходил – это мы уже выяснили за недолгое знакомство. Так что пока он помалкивал и спокойно оглядывался по сторонам, ориентируясь в планировке дома, я нервничала и, к своему сожалению, неслабо так нервничала. Все как по учебнику, и дыхание сбивается, и сердечко в груди пошаливает, и мысли такие неприличные-неприличные, аж краснеть хочется.
– Ты наверху?
Не виноватая я, он сам напросился!
– Вообще, в лиричном настроении предпочитаю снизу. Наверх – это когда пошалить охота…
Свет фонаря снова ударил мне по глазам.
– Это ты к чему?
Я зажмурилась.
– На юмор пробрало.
– У тебя шутки, как у армейского старшины. Такие же соблазнительные, – на этой фразе ослепленную меня осторожно подтолкнули под локоть к лестнице.
Я ее как раз видела с минуту назад, так что направление определила без труда.
– А тебя где поселили?
– На первом этаже в правом крыле. Спокойной ночи.
– Спокойной, – пробормотала я и, слегка расстроенная таким окончанием диалога, шагнула на первую ступень, затем на вторую.
На третьей мне вдруг пришла в голову гениальная мысль на словах отблагодарить Света за помощь в спасении брачующихся. Я развернулась, одновременно набирая в грудь побольше воздуха, чтоб, так сказать, благодарность была обширнее, шагнула и рухнула шестидесятикилограммовым мешком вниз. Воздух с удушенным писком покинул легкие.
– Б, – сказал Пересвет.
Я до сих пор не знаю, чем «б» было в оригинале, но осмелюсь предположить, что ничем приличным.
Лучшее средство защиты – нападение.
– А нефиг в глаза мне было светить!
– Поранилась?
– Нет.
Вокруг царила кромешная тьма. Смартфон перестал светить. Мы с моим женским любопытством сориентировались мгновенно и теперь пытались определить, в какой позе лежит теплое туловище под нами. Точно не на спину его приземлилась. Он фонариком дорогу уже себе освещал, а не мне, так что, наверное, и к лестнице боком стоял…
– Нигде не болит?
Я немного подтаяла от такой заботы и даже смутилась.
– Нет.
– Тогда вставай.
Действительно! Как можно было забыть, на ком лежу? Губу раскатала, заботу он проявляет. Как же! Кряхтя и прощупывая пространство перед собой руками, я зашевелилась.
– Это мое ухо.
– Извини…
– Держи руку.
– А где она?
– Там рук нет.
– Ой…
– Достань уже телефон. Или своего нет?
– Сейчас.
Наверх я взлетела ласточкой. С юности меня не выводили из равновесия, не заставляли чувствовать себя неуклюжей и косноязычной. Касательно Света, по-моему, я это уже про себя повторяла, так что должна была бы отреагировать спокойнее, но…
Но, словно старшеклассница, я прижалась к стене рядом с лестницей и держалась обеими ладонями за свои горящие щеки. Хотелось провалиться под землю со стыда. Как я могла перейти от наглого «Хуан Рудольфович» к кроткому «ой»? С каких вообще пор Вера, нащупав в темноте ширинку шикарного по всем параметрам мужика, говорит «ой»?!
Так и не поверив собственным деяниям, я оттолкнулась от стены и на негнущихся ногах медленно отправилась в свою одинокую историческую кроватку. Надеюсь, хотя бы Карине повезло больше.
Глава 8
Воскресенье
Свадебное утро наступило в пять.
Точнее в две минуты шестого. Карина прислала краткое и очень емкое смс: «спс». Я так предположила – это она все же оценила мой исключительный талант предателя.
В седьмом часу я проснулась от нового ее сообщения: «не говори мне, что ты спишь!» Не «говори», значит, и не сказала.
В восьмом, неравномерно моргая опухшими глазами, я в парадно-выходном платье, по приказу Каришы натянутом на меня как попало Татьяной, ждала своей очереди к парикмахеру.
В девятом я все еще помятая, но уже с элегантно забранными волосами, успокаивала вновь расчувствовавшуюся невесту и восстанавливала ее макияж.
В десятом вместе с остальными искала Носова.
В одиннадцатом отговаривала Карину искать биту для личного разговора с Носовым и уговаривала накрасить мне хотя бы один глаз для приличия.
В двенадцатом из первого ряда смотрела, как лучшая подруга медленно и торжественно, рука об руку с избранным мужчиной, подходит к священнослужителю.
Вот она, жизнь…
Словно в дымке утекает вся наша реальность. И даже если мерить эту дымку часами, менее скоротечной и иллюзорной она не становится. Только что ты учишь «жи-ши», и вот уже сам учишь этому кого-то, а кажется, минуло мгновение. Мы запоминаем даты, запоминаем часы, места и имена, делаем памятные фотографии, чтобы потом все это потерять в дебрях стареющей памяти и ветшающих шкафов.
– О чем задумалась?
Я вздрогнула и обернулась к Пересвету. В теории он должен был сидеть в соседнем ряду, но то была наша с невестой теория, а у этого персонажа на все и вся свои теории.
– Вдруг поняла, какая мелодия будет играть на моей свадьбе… Или на похоронах, – припомнила я свою холостяцкую тенденцию жить с котом.
Свет беззвучно засмеялся.
– И какая?
– «Есть только миг между прошлым и будущим».
– Достойный выбор.
– Одобряешь?
– Одобряю.
Я улыбнулась и перевела взгляд на виновников торжества.
– Гармоничная пара.
– Сарказм? – уточнила я, поскольку господа брачующиеся беспристрастно и по факту больше напоминали Вини-Пуха с Кроликом из любимого отечественного мультфильма, чем Золушку и Прекрасного Принца из зарубежного.
Свет нарочито осуждающе меня оглядел.
– Я вообще про их очевидно искреннюю любовь друг к другу, а не про внешность. Теперь понимаю, почему ты сидишь здесь, а не стоишь там свидетелем.
– Свидетелем я туда подойду, после того как они скажут друг другу вечное милое и красивое, а ты…
– А можно потише? – толкнула меня в бок локтем Татьяна. – Я понимаю, семейная ссора и все прочее, но вы ж мешаете!
– Вот именно! – бодро подтвердил Свет и для большего подтверждения меня зачем-то за плечо обнял и к себе прижал.
У вороны, в смысле, у Веры дыхание закончилось мгновенно. Да что там дыхание? У меня и мысли закончились. Я как уставилась стеклянными глазами на него, так и сидела. Это уже потом не раз придумаю варианты собственных ответных действий, а пока замерла, как кролик перед удавом, и все. Я ведь уже сравнивала его с Каа? Так вот, у Каа ни один мускул на лице не дрогнул, он даже в мою сторону голову не повернул, только выражение лица знакомое, то самое… из такси. То ли серьезно он это со мной, то ли шутит – не разобрать. Ну как тут быть?
– Я такой жуткий?
– Что? – вынырнула я из пучины непонимания самой себя.
– Ты так смотришь, как на динозавра ожившего.
Я икнула. Кто сболтнул про динозавра? И откуда знает, как именно смотрю, если взгляд от жениха с невестой не отводит?
Словно подслушав мои мысли, Свет повернул голову. Теперь я имела честь лицезреть бездонную завораживающую синеву его глаз лично.
Ласковых глаз…
Теплых…
Не помню, в какой момент лишилась границ разумного, но что лишилась – факт. Это в романах я пишу, что дыхание сбилось, и кровь закипела, и захотелось податься к нему и ощутить его руки на себе, и прочая болтовня. А в жизни не так. В жизни ты в доли секунды вспышкой понимаешь, что хочешь, чтобы он был внутри тебя и двигался, и удерживал. Все. Одно-единственное безумное видение, после которого ломит тело, и ты ощущаешь пульсацию собственной крови остро, как никогда.
Мое видение передалось ему. Я по взгляду это поняла, а еще поняла, что ему видение явно понравилось.
– Мне туда надо, – кивнула я робко в сторону бракосочетающихся.
– Иди, – согласился Свет, при этом обнимать он перестал, но смотреть своими глазищами – нет.
Спиной его внимание на себе ощущала. Едва свидетеля жениха не сшибла, два раза переспросила, куда подпись ставить, и все – его вина. Плохой мальчик.
– Ты чего? – обеспокоенно шепнула Карина мне на ухо, перед тем как окончательно повернуться к публике в новом семейном качестве.
– Штрудель хочу.
– У тебя семь пятниц на неделе! То хочу, то не хочу. Ешь уже. Ничего с твоим бедным нежным сердечком не станет, я за Штрудель больше переживаю.
– Вот спасибо! – оскалилась я.
– Не за что, – Карина задорно улыбнулась. – Ну что… Я в бой. Там, обрати внимание, на последнем ряду наша мама прибыла.
Я отложила ручку и повернулась следом за подругой. В указанном месте и впрямь обнаружилась суровая пожилая леди. Она немного хмурилась и презрительно поджимала губы, словно свадьба единственного сына и впрямь может считаться достойным поводом для ссоры с ним. Вслух судить не буду, но все же… Все же детей надо уметь отпускать. Всему виной моя полная непоколебимая уверенность, что ребенок – не продолжение своих родителей, а независимая единица вселенной. Зачем их рожать, если не для лучшей самостоятельной жизни? Другими словами, хотите игрушку – идите в магазин, хотите стать создателем чего-то уникального и потрясающего – смело рожайте. Кариша периодами до сих пор вслух задается вопросом, как при такой маме Жорик умудрился стать мужиком. С недостатками, ясное дело, но все-таки мужиком.
– Горько! Горько! – дружно орали приглашенные под командованием друзей жениха.
Все смеялись и аплодировали. Современные привычки и традиции никак не вязались с псевдоисторическими костюмами. Официанты разносили подносы с шампанским и закусками. В общем, свадьба загорелась.
– Хорошая пара, – заметила мне священнослужительница ЗАГС.
Я улыбнулась ей, поблагодарила за работу и отправилась вслед за всеми на веранду, где нас уже ожидали сервированные столы.