Войдя в ресторан, они сразу направились к аквариуму. Мужчина в клетчатой рубашке, сидевший за столиком, поднял голову. Увидев полицейских, он побледнел и торопливо опустил глаза в телефон. Следователь посмотрел на помощника. А тот прилип к стеклу аквариума, торопливо обходя его по периметру.

– Сэр, осьминога нет! – удивленно произнес он.

Следователь вздохнул, повернулся к метрдотелю, держащему в руках два меню.

– У вас здесь был осьминог.

Тот коротко кивнул.

– Где он теперь?

– На кухне, офицер. На него поступил заказ.

Помощник бросился к распахивающимся дверям кухни, лавируя между столиками и официантами. Следователь обратился к мужчине, сидящему за столиком:

– Вы не против, если я присяду, – он уселся, взял из рук метрдотеля меню. При виде цен нахмурился, пролистал все страницы, подозвал жестом официанта. – Я не вижу в меню осьминогов. А метрдотель сказал, что поступил заказ. Как так вышло?

Он перевел мрачный взгляд на мужчину в клетчатой рубашке. Официант одернул черный фартук.

– Да, наш бывший хозяин запретил включать в меню осьминогов. После его смерти дочь не стала нарушать традицию. Нашего Фредди, – он качнул головой в сторону аквариума, – они спасли из закрывающегося океанариума пару лет назад. Не хотели его расстраивать видом жареных сородичей. Фредди был очень привязан к мисс Ариане, совсем загрустил после ее смерти.

– И где Фредди теперь?

Тот сжал зубы, пробормотал, глядя в сторону:

– На кухне. Хозяйка ведь умерла. А новый владелец… – он осекся, бросил взгляд на мужа погибшей.

* * *

Я понимал, что деться мне некуда. Щупальцы соскальзывали с холодного стального стола, сворачивались кольцами. Яркий свет резал глаза. Грубые руки схватили меня за голову, вытянули, пытаясь распластать тело. Я подумал, что заслужил эту участь тем, что не сумел ни спасти ее, ни наказать убийцу.

Подошел шеф-повар, буркнул:

– Не держи на нас зла, Фредди, – он натянул на свои курчавые волосы белую шапочку, откашлялся.

Окинув взглядом стоящих вокруг сотрудников, достал из кармана потертую бумажную карточку, повернулся ко мне:

– Властью, данной мне на этой кухне, я приговариваю этого осьминога к приготовлению в белом вине с чесноком и бальзамическим уксусом.

Сдвинул очки на кончик носа и начал зачитывать детали казни:

– Удалить клюв, глаза, внутренние органы. Отмыть от песка и слизи, тщательно массируя щупальцы крупной солью. В кастрюлю с водой добавить стакан белого вина, три ложки бальзамического уксуса, лавровый лист. Варить на среднем огне 40–50 минут.

Помощники палача услужливо выставляли перед ним утварь и ингредиенты. Я дотронулся щупальцем до железной кастрюли, пытаясь оценить, не будет ли мне в ней тесно.

Шеф-повар откашлялся и продолжил:

– После варки обжарить на оливковом масле в течение одной минуты. Добавить лук, чеснок, помидоры. Влить бульон, оставшийся от варки. Здесь надо еще вина добавить пару ложек, лучше совиньон, – он сделал пометку.

Я был не прав. Этот тоже художник, не хуже своей бабки. Повар убрал ручку в карман, продолжил:

– Две ложки меда, молотый перец, петрушка. Тушить пять минут. Вроде все. Дело за малым.

Он повернулся к стоящим вокруг поварам:

– Кто возьмет на себя честь препарировать Фредди? – нож в руке полыхнул ледяным сиянием. – Это легко, надо лишь проколоть поглубже пятно между его глазами.

Люди переглянулись. Кто-то спрятал руки за спину, кто-то шагнул вперед. Я свернул все щупальцы в плотные кольца, готовясь к смерти. Дышать становилось все труднее.

Раздался грохот железного подноса о каменный пол. Так себе похоронный марш, но кто же меня станет спрашивать. Громкий голос резанул слух:

– Всем стоять. Полиция. Я забираю этого осьминога.

Кажется, в этот момент мое сознание отключилось. Стало темно.

* * *

В полицейском участке следователь раздраженно сунул распечатки в папку. Повернулся к взволнованному помощнику:

– Показания осьминога к делу не пришьешь. Смысла убивать жену нет. Насчет любовницы… Он ни одной юбки не пропускал. Так что вряд ли он стал бы убивать жену из-за очередной девки, да еще и в ресторане, у всех на глазах. Камеры ведь ничего не показали?

– Он же за ограждением сидел! Там как раз камера не берет. А на бокале его отпечаток есть.

– Да, но доказательств нет. Шприц она сама могла забыть дома.

– Сэр, если мы закроем дело, он снова прикажет зажарить Фредди, – помощник нахмурился.

– Да. И будет прав. Это – осьминог. Их едят, и на вкус они очень даже хороши. Ресторан теперь принадлежит ему, – следователь пожал плечами. – Что ты можешь сделать?

– Надо закрыть этот ресторан! За негуманное обращение с животными. Мой сын уже целую кампанию развернул в соцсетях. «Спасите Фредди», вот, – он достал телефон, показал экран начальнику.

Следователь удивленно перевел взгляд с телефона на взволнованное лицо помощника. Поднялся, взял папку:

– Слушай, я насчет доктора серьезно говорю. Очень не хотелось бы, чтобы из-за всей этой истории с осьминогом тебя признали профнепригодным. Надеюсь, подробности дела им неизвестны?

– Нет, конечно. Только про осьминога. Разрешите еще один день не снимать ограждение с аквариума. Как раз и результаты экспертизы придут.

Начальник нахмурился и коротко кивнул.

* * *

Я болел. Не знаю, есть ли скорая помощь для осьминогов, но я бы от нее сейчас не отказался. Пухлый полицейский обмотал вчера мой аквариум желтой лентой. Зачем? Может он думает, что я сбегу?

Закрыв глаза, я вспоминал ее. С тех пор, как они с отцом перевезли меня сюда, я ни разу не пожалел о своей судьбе. Еще в океанариуме я однажды обхватил ее руку щупальцами. Она не испугалась. Это было странно. И в тот же миг сочувствие и печаль будто накрыли меня теплой волной. Сам не знал, что могу так чувствовать людей. Может только ее? Касаясь других, я мог почувствовать только их испуг или отвращение. Эти холодные, колючие всплески энергии я едва замечал. Они неинтересны. С ней все чувствовалось иначе.

Я решил вспомнить ее последний день. У меня отличная память. Просто я вижу не только глазами, и требуется время на обработку информации от анализаторов на щупальцах. Третий и четвертый я все же тогда выставил из-за колонны, невзирая на слепящее солнце. Прилепленная на аквариум камера немного мешала, но их столик все равно был виден.

Вот в голове как будто возникло кино. Она заказывает мартини. Тонкие пальцы тихо постукивают по столу, замирают, когда подходит официантка с напитками. Та ставит бокал мартини на край, тянется со стаканом с сазераком, что-то произносит. Золотой медальон, свисающий на цепочке, почти касается поверхности мартини. Она прихватывает украшение рукой, пряча в ладони, задерживается над мартини на секунду. Из-под кулака выходит тонкое облако. Что это? Какая-то пудра или порошок? Девица разгибается. Вот падает и открывается сумочка. Стук монет и помады, складное зеркальце в железной оправе тяжело звякает об пол. Официантка ахает, приседает, чтобы собрать вещи. Шприц! Она толкнула автоинъектор под диванчик! Мерзкая барракуда! Как я не увидел этого раньше?!

Надо как-то сообщить полиции. Я ошибся! Эта дрянь решила избавиться от жены своего любовника. Неужели он ни о чем не подозревает? Как мне сообщить об этом полиции?! Я так виноват.

Этот усталый мужчина что-то сказал про камеры. Но стол за ширмой, его на камерах не видно. Только если… Я едва не клюнул себя. Принялся метаться по аквариуму, выбрасывал чернила, шарил щупальцами по стеклу. Наконец один из официантов заметил, что что-то неладно. Стало слышно, что он звонит в полицию, спрашивая разрешение убрать ленту. Решил, что из-за нее осьминог свихнулся.

Когда помощник следователя вошел и уставился на аквариум, я был уже совершенно изможден от волнения. Взял камень, из последних сил выстукивая послание. Они поняли послание в прошлый раз. Надеюсь, что поймут и сейчас. Наблюдатель нахмурился, выхватил телефон. Потом позвонил, потребовал какого-то сумасшедшего ученого, отправлял что-то. Ожидание невыносимо. Наконец он сделал то, что следовало. Теперь все правильно. Закрыв глаза, я распластался по дну и отключил все чувства.

* * *

Вечером следователь вошел в ресторан в сопровождении помощника и еще двоих офицеров полиции. Арестованной официантке зачитали права, увезли. Повернувшись к аквариуму, мужчина свел косматые брови. Увидев, что осьминог подобрался ближе, он быстро огляделся и тихо пробормотал:

– Пришлось повозиться, чтобы выяснить, где хранилась запись. Был бы ты человеком, я бы тебя в отдел взял, – он покачал головой. – Поверить не могу, что разговариваю с осьминогом.

Подошел муж убитой. Гладко причесанный, в отлично сидящем костюме.

– Чем могу помочь, офицер?

Следователь повернулся к нему:

– Мы нашли запись с камеры, которая прикреплена на аквариум. Встроена в декоративный камень. Управляющий рестораном сказал, что ее установил еще прежний хозяин, чтобы наблюдать за осьминогом. А ваша жена потом отвернула камеру в зал. О ней все забыли, потому что она удаленно подключена к компьютеру убитой. Еще немного, и эти данные перекрылись бы следующей записью. Но видео, где официантка подсыпала в бокал вашей жены арахисовую пудру, у нас теперь есть. Нам сказали, что подозреваемая состоит с вами в отношениях. Так что завтра жду вас в участке, – он протянул побледневшему собеседнику листок бумаги.

Сделав пару шагов, он повернулся:

– И не вздумайте трогать этого осьминога. Считайте, что он под моей личной охраной.

Закончив формальности, полицейские вышли из ресторана. На низком столике, в уголке, где обычно посетители ждут своей очереди, шелестели под вентилятором голубые листовки с крупной надписью «СПАСИТЕ ФРЕДДИ».

***

Рассказ входит в сборник выпускников курса

Ю. Евдокимовой "Истории со вкусом интриги"

Ссылка на сборник