Вот и сейчас, стоило нам выйти, как начал моросить дождик. Промокнуть под ним было сложно, но он доставлял некий дискомфорт, вызывая легкую дрожь по телу. Накинув капюшон, я поправила одежду Мелоди. Не хватало, чтобы она простудилась.

Теперь предстояло осуществить следующую часть своего плана. Для этого мне надо было избавиться от кеба пансиона. Наш кучер господин Кауст был слишком болтлив и любопытен. И он обязательно расскажет о том, что я отвезла Мелоди не в приют, а в совершенно другое место. Разумеется, я не могла этого допустить.

– Все готово, госпожа Форест, – произнес мужчина, открывая дверцу кеба, широко улыбаясь.

Кучер уже много лет был женат на нашей поварихе. Госпожа Кауст обладала аппетитными формами, шикарно готовила и ревновала своего мужа к каждому столбу. Но это совершенно не мешало мужчине флиртовать со всеми учительницами пансиона.

– Спасибо, господин Кауст, но я отвезу девочку сама. На общественном транспорте. Госпожа директриса не хочет тратить лишние деньги и силы на отправку и запретила брать кеб, который может пригодиться ей самой. Тем более, что погода сейчас ужасная. Так что мы доберемся до приюта сами.

– Как скажете, госпожа Форест, – разочаровано вздохнул он, закрывая дверцу кеба.

Как я и думала, оспаривать решение директрисы никто не собирался.

Остановка омнибуса располагалась совсем недалеко от пансиона. Нам повезло, стоило только подойти, как рядом остановился нужный нам омнибус, который везла на себе тройка крупных лошадей. В газетах писали о новом изобретении – паровых омнибусах, их обещали запустить в столице уже этой осенью. Но пока это были только разговоры. На паромобилях, что выпускали в воздух грязные клубы дыма, распугивая лошадей и случайных прохожих, ездили лишь весьма обеспеченные господа, коих было не так много.

Оплатив проезд, я пропустила Мелоди вперед, дав ей возможность расположиться у окна, и села рядом, положив ее саквояж себе на колени. Девочка тут же отвернулась, изучая проплывающие мимо дома и улицы, давая понять, что не настроена вести светские беседы. И я могла ее понять. Мало того, что отец пропал в неизвестном направлении, также из пансиона выгнали. А она прожила в нем более двух лет, привыкла к такому образу жизни, обзавелась друзьями. И этого ее лишили.

Я не стала ее беспокоить. Хватит того, что именно мне выпал жребий сопровождать девочку в дальний путь. Испытывала ли я сожаление о том, что собралась делать? Нет, скорее гордость. Да, я рисковала. Но счастье этой малышки стоило всего.

Ехали мы около получаса. Мелоди сильно устала и перенервничала, что задремала, убаюканная шелестом дождя, который мягко падал на крышу. Малышка положила голову мне на плечо, едва заметно хмурилась во сне и тяжело вздыхала, ни на мгновение, не забывая о том, что за испытания ждали ее впереди.

– Мелоди, нам пора, – произнесла я, осторожно касаясь ее румяной щечки.

Девочка протерла глазки, окончательно просыпаясь.

– Да, госпожа Форест, – произнесла она, осторожно осматриваясь.

Когда мы вышли на остановке, дождь почти закончился. В темных глянцевых лужах на мостовой отражались тусклые огоньки газовых фонарей.

– Тут недалеко, – сообщила я, перехватывая саквояж поудобнее, и вновь взяла девочку за руку.

Район здесь был тихим и считался довольно благополучным, но я не хотела рисковать, отпуская Мелоди от себя.

Нужный нам дом находился практически в самом конце тупиковой улицы. Это было трехэтажное здание, построенное из красного кирпича, которое почти полностью было скрыто за зелеными зарослями вьюна и несколькими деревьями с ветвистыми кронами. Лишь несколько огоньков за небольшими узкими окнами говорили о том, что здесь кто-то живет.

Достав из ридикюля ключи, я открыла калитку, пропуская малышку вперед.

– Заходи, Мелоди.

Девочка послушно шагнула вперед, с любопытством осматриваясь.

– Разве это приют?

– Нет, – открыв тяжелую дверь вторым ключом, я вновь взяла девочку за руку и повела в сторону лестницы. – Это не приют. А мой дом. Точнее я здесь снимаю квартиру. Побудешь у меня в гостях, пока твой папа не найдется.

В ее голубых глазах было столько надежды и безмерного счастья, что я едва не прослезилась.

Бедная девочка.

– Я буду жить с вами, госпожа Форест? Правда?

– Какое-то время. Если ты не против, конечно.

Мне пришла в голову мысль, что следовало сначала спросить Мелоди о её желаниях, а уже потом приводить её к себе.

– Я совсем не против, – широко улыбаясь, ответила девочка.

Моя квартира находилась на третьем мансардном этаже. Она была совсем крохотной и состояла всего из одной комнаты, в которой каким-то чудом помещалась прихожая, кухня и моя спальня. Отдельное помещение занимала личная уборная. Она тоже была небольшой. Ванная здесь не помещалась, но стояла довольно неплохая душевая кабинка.

Конечно, жилье было далеко не идеальным, но мне хватало.

– Давай сюда свой плащик и снимай ботинки, – распорядилась я, поставив саквояж на пол недалеко от двери. – Кушать хочешь?

Директриса была столь любезна, что отправила Мелоди в приют до наступления ужина. И все ради экономии.

– Немного, – призналась девочка, присаживаясь на коричневый диван, который служил мне спальным местом.

Кровать здесь поместить было нельзя. Слишком мало места.

– Значит хочешь, – я повесила плащ на крючок и отправилась в кухонную зону. – Сейчас посмотрю, что мы можем придумать на ужин.

Работа в пансионе занимала у меня практически все время.

Я уходила на рассвете, возвращалась поздно вечером. Квартира служила местом для того, чтобы переодеться и поспать. Я даже не всегда успевала позавтракать. А на ужин у меня чаще всего просто не хватало сил. Жила я лишь за счет обедов.

Директриса предлагала не мучиться и снять одну из свободных комнат в пансионе, но я отказалась. Во-первых, мне хотелось иметь свой угол вдали от работы. Во-вторых, удивительно, но аренда квартирки в месяц стоила дешевле, чем комната в пансионе на чердаке.

В холодильном шкафу нашелся кусок варено-копченой буженины, несколько ломтиков желтого сыра, два помидора, листья салата и зелень. В хлебнице – половина подсушенного белого хлеба. Не так много, как хотелось бы, но на бутерброды хватит.

Мелоди не стояла в стороне. Девочка быстро переоделась в милое домашнее желтое платье с оборками и отправилась мне помогать. Вместе мы довольно быстро порезали ломтиками хлеб и буженину, а помидоры кружочками. Положили сверху листья салата, потом накрыли второй половинкой хлеба. Получилось весьма аппетитно.

Я заварила ароматный чай с травами, которые отлично согревали в этот промозглый дождливый вечер.

Пока мы ужинали, я пыталась узнать у Мелоди хоть какую-то информацию об её отце. Может она знает, где он может быть или способы, как с ним связаться. Где работает и чем занимается.

Но девочка лишь качала головой и виновато отводила глаза.

– Папа не любит рассказывать о своей работе.

В пансионе молоденькие учительницы, а также нянечки, которые присматривали за девочками по ночам, шептались о том, что господин Браун преступник, просто самый настоящий бандит. Иначе откуда у него столько денег на обучение дочери. К магически одаренным семьям, фамилии которых были записаны в огромный том, он не относился. Значит сумел выкупить себе право на магию. Все знали, какие крупные суммы для этого запрашивались и честным способами их заработать было практически невозможно.

Конечно же, доказательств противоправных действий господина Брауна ни у кого не было. Но слухи на то и слухи. Они умели разрастаться с невероятной скоростью и обрастать все новыми подробностями. Разумеется, не в пользу обсуждаемого.

Оставшийся вечер прошел хорошо. Перекусив, я помогла Мелоди искупаться и переодеться в пижаму. Разобрала диван и уложила её спать.

– Сладких снов, милая, – прошептала я, укрывая её одеялом.

– Спокойной ночи, госпожа Форест. Спасибо вам. Вы не переживайте, папа обязательно найдется.

Мне места не было. Пришлось устроиться в кресле. Спать в нем было крайне неудобно. Но что поделаешь. Оно того стоило.

Я так нервничала, разрабатывая план по поиску господина Брауна, что сама не заметила, как уснула. Правда сон мой длился совсем недолго.

Часы показывали без четверти четыре утра, когда в дверь весьма громко и настойчиво постучали.

Глава 2

Дернувшись от неожиданности, я едва не свалилась с кресла. Щурясь от света настольной лампы, которую забыла выключить перед сном, села, охнув от боли в спине и шее.

Стук повторился. Такой же сильный, громкий и очень настойчивый. В такой поздний час ничего хорошего ждать не стоило.

– Госпожа Форест.

Голос показался мне знакомым. Но я никак не могла вспомнить откуда.

– Секундочку.

Я накинула на плечи легкую пуховую шаль и, бросив взгляд на спящую малышку – ее стук совсем не потревожил, – поспешила к двери.

– Кто там? – застыв в полуметре от двери, тихо спросила, не сумев скрыть волнение в голосе.

– Госпожа Дженнифер Форест? Это Дэвид Браун. Я хочу знать, где моя дочь!

Ох, а вот и пропажа нашлась. Лучше поздно, чем никогда.

Щелкнув замком, открыла дверь.

– Господин Браун, здравствуйте, – всматриваясь в темный коридор (наша домовладелица на всем экономила и поэтому свет в общих помещениях после одиннадцати выключала), поздоровалась я.

Мужчина шагнул вперед и мне пришлось отступить, пропуская его в квартиру.

Господин Браун был красивым мужчиной. Высокий, крепкий, сильный. Темно-серый костюм отлично сидел на его фигуре, подчеркивая широкие плечи, узкую талию и длинные ноги. Черные волосы отливали синевой. А серые глаза были того удивительного оттенка тяжелых дождливых облаков и лишь иногда среди этих туч пробивалась легкая синь неба. Темные брови, черные ресницы и легкая щетина, которая делала его лицо еще более узким и худым.

Даже не удостоив меня взглядом, мужчина прошел вперед и застыл у дивана, где продолжала мирно спать его дочь. Постояв так пару секунд, господин Браун обернулся и впервые посмотрел на меня. И этот взгляд грозового неба не предвещал ничего хорошего.

Я даже отступила на полшага назад и застыла, переступая босыми ногами. Совсем некстати вспомнила о том, что стою перед ним в совершенно неподобающем виде. В одной тонкой сорочке, которая была столь короткой, что открывала голые коленки. И даже шаль не спасала от этого откровенного чисто мужского взгляда.

Покраснев, я отступила еще на полшага, виновато опуская глаза. Ведь ничего плохого не сделала, была уверена в своей правоте, а все равно рядом с этим мужчиной чувствовала себя глупой девочкой.

– Как это понимать, госпожа Форест? – сухо поинтересовался господин Браун.

Словно это я была виновата в том, что Мелоди едва не отправили в приют.

Его голос звучал ровно и спокойно, но от хриплых ноток по телу пробежала легкая дрожь. Или может всему причиной легкий сквозняк и то, что я стояла перед ним практически в одной сорочке?

– Что именно вам непонятно? – поправляя шаль, нервно спросила у него.

Подняв подбородок, вновь встретилась с сумрачным взглядом и замерла, чувствуя, как сердце в груди застучало быстрее, разгоняя кровь, отчего щеки вновь загорелись. И непонятно, то ли мне жарко, то ли холодно.

– Почему Мелоди здесь?

– Видимо потому, что вы вовремя не заплатили за обучение в пансионе Верлок-холл, – огрызнулась в ответ.

Разумеется, мне не стоило это говорить. Тем более таким тоном.

План был таков – мы все обсуждаем, господин Браун после слов благодарности забирает девочку и на этом история завершается. Я оказалась совершенно не готовой к тому, что меня пытались выставить виноватой. А ведь именно я рисковала всем, когда привезла Мелоди к себе домой.

И вот она – благодарность.