Мирослава сама не поняла, как это случилось, но лишь вынырнув, сразу же накинулась на Макса, правда, теперь уже с обвинениями.

– Опять?! – заорала она, кипя от злости. А потом истерически расхохоталась, хлопая раскрытыми ладонями по поверхности воды. – Ты снова бросил меня в бассейн! Подумать только…

– Я здесь не причём, – попытался оправдаться парень, не отводя взгляда от истеричной блондинки. – Это из-за тебя мы упали.

– Ага, конечно! – с иронией парировала она, быстро преодолев расстояние до лестницы. А как только оказалась у бортика, развернулась и снова злобно посмотрела на оставшегося внизу Максима. – Козёл ты, понял! Что, я слишком для тебя страшная? Мог бы и поцеловать. Чего в этом такого? Я же не заразная… и не такой уж гоблин.

С каждым словом её голос становился всё тише, а тело будто обмякало. А когда вместо очередного вопля негодования и обиды Макс услышал всхлип – его упорядоченный привычный мир дрогнул и пошатнулся.

– Мира? – позвал он осторожно. – Ты что плачешь?

Это стало для него жутким шоком. Открытием. Даже если бы сейчас над бассейном засветилась настоящая летающая тарелка с инопланетянами, он бы удивился меньше. Может, именно поэтому и сморозил лишнее:

– Офигеть! Наше «Гламурное чудовище», оказывается, умеет плакать! О, чудо! – Вообще, эта мысль должна была прозвучать только в его голове, но ошарашенный мозг, почему-то скомандовал произнести её вслух.

Мира замерла, медленно подняла лицо… В этот момент все её симпатии к Максиму лопнули, растворились и умерли, окончательно переводя этого человека в статус пожизненного врага.

– Да, пошёл ты! – сказала она тихо. И эти слова ударили по Максиму куда сильнее всех её предыдущих оскорблений. А собственная совесть только добавила побольше соли на эту рану.

Господи, да как он вообще мог сказать ей такое? Как у него язык повернулся? Да она ж его теперь точно со свету сживёт.

– Мира, я не это имел в виду! – виновато бросил вслед уходящей девушке, но она не стала слушать, продолжая гордо идти вперёд, и даже не думая оборачиваться.

Тогда он мигом вылез из бассейна, бросился за ней, и почти добежал, когда его остановил её ровный холодный голос.

– Если дорога жизнь, лучше не подходи ко мне. Вообще никогда, – сказала она. И уже хотела скрыться за дверью, но всё-таки остановилась. – И ещё Макс… Я обещаю тебе, что ты не доработаешь здесь до возвращения моего отца. Поверь, я сделаю всё, чтобы ты не справился, и он с позором вышвырнул тебя из своей фирмы. А обещания свои я держу всегда!

И ушла, оставляя парня, растерянно пялиться на закрытую дверь. Почему-то теперь он был уверен, что сегодняшней выходкой самолично подписал своё заявление об уходе.

Глава 8. Ответная диверсия №1

Яркие лучи полуденного солнца нещадно нагревали и без того горячий воздух, делая нахождение вне тени сущим самоубийством. На улице пекло так, что впору заматываться в паранджу и сидеть в каком-нибудь холодном подвале. Или хотя бы в помещении с закрытыми окнами и работающим кондиционером. Нормальные люди именно так бы и поступили в столь знойный день, а ненормальные…

А вот ненормальные обильно мазались маслом для загара и, лёжа у бассейна, старательно изображали «куриц гриль». Их ни капли не смущало, что ртутный столбик на термометре уже почти дошёл до отметки в плюс пятьдесят и опускаться явно не собирался. Они просто загорали.

Когда же становилось совсем уж жарко и казалось, что кожа уже просто обуглилась, девочки поднимались с шезлонгов и дружно запрыгивали в приятную прохладу бассейна. И так до самого вечера.

Поначалу Машу немного напрягало подобное времяпрепровождение. К тому же, их с Мирой общение было, мягко говоря, натянутым. Но после целого дня, проведённого вдвоём, она стала относится к этой чудной блондинке с гораздо большей теплотой. И как бы странно это ни звучало, но у Маши сложилось странное впечатление, что на солнце ледяной панцирь Мирославы начинает таять. И из обозлённой холодной фурии она непонятным образом превращается в обычную девушку, пусть немного взбалмошную и импульсивную.

Уже через несколько часов вот такого совместного отдыха, Мария поняла, что подопечная её брата на самом деле крайне весёлое и позитивное создание. Мира с озорной улыбкой рассказывала ей о своих чудачествах, о глупых ситуациях в которые попадала. Маша же слушала её с явным удовольствием, всё больше поражаясь патологической невезучести этой девушки.

– Как ты так живёшь? – всё-таки спросила она после очередной весёлой истории. – Получается, что слово «везение» для тебя – сказка? Небылица? И что ни разу не случалось чего-нибудь такого, о чём можно было бы сказать, что тебе повезло?

– Нет, – отозвалась Мира, пожимая плечами. – Ни единой монетки на дороге не находила, ни разу не получала халявных призов и подарков, не побеждала в конкурсах, не сталкивалась с «парнем своей мечты». Я даже в беспроигрышной лотерее умудряюсь вытянуть самый ненужный приз.

– Жесть, – весло ответила Маша.

– Да, так вот и живу, – улыбнулась Мирослава.

– Ну, знаешь. Ты ведь родилась в семье богатого человека. Живёшь в шикарном доме. У тебя свой огромный бассейн. Разве это не везение?

– Возможно, – Мира сильнее надвинула на лицо широкополую шляпу и прикрыла глаза. – А может, и нет. Ведь фактически получается, что моя мать жила с отцом только потому что он её обеспечивал. Они постоянно ругались, и куда больше были заняты выяснением отношений, чем моим воспитанием. Я не гуляла со сверстниками, потому что в этом районе не было никого моего возраста. К подружкам мама меня не отпускала, и сюда я тоже никого не могла привести. Да и вообще, росла довольно замкнутой. Первая подруга у меня появилась уже в старшей школе. Да и та… – она вздохнула и не стала договаривать. – Повезло мне лишь в том, что отец меня любит. Хотя… теперь я уже и в этом не уверена.

– А твоя мать? Где она сейчас? – осторожно поинтересовалась Маша.

– В Афинах. Вышла замуж за какого-то грека и укатила жить к нему, – безразличным тоном ответила Мира.

– И давно?

– Я школу как раз заканчивала.

Мирослава скинула с головы шляпу, неспешно поднявшись, подошла к краю бассейна и сиганула в воду. И видя такую реакцию, Маша пришла к выводу, что на этом разговор закончится. Что данная тема для Миры – больная, и ей неприятно рассказывать, потому и не стала задавать вопросы. Тем временем невезучая хозяйская дочурка сплавала к дальнему борту и, вернувшись, зацепилась руками за прутья лестницы. Из воды она не вылезала, продолжая нежиться в её прохладе. А потом вдруг снова заговорила:

– Я после их развода осталась с мамой. Но, поверь, пожалела о своём выборе уже через пару дней, – сказала Мирослава, сдавленно хмыкнув. – Она и до этого сильно ограничивала мою свободу, но теперь стала контролировать каждый шаг. Это было невыносимо! Моя жизнь проходила строго между школой и домом. И бедная я, если вдруг решусь задержаться хоть на минуту.

Она отцепилась от трубы, подплыла к небольшому синему матрасу и, забравшись на него, улеглась на живот.

– Ей что больше заняться было не чем? – спросила наблюдающая за ней Маша. – Получается, что после развода, она полностью сосредоточилась на твоём воспитании?

– Нет, она просто до жути боялась остаться одна, – заметила Мирослава со злой усмешкой. – Считала, что гипотетические друзья, подруги или, того хуже, возлюбленный, вытеснят её из моей жизни.

– Глупость какая!

– Угу, и я полтора года жила с этой глупостью, – Мира усмехнулась и подплыла ближе к борту.

– А потом она вышла замуж за грека? – предположила Маша.

– Да. Её какая-то подруга с ним познакомила. Он вроде как моряк. По каким-то делам в нашем порту ошивался. Я не интересовалась подробностями. А через неделю после знакомства он предложил ей уехать с ним. И… она уехала.

– А ты перебралась жить к отцу.

– Именно. – Мира вздохнула, а на её лице тут же расцвела шальная весёлая улыбка. – Здесь меня уже почти никто не контролировал. И началась настоящая жизнь.

Маша же её веселья не разделяла. Ей было совершенно непонятно, чему можно радоваться в этой ситуации. Родителям Мирославы, по сути, оказалось наплевать на дочь, а она будто только этого и ждала. Понятное дело, что не последнюю роль здесь сыграла чрезмерная опека матери, которая связывала юную Миру по рукам и ногам. И не удивительно, что когда эти оковы пали, девушка сразу же поспешила наверстать упущенное время. Вот только ни к чему хорошему это не привело.

На сей ноте их разговор сам собой сошёл на «нет». Мира погрузилась в сладкие воспоминания о собственной разгульной юности, а Маша в очередной раз попыталась представить, какой стала бы её жизнь, будь у неё родители. Звука приближающихся шагов никто из них не расслышал, поэтому появление в их компании нового действующего лица стало для обеих девушек сюрпризом.

– Приветствую двух самых очаровательных красавиц Черноморского побережья, – весело поздоровался Лёва, усаживаясь на свободный шезлонг. – Поражаюсь, как вам до сих пор не надоело целыми днями заниматься одним и тем же. Как вас ещё не тошнит от этого бассейна?

– Отстань, – отмахнулась от него Мира, легко соскользнула с матраса и поплыла к небольшой металлической лесенке.

Лёва помог ей вылезти из воды и, окинув сестру оценивающим взглядом, не удержался от очередной колкости:

– Боюсь, если ты продолжишь и дальше коротать дни таким образом, то жители солнечной Африки при встрече начнут принимать тебя за свою.

– Хочешь сказать, что я чёрная? – девушка внимательно посмотрела на собственные загорелые ноги и снова повернулась к брату. – Загар как загар. Не темнее некоторых, – бросила она, имея в виду самого Лёву.

– Для пепельной блондинки с таким цветом кожи ты выглядишь несколько… экстравагантно, – добавил он с улыбкой.

Мира осмотрела его придирчивым взглядом и покачала головой.

– Лёвушка, солнце моё, если ты вдруг запамятовал, то я напомню, – елейным голоском отозвалась его сестра. – Ты тоже блондин и мы с тобой очень похожи, да и кожа у тебя сейчас не светлее.

Лёва фыркнул и, демонстративно отвернувшись от Мирославы, посмотрел на улыбающуюся Машу. Его взгляд пробежался по её полуобнажённой фигуре, прикрытой лишь чёрным купальником, а на лице появилась широкая улыбка.

– Мария, прекрасно выглядите, – проговорил он, с удовольствием отмечая, как под его взглядом загорелись её глубокие серые глаза. – Вам очень идёт загар.

– А мне, значит, нет? – возмутилась Мира, сверля гневным взглядом затылок парня.

– Мирочка, солнышко, – ответил он ей в той же манере, что не так давно использовала она сама. – Ты всегда прекрасна. Ты лучик света в темноте моего жалкого существования. Ты лучшая сестра в мире… – пел дифирамбы Лёва, старательно усыпляя бдительность сестры. А когда она самодовольно улыбнулась, добавил: – Принеси, пожалуйста, водички. Только холодненькой и без газа.

И как бы Мирославе ни хотелось послать Лёву с его просьбой куда подальше, но она нашла в себе силы промолчать. А всё дело в том, что вовремя сообразила – сейчас ему хочется вовсе не пить, а попросту остаться с Машей наедине. Именно поэтому Мира нашла в себе силы доблестно прикусить собственный язык и молча удалиться.

Когда её ленивые шаркающие шаги стихли, Лёва поднялся со своего лежака и медленно прошёл вдоль бассейна.

– Машенька, а что ты ответишь, если я всё же наберусь смелости и приглашу тебя сегодня вечером на прогулку? – как бы между прочим поинтересовался он, искоса наблюдая за реакцией девушки.

– Мне кажется, что если ты вдруг спросишь, то я буду вынуждена спешно придумать подходящий повод для отказа, потому что не горю желанием проводить вечер в твоей компании, – сказала она, быстро подхватив его игру.

– Это ещё почему? – уточнил Лёва и выглядел при этом искренне удивлённым и даже немного обиженным. Хотя Маша прекрасно видела, что это всё напускное. – Я настолько тебе не нравлюсь?