До переезда в Хаан, когда они жили в Сеуле, сын не раз проявлял агрессию к детям младше него. Каждый раз родители дотошно объясняли ему, что так поступать нельзя, ругали его, но, кажется, чувство вины ни разу не посещало их сына.

Они решили провести обследование мозга их сына на умение определять свои эмоции и управлять ими. Результаты показали, что у Чиуна кора лобной доли и количество серого вещества в височной части мозга гораздо ниже нормы. Такая аномалия часто встречается у психопатов и у людей с антисоциальным расстройством личности. И, хотя более детальных обследований они не проводили, этих разрозненных данных хватило, чтобы не сомневаться в наличии у сына нетипичной склонности к жестокости.

Подробно описав ситуацию, жена умолкла – в телефоне повисла тишина. Не выдержав тяжелой паузы, она спросила вся в слезах:

– Как думаешь, надо заявить в полицию? Другого пути у нас нет?

Не ответив, Кёнсу погрузился в размышления. Убийство уже совершено. Даже если удастся на какое-то время скрыть это, то через несколько дней все равно о нем станет известно. Он представил, что их ждет в таком случае. Построенная с огромным трудом стабильная жизнь рухнет, как высотное здание во время землетрясения. Тут он подумал об их дочери Чивон: как это может отразиться на ней.

Не только они с женой, но и их первый ребенок, дочь, вступили в важный этап своей жизни. Чивон недавно перешла в десятый класс в Хаане, и наконец впервые за долгое время на ее лице появились радость и уверенность. Она стала чаще улыбаться.

В Сеуле дочь была другой. Они очень поздно узнали, как тяжело было их дочери в школе. Из-за особенностей младшего брата у нее появились разногласия с одноклассниками, которые постепенно переросли в групповой буллинг. Так сказал классный руководитель. Кёнсу, узнав об этом от жены, не смог сдержаться и пришел в школу разбираться. Не имея опыта в таких вопросах, он сделал только хуже, еще больше настроив детей против дочери, что сильно усложнило ее школьную жизнь. Позже он понял, что поступил опрометчиво. После Кёнсу избрал иную тактику и просто отстранился от всего.

Временами он спрашивал у дочери, как дела в школе. И каждый раз она отвечала, что ребята по-прежнему пристают к ней, но уже не так сильно, поэтому можно закрыть глаза на происходящее. Однако, видя, как ей тяжело, у Кёнсу болело сердце.

– Может, притвориться, что ничего не было? – раздался дрожащий голос жены. – Я этого не вынесу.

– Приди в себя, – произнес Кёнсу холодным голосом, как будто убеждал сам себя.

Всегда есть иной выход. Если б только незаметно вынести тело девочки, то, возможно, получится скрыть убийство. Переступая с ноги на ногу, он стал продумывать пути спасения.

– Кто-нибудь видел, как ты туда заходила?

– Нет.

– Камеры наблюдения все еще не подключены?

– Вроде нет.

– Тогда делай все, что я скажу.

Кёнсу вытер ладонью выступивший на лбу пот и пообещал приехать максимально быстро, а жене с сыном приказал тихо, ни с кем не разговаривая по пути, вернуться домой и ждать его. А затем отключился.

Он спустился на университетскую стоянку, сел в машину и выехал. Пятница, последняя лекция – в расписании больше ничего не стояло. Хотя была назначена короткая встреча с деканом факультета, но Кёнсу попросил перенести ее, сославшись на болезнь ребенка.

Вскоре он подъехал к подземной стоянке жилого комплекса, о котором говорила жена. Он специально осмотрел парковку на наличие камер видеонаблюдения. За исключением камер на въезд и выезд, остальные еще не работали.

Он еще раз внимательно огляделся вокруг и выехал. Кёнсу припарковался максимально близко к центру творчества – всего в десяти метрах от входа.

С заднего сиденья машины Кёнсу достал сумку для гольфа. Она лежала в машине, потому что в выходные он собирался сыграть несколько партий. Он даже представить себе не мог, что она пригодится ему для совершенно иной цели. Взяв сумку в руки, Кёнсу направился к складу.

На полу одиноко лежало тело девочки. Глаза и рот были сильно искажены болью, которую ей пришлось испытать перед смертью.

Кёнсу надел латексные перчатки и осторожно положил ребенка в сумку. Затем достал влажные салфетки и прошел ими по разным поверхностям и предметам вокруг, чтобы стереть возможные следы преступления. Холодный пот катился градом по лицу и спине, но Кёнсу убрал с пола все, включая засохший труп мыши и кошачьи экскременты. Через десять минут все было готово; он открыл дверь склада и огляделся. Никого поблизости не было, и он тихо вышел из помещения.

Как только Кёнсу вернулся домой, он схватил сына за горло. В ответ он почувствовал сопротивление, точно такое же, как у преступников, которое ему не раз приходилось ощущать на себе. Кёнсу с напором допросил Чиуна, зачем он пошел туда, что случилось между ним и этой девочкой и как он посмел совершить такое.

Но сын лишь повторял одно и то же: он пошел на детскую площадку соседнего жилого комплекса, а потом встретился с мамой и вернулся домой. Он вел себя так, словно воспоминания о происшествии на складе начисто стерлись. Чиун выглядел точь-в-точь как преступники, настаивавшие на своей невиновности, ссылаясь на потерю памяти. Кёнсу не выдержал и со всей силы залепил пощечину сыну.

Жена еле разняла их, а потом объяснила мужу, что при сильном шоке бывают случаи провалов в памяти. Скорей всего, именно по этой причине Чиун не мог ничего вспомнить. «Но так даже лучше… чтобы скрыть преступление», – добавила она.

В этом жена была права. То, что сын ничего не помнил, – им на руку. Уже ничего не изменишь. Тело девочки лежало в его сумке для гольфа. Поняв, что, сколько бы он ни злился на сына, это никак не поможет делу, Кёнсу успокоился и стал продумывать план дальнейших действий.

– Возьми сына и поезжай в гостиницу. Поживете там пару дней, – приказал он жене. – Если кто-то будет спрашивать, отвечай, что повздорила с мужем.

Собрав вещи за полчаса, жена вышла в прихожую. Плача и умоляя о прощении, она с трудом переступила порог.

Кёнсу зашел в свой кабинет. На письменном столе до сих пор лежала папка с делом об убийстве девочки в горах Пхальбонсан. Он получил ее еще две недели назад. Включив компьютер, Кёнсу нашел один файл – заключение, написанное им самим после анализа материалов по этому делу. Файл пока не был отправлен в полицию.

Психолог-криминалист – специалист, который, восстановив детали и привычки преступника, делает предположения не только по прошедшим и текущим, но и по будущим действиям преступника. В этом заключении Кёнсу предположил, где может жить подозреваемый и место следующего преступления. В качестве района проживания он назвал район Вонсун города Хаан. Местом возможного следующего преступления – горы Муаксан, которые весьма похожи на горы Пхальбонсан: такие же малолюдные.

Кёнсу закрыл файл и открыл онлайн-карту города. Он увеличил ту часть, где располагались горы Муаксан. Перейдя в режим «вид со спутника», он внимательно рассмотрел горные тропы. Кёнсу поставил точку на одной из тропинок, достаточно удаленной от официальных туристических маршрутов, и записал ее координаты в блокнот.

Затем зашел в журнал и почистил историю браузера и документов, которые открывал. Пытаясь перестраховаться, он даже удалил ту программу, с помощью которой выходил в интернет.

Кёнсу вышел из кабинета, раскрыл сумку и достал девочку. Он перенес ее в туалет, снял с нее одежду и обувь. Тело девочки уже посинело, и его воротило от одного только вида. Кёнсу склонился над унитазом – его вырвало несколько раз. Казалось, вся жидкость из желудка вышла наружу, но при этом слезы из глаз катились без остановки. Он протер тело девочки полотенцем, смоченным в хлоре, время от времени отворачиваясь, еле сдерживая громкие рыдания.

Он достал старый рюкзак, хранившийся на лоджии. Это был рюкзак на тридцать литров, который он берег как память о путешествии с женой со времен студенческой стажировки. Ему пришлось силой согнуть уже закоченевшие коленки девочки – только так получилось сложить ее в рюкзак.

Кёнсу засунул рюкзак в холодильник и сел рядом на пол без сил. Все его тело обмякло, он был готов провалиться сквозь землю. Пустым взглядом он безжизненно уставился на холодильник. Прошло минут пять, но, чтобы выйти из оцепенения, Кёнсу несколько раз ударил себя по щекам, затем встал на ноги и вышел из кухни. Одежду и обувь девочки он положил в полиэтиленовый пакет, плотно завязал его и поглубже спрятал в один из ящиков стола в кабинете.

Примерно в пять утра Кёнсу вышел из дома, погрузил рюкзак в машину и направился к Муаксану. Если кто-то потом поинтересуется, зачем он туда ездил, Кёнсу скажет, что после ссоры с женой на душе было тоскливо и он решил проветриться и пройтись по горным тропинкам. Стояло раннее субботнее утро, но машин на дороге совсем не было. Он подъехал к началу туристических маршрутов. Как ни странно, Кёнсу оказался единственным, кто в это время собирался в горы.

Сначала Кёнсу поднимался по основному маршруту, но затем свернул на неровную, мало исхоженную тропинку. Он шел не останавливаясь, время от времени сверяя дорогу с навигатором на телефоне. Скоро он достиг той самой точки, которую записал в блокнот. Кёнсу осмотрелся и увидел совсем рядом огромный камень у расщелины. Там он и положил тело девочки.

Вспомнилась фраза французского криминалиста: «Любое действие оставляет после себя следы». Невозможно не оставить следов, но надо сделать так, чтобы они не указывали на него самого. Кёнсу постарался максимально устранить то, что могло бы выдать его. А затем сымитировал следы, схожие с теми, что были обнаружены при убийстве на горе Пхальбонсан. Он воссоздал место убийства с учетом привычек и характера убийцы, который еще не был найден.

Единственное отличие состояло в том, что Кёнсу не стал слишком глубоко прятать тело за камнями. Конечно, нехорошо, если жертву найдут слишком быстро, но и нельзя с этим затягивать. Пока не поздно, нужно поскорее отвести расследование полиции от жилого комплекса и навести в сторону сексуального маньяка.

Завершив все, Кёнсу направился в обратный путь. Спускаясь, он ни разу не обернулся.

Через два дня стало известно имя ребенка. На Сонгён, десять лет. Ее родители были весьма богаты, а сама она была миловидной девочкой, видимо, поэтому ее пропажа всколыхнула не только Хаан, но и всю страну. Прошло два месяца, и ее тело обнаружили на горе Муаксан.

Кёнсу внимательно следил за всеми событиями по сводкам полиции и сообщениям в прессе одновременно глазами преступника и глазами криминалиста. К счастью, расследование двигалось по его заранее заготовленному плану. Убийства в горах Пхальбонсан и Муаксан посчитали делом рук одного и того же человека. Проанализировав оба убийства, полиция нашла общие черты в характере преступлений.

Но сама личность преступника оставалась не раскрыта до тех пор, пока не произошло неудачное похищение ребенка в районе Вонсун в Хаане. Это случилось спустя два года после того, как было найдено тело На Сонгён. ДНК, обнаруженное на теле ребенка, ставшего жертвой на горе Пхальбонсан, совпало с ДНК Чи Вонхака.

Все это время Кёнсу старался усыпить бдительность полиции при поимке настоящего преступника. Поэтому, когда расследование стало подходить к развязке, тревога достигла своего предела. Теперь, когда преступник стал известен, интерес полиции переместился с дела об убийстве в Пхальбонсан на дело в Муаксан. Как говорится в пословице, даже крепкая скала дает трещину, когда на нее обрушивается поток воды. Кёнсу желал, чтобы это дело как можно дольше оставалось нераскрытым. Ему требовалось подготовиться, пока полиция окончательно не пришла к конкретным выводам.

Пользуясь связями на своем бывшем месте работы, он получил в свои руки материалы по делу Чи Вонхака. Проанализировав их, Кёнсу предположил и наличие других возможных преступлений. Если он выявит их, то сможет приписать Чи Вонхаку и убийство на горе Муаксан.