Товарищи переглянулись и предпочли тихонько убраться восвояси. Не хватало только им сейчас оправдываться перед ней из-за того, что недоглядели за своим командиром.

Хм. Командиром или господином? Вообще-то, Ярцев никогда не держался с ними надменно, всегда обращался как с равными и не просто называл товарищами, но именно по-товарищески и относился. Хотя и был резковат, но в итоге его поступки были им во благо. Именно его стараниями они вновь поверили в себя. Так что однозначно командир и боевой товарищ. Не потому ли они втроём без раздумий бросились спасать его, хотя уже и осознали, что свободны.

– Ну что, друзья, у нас ещё есть незаконченное дело. Лис, Кремень, как думаете, кто мы – твари дрожащие или всё же право имеем? – припомнил Волк присказку Шелеста.

– Полагаю, нам сначала нужно к полковнику или её высочеству, чтобы получить дополнительные алмазы, зарядить-то нам их теперь некому, а своих вместилищ на такой расход всё же не хватит, – заметил Швецов.

– Согласен. Опять же, не мешало бы поставить Павла Александровича в известность по поводу Шелеста. Что ни говори, а наша группа в его лице по факту лишилась двоих сильных одарённых, – поддержал его Рудаков.

– Ну, значит, к господину полковнику, – подытожил Суханов, негласно оказавшийся в роли лидера.

Полковника они нашли в штабной палатке, раздающим указания подчинённым. Одновременно с продолжающимся обустройством лагеря велась и подготовка к завтрашнему штурму. Так что забот у Уфимцева было предостаточно.

– Всё знаю, господа, – встретил он троицу, развёл руками и закончил, – но задача остаётся прежней. Если вы за помощью, то выделить никого не могу, на рассвете мне понадобятся все наличные силы, чтобы завершить дело одним днём. Заброда уже получил от меня приказ: если не удастся остановить противника у брода, жалить его всю ночь и день, чтобы задержать-таки Батал-пашу. Выхода иного попросту нет. У нас даже отступить уже не получится.

– Мы всё понимаем, Павел Александрович. Но ваша помощь нам всё же не помешает. Наша сила атаки упала чуть не вдвое, а возможности и того больше. Мы под воздействием желчи, но даже это не позволяет иметь достаточный запас Силы, чтобы жалить Батал-пашу так же часто, как передовой отряд ногаев. Прежде Пётр Анисимович в любой момент мог их зарядить, сейчас такой возможности нет, – произнёс Суханов.

– Камни я вам дам. С этим хвала господу проблем нет. Ещё и у её высочества запас имеется.

Получив алмазы, они вышли из штабной палатки, переглянулись и открыли портал к броду. Едва оказались на месте, как к ним подбежала Лиза.

– Всё хорошо, Елизавета Анисимовна. Его жизнь вне опасности, целитель говорит, что уже завтра он будет в полном порядке, – поспешил заверить её Суханов.

– Спасибо вам, дорогие мои, – не выдержав, зарыдала она и прижалась к груди откровенно растерявшегося Суханова.

Тот стоял какое-то время молча, лишь поглаживая Ярцеву по голове. Потом глянул на клонящееся к закату солнце и отстранил её.

– Простите, Елизавета Анисимовна, но у нас совершенно нет времени. – Дымок, что шар?

– Готов к полёту, – тут же доложил тот.

– Вот и замечательно.

Суханов быстро влез в подвесную и поднялся в небо. Ну что сказать, пусть они и отсутствовали меньше часа, тем не менее за это время турецкая армия успела существенно продвинуться вперёд, и пока всё было за то, что им удастся-таки выйти к броду ещё до заката. А значит, у них совсем не осталось времени на раскачку…

* * *

Я открыл веки и тут же зажмурился от ударившего в глаза света. Похоже, вернулся в родной мир. И это яркое освещение в палате. Только тогда непонятно, куда подевались неприятные ощущения. Доводилось мне валяться в реанимации, а потому отлично помню, каково оно – возвращаться в мир живых. Уж как минимум горло саднит от дыхательной трубки. А тут только и того, что резануло ослепительным светом да высекло слезы, дорожки от которых побежали по щекам. Я непроизвольно поднял руки и утёр их.

– Господи, ну слава богу, – послышался до боли знакомый голос.

Стоп! Это же Мария! Вот как-то сомнительно, чтобы это был бред. Я резко сел и тут же голову прострелила острая боль, ударивший в глаза свет сменился разноцветными кругами, что твой калейдоскоп, и я со стоном рухнул обратно на подушку.

– С ума сошёл?! – всполошилась Долгорукова.

Я тут же ощутил, как на меня навалилась её упругая грудь, пальцы вцепились в плечи, прижимая к постели, а лицо обдало чистым горячим дыханием.

– Тебе ещё нельзя вставать. Дурашка. – Я почувствовал, как щеки коснулись горячие и влажные губы.

Секунда, и Мария уже целует мои губы, а я ощутил солёный вкус её слёз. Вот оно значит как. Выходит, я не умер и не вернулся в родной мир, а был лишь ранен, и теперь нахожусь в объятиях любимой. Хм. А вот интересно, как я тут оказался и сколько времени валяюсь? По идее, с уровнем местной медицины это не могло быть долго.

Я ответил на поцелуй Марии и открыл глаза. Она отстранилась от меня, сквозь слёзы вглядываясь в моё лицо. Я же поначалу видел лишь смутный образ, но картинка постепенно прояснилась. Наконец мне это надоело, и я активировал плетение «Лекарь». Понятно, что я не целитель, но чтобы избавиться от неприятных ощущений, самое то.

Ага. Муть перед глазами тут же развеялась. Я находился в богато обставленной комнате с большими остеклёнными стрельчатыми окнами, сквозь которые лился солнечный свет. Вот и стегануло по глазам после кромешной тьмы.

– Сколько времени я был без сознания?

– Трое суток. Евграф Степанович погрузил тебя в сон и сказал, что это для тебя лучшее лекарство.

– Последнее, что я помню, это то, что попал под копыта лошадей, – заметил я.

– Как только твои компаньоны поняли, что ты не смог уйти порталом, они вернулись к месту схватки и вырвали тебя из рук ногайцев. Хорошо хоть, не стали сами пытаться исцелить, а прямиком направились сюда, к Евграфу Степановичу. И время не упустили, и навредить не успели. Ну и себя благодари за то, что на целителей волколаков не жалел.

– Что Батал-паша?

– Твои компаньоны славно поработали. Кружили над ним как коршуны, клевали со всех сторон. Словом, им удалось его задержать, и он был вынужден остановиться в десятке вёрст от брода. Ночью Воронин выдвинулся с двумя батареями гаубиц и с предельной дистанции сделал четыре залпа градами по турецкому лагерю, нанеся существенные потери. Ближе к полудню армия подошла к переправе, но была встречена отрядом капитана Заброды, засевшим в укреплении. В лобовой атаке Батал-паша понёс серьёзные потери. Ногайцы пытались обойти с флангов, и им так же изрядно досталось от твоей троицы, которая атаковала их прямо в воде. На другом фланге эскадрон гусар обратил в бегство двухтысячный отряд ногаев. Они были сильно удивлены тем обстоятельством, что не могли сразить ни лошадей, ни всадников, в то время как те безнаказанно расстреливали их и рубили в капусту. Как следствие, воины степи предпочли податься в бега.

– То есть Батал-паша не смог переправиться?

– В результате смог, но значительно северней, и Уфимцев получил необходимые ему сутки, чтобы провести штурм Азова. Тут всё прошло без неожиданностей. Я с Астафьевой и Столбовой вполне сумели заменить твой отряд в качестве поддержки с воздуха. Кстати, Павел Александрович был по-настоящему впечатлён этой твоей идеей. Ещё бы иметь способ как-то ускорить полёт «Шаров», а то с большой дистанции они слишком долго добираются до цели. Но если бить ими массированно, расчищая путь пехоте, то получается на загляденье.

– То есть мы сейчас не в Черкасске, а в Азове, – ничуть не сомневаясь в своей правоте, произнёс я.

– Во дворце Арслан-бея, – озорно улыбнувшись, подтвердила она.

– А турки?

– Потеряв половину крепости, Арслан-бей запросил переговоры и согласился на почётную капитуляцию.

– Не слишком ли великодушно при том, что половина крепости была уже захвачена?

– Я согласилась на прежние почётные условия, если Батал-паша уведёт свою армию к Анапе. Так что вполне приемлемые условия.

– И турки пошли на это?

– Они потеряли слишком много сильных одарённых. При штурме редута у переправы сразу пятеро десятого и одиннадцатого ранга прошли порталами за валы. Но там их встретили твои холопы с ружьями и пистолетами, заряженными «Пробоями». Правда, эта вылазка стоила жизни двенадцати драгунам и двум офицерам. Лиза в порядке, – поспешила она заверить меня. – Был момент, когда её «Панцирь», как ты говоришь, просадили почти в ноль. Но вовремя подоспел твой молочный брат и дуплетом из ружья сразил байрактара.

Ну, Лизе я ещё выпишу. Ильюху поощрю чем-нибудь увесистым по горбу. А так всё становится на свои места. Пятеро одарённых десятого-одиннадцатого ранга это реально серьёзно. Наша четвёрка была куда слабее, и то мы устроили туркам Кузькину мать. Так что ничего удивительного в том, что, потеряв такую ударную силу, Батал-паша предпочёл согласовать с султаном отход. Ни за что не поверю, что подобное решение было принято им единолично.

С другой стороны, сильных одарённых не составит труда переправить посредством порталов. Ну и какого тогда? А может, причина в персах? Они частенько цапаются с турками. Да и арабы не отстают, дай только повод подумать о собственном превосходстве, как тут же вцепятся в загривок. Счёты у них давние. Так что ослаблять свои силы на других направлениях никак нельзя. Проще подвинуться здесь, чтобы не получить войну на два фронта.

К нам они, конечно же, ещё вернутся, но позже. Пока же попытаются выяснить о нас всё то, что упустили раньше, чтобы больше не допустить сегодняшнего просчёта. А это значит, что мы со своей задачей справились, и Турция в этом году на Россию не нападёт. Как, впрочем, и в следующем, потому что глупо ввязываться в войну, не покончив с нами.

Хм. А вообще всё страньше и страньше. Пять одарённых столь высокого ранга. Да ещё парочка имелась в Азове, причём со слов атамана Ефремова напрашивается вывод, что они тут были на постоянной основе. Получается семь. Семь! Хрен-на себе! На секундочку, в Российской империи это уровень родовитого дворянства, причём ближе к преклонному возрасту. А тут сразу семь, и все в расцвете сил. Чудные дела творятся у турок.

– У нас потери большие? – поинтересовался я.

– Ещё двоих потеряли гусары и восьмерых во время штурма. Итого два офицера и двадцать два нижних чина.

– А как с пополнением?

– Вместе с гребцами на галерах, фрегатах и торговых судах из рабов девятьсот семьдесят два мужчины, сто пятьдесят женщин и двести пять детей. В Азове осталось пятьдесят семь греческих семей, двадцать восемь русских и десять армянских. Тут даже небольшая православная церковь есть, представляешь.

– Ну, турки создали многоконфессиональную империю, так что я этому не удивляюсь. Хм. А ведь у нас получилось, а, Маша?

– Не обольщайся. Пока только первый шаг, – покачав головой, возразила она.

– Не придирайся, – отмахнулся я.

Глава 5

– Позвольте, ваше высочество, – вроде и уважительно, но в то же время тоном, не терпящим возражений, произнёс целитель.

– Прошу, Евграф Степанович, – и не подумала возражать Мария.

Она наконец отошла от моей постели, где продолжала меня удерживать, несмотря на мои попытки подняться. Но теперь уступила место специалисту, которому доверяла. Ещё бы, ведь он вернул меня с того света. Ну или не позволил вернуться в мой родной мир. Что же, значит, мои дела тут ещё не закончены.

Целитель подступился ко мне, прижал руки к моим вискам и закрыл глаза, погрузившись в себя. Я ощутил тепло исходящей из них Силы. Посидев так с минуту, он начал перемещать свои ладони по моему телу, предполагаю, в местах, где имелись увечья. Но сейчас не было никаких болезненных ощущений или даже малейшего дискомфорта.

– Ну что же, Пётр Анисимович, процесс восстановления прошёл даже лучше, чем я ожидал. Вы полностью здоровы и можете подниматься. Ваше высочество, позвольте откланяться?