– У хозяина родня есть?

– Отец в психушке. Зовут Павел Олегович. Больше никого. Мать умерла еще до меня. Болела чем-то долго. Это вы лучше у Евгения Павловича спросите, если важно.

– Спросим. Давно отец в психиатрической клинике? – поинтересовался полицейский.

– Года два как. Отсюда и увезли. Неожиданно все случилось. Видения Павлу Олеговичу стали приходить. Он на всех кидаться начал. Окно антикварной вазой разбил. Ножом махал как саблей. Я так перепугалась, вы не представляете! – прижала пухлые руки к груди домработница. – Глаза бешеные, рот перекошен. И орет дурным голосом. До этого просто сердитый был. Никогда не здоровался, вечно щеки надует от важности и мимо пройдет как будто я пустое место. Я ж прислуга… Я даже не обижалась. Мне за это платят. Не возмущаться же из-за таких пустяков? Я все понимаю – неровня мы. Неровня…

Анна Андреевна поставила перед полицейскими вазочку с конфетами, которую забрала из гостиной. А что добру пропадать? Расставила чашки, разлила заварку, добавила кипяток. Подумала, и поставила на стол еще и миндальные печенья. Немного подсластить жизнь себе и стражам порядка не помешает.

– Теперь расскажите подробно, как вы обнаружили тело, – попросил полицейский, отхлебывая чай.

– Зачем? – ей не хотелось снова переживать неприятный момент.

– Для отчета. Похоже на обычный сердечный приступ. Так и врач сказал. Наверняка вскрытие это подтвердит. Но поскольку Рогулина молодая женщина, нам необходимо все проверить и описать. Чтобы потом претензий со стороны родственников не было.

Анна Андреевна вздохнула, отправила в рот очередную конфету, придала лицу легкий налет скорби и начала рассказ.

Глава 2

Тихо хлопнула входная дверь и Анна Андреевна едва не подскочила до потолка. Вернулся хозяин. Домработница испуганно посмотрела на полицейских.

– Пойду, встречу, – не слишком уверенно пробормотала она.

– Идемте, – поднялся участковый.

Евгений Павлович стоял в гостиной. Он уже снял пальто, бросил его на кресло.

– Что с Мариной? – посмотрел на Анну Андреевну. – Где она?

– Она… Она… – лепетала домработница. – Умерла она…

– Что вы несете? – метнул в нее строгий взгляд хозяин. – Что за бред? А вы кто? – обратился он к полицейскому в форме.

– Я участковый. Мне жаль сообщать вам это, Евгений Павлович, но ваша жена, Марина Даниловна скоропостижно скончалась два с половиной часа назад, – полицейский отвел взгляд от несчастного вдовца.

Разумеется, он не первый раз сообщал подобные скорбные известия, но привыкнуть к таким вещам невозможно. Анна Андреевна печально вздохнула. У нее совершенно неожиданно навернулись на глаза слезы.

– Держитесь, Евгений Павлович, – дрогнувшим голосом произнесла она. Ей стало жаль и молодую хозяйку, и так внезапно овдовевшего хозяина.

– Вы сказали – сердечный приступ? – поднял взгляд на домработницу Евгений Павлович.

– Так врачи сказали. Приехали, а она уже не дышит… Опоздали. Я с ней за пять минут до ее смерти разговаривала. Марина Даниловна велела обед подать. Я на стол накрыла и вернулась. А она… Лежит и не шевелится… Я сразу в скорую позвонила. Они быстро приехали. И полицию сами вызвали. Это не я. Я только в скорую звонила… – почему-то начала оправдываться домработница. Вина за собой она не чувствовала. Но как воспримет наличие полицейских в доме хозяин?

– Вы все правильно сделали, – успокоил домработницу Рогулин и повернулся к полицейским. – У вас ко мне вопросы?

– Чистая формальность, – заверил его участковый. – Неожиданная смерть молодой женщины требует соблюдения определенных правил. Ваша жена жаловалась на недомогание?

– Иногда говорила, что колет сердце. Но ко врачу не обращалась. А зря… Мне надо было настоять. Я даже подумать не мог, что все так серьезно, – Евгений Павлович бессильно опустился в кресло и прикрыл глаза рукой. – Кто бы знал, кто бы знал…

– Вы были на деловой встрече? – спросил полицейский.

– На конференции. Как только узнал, что Марине плохо, помчался домой.

– Машину сами вели?

– Нет, на дальних переездах за рулем мой шофер. Игорь Малов. Позвать его?

– Мы побеседуем с ним, если возникнет необходимость. Не будем утомлять вас, – участковый шагнул к двери. Дознаватель последовал за ним. – Возможно, нам придется встретиться еще. Все будет зависеть от результатов вскрытия. Но, скорее всего, мы больше вас не потревожим. Очевидно, это сердечный приступ.

– Я всегда готов ответить на все ваши вопросы, – тяжело поднялся с кресла Рогулин. – Куда увезли Марину?

– В Первую клиническую.

– Я могу увидеть ее?

– Вряд ли, – отрицательно качнул головой полицейский. – Позвоните и узнайте, когда сможете забрать тело жены. Предполагаю, уже завтра.

– Благодарю вас, – Рогулин пожал руки полицейским. – Все-таки я попробую увидеть ее сейчас. Возможно мне разрешат. Не верю, что Марина умерла…

Держался Рогулин очень хорошо. Хотя и был бледен. И пальцы у него дрожали от волнения. Он лично проводил полицейских и вернулся в гостиную.

Анна Андреевна топталась на месте, не зная, как себя вести.

– Хотите поесть? – спросила она хозяина.

– Нет, спасибо. Я отпустил Игоря. Наверное, зря… Не знаю, с чего начать, куда ехать…

– Я вас понимаю. И соболезную, – домработница вдруг вспомнила, что забыла сказать об этом. – Мне очень жаль Марину Даниловну. Это такая утрата…

Слова звучали фальшиво и глупо. Но Анна Андреевна понятия не имела, как ей вести себя в такой скорбный час.

– Да, утрата невосполнимая, – кивнул Рогулин. – Все-таки поеду в больницу. По дороге завезу вас домой. Вам тут сегодня больше делать нечего. Отдыхайте. Вы перенесли такой стресс.

Забота хозяина несколько обескуражила домработницу. Рогулин никогда не отличался особой добротой. Но, очевидно, горе делает людей сердечнее.

– Собирайтесь, я подожду вас тут, – Рогулин подошел к камину, погрел руки у огня.

Анна Андреевна поспешила на кухню, загрузила грязную посуду в посудомойку, убрала в шкафчик остатки миндального печенья. Она привыкла оставлять кухню в идеальном порядке. Переоделась в подсобной комнате и вернулась в гостиную.

Рогулин уже надел пальто и задумчиво стоял у книжных шкафов. Анна Андреевна никогда не понимала, зачем тут эти шкафы, набитые книгами. Кто сейчас читает? Книги собирал еще отец Евгения Павловича. Тогда это было модно.

Правда, шкафы – настоящее произведение искусства. Старинные, резные, отделаны черным деревом и слоновой костью. И золотые корешки собраний сочинений советских классиков солидно выглядят. Вот только места много занимают. Сюда бы дорогую посуду поставить. Лучше бы смотрелось. Но хозяевам виднее.

Анна Андреевна отмахнулась от неуместных мыслей. У хозяина горе, а она о шкафах думает.

– Едемте, – Рогулин направился к выходу. – Завтра можете не спешить. Приезжайте к обеду. Утром вы мне будете не нужны.

– А завтрак приготовить? – домработница прониклась сочувствием к хозяину. Вот какой заботливый стал! Кто бы мог подумать, что горе так меняет человека.

– Разогрею то, что есть, – отмахнулся он. – Это все такая ерунда…

– Если чем-то могу помочь, я готова, – заверила его Анна Андреевна. – Вы мне говорите, что надо делать. Я сделаю.

– Спасибо, Анна Андреевна. Но тут ничем уже не поможешь. Вечером начну обзванивать родственников и друзей. Кстати, а где мобильник Марины?

– Наверное, в ее спальне. Принести?

– Да. Там номера ее друзей. Надо им сообщить.

Анна Андреевна прошла по коридору, открыла дверь в спальню хозяйки. Ей стало не по себе. Она замерла на пороге.

Покрывало на кровати смято. Марина любила поваляться на постели, когда болтала по мобильнику. На туалетном столике косметика в беспорядке. Тени открыты, кисточка с пудрой упала на бок, на полированном зеленом мраморе остался след розовой пыли. Все выглядит так, словно хозяйка не умерла, и в любую минуту может вернуться.

Красный айфон лежал на кровати. Видимо, перед тем как спуститься в гостиную, Марина с кем-то разговаривала. Она вечно оставляла свою трубку где попало. Потом искала по всему дому. Анна Андреевна опасливо взяла мобильник двумя пальцами. Ей казалось, она выдернула его из руки покойницы. Попятилась к двери, выскочила в коридор.

Перед глазами снова возникла лежащая на полу Марина. Жуть какая! А глаза? Это ж просто кошмар! Смотрят в никуда. Такое не забудешь.

Домработница вернулась в гостиную.

– Вот, – протянула она трубку хозяину. – Может в комнате Марины Даниловны прибраться надо? – вопросительно посмотрела она на Рогулина.

– Да, завтра наведите порядок. Потом будет не до того, – Евгений Павлович запер входную дверь и направился к автомобилю. – Соображаю плохо, – признался он. – Не могу поверить, что Марины нет. Все так неожиданно… Был человек и не стало… – вздохнул Рогулин.

Он еще не осознал до конца, что жена умерла. И Анне Андреевне стало нестерпимо жаль его. Она смахнула слезы, покатившиеся из глаз. Сейчас она больше жалела хозяина, чем Марину. Рогулин, такой властный и резкий, сейчас походил на растерянного мальчишку.

Ехали молча. Анна Андреевна время от времени вытирала лившиеся из глаз слезы. Она не ожидала, что так расстроится. Казалось бы, это не ее дело. Чего переживать? Хозяева всегда держали с ней дистанцию, давали понять, что она всего лишь прислуга. Но сейчас все изменилось. Рогулин говорил с ней как с равной.

Теперь Евгений Павлович остался один. Отец в психбольнице. Другой близкой родни у него нет. Остался один как перст.

Может, не стоит рубить с плеча? Не уходить пока и поработать какое-то время? А то это как удар в спину. Где Рогулин быстро найдет хорошую домработницу?

Хотя, с другой стороны, работать в доме, где так неожиданно умерла молодая женщина неприятно. Хозяина жалко. Но и нервов своих тоже жалко. Анна Андреевна в очередной раз вздохнула. Она подумает об этом позже. Возможно, завтра. Так или иначе, а уйти от хозяина перед похоронами жены она не может. Это будет просто подло и некрасиво.

Домработница в очередной раз умилилась собственной порядочности и доброте. Решено – до похорон она продолжит выполнять свои обязанности. А дальше видно будет.

Пожалуй, виной ее страхам рассказы Марины о видениях. А вдруг она и правда видела призраки? Или что-то потустороннее? Может, это все-таки не игра воображения, не обманчивые тени в глубине сада?

Рационализм Анны Андреевны боролся с суевериями, сидевшими в глубине души. И, надо признать, суеверия побеждали. Может, Марина умерла от ужаса? Увидела нечто и сердце не выдержало? Вот тебе и сердечный приступ.

– Анна Андреевна, я благодарен за ваше сочувствие и деликатность, – печальный голос Рогулина вернул домработницу из мира теней в реальность.

– А как же иначе? – Анна Андреевна вытерла слезы и высморкалась. – Держитесь, Евгений Павлович. Жизнь испытывает вас, но вы должны быть сильным. Вы справитесь.

Глава 3

Маргарита сидела за ноутбуком и проверяла очередную статью. Бездарную, написанную корявым языком и совершенно лишенную смысла. К счастью, она работала корректором, а не редактором, и исправлять логические нестыковки в ее обязанности не входило.

Утреннее солнце белесым пятном смотрело на землю сквозь сизые облака. Где-то вдали заливисто лаяла собака. Свешивались с крыши длинные узкие сосульки, во дворе лежали сугробы подтаявшего ноздрястого снега. Весна еще не вступила в свои права. Только делала первые неуверенные шаги. А ведь уже середина марта!

Зазвонил мобильник. Рита оторвалась от работы и скосила глаза на трубку. Звонил муж сестры Евгений. Рита поморщилась. Что ему надо? Отношения с зятем у Риты с самого начала не задались. Впрочем, они не были теплыми и с сестрой. Слишком разными они всегда были.