В первый раз я женился в совсем молодом возрасте. Она была потрясающей женщиной. Той, что сводила с ума всех мужчин вокруг. Я тоже попался на её крючок. Никогда прежде в моей жизни не было ничего столь головокружительного и волнующего. Она с каждым своим появлением приносила феерию в мою жизнь. Исчезала обычно внезапно и пропадала на несколько дней. Я догадывался, что она встречается с другими. Но наивно полагал, что смогу изменить её, укротить. Тогда я и сделал ей предложение.

– Зачем тебе это? – спросила она меня удивлённо.

– Я просто люблю тебя, – ответил я. Она рассмеялась, а потом обняла меня и заглянув в глаза спросила:

– Но ты ведь понимаешь, что я не стану менять свою жизнь ради тебя?

Её вопрос меня задел. Она ведь говорила, что тоже любит. Но в то время, как я был готов бросить к её ногам весь мир, изменить свою жизнь и измениться сам, она не хотела отказываться даже от своего сомнительного образа жизни. В тот вечер мы разъехались и не созванивались несколько дней. Но всё это время я продолжал скучать, и в конце концов сорвался и снова набрал ей.

Между нами было много всего: ссоры и бурные примирения. И в итоге мне всё же удалось получить от неё согласие и маломальское обещание быть нормальной женой. В это же самое время я успешно вложил деньги в акции и мои дела пошли в гору. Казалось, что я создал наконец свой идеальный мир и идеальную жизнь. Однако спустя несколько месяцев после свадьбы моя жена вдруг пропала. Я понимал, что происходит, но позволил ей оправдаться. Она сказала, что летала с лучшей подругой на шоппинг в Милан. И я вынужден был поверить ей. До того дня я и не думал, насколько это больно, когда твой партнёр не оправдывает настолько простое ожидание быть верным. Кажется, что внутри что-то ломается.

Она проворачивала со мной этот трюк снова и снова. Но однажды я наконец понял, что если не разведусь с ней, то она не оставит от меня абсолютно ничего. Я буду полностью уничтожен. В день, когда я сообщил ей о разводе, она рассмеялась. Точно также, как в день первого предложения.

– Ну наконец-то ты созрел, – сказала почти с материнской гордостью. А после ушла и больше не возвращалась.

Никто не знает, насколько сильно я переживал тот разрыв. Хотя знал, что она предательница и стерва. Тогда я дал самому себе слово, что если когда-нибудь снова женюсь, то точно не позволю водить себя за нос.

С Олесей мы познакомились спустя четыре года после тех событий. Тогда я уже основал свою фармацевтическую компанию и занимал пост генерального директора. Она же была молодым перспективным стажёром в отделе маркетинга. Её незаурядные идеи приводили в восторг клиентов. Хотя сама она была очень скромной и тихой. И всё же, вопреки своим привычным вкусам, я обратил на неё внимание.

Если задуматься, то она полная противоположность моей первой жены. Для Олеси моё внимание казалось столь невероятным, что первые несколько месяцев она даже не замечала моих ухаживаний. И только когда после ужина в ресторане я поцеловал её, до моей непутёвой стажёрки наконец дошло, что я чувствую. Она сильно смутилась и попросила дать ей немного времени. Это показалось мне очень милым. Прежде мне не доводилось встречаться со скромными девушками. Но я надеялся, что скромность и верность ходят рука об руку.

Как оказалось, это не так. И ни наличие новорождённых детей, ни специальный пункт в брачном договоре, лишающий жену всего в случае измены, не защитили меня от очередного предательства.

Я вновь открываю на телефоне те самые фото. Каждый раз, глядя на них, закипаю изнутри. Не понимаю, за что Олеся поступила так со мной?! Да, возможно, я был к ней недостаточно внимателен, особенно в период беременности. Но это всего лишь потому, что я ни черта в этом не смыслю. Мне не хотелось докучать ей глупыми вопросами лишний раз, а потому я просто решил довериться профессионалам, в число которых входила и Рита.

Рита… Я оборачиваюсь назад и бросаю на неё раздраженный взгляд. Хотел бы вышвырнуть её, но один я не справлюсь. И дело даже не в детях. Я просто не вывезу всё это морально в одиночестве. Мне и самому не по себе, ведь они с Олесей лучшие подруги. Но так уж вышло, что кроме неё мне больше некому довериться.

1.4

– Вот так, аккуратно, – няня передаёт мне старшую из девочек, Алёнку.

Беру её на руки и нервная дрожь проходит по телу. Страшно. Она такая маленькая, хрупкая, будто хрустальная. Моргает глазами с белёсыми ресничками, поджимает губы причмокивая. До сих пор не верится, что она и её точная копия в кроватке – мои дочки.

Я с подросткового возраста с родителями не в ладах. Они между собой никак не могли решить проблемы и срывались на мне постоянно. Потому о своей семье я начал мечтать очень рано. Хотелось дочку почему-то. Возможно, потому что с пацанами больше проблем. А девочки милые, если их холить и лелеять. И к отцам обычно относятся с большей благодарностью.

Когда я узнал, что у нас с Олесей будет двойня, то был на седьмом небе от счастья. И пусть врачи предупреждали, что для неё это опасно, я всё же смог убедить её в том, что мы должны оставить их. Олеся… Я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что мы больше не вместе. Задумаюсь, и кажется, что вот сейчас она зайдёт в комнату и отругает меня за что-нибудь. Вообще, она довольно спокойная и собранная. Но порой может быть строгой.

Тяжело вздыхаю и возвращаю Алёнку няне. Та кивает с улыбкой, как бы отпуская меня. Родительский час закончен. Знаю, что так не должно быть. Новорожденные дети не должны двадцать четыре на семь проводить с чужими людьми. Но я не мог позволить Олесе вернуться. Так будет лучше для всех. Мы научимся жить без неё, а она без нас.

Думаю так, и грудь сдавливает. Выхожу в гостиную и в порыве эмоций набираю ей. Нет! Не могу так! Пусть я идиот и сильно об этом пожалею, но я должен спросить её как всё было. Мне хреново без неё. Нам всем без неё плохо!

Слушаю в трубке длинные гудки. Будто подросток скрещиваю пальцы.

– Давай же, Олеся! Возьми трубку…

– Алло? – из динамика доносится незнакомый мужской голос. Меня пробирает холодная дрожь.

– Кто это?! – не выдержав, вскрикиваю я. – Где моя жена?!

– Ох, должно быть вы её муж… – взволнованно произносит парень на том конце. – Меня зовут Александр. Я друг Олега, брата вашей жены. Понимаете, Олеся…

Пульс барабанит в висках. Не дослушав, я роняю телефон на пол. Это он, тот самый Саша с фотографий. И сейчас она с ним! Чёрт! Я ведь предвидел, что так будет и всё равно надеялся на чудо. Стискиваю зубы до скрежета. Слышу за спиной стук каблуков. Рита подходит ко мне и подбирает с пола телефон. Нажимает отбой, а после и вовсе включает авиарежим.

– Это был он… – произношу, тяжело дыша. Руки невольно сжимаются в кулаки. – Он ответил с её телефона!

– А зачем ты вообще ей звонил? – спрашивает Рита, наваливаясь на стену. – Так нравится, когда тебе делают больно?

– Я просто… хотел убедиться, – чувствую, как злость отпускает и ей на смену приходит отчаяние.

– И как? Убедился? – мрачно усмехается она.

Сука! И почему она оказалась права?! Я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить её.

– Ладно-ладно, прости, – она кладёт мне руку на плечо. – Тебе тяжело, я понимаю. Но всё наладится. Вот увидишь.

Она ободряюще улыбается. Смотрю на неё напряжённо. Видимо, она считает себя особенной. Уже практически поселилась в моём доме. Постоянно вторгается в моё личное пространство. Вмешивается в разговоры. Как же она бесит! Эти её блондинистые лохмы, что выглядят как пакля или дешёвый парик, её вызывающе красные губы и каблуки. Кто вообще ходит по паркету на каблуках?

И всё же я не могу её оттолкнуть. Мне всё кажется, что она что-то знает об Олесе и детях. Словно бы она может всё наладить. Я знаю, что это самообман. Знаю и то, на что именно нацелилась Ритка в отсутствие Олеси. И всё равно я ведусь на её дешёвые приёмы соблазнения. Она виснет у меня на шее. Я грубо стираю рукой её помаду с губ, а после целую отчаянно. Мне просто хочется забыться хотя бы на время. Иначе я точно свихнусь.

Рита хороша собой. У неё восхитительное тело. А ещё она умеет получать настоящее удовольствие от близости. Я бы соврал, если бы сказал, что мне не нравится с ней спать. Собственно, если бы не нравилось, я бы не делал этого. Однако всякий раз после достижения оргазма мне хочется, чтобы она исчезла навсегда. Я будто возвращаюсь из небытия в суровую реальность, где я неудачник, которому изменила жена.

***

– Герман Владимирович, а вы уверены, что фото настоящие? – неловко спрашивает меня адвокат. – Просто если Олеся Сергеевна будет отрицать факт измены, нам придётся доказывать это в суде.

– Макар, я похож на идиота?! – бросаю я морщась. – Естественно я проверил. Фото настоящие.

– И всё же, они выглядят довольно безобидно, – задумчиво произносит он, покручивая распечатки снимков в руках. – В целом, такие объятия вполне за дружеские могут сойти.

И хотя я понимаю, что он просто делает свою работу, всё равно начинаю раздражаться. Эта тема всё ещё сильно триггерит меня. Открытая рана саднит, и чёрт его знает когда затянется.

– Есть ещё аудио самого процесса, – цежу я сквозь зубы. О нём мне вообще не хочется думать. И тем более давать кому-то послушать.

Видимо адвокат улавливает моё настроение, а потому прекращает расспросы. И пусть дальше наш разговор несёт сугубо деловой характер, я всё равно продолжаю чувствовать себя оплёванным. Олеся предала меня и унизила. Так почему же я продолжаю скучать по ней?

Часть 2 «Неожиданная помощь» 2.1

Олеся

За скромную плату мне достаётся комната на шесть человек. Наверное, я могла бы поискать ещё что-нибудь, но у меня совсем не осталось сил. К тому же я продрогла, а в хостеле пусть и странно пахнет, но тепло и можно выдохнуть наконец. Моими соседками оказались две женщины с детьми. У одной девочка лет двенадцати, судя по всему спортсменка. И приехали они, по-видимому, на какие-то отборочные соревнования. У другой – сын семи лет и дочка чуть постарше. Эти, кажется, собираются обследоваться в одной из городских больниц. Обе женщины из провинции, добродушные, разговорчивые, чем-то напомнили мне мою маму.

– Вы уж извините, если детишки расшумятся, – говорит одна из них неловко. Я только качаю головой.

– Всё в порядке, я понимаю.

Ложусь на нижний ярус двухъярусной кровати. Пытаюсь отогреться под одеялом. Озноб не проходит. Я нахожу в чемодане зимний свитер. Невольно подмечаю, что когда Ритка собирала мои вещи, не положила ничего дорогого. И мне в общем-то всё равно, что носить теперь – это рядом с Германом было важно, чтобы внешний вид соответствовал статусу. Но всё же как-то противно.

– Так, давайте быстро чистите зубы и спать! – шепчет своей малышне моя соседка.

– Ну, мам! – пытается возразить мальчик. – Мы ведь обычно позже ложимся.

– Ты не дома, – напоминает ему мать. – И завтра вставать рано.

Мальчик вздыхает недовольно, но слушается. Его сестра без разговоров берёт из сумки щётку и идёт к выходу. Сквозь полуприкрытые веки я наблюдаю, как они уходят и возвращаются. Как мама строго, но ласково утирает их мокрые лица, а после укладывает спать. Мне хочется плакать глядя на них. Я думаю о своих малышках. Пытаюсь в своей голове вообразить день, когда увижу их снова.

Герман сказал, что хочет развода. В нашем брачном договоре есть пункт, касающийся и этого. Кажется, если мы расходимся по обоюдному согласию, то я получаю отступные. Если есть дети, то они остаются с ним. Я тоже могу проводить с ними время, но с разрешения отца. Боже… И как я могла подписать такое? Но что важнее, можно ли считать, что всё по обоюдному согласию? Наверное, будь у меня хороший адвокат, я могла бы попытаться бороться за свои права. Но у меня нет ни денег, ни сил.