– Совсем. Я же говорил. Мой максимум – это кофе.

Он предложил, но я отказалась. У меня были другие радости сегодня.

– Ну, давай лишим плиту невинности, – сказала я, потирая руки.

Никита кашлянул, но пошлить не стал, в отличие от меня. Он жестом велел мне не стесняться, а сам сел за стол с чашкой кофе.

Пока я колдовала с манкой и творогом, он рассказывал о моих анализах. Они вполне его устраивали.

Сырники удались.

– Хватит и на завтра тоже, – сообщила я, посчитав количество в тарелке. – Я могу делать больше или меньше. Как скажешь.

– А можешь сесть и позавтракать со мной?

Я хотела отказаться. Но как только Никита предложил, у меня в животе заурчало.

– Ты ничего не ела с утра, – нахмурился доктор. – Садись, ешь. Это не обсуждается.

Его повелительный тон показался мне очень милым. Я решила подчиниться. Аппетит появился во время готовки от запахов и вида.

– Ленка, это божественно, – оценил Никита с первого сырника. – Пожалуйста, соглашайся мне готовить.

– Согласна, – сказала я. – Иначе зачем бы я пришла…

– Я был бы признателен, если бы ты приходила сюда вместе с клинингом. Компания просила меня оставлять ключ, но мне такая история не нравится. Лучше ты их будешь запускать. Я тебе доверяю.

– Вот как? Я сама себе не доверяю, Никит, – попыталась я пошутить.

Но он воспринял все серьезно.

– Из-за беременности? У тебя были раньше какие-то тревожные эпизоды?

– Не было ничего. Я просто пытаюсь тебя образумить. Мы десять лет не виделись, а ты готов доверить мне свою еду, свой дом.

– Это не самое дорогое, что я тебе доверял.

Ники подмигнул.

Я вспыхнула, вспомнив наши детские попытки стать взрослыми. Никита, разумеется, намекал на это. А я еще думала, что он не пошляк.

Зардевшись, я встала из-за стола с посудой, чтобы спрятать смущение. Ники сделал вид, что ничего не заметил.

Зато я увидела на полке янтарный сувенир и не могла не спросить:

– Это настоящая букашка там?

Никита собрал остатки посуды, принес к раковине и подтвердил:

– Да, вроде настоящий. Я отвалил за него нормально во всяком случае.

– Здорово. Я слышала, это большая редкость.

– Да. Я за ним буквально охотился. Ты знаешь, что жучки-паучки не сразу умирали? Просто не могли двигаться и постепенно угасали, каменели вместе со смолой. Немного жутко, но круто.

Никита от чистого сердца раскрывал душещипательные подробности, и я отреагировала на них. Предсказуемо плохо. Не в силах сдерживать больше слезы, я в очередной раз разревелась при нем.

Никита, конечно, не мой муж. Он на слезы реагировал очень эмпатично. Первым делом забрал у меня тарелки и выключил воду. Через минуту я уже сидела в гостиной и вытирала глаза с носом салфетками. Конечно, без извинений не обошлось.

– Прости, пожалуйста – бормотала я, шмыгая носом. – Я все время реву при тебе. Не знаю, что это за проклятие.

– Это жизнь, Лен, – философски изрек Никита. – От тебя ушел муж, еще и гормоны дурят из-за беременности. Странно было бы, если бы ты смеялась. Слезы – самый лучший антидепрессант. Не надо извиняться. Я, похоже, сам наговорил лишнего.

– Это не лишнее, а очень точное описание моей жизни.

– Ты про янтарь? -уточнил Никита.

Я покивала и высморкалась, бросила салфетку в кучку на журнальный столик. Надо будет обязательно прибрать за собой всю эту сопливую макулатуру. Не успела поступить на работу, а уже развела бардак.

Не стоило вываливать на Никиту очередную дозу своих грустных мыслей, но мне казалось, я взорвусь, если промолчу и засуну боль с переживаниями куда подальше.

– Я как тот самый муравей. Знала ведь, что накрывает смолой. Но не дергалась, не сопротивлялась. Ждала, пока с головой увязну. Вроде и жила, но как будто умирала все эти десять лет.

Никита неожиданно заспорил со мной.

– Ты сгущаешь краски. У тебя дети, Лен. Это точно не похоже на смерть.

– Дети, да. Они замечательные. Но у меня как будто нет меня самой. Я совсем не помню, чего хотела. Сейчас вот ты ел, чмокал и хвалил мою стряпню. Кажется – это самое чудесное, что я видела и слышала за последние годы.

– Ты собиралась поступать на повара?

– Нет. Я училась на юриста год. Бросила из-за Милы. Не могла от нее оторваться. И потом тоже самое с Дином. Мне кажется, они маленькие очень во мне нуждались. Да и учеба мне не нравилась.

Никита похлопал меня по руке.

– Боюсь быть несовременным, но я считаю, это правильным. Ребенок нуждается в маме до трех лет точно. Я всем своим пациенткам советую не торопится из декрета. Если есть возможность. Ты хорошая мама, Лен.

– Зато жена, видимо, не очень.

Я опять ляпнула лишнего, но Никиту это снова не напрягло. Он точно не в первый раз утешал беременную пациентку в растрепанных чувствах.

– Не надо всех собак на себя вешать. Даже сама сильная любовь иногда проходит.

– Была ли она? – спросила я саму себя. – Мне уже кажется, это и не любовь вовсе, а патология.

Никита кашлянул.

– Эээ, в каком смысле?

– Свекровь сказал, что любовнице мужа едва исполнилось восемнадцать. Его, видимо, тянет на девочек.

– Ух, вот это дела.

– Я тоже в шоке.

– Слушай, Лен. Может тогда и черт с ним, а?

Я рассмеялась.

– Говоришь, как моя дочь.

– Умные люди думают одинаково.

– Я слышала немного другу версию пословицы, но твоя мне больше нравится.

– Еще бы. Моя версия лучшая, – самодовольно фыркнул Никита.

Я попыталась собрать салфетки и уйти на кухню, но он не пустил.

– Тебе сейчас нужны объятия. Дружеские, – сообщил он и сгреб меня в охапку. Я встрепенулась, но в его руках оказалось очень спокойно и тепло. Глупо отбиваться от помощи и сочувствия. Вряд ли мне кто-то еще предложит каплю добра и плечо для пореветь.

Никита обнимал, гладил меня по волосам и спине, пока я не успокоилась окончательно. Через пару минут я стала испытывать нечто большее, чем признательность. Как раз в этот момент Никита отпустил меня и сообщил:

– В общем, ты принята на работу. Сырники были офигенными.

– Обещаю не реветь каждый раз у плиты.

– Ну… по обстоятельствам. Главное, не сморкайся в кастрюли. Всегда есть запас салфеток.

– Договорились. Еще условия?

– Хочу, чтобы ты стояла у меня в клинике на учете по беременности.

– Нет, – сразу отмела я его условие, которое больше смахивало на благотворительность. – Я и так у тебя по гроб жизни в долгу. Ты принял меня без записи, оставил на ночь, еще и на анализы отправил и ни копейки не взял. Я справлюсь сама, Никит.

– Не сомневаюсь, Лен. Но тебе будет выгоднее стоять у меня на учете.

– Это как?

– Ты, наверное, не интересовалась нашей клиникой, раз спрашиваешь.

Он говорил немного обижено, но врать я не стала.

– Если честно, нет. Не до того.

– Понимаю. Тогда позволь рассказать в двух словах.

– Ну валяй.

И он совсем не коротко, а около получала рассказывал мне, что врачи в его больнице не заставляют беременных постоянно сдавать анализы, ходить на прием, лазить на кресло. Все исследования они проводят по состоянию. Если будущую маму ничего не беспокоит, ей необязательно являться на прием. Такую систему они скопировали с западной клиники.

– Я был в Шотландии еще студентом. Местный лорд построил там офигенный госпиталь. Естественные роды, но под присмотром врачей. Ведение беременных тоже минимально, если нет патологий. Упор на нутрициологию как превентивную меру, а не на лекарства. Я знал, что в моей клинике будет именно такая позиция.

Я ахнула.

– Так это твоя больница?

– Не совсем. Пополам с братом. Его вдохновили мои рассказы, и были средства для начала. Я тоже вложился, и проект выстрелил. К нам со всей России едут. И звезды чаще стали забивать на всякие Майями в пользу местного роддома, – похвастался Ники.

– Теперь понятно, откуда у тебя такая машина и такая квартира. И возможность оставить меня в больнице на ночь без оплаты.

– Ты немного помешана на деньгах, – ласково укорил Никита.

– Да, я жадная стерва. Мне всегда мало.

– Так твой муж говорит?

Я вздохнула и покивала. Никита угадал, но судить меня за меркантильность не собирался. Вместо этого он деловито стал озвучивать свои условия.

– В общем, меня интересует твоя еда три дня в неделю. Понедельник, среда, пятница. Если согласуешь меню заранее – буду благодарен. Заказывай сама доставку продуктов. Не экономь. Также позвони в клининг и приглашай их, когда тебе удобно. За присмотр я добавлю к общей сумме, но вычту за твои посещения гинеколога.

– Взаимозачетом, что ли?

– Типа того. Налогов меньше платить.

Я прыснула.

– Какой ты продуманный.

– Приходится крутиться. Я немного и бизнесмен тоже. Давай ромашку тебе заварим и еще про еду поговорим.

Я послушалась, и мы снова пошли на кухню, где пили чай обсуждали меню и продукты. Я так увлеклась вроде бы деловой болтовнёй, что чуть не забыла о детях. Хорошо, что Никита стал тереть глаза и выпроваживать меня.

Я успела в школу как раз к звонку с уроков. Настроение мое кардинально отличалось от утреннего. Даже на мужа и его любовницу-пигалицу было почти плевать.

Глава 6. Плюсы и минусы

Моя жизнь изменилась, но не рухнула. Самым сложным оказалось поговорить с Динаром. Тупым он не был, как уверяла Мила. Да и глухотой тоже не отличался. Дин все замечал, хоть и не до конца понимал. Я долго рассказывала ему про любовь между мужем и женой, которая может закончиться. Но никогда не кончается любовь родителей к детям.

Динар слушал, не перебивая, пока я не иссякла.

– Папа сказал, что не будет жить с нами, – сухо подытожил он за меня.

Я ждала слез, неудобных вопросов, даже обвинений. Но Дин просто встал и ушел делать уроки.

Думаю, папа сказал ему чуть больше, и он уже все переварил.

Я собиралась пойти за сыном, но меня остановила Мила.

– Не трогай его сейчас. Только хуже будет.

Я с удивлением посмотрела на нее. За последние дни Мила говорила больше, чем весь прошлый месяц. Еще и советы давала.

Мне показалось, она знает больше меня. Я решила ее послушать и не стала доставать разговорами Дина. Дети разошлись по комнатам, как обычно, а утром Дин меня удивил. Я, как всегда, выдала ему немного денег на столовую, но он гордо отверг их.

– Мне отец дал, – буркнул он. – Себе оставь.

И переглянулся с сестрой.

Ох, как же много они знали. И, очевидно, обсуждали и разрыв, и наши финансы, и еще бог знает что.

Стараясь не расплакаться, я положила сыну омлет и булочку с маслом.

Говорить ему о беременности пока не стала. Сначала должен узнать Тимур.

Но муж не спешил общаться со мной. Он игнорировал сообщения, которые я писала, прося о встрече.

Я пыталась не паниковать, экономить и жить новой жизнью. Работа у Никиты очень помогла не сойти с ума и не провалиться в безденежье. Я обожала готовить. Мне нравилось радовать семью. Но готовить за деньги – отдельное удовольствие и эстетика. Хотя Никита не ел сразу, как в ресторане, но я все равно заморачивалась с внешним видом еды. Сырники формировала идеальными шайбочками, супы невольно выбирала яркие, а не только вкусные-сытные. Мясо тоже обязательно нарезала красиво. Ничего не могла с собой поделать.

В конце первой недели Ники прислал мне на карту круглую сумму. Мы не обсуждали с ним деньги. Я точно не ожидала настолько щедрую оплату и сразу позвонила. Он не взял трубку.

Пришлось отложить разговор до личной встречи.

Но нормального диалога не вышло. Когда я застала его дома и пыталась возмущаться, Никита зевнул и сунул мне бумаги на подпись.

– Все по договору, Лен, – сказал он устало. – Ты ведь и за клинингом присматриваешь, и продукты заказываешь.

– Это слишком много, Никит. Я не могу…