Голова моя после того, что я сейчас услышала, гудела, как пчелиный улей. Мне казалось, что я попала на программу «Розыгрыш». Мне так и хотелось рявкнуть, по Станиславскому: «Не верю!» Подойдя к стулу, на котором висели мои джинсы скинни и очередная толстовка, я вдруг остановилась. Вернулась к шкафу и выудила оттуда облегающее, с длинными рукавами трикотажное платье насыщенно-синего цвета, которое носила еще в школе. Когда в последний раз я надевала что-то, не скрадывающее фигуру? Я уже и сама не помнила. Все это осталось в школьных годах. Безразмерные толстовки с лосинами и джинсами в холодную погоду, балахонистые футболки-туники с шортами или тонкими джинсами летом – вот он, стиль моей новой жизни. И даже если случались эпизоды, требующие коктейльный или вечерний наряд, я старалась выбрать что-то неброское и снова свободного кроя.

Надев синее платье, я посмотрела на себя в зеркало и с ужасом поняла, насколько отвыкла от одежды, подчеркивающей фигуру. Платье облегало меня, как вторая кожа, подчеркивая сразу все – грудь, талию, бедра. Я что, действительно когда-то это носила? Покрутилась в нем перед зеркалом, ощутив себя неуютно, и решительно сняла, отправив обратно в шкаф.

Достала оттуда неизменно свободного кроя темно-бордовую тунику длиной до середины бедра и с рукавами. Дополнила ее черными легинсами из экокожи. «Считай, что снова в балахоне пойду», – сказала сама себе, и от этого ощутила острый укол досады.

Я прекрасно понимала, что моя тяга к просторной одежде – это следствие душевных травм, которые я прячу за безразмерными вещами. Я давно уже разобрала этот момент сама в своей голове, как психолог, и сама для себя обозначила необходимые выводы и шаги. Вот только сделать этот шаг пока не решалась, ожидая, что когда-то все же созрею под давлением обстоятельств. Но пока таковых не случилось.

Университетский день начался как обычно. Я появилась в аудитории за пятнадцать минут до занятий, молча пройдя на свободное место. Здороваться с одногруппниками отвыкла еще на первом курсе, когда на мое «Привет» ответом мне становилась тишина. Это в лучшем случае. В худшем какие-то тихие реплики или сдавленные смешки, если я выглядела, по их мнению, как-то совсем не так. Конечно, куда мне до их брендовых шмоток. Школьная привычка оказалась быстро позабыта. В столовую я ходила одна, и если раньше такое казалось мне странным, то сейчас уже вошло в привычку. Если б в школе, где я всегда находилась в компании, мне кто-то бы сказал, что скоро я стану одиночкой в коллективе, то я не поверила бы. Во время перерыва компанию мне составляли книги.

Последняя пара по предмету «психодиагностика» проводилась в большой аудитории и была смежной для всего потока. Вспомнив, что в прошлый раз в той аудитории я увидела Стаса, ощутила внутренний волнительный трепет и тут же себя одернула. На подходе к аудитории меня позвали по прозвищу. Р-р-р, задолбали!

– Эй, Бублик! Привет! – поприветствовала меня Рита Злобина под грохот своих каблуков, поравнявшись со мной.

– Привет, Ватрушка, – ответила я в таком же духе, стараясь сохранять равнодушное выражение лица.

– Ахах, оригинально, – заметила она, и в ее глазах блеснуло раздражение, но Рита тут же взяла себя в руки.

Я продолжала идти.

– Да стой же ты! – воскликнула она.

– Чем обязана? – спросила я резким тоном.

Рита состроила некое подобие улыбки, больше похожее на оскал клоуна из фильма «Оно».

– Слушай, мы тут с девочками посовещались и решили, что нужно дать тебе шанс влиться в нашу компанию, – заявила она с таким радостным видом, словно сообщала мне, что я выиграла миллион долларов и поместье в Бургундии в придачу.

Ее слова вогнали меня в ступор, и я даже не сразу осознала смысл сказанного.

– Не поняла, еще раз повтори, – сказала я Рите.

Она озадаченно похлопала длинными наращенными ресницами на густо подведенных глазах.

– Я говорю, что мы с девочками можем принять тебя в нашу компанию.

Ее слова потонули в моем безудержном хохоте.

– Злобина, ты это серьезно? Ой, не могу-у-у! Ой, умора-а-а! Ваше раздутое чувство собственной важности там еще не лопнуло, нет?

И я снова зашлась хохотом. К Рите подошла вся остальная гламурная компания, которую я давно уже окрестила курицами.

– Не пойму, а что я смешного сказала? – все еще недоумевала она, надув свои непропорционально огромные «тюнингованные» губы.

Они называли свою компашку «ЯВТАЯМ». Название собрано из первых букв их имени – Яна, Вика, Тая, Янина, Маргарита. А еще у них был свой девиз и вроде как даже гимн. Кажется, кто-то пересмотрел американских фильмов эпохи нулевых про колледжи и королев школы. Я перестала смеяться и окинула взглядом их всех.

– А с чего это вы взяли, что я хочу быть частью вашей тусовки? Оно мне надо вообще? Вы правда всерьез считаете, что находиться среди вас – это какая-то мечта для меня? Ну что мне сказать, вы ошиблись!

– Да ладно тебе, а то мы не понимаем, как стремно числиться изгоем, – подала голос Тая.

– Все зависит от того общества, в котором ты находишься, – возразила я. – Быть изгоем среди таких, как вы, – это даже почетно.

– Это ты сейчас на что намекаешь? – с вызовом произнесла Рита.

– На то, что вы мне неинтересны, как и ваша премилая компания, – отрезала я. – А вообще непонятно, с чего это вдруг вы акцию дружбы включили. А-а-а, кажется, понятно, что это за акция! Не за горами зачеты, а потом сессия! И, наверное, вы подумали: «Давайте-ка мы этой дурочке дружбу предложим, а она только счастлива будет и сразу к нам побежит, аж волосы назад. А потом поможет нам с зачетами, экзаменами, а может, даже с курсовыми». Знаете что? Ищите-ка вы, девочки, другую дурочку! Я не желаю быть частью вашей тусовки.

И, не дожидаясь ответа, я направилась в аудиторию. Меня провожали опешившие лица и недоуменные взгляды этих королев, явно не ожидавших такой тирады. Внутри меня все кипело от гнева и злости. Я всегда с раздражением относилась к высокомерным людям с завышенной самооценкой. Это ж надо, какого они о себе высокого мнения! Тоже мне, королевы эскорта! Рита и Тая, во всяком случае, точно. Может, и не королевы, конечно, но уже второй год ходили упорные слухи, что две эти девушки подрабатывают в эскорте.

Не знаю, правда это или нет, но если это так, то я хочу видеть этих мужчин, которым нравятся такие гуманоиды. Я всегда слышала, как мужчины говорят про натуральность и естественную красоту, но в случае Риты и Таи все было с точностью до наоборот. У обеих неестественно широкие, графичные намалеванные брови, что являлось, скорее всего, результатом работы криворукого мастера татуажа; тонкий, как веточка, носик, обездвиженное от чрезмерных инъекций ботокса лицо, филлеры в скулах и подбородке, что делало форму их лиц похожей на утюг, и огромные, совершенно непропорциональные лицу губы. При улыбке обнажался ослепительно-белый ряд зубов или виниров, кто его знает, способный своей белизной осветить темную подворотню. Прически у обеих тоже схожи – выпрямленные, жиденькие, наращенные пряди длиной до пояса угольно-черного цвета.

Просто поразительно, как вот так можно отдать гору денег, чтобы быть красивой, а в результате стать похожей на резиновую подружку из магазина для взрослых. Если такой типаж женщин нынче считается признаком красоты, то в таком случае я не женщина. Я – пони! Хотя какая из меня пони, с моим-то ростом в метр семьдесят три! «Тьфу ты, какая чушь мне в голову лезет после этого дурацкого разговора!» – пробормотала я в сердцах сама себе.

Около аудитории уже столпился народ, но дверь пока что была закрыта. Прислонившись к стене, я выудила из сумочки томик Гоголя и, достав закладку, начала читать «Сорочинскую ярмарку». На происходящее вокруг я не обращала внимания. Даже не видела, подошли эти курицы к аудитории или нет.

Вдруг в мой мир ворвался терпкий аромат крепкого кофе и табака, подкрепленный древесными нотками. Головокружительный, брутальный букет ароматов. Запах силы, мужественности и уверенности. Мне определенно нравилось его вдыхать. У кого-то здесь отменный парфюм. Даже меня проняло.

– Здравствуйте, Лика.

Низкий, обволакивающий, с легкой хрипотцой голос с вкрадчивыми нотками. Подняв взгляд от книги, я встретилась с внимательным взором серых глаз. Стас стоял сбоку, облокотившись плечом о стену, и разглядывал меня с какой-то странной улыбкой. Однако в ней не было ни враждебности, ни насмешки. Скорее… Любопытство? Сердце мгновенно ускорило ритм, мысли спутались, и я ощутила предательскую слабость в ногах.

– И вам не хворать, – ляпнула я, тут же осознав, что это не лучший способ здороваться с мужчиной.

Бли-и-ин, Лика, что ты несешь!

Его плечи мелко затряслись, улыбка стала шире, и он хрипло рассмеялся.

– Лика, вы просто чудо, – вымолвил он сквозь смех.

– В перьях? – уточнила я.

А-а-а, да что же за чушь я несу, почему она вообще приходит в мою обычно рассудительную голову!

Стас окинул меня неторопливым взглядом, отчего внутри разлился жар.

– Не знаю, перьев я сейчас не наблюдаю.

Внутри меня поднялась и схлынула волна трепета, уступив место осторожности. Я все еще не верила, что могу быть ему искренне интересна. Где-то кроется подвох. И, возможно, этот подвох имеет имперские масштабы.

– Скажите честно, Станислав, что вам нужно от меня? – задала я вопрос, прямо глядя ему в глаза.

Его брови удивленно подскочили вверх.

– Конкретно сейчас? Приятная беседа.

Я ощутила себя мышкой под пристальным взглядом кота. Несмотря на мой высокий рост, Стас возвышался надо мной подобно горе. Интересно, какой у него рост? Пожалуй, метр девяносто будет. Классическая рубашка темно-синего цвета выгодно подчеркивала его атлетическую, подтянутую фигуру и широченные плечи. Мысленно одернула себя, поняв, что совершенно беззастенчиво его разглядываю.

– А что потом? – спросила я, решив про себя, что нужно выпытать у него все и сразу.

Мужчина пожал плечами, продолжая гипнотизировать меня своими глазами цвета дождя.

– А это будет видно, – неопределенно ответил он. – Все зависит от того, как пойдет наше с вами общение. Надеюсь, что удачно. Вы, Лика, очень интересная девушка. Притягательная.

От его слов меня снова бросило в жар, но я старалась не подать вида, как взволнована его словами. В конце концов, нельзя терять голову, нельзя. Наговорить можно много чего.

– Не совсем понятно, чем я могу быть вам интересна. Я совершенно обычная, рядовая девушка.

– Я с вами не согласен, – спокойно возразил он. – У понятия обычного и необычного грани очень и очень размыты. Что заурядно для одного человека, для другого совершенно ново и необыкновенно. Я бы вас к обычным девушкам никак не отнес. А вот тех особ, с которыми вы беседовали некоторое время назад в коридоре, отнес бы.

Его слова заставили меня задуматься. Не выдержав его проницательного взгляда, я опустила глаза в пол, намертво вцепившись в томик Гоголя, как нечисть в бедного Хому Брута, и в этот момент мимо нас прошествовал преподаватель с ключом, а следом за ним курицы из моей группы. Увидев нас со Стасом, они, кажется, остолбенели и лишились дара речи. На их лицах читался шок. Я ощутила вспышку злорадства.

– Кажется, вам удалось шокировать моих одногруппниц. Они вас знают? – поинтересовалась я.

– Да? – удивился он, даже не посмотрев в их сторону. – Может быть, и знают, без понятия. Мне до них нет никакого дела.

Все начали заходить в аудиторию. Стас шел рядом со мной, и это ощущалось… странно. Слишком волнующе, слишком, несмотря на мою настороженность к нему. Когда мы оказались в аудитории, я направилась к тому месту, которое часто занимала. Он уверенно пошел следом за мной. Я оглянулась на него и, увидев его полуулыбку, с которой он на меня смотрел, снова ощутила, как стали ватными ноги. Сев в самом конце длинной парты, которая упиралась в стену, я достала тетрадь, боковым зрением наблюдая за Стасом. Он сел рядом со мной с таким видом, словно мы постоянно сидели вместе. Я пыталась дышать ровнее, чтобы утихомирить беспокойное сердце. Краем глаза видела, как вся компания ЯВТАЯМ бросает в нашу сторону любопытные взгляды.