Утро было еще относительно раннее, и в вагоне никого не оказалось. Мэллори это устраивало: она предпочитала путешествовать в одиночку, чтобы не вспоминать этикет каждой расы. Да, они понимали друг друга, и что? Она все равно могла случайно кого-то обидеть. А так она просто громко сказала, что направляется в отсек для шаттлов, и челнок, загудев, начал свой путь.

Мэллори нравились гнейсы. Немногословные и медлительные, они все же не были глупыми, и с некоторыми она даже успела подружиться – скорее всего, потому что они принадлежали примерно к одинаковому поколению взрослых, но еще не старых людей. На Земле ее сверстники как раз начинали заводить детей, но у нее такой возможности не было.

Челнок проходил отсек для шаттлов насквозь: заезжал с одного конца, огибал по краю и уезжал дальше. Она остановила вагон у самого входа, где знакомая гнейская женщина возилась со своим шаттлом.

В длину и ширину корабль был примерно три на три метра, а в высоту – раза в два больше. Складывалось впечатление, что его вырезали из массивной скалы и решили запустить в космос. Не было ни посадочных опор, ни дверей, ни иллюминаторов, нигде не торчали выхлопные трубы и не виднелись движки. Просто огромный камень возвышался среди остальных шаттлов, и оставалось только предположить, что он умеет летать.

Кожа стоящей рядом гнейски была фиолетовой с белыми мраморными прожилками. Два с половиной метра роста напугали бы любого среднестатистического человека, но только до момента знакомства. В день, когда Мэллори прибыла на станцию, она представилась ей как Стефания, и с тех пор они неплохо сдружились.

Мэллори вскинула руку и помахала:

– Привет, Стефания!

Каменная женщина не ответила. Просто пнула угол куба и низко утробно зарокотала, а когда открыла рот – слова зазвучали сами по себе, хотя она не шевелила губами.

– Меня не волнуют его проблемы. Его не волнуют мои, – сказала Стефания. – Теперь помолчи и дай над тобой поработать. Ты же не хочешь отправиться к остальным? – Она закрыла рот, и вибрация потихоньку стихла.

– К остальным? Это куда? – спросила Мэллори.

Стефания так и не посмотрела на нее. Она снова занялась своим шаттлом – видимо, хотела… отшлифовать его? Натянув на руки массивные перчатки, она принялась протирать корабль, поднимая небольшие облачка пыли.

Рокот начался снова.

– Да, я кричу, потому что за нами наблюдает человек, – сказала Стефания, не глядя на Мэллори. – Не веди себя как ребенок, и тебя не будут отчитывать у всех на глазах.

Мэллори знала, что гнейсы обычно общаются с друг другом на частотах, недоступных человеческому уху, а проговаривают что-то вслух только ради видов, полагающихся на речь. Получается, Стефания хотела пристыдить корабль перед Мэллори?

– Стеф, он что, живой? – спросила она, подступив поближе.

– Уходи, Мэллори, – низко пророкотала Стефания.

Поначалу она обижалась, когда Стефания отказывалась с ней разговаривать, но потом поняла, что прямолинейность гнейсов служит способом сохранения энергии; вибрировать на частоте, доступной другим видам, было так же непросто, как простым людям перекрикиваться во время спортивного матча.

– Ладно, но скажи, когда освободишься. Мне нужна помощь, – сказала Мэллори и оставила Стефанию наедине с кораблем, шлифовать его и ругаться на уровне тихих, недоступных слуху вибраций.

Она прошла вдоль ряда шаттлов. Корабль, который она искала, был чуть более разносторонним и приятным человеческому глазу, чем куб гнейсов. Она нашла его в стороне, сразу за массивным куском известняка, принадлежащим очередному гнейсу.

Корабль «Бесконечность» отливал медью и больше напоминал дорогостоящую скульптуру, стоящую перед Очень Важным Зданием где-нибудь в Нью-Йорке или Дубае. Он был выполнен в форме многогранника, который, вопреки всякой логике, балансировал на одном из двадцати углов. От него постоянно исходил гул – видимо, корабль создавал силовое поле, не дающее ему упасть. Приблизившись, Мэллори занесла руку, но замешкалась – стучать было как-то неловко, но она не знала, как еще оповестить о себе. Наверное, стоило позвонить через коммуникационный канал станции, но в спешке она об этом даже не вспомнила. Чтобы пользоваться коммуникатором, нужно было вспоминать глифы, а из-за новостей о туристическом шаттле мозг отказывался работать.

Не успела она дотронуться до плотного рыжеватого металла, как треугольная панель отворилась и к ее ногам опустился трап.

– Мэллори? Все нормально? – раздался из шаттла голос.

Она слегка улыбнулась.

– Сложно сказать. Можно подняться?

– Да, давай, заходи, – ответил он после небольшой паузы. – Ты же одна?

Она поднялась на борт с непривычной нерешительностью. Тревога не отступала, и она стиснула руки в кулаки, пытаясь ее побороть.

Внутри корабль был такой же красивый, как и снаружи. Все приборы отливали медным блеском, а перед экранами, демонстрирующими отсек для шаттлов и корпус станции, стояло удобное капитанское кресло. Что-то в нем всегда казалось Мэллори странным, но она не понимала, что именно. На противоположном конце корабля виднелась лестница, ведущая на нижние и верхние палубы.

– Мэллори? – голос доносился снизу, и в нем звучала тревога. – Ты одна или нет?

– А. Одна, конечно. Я думала, это риторический вопрос, – сказала она с нервным смешком.

Тревога и недоверие вдруг схлынули, словно головная боль под действием сильного лекарства. Трап за спиной автоматически поднялся; входная панель захлопнулась, а на главную палубу выбрался Ксан Морган.

– Спасибо, что пустил с утра пораньше, – сказала Мэллори, кашлянула и перевела взгляд обратно на кресло.

Ксан вышел на палубу в одних только спортивных штанах. Футболку он держал в руке, а на голом плече висело полотенце, которым он принялся вытираться. Мэллори покраснела и тут же разозлилась на себя.

– Зачем одеваться, инопланетяне все равно не знают, что такое соски? – легко поинтересовалась она.

Осмелившись взглянуть на него, она заметила, как он косится в ее сторону с хитрой улыбкой.

– Ты же вроде должна была им рассказать?

– Прости, я… я могу зайти позже, – сказала она, запнувшись. Обернулась, но дверь не спешила открываться. Отступать было некуда; оставалось позориться.

– Зачем? Ты и так ко мне редко заходишь, а теперь еще и убегаешь? Что случилось? – спросил он, натягивая футболку.

«Убегаешь». Она поджала губы. «Никуда я не убегаю». Расправив плечи, она посмотрела ему в глаза – благодаря серой армейской футболке сделать это было уже не так сложно.

На Земле Ксан служил в армии США. Смуглый, со светло-коричневой кожей, бритыми волосами и острыми скулами, он был чуть выше Мэллори и улыбался пусть редко, но широко. На носу у него красовались небольшие круглые очки, из-за которых темно-карие глаза казались еще больше. На руках и накачанной груди виднелись шрамы, включая свежий – практически у плеча, а предплечья маленькими круглыми пятнышками усыпали следы старых ран.

Иными словами, было сложно смотреть на него и думать о чем-то еще.

Бросив полотенце в отверстие в полу, он разгладил на груди сырую футболку и поморщился.

– А почему она мокрая? – спросила Мэллори.

– У меня нет запасной футболки, так что приходится стирать каждый вечер. Я вчера поздно лег, она не успела высохнуть. – Он прошел на мостик и сел на место капитана.

«С креслом что-то не так», – мелькнуло в голове. Но Мэллори не расследовала убийство, так что постаралась сосредоточиться на том, что было действительно важно.

– Давно не виделись. Что-то случилось? – спросил Ксан.

Она помотала головой. Потом открыла рот, чтобы спокойно сообщить новости, но вместо этого выпалила:

– Надо улетать. Ты сможешь поднять шаттл? Он выдержит двоих?

Он вскинул руки, успокаивая ее:

– Так, так, спокойно. Это не мой корабль, так что давай пока останемся на станции. Чего ты так испугалась?

Она откашлялась.

– В утренних новостях написали, что Вечность начинает пускать на борт землян. Это значит, что приедут туристы. Политики. Предприниматели. Все!

Он замер, а потом выпрямился в кресле.

– То есть и военные тоже. – Его лицо побелело от шока. Он медленно перевел на нее взгляд, как выжидающий хищник. – Это тот посол постарался?

– Судя по всему, нет. Он сам удивился. Видимо, кто-то другой уговорил Вечность пустить на борт людей.

– Но кому это надо?

– Не знаю, – ответила она, пожала плечами, а потом встряхнулась, пытаясь сбросить напряжение. Заметив в углу табуретку, она опустилась на нее. – Как думаешь, это кто-то отсюда?

– Понятия не имею. – Он развернулся в кресле и окинул взглядом отсек для шаттлов. – Может, спросишь насекомых, которые тебя осматривают? Они же все всегда знают. – Он огляделся, словно искал заблудшего разведчика Сонма.

– Да, они все видят, но ты сам понимаешь, как тяжело у них что-то выяснить, – ответила она. – Они собирают информацию, как пыльцу, но ничего с ней не делают.

Он медленно покачал головой.

– Когда решение вступает в силу? Мы успеем его оспорить?

– Да, я как раз собиралась идти к распорядителю станции. Адриан бесится, что я хочу их остановить. Ему не нравится, что я лезу в его работу, дескать, мои проблемы не должны мешать человеческому прогрессу. Мне кажется, он просто злится, что я узнала раньше его. – Она вдруг поднялась, не усидев на месте, и нервно заходила по кораблю, но несколько шагов в ту и другую сторону не успокаивали. – У нас еще есть время сбежать. Сам знаешь, военные тебя ищут, а мне нельзя находиться среди людей. Если они прилетят, тебе тоже будет грозить опасность. – Она смущенно замолчала. – У нас много знакомых, они помогут нам выбраться. Может, даже станция сжалится.

– Один раз уже сжалилась, – напомнил он. – И куда мы пойдем? Меня и сюда-то с трудом пустили! Я не хочу, чтобы меня опять считали жалким инопланетянином.

– Не знаю, мне кажется, мы и есть жалкие инопланетяне! – сказала она, повысив голос. – Серьезно, Ксан, если на борт пустят людей, нам придется бежать.

– Мэллори, моя ситуация отличается от твоей, – сказал он, хмурясь. – Ты можешь просто запереться в комнате и избегать людей, и все будет нормально. А меня экстрадируют. Даже если не осудят за убийство, то как минимум накажут за уход в самоволку…

Он резко замолчал. Его взгляд затуманился, а потом снова сосредоточился на ней.

– Прости. Это я хватанул. Мы в похожей ситуации. Но тебе проще, ты же можешь просто ни с кем не общаться, да?

Это советовали все, кто ей верил, и хотя они желали только добра, Мэллори тошнило от таких предложений.

– В США не знают, что ты здесь. Они не знают, куда ты отправился, когда покинул Землю. Не факт, что шаттл оттуда. Но в моем случае это не имеет значения. Думаешь, я просто отсижусь в комнате, и все будет хорошо? Думаешь, я не пыталась? Это отстойно и грустно и не всегда помогает. – Она взяла себя в руки и глубоко вздохнула. – Не знала, что мы меряемся проблемами. Кто бы ни победил, плохо будет обоим.

– Ты права, – сказал он, склоняясь и упираясь локтями в колени. – Я не на тебя злюсь. Надо поговорить с… кем-нибудь.

Мэллори не стала уточнять, чье имя он чуть не назвал.

– Пойду посмотрю, закончила Стефания орать на свой шаттл или нет. Она с ним нехило ругалась. У них что, разумные корабли?

Ксан пожал плечами.

– Вполне возможно.

– Ладно, тогда поговорю с ней, а потом попробую достучаться до Рена.

Ксан покачал головой, явно думая о чем-то своем.

– Гнейсов не интересуют человеческие проблемы. Лучше идти сразу к станции. Вечность сама пустила нас на борт. Она не бросит нас на растерзание волкам.

– Может, она просто не видит в этом ничего такого. В конце концов, она не человек.