Дальше я попал на Ютуб в подкаст, который называется «Голый землекоп», где Илья Колмановский* рассказывает о новинках науки. Колмановский сообщил, что голый землекоп – культовый зверь для современной биологии по той же причине, по которой мои мысли перескакивают с оленей на девушек – нам интересны мы. Мы хотим жить вечно и не хотим болеть раковыми заболеваниями, поэтому мы ищем эликсир бессмертия и молодильные яблоки, ходим в церковь, изучаем голых землекопов или даем деньги на изучение голых землекопов, еще совсем недавно в безвестности рывших свои тоннели в пустынях Сомали и Эфиопии.

Мне немного жалко, что голый землекоп не является исчезающим животным, ради сохранения которого был бы организован заповедник или национальный парк, – я бы тогда обязательно вставил его в книжку вместе с Крепсом и жемчужницами. Но пришлось его отпустить и отправиться дальше.

– Ты смотрела фильмы Киры Муратовой? – крикнул я Любке.

Дело в том, что я перешел к старейшему заповеднику Российской империи – Аскания-Нова (теперь он откололся от империи вместе с Украиной) и к его устроителю Фридриху Эдуардовичу Фальц-Фейну, которого после некоторого колебания решил все же не вставлять в книжку. Не нашел связанной с ним простой и интересной истории для детей. Зато меня заинтересовало упоминание о том, что в фильме Киры Муратовой «Увлеченья» говорится, будто в Аскании-Нова сохранилась популяция кентавров и эльфов.

Любка выключила пылесос, расстелила на место ковер, на который сразу улегся Кучук и с укором посмотрел на нее: как и мы с сыном, он не любит, когда Любка затевает уборку, собирает наши раскиданные носки, вытряхивает подстилку, счищает его линялую шерсть с текинского ковра, убирает из дома ощущение обжитого, пахучего логова.

– Кира Муратова – что-то такое знакомое-знакомое, но, по-моему, не смотрела.

И вечером мы с ней засели за «Увлеченья». Теперь, если что, если вдруг разговор коснется Киры Муратовой, мы вполне можем его поддержать. Нам не придется стыдливо отвечать: «что-то такое знакомое-знакомое», мы будем испытывать приятное спокойствие культурных людей. Очень хорошее чувство.

На «Кинопоиске» этого фильма не было, поэтому стали смотреть на Ютубе. Сначала нам, правда, показалось, что кино слишком сложное, слишком, как бы это выразиться, авторское. Картинка отдельно, звук отдельно, одно другому не соответствует. Трудно воспринимать фильм, но интересный, очень интересный прием. Я бы сказал, прием, расщепляющий сознание, заставляющий зрение работать отдельно от слуха. Надо просто потерпеть, привыкнуть, вчувствоваться. Хотя, наверное, такое лучше смотреть с утра, пока человек еще бодрый, менее раздражительный и более восприимчивый.

К сожалению, с утра, пока мы еще бодрые и восприимчивые, Любка как психотерапевт принимает по скайпу клиентов, а я занимаюсь своими текстами. Во второй половине дня мы беремся за всякие физические труды, без которых наш участок одичает, а дом станет холодным и неуютным. И лишь вечером можем спокойно сесть и повоспринимать какое-нибудь искусство. Это только сегодня с утра Любка взялась не вовремя пылесосить, поскольку у нее отменился клиент.

Картинка отдельно, звук отдельно. Это трудно. Однако мы оба прочитали недавно книгу Оссиана Уорда «Искусство смотреть. Как воспринимать современное искусство». Уорд предлагает несколько простых правил восприятия в следующем порядке:

Терпение

Ассоциации

Бэкграунд

Усвоение

Лучше посмотреть еще раз

Анализ

Для того чтобы запомнить названия правил и их порядок, предлагается акроним ТАБУЛА. Читаешь заглавные буквы списка сверху вниз, и получается эта табула. Уорд говорит, что нужно очистить сознание до состояния белого листа или «чистой доски» – tabula rasa. И на свое очищенное сознание нужно наносить современное искусство.

Поэтому мы были очень терпеливы, мы смотрели эту муть пятнадцать минут и послушно делились друг с другом ассоциациями, как в детской игре. Для освоения бэкграунда автора я быстро погуглил и вслух зачитал то подходящее, что выхватывал глаз из нескольких открытых вкладок со статьями о Муратовой – «современная нравственная проблематика», «неоднозначные человеческие характеры», «свой, особый киноязык», «воспринимаем скорее подсознательно, чем осознанно», «гротеск», «сверхреализм»…

Самым сложным было усвоение. Вот что пишет по этому поводу Оссиан Уорд: «Иногда от понимания вас отделяет всего шаг, а иногда дорога к нему извивается, петляет и кажется бесконечной. Если вы пока не вышли на нее, не расстраивайтесь – у вас есть еще одна опция…»

Мы все же немного расстроились из-за своей невосприимчивости и перешли к следующей опции – «Лучше посмотреть еще раз». Любка предложила открыть кино тоже на Ютубе, но загруженное чуть раньше.

Предпоследнее из списка правило сработало прекрасно, спасибо Оссиану Уорду. На этот раз никакого запаздывания не было, картинка и звуковая дорожка шли рука об руку, персонажи раскрывали рты вовремя. В предыдущий раз нам просто попалась криво залитая копия.

Никогда еще современное искусство не вливалось в меня так легко. Я сразу полюбил этот фильм и люблю до сих пор. Хорошо, что мы его посмотрели, хотя про кентавров в Аскании-Нова там вообще упоминалось только мельком.

Чуть не половину фильма показывали лошадей. Лошади стояли, бежали, ржали, косились выпуклыми глазами, участвовали в соревнованиях, трясли гривами. Их водили на чомбурах, на них ездили верхом, на фоне лошадей замечательно смотрелись человеческие причуды и странности.

Это было красиво, и после просмотра мы даже помечтали о том, что можно было бы нам завести лошадь. Любка сказала, что у нее какие-то клиенты брали себе лошадей, отправляемых на бойню.

Начало марта – отличное время в загородном доме для таких мечтаний. Солнце золотит пыль в воздухе комнаты, сушит ступени крыльца, а завершается день бодрым морозцем, необыкновенной голубизной теней и чистейшей лазурью в вечернем небе, которая сводила бы нас с ума, будь мы лет на тридцать моложе. Теперь она вызывает лишь удовлетворенное согласие и только изредка – фантомное предчувствие влюбленности.

Или вдруг начинается короткий умопомрачительный снегопад. Моя прабабка знала имена этих мартовских снегопадов: один она называла «застрешницей», другой «грачевником», третий «собачьей сидячкой», были еще какие-то. Получалось, что некоторые из них носили мужские названия, некоторые – женские. Мне жалко, что я не умею узнавать их в лицо и угадывать гендерную принадлежность.

Снег слежался за зиму, лыжи нетерпеливо ждут, воткнутые в сугроб возле крыльца. Забот по хозяйству – никаких, кроме того, чтобы после всяких застрешниц почистить от снега дорожки до туалета, до бани и до сарайки с дровами.

В этом нашем весеннем погодном томлении Любка даже немного погуглила, сколько могут стоить лошади, но быстро оставила это занятие.

* * *

Иногда кажется, что я женился и веду семейную жизнь только ради таких моментов – моя жена спрашивает меня: «Ты представляешь?» или «Ты знаешь, что?» – и чудесно смотрит в глаза, готовясь передать, неся какую-то замечательную новость.

У нее в этом все тело участвует – глаза, голос, движения. В одиночку у меня никогда не получается так переживать хорошие известия. Пострадать я и сам умею, а вот для радости нужна она. Я знаю, она сейчас скажет, что ее муж просто не проработан психотерапевтически, что ей надоело, что я проживаю какие-то свои эмоции через нее. Наверное, она права, наверное, так и есть, но какая разница – просто я люблю, когда она наполнена радостной новостью и несет ее мне. В юности я читал, как на Востоке женщины сводили с ума мужчин, неся на плече кувшины с водой из источника. Или африканки рушили жизнь белых европейцев своей походкой, когда горделиво несли скарб на голове. В каком-то индийском трактате о любви говорилось о женщинах с походкой веселого слона, эти женщины – лучшие. Трактат цитировался в оставленной пассажирами газетке, я читал ее в плацкартном вагоне поезда, когда в очередной раз ехал из Москвы на Алтай. Я не видел, как Любка носит кувшины на плече или тяжести на голове, но знаю, что ее походку можно назвать походкой веселого слона, когда она внутри себя несет мне какую-то радостную новость.

Это я говорю к тому, что через пару дней после просмотра фильма «Увлеченья» Любка влетела в дом, стала снимать на пороге куртку и вешать ее мимо крючка, одновременно стряхивая войлочные ботики, оглядываясь на меня и спрашивая: «Ты знаешь что?» Вернее, «Ты знаешь ЧТО?». И вот опять – в движениях моей маленькой жены я вижу игривую мощь огромного радостного животного.

– Сейчас Дашка звонила. У нее же Яна в конном спорте. И у них списали по старости Янкиного коня. Его выкупили или еще выкупают – не хотят, чтобы на бойню отправляли. Дашка выкупает вместе с родителями других девочек, которые на нем ездили. Короче, Дашка спрашивает, не сможем ли мы его пристроить кому-нибудь в деревне?

Любке нравится видеть и угадывать знаки, которые показывает ей мир. Когда она видит эти знаки и чудесные совпадения, она радостно использует психотерапевтическое выраженьице «поле работает».

Я бы каждый раз начинал придираться к этим словам, но детское восторженное удивление перед чудесами этого прекрасного мира на лице любимой делает мелочной любую реакцию, кроме восхищения.

– Только давай сразу не будем соглашаться брать его, давай все-таки денек подумаем, – говорит она, хмуря брови. – А то я знаю тебя.

Ей, наверное, хочется, чтобы наши реакции выглядели менее ребяческими. Все-таки Дашка – ее старшая двоюродная сестра. И мы только через день объявляем Дашке, что возьмем коня сами.

Апрель

Березовые жерди и цыплята-бройлеры

Большинство полей в окрестностях нашего дома принадлежит агрохолдингу.

Когда мощные трактора John Deere с кондиционерами и компьютерами в шумоизолированных кабинах раскладывают свои огромные плуги и легко уходят за расплывшийся курган перед Грачиной посадкой, оставляя после себя широкую черную полосу, кажется, что слово «земледелец» изжило себя и должно быть заменено на что-то вроде «агрооператор». Теперь можно возделывать землю, оставляя руки и ноги чистыми.

Зерно с полей идет в основном на корм курам на птицефабрике агрохолдинга, а эти куры взамен несут два миллиона яиц каждый день. Мы покупаем эти яйца в магазинах «Бакс» или «Пятерочка».

Недавно во время утреннего интернет-дайвинга увидел на сайте этой птицефабрики такую новость:

«Знамя-символ нашего яйца достигло вершины японской Фудзиямы… Как прокомментировали проект участники восхождения, результат превзошел ожидания, поскольку Фудзияма – интересный регион с тысячелетней историей. В итоге в эту многовековую историю вошел символ истории нашего времени – гордое знамя качественного продукта нашей страны».

Гордое знамя яйца достигло Фудзиямы. О флаги наших отцов…

Осенью прошлого года агрохолдинг получил деньги на восстановление площади пахотных земель и принялся корчевать то, что наросло по краям полей за последнюю четверть века, со времени развала колхозов. Полегли под ножами бульдозеров березовые колки, в которых обитали тетерева, ольховые мыски вдоль ручьев и овражков, отдельные островки на пашне с ветлами или дубами. Деревья сгребли в кучу, готовя для сжигания.

Дом у меня отапливается печкой, и жалость по поводу березок, ольхушек и тетеревов как-то очень хорошо ужилась с азартом добытчика – я всю осень пилил на дрова сваленные деревья и возил на прицепе домой. Распустил на доски парочку толстых дубов. А теперь, когда я понял, что будет конь, снова отправился на раскорчеванные делянки, только уже за жердями.

Отобрать полсотни стройных и достаточно тонких березок, отсечь корни, верхушки и ветки, вытащить и уложить в том месте, куда сможет подъехать трактор. Заодно можно нарезать хорошие, ровные бревнышки потолще – в строительстве всякий материал пригодится.