Ника подумала о погибших родителях. В носу защекотало от навернувшихся слез. Мама с папой делали что-то грандиозное из этого праздника. Всегда невероятный и неожиданный сюрприз. Папа – военный, мама – учительница. Их семья словно образец для подражания. Дочка росла во взаимопонимании и любви.

– Ник, ты что так долго? Тебе нехорошо? – Требовательный стук в дверь ванной комнаты заставил женщину отвлечься от своих мыслей.

– Уже иду. – Она замазала синяки под глазами тональным кремом, во всяком случае, хотя бы попыталась, и, нацепив на себя дежурную улыбку, открыла дверь.

Валентина с Артемкой ее ждали. Малыш одет и накормлен. Ей она могла доверять как себе.

– Ты плакала? – Подруга смотрела на Нику с тревогой.

– Нет, все же хорошо.

Большая и просторная квартира Валентины приводила в восторг маленького сынишку.

Уютная атмосфера располагала к отдыху. Устроившись на диване, вспоминали детство, первую любовь, дружбу, детские страхи. От горячего чая и тепла в комнате Ника задремала. Подруга заботливо укрыла ее пледом и пошла в зал, нужно было успокоить разбушевавшуюся банду из пяти человек, целую организованную группировку, как шутил муж Валентины Андрей. Он служил в полиции следователем, но, несмотря на суровую должность, был добрым и веселым.

Мужчина советовал Нике написать заявление на Дениса, он не мог смотреть на постоянные побои женщины. Но она отказывалась. До последнего надеялась, что муж наконец возьмется за ум.

Шли годы. С каждым днем с Денисом все невыносимее было находиться рядом. Тот начал срываться на сыне. После запоя приходил злой и раздраженный.

Его выворачивало от бешенства, что мальчик постоянно бегает и кричит, все разбрасывает. А сын, подолгу не видевший папу, скучал по нему, ему хотелось внимания и любви.

Ребенок никак не мог понять, за что же папа так на него злится. Ведь он ничего не делает плохого, просто сидит с ним рядом, поет песенки, целует, обнимает. Всякий раз, как возвращался отец, он бежал к нему со всех ног. Но Денис отшвыривал от себя мальчика, как ненужного котенка, и шел на кухню отъедаться после длительного «блуда».

Ника только качала головой, спорить с ним было бессмысленно. Больно было осознавать, что их больше не любят, они только раздражают. Отношения себя исчерпали.

– Ник, вставай. – Валентина тормошила девушку.

– Что, что случилось?

Спросонья она не могла понять, что от нее хочет подруга.

– Тут такое дело, в общем, Андрею с работы позвонили. Рядом с кабаком, где обычно Денис сидит, нашли труп мужчины с ножевым ранением. Он сильно обгорел. По описанию похож на твоего мужа. Тебе ехать нужно на опознание.

Ника растерянно смотрела на подругу, потом перевела взгляд на Артемку. Он весело смеялся и что-то щебетал.

– Я не совсем поняла, Валь, кого нашли?

– Собирайся, Никуша, сейчас за тобой Андрей приедет. Тебе у него лучше все спросить.

Валентина помогла ей справиться с верхней одеждой. Руки не слушались. Ее била мелкая дрожь. Голова кружилась, сердце бешено стучало. Язык будто прирос к небу, во рту тошнотворно-сладкий запах.

В морге пахло сыростью и плесенью. Ника до сих пор ощущает этот запах в своих кошмарах.

Патологоанатом, пожилой дядечка, видевший буквально все в своей жизни, но сейчас заметно растерявшийся.

– Ну, Палыч, что тут у нас? – поинтересовался Андрей, полностью погрузившись в работу.

– Вы знаете, Андрей Петрович, я много лет работаю, но такое в первый раз на моей практике.

– Не тяни! Это Вероника – жена убитого. Если это, конечно, он…

– Непонятно, детка, что твой муж такого сделал. Смерть у него страшная. – Палыч сочувственно смотрел на женщину.

Ника сдерживалась из последних сил. Когда перед ней предстал труп, она упала в обморок. Из груды мяса, что увидела, смогла узнать только обручальное кольцо на безымянном пальце.

– Труп мужчины. Предположительно, тридцать – тридцать пять лет, колотая рана в области живота и груди. Только странно, что его сначала подожгли, и только когда он обгорел, нанесли ножом удар вот сюда. – Палыч показал место, где торчал нож.

– Да, странно, обычно сначала убивают, потом поджигают, чтобы скрыть улики, – рассуждал вслух Андрей.

Похороны прошли как в бреду. Ника ничего не осознавала. Несколько раз падала в обморок.

Все, что сейчас происходило с ней, напоминало триллер, только главной героиней, к сожалению, была сама Вероника. И показывали его не по телевизору, а в реальной жизни. Тут уж пультом не переключить на другой канал.

Женщина, опустошенная и растерянная, открыла ключом дверь. Все напоминало о муже. На душе было холодно и одиноко. С переездом тянуть было нельзя. Жить в этой квартире стало невыносимо.

Неожиданно то, что предстало у нее перед глазами, повергло в шок. Она вскрикнула и бросилась бежать.

Квартира была перевернута вверх дном. Все вещи порезаны, некоторые испачканы черной и красной краской. А на стене красовалась надпись: «Ты за все заплатишь, тварь!» – и фото Ники и Артемки все в иголках. Такие обычно использовали бабушки-гадалки. Шарлатанки, для пущей убедительности, чтобы клиентов удержать.

Так и началась у Ники и Артема новая жизнь вдали от этого страшного места. Она пыталась забыть об этом с первого дня, и у нее это получилось, как ей казалось, а сейчас тревога и боль вновь всплыли в памяти с новой силой.

– Вероника Владимировна, вам что-то нужно еще, может, я домой поеду? – Помощница тормошила Нику за плечо.

Ника будто очнулась после зимней спячки. Вздрогнула и растерянно уставилась на Нину.

Такой ее еще никто не видел. Всегда активная, общительная. С ней можно было поговорить на любые темы. Сейчас же она напоминала какое-то серое пятно.

Ника несколько часов сидела на балконе и, уставившись в одну точку, молчала.

– Конечно, Нина, идите, водитель пусть вас подвезет. Утром не приезжайте. Карантин так карантин. Федору скажите, за продуктами с ним поедем завтра.

– С вами все нормально? На вас лица нет.

Вероника вздрогнула, и запонки мужа упали на пол.

– Нина, у меня к вам еще одна просьба, помните, одна из моих поклонниц на встрече дала номер телефона, телохранитель… Женя… не помню фамилии.

– Евгения Охотникова, да, конечно, помню, она тогда ей жизнь спасла. – Нина молниеносно взяла в руки телефон и, записав на листке бумаги нужный номер, удалилась, громко простучав по полу высокими каблучками.

Ника осталась одна наедине со своими мыслями. А ведь если бы она тогда не выиграла престижный литературный конкурс, неизвестно, что было бы с ней и Артемкой сейчас.

За рукопись заплатили неплохие деньги. Благодаря им женщина смогла начать жизнь с чистого листа.

Давняя история не давала покоя. Остается загадкой, кому она тогда дорогу так сильно перешла. И кто убил ее мужа. Следствие быстро зашло в тупик. Дело закрыли. Им было не до алкоголика. На тот момент в области орудовал маньяк, который душил молодых женщин в парке. Одной из жертв стала молодая девушка – дочка местного прокурора. Все следственные действия по Денису моментально прекратились. Все силы правоохранительные органы пустили на поимку особо опасного преступника. Вот только не нашли никого.

Прошлое должно оставаться в прошлом, только никак оно не отпускало Веронику.

Начал моросить мелкий противный дождь. Ника поежилась от холода и зашла в комнату. Спустилась по красивой дубовой лестнице на первый этаж. Тихо заглянула в комнату сына. Он спал.

После смерти мужа прошло пять лет. Ее девятилетний мальчик был взрослым и самостоятельным. Ника закрыла крышку ноутбука сына и, выключив свет, вышла. Никого, кроме нее и Артема, в доме не было. Горничную и водителя она давно отпустила.

Быстро приняла душ и надела свой любимый домашний халат. Поклонников рядом не было, можно было снять маску счастливой и успешной женщины. Ника прошла на кухню и открыла холодильник. Нервы были на пределе. Бутылка красного полусладкого одиноко стояла в дверце. Решила открыть. Наполнив фужер, женщина тяжело вздохнула.

Холодильник был переполнен, но душа желала шпрот, самых дешевых, которыми Антонина Ильинична, горничная, кормила местных бездомных котов.

Сделав себе бутерброд, отхлебнула из бокала с вином, вот так запросто, громко причмокнув. Ей сейчас некого было стыдиться, ни людей, ни камер. К черту все приличия, она от них устала. Включила телевизор и, устроившись рядом в кресле, поставила бокал с вином на журнальный столик. Решила набрать заветные цифры номера, который ей оставила Нина.

Раздались длинные гудки. Наконец на другой линии ответил сонный голос:

– Слушаю вас, говорите, не слышно. – Ника, нервно сглотнув, начала свой долгий рассказ.

Время подходило к полуночи. Можно было облегченно перевести дыхание. О встрече договорилась, теперь оставалось только ждать.

Очень стыдно было за столь поздний звонок, но дело деликатное. Не хотелось огласки и излишнего внимания к своей известной персоне. Сейчас никакая шумиха была не нужна.

На следующее утро Ника проснулась от того, что кто-то требовательно звонил в дверь. Женщина откинула одеяло и спустилась в гостиную. По пути выкинула пустую бутылку в мусорное ведро. Смогла уснуть только под утро, изрядно перед этим приняв на грудь.

Не давало покоя вчерашнее письмо. Кто-то над ней издевался, старался выбить из колеи и испугать. Она не хотела себе признаваться в том, что Артему и ей грозит страшная опасность.

– Добрый день, меня зовут Евгения Охотникова, мы с вами договаривались вчера о встрече.

На пороге стояла красивая стройная брюнетка в обтягивающих черных джинсах и кожаной куртке.

– Ох, черт, а времени сколько? – Ника плохо помнила окончание вчерашнего вечера. Голова трещала, руки не слушались.

– Времени достаточно, чтобы мне приступить к своим функциональным обязанностям. Давайте уточним детали нашего с вами контракта, и вы наконец подробнее расскажете мне о деле. И запонки, их я должна осмотреть в первую очередь, где они? – Женя отодвинула в сторону притихшую женщину и вошла.

Ника протянула белый конверт, попыталась выдавить что-то наподобие улыбки и ушла на кухню варить кофе.

Было очевидно, что без этого напитка разговора не получится. Через несколько минут к ней присоединилась телохранитель.

Взгляд у нее был сосредоточенным и серьезным. Евгения долго рассматривала запонки. Ничего конкретного пока сказать было нельзя. Нужно привлекать узких специалистов в этой области. Обычные запонки, таких миллион, но Ника утверждала, что именно они принадлежали ее бывшему мужу Денису.

Охотникова сняла куртку и, подвинув стул, села, широко, по-мужски, раздвинув ноги. Осталась привычка после казармы.

* * *

Ночной звонок меня из колеи не выбил. Привыкла к тому, что людям может потребоваться помощь в любое время. И с утра я приехала к потенциальной клиентке, известной писательнице Веронике Райн. Та, кажется, вчера снимала стресс привычным в нашей стране способом: посредством алкоголя. И пока не совсем проснулась. Мельком осмотрев квартиру, я приняла протянутую мне кружку с кофе и заявила:

– Жить буду с вами какое-то время, пока не пойму, что ни вам, ни вашему сыну ничего не угрожает. Контакты только через меня. Исключить все передвижения вне дома.

Ника, кажется, смутно понимала, что происходит, но спорить не стала. Она проводила меня в комнату, которая в ближайшее время будет моей, и вернулась на кухню.

Артем проснулся и требовательно смотрел на маму. Время завтрака давно подошло, только вот тарелка была по-прежнему пустой. Я огляделась.

– Миленько! – Я фыркнула. И впрямь нежно-розовые занавески в цветочек и в тон им покрывало никак не вязались с моим имиджем телохранителя.