Он иногда захаживал в кают-компанию во время общих спевок, но сидел в углу. А во время своих вахт люк больше не открывал.

Сашке это не нравилось.

Однажды вечером, после ужина, он заглянул в каюту к Крестоносцу – ту самую, которую раньше занимал сам.

Володька сидел на полу и что-то рисовал на разложенных перед ним бумажных листах, но встал, когда Сашка вежливо постучал в дверь и перешагнул порог. Вежливость эфирника – как же, капитан заглянул на огонек.

– Привет, – сказал Сашка. – Неужели удобно так?

Перед Володькой лежали явно черновики: куча карандашных линий, тушью ничего не обведено, а потому разобрать, что на них происходило, очень сложно. Но Сашка готов был поклясться, что это опять комикс про Белобрысого.

«М-да, – промелькнуло в голове, – запретить я ему не могу, но надо постараться, чтобы свободного времени у Крестоносца оставалось поменьше…»

– Не очень, – отозвался Володька. – А что делать?

– Рисовать в кают-компании, например, – предложил Сашка. – Для того она и нужна, чтобы каждый своим хобби занимался.

Тут он говорил чистую правду: эфирные перелеты – скучные, каюты тесные. Именно в кают-компаниях на большинстве кораблей экипаж занимался тем, что кому больше всего по нраву: вышивал, плел, шил. У большей части эфирников хобби рукодельные, поскольку такие занятия не требуют много места, материалы для них легкие, а результаты труда можно использовать в хозяйстве. Это на «Блике» так совпало – или, скорее, Балл так подгадала, – что все играли на музыкальных инструментах. Но Володька в эту славную когорту не вписывался.

– Там ведь все время музицируют, – подтвердил Володька то, что Сашка и так подозревал. – И поют. Что я там забыл?

– Что, так плохо играют? Мешать тебе будут?

– И я им, и они мне. Будут в мои рисунки заглядывать – я этого терпеть не могу.

«Было бы куда заглядывать», – подумал Сашка, но вслух не сказал.

– Слушай, не надо мне тут иголки топорщить, – Сашка сел на пол (сесть на кровать другого эфирника без разрешения – жутчайшее нарушение этикета, будь ты хоть трижды капитан). Чтобы не смотреть на него сверху вниз, Володьке тоже пришлось усесться. Он тут же сгорбился, снова напомнив Сашке нахохленную птицу. – Ты вливаться в экипаж собираешься или нет? До Земли путь долгий, – он начал загибать пальцы. – Недели две на Жасмине, там нам нужно как следует подзаправиться. Потом два месяца или даже больше до Порт-Суглата, и оттуда еще месяц до Земли. И на самом Порт-Суглате минимум неделю. Итого, как минимум, четыре месяца. Что, все это время сычом просидишь? А если авария или другая срочная фигня?

Володька скукожился еще сильнее. Вскинул на Сашку отчаянные глаза.

– Понимаешь, мне сложно…

Сашка еще как понимал. Даже в Академии Володька был нелюдимым, вечно сидел в углу. Если бы не Улька, наверное, вообще бы никуда не ходил. И никто бы не знал даже, как его зовут.

– Всем сложно, – сочувственно сказал Сашка. – Но надо бороться с собой, мужик. Вон какой ты путь проделал – неужели все зря? Знаешь, ничего не говорю, мы тебя с оплатой не кинем, если не накосячишь, но… если бы ты нормально пообтерся с экипажами, в которых раньше служил, может быть, и они бы не кинули? Я не в том смысле, что ты в этом виноват! – тут же торопливо добавил Сашка. – А просто если к людям подстраиваться немного, то проще жить будет. Серьезно.

Володька сгорбился еще сильнее, потом поднял голову. Серьезно поглядел на Сашку:

– Я играть не умею. В смысле… с вами.

Сашке показалось, что он имел в виду не только и не столько игру.

– Научим, – сурово сказал Сашка, поднимаясь на ноги. – Я с Людоедкой… в смысле, со старпомом Берг договорился, она тебе одолжит губную гармошку. И потренирует.

– А, так это ее вы называете Людоедкой! – удивился Володька. – Милейшая ведь женщина!

– Ну-ну, – в свою очередь удивился Сашка, но больше ничего вслух не сказал.

* * *

Володька действительно начал чаще появляться в кают-компании и даже рисовал, разложив бумагу на столе. Сперва он держался настороженно, но Сашка заранее поговорил с остальными, так что никто не заглядывал ему через плечо и не просил посмотреть рисунки, и постепенно Володька начал расслабляться. Даже посмеялся пару раз над шутками Катерины – небывалый прогресс!

А вот Сашка, наоборот, напрягался все больше и больше. Не по поводу Володьки – нет, на его счет Сашка скорее успокоился: теперь, решил он, если случится какая-то внештатка, Крестоносец скорее найдет общий язык с остальными.

А вот в целом ситуация с Княгиней не давала ему покоя тем сильнее, чем больше он вертел ее в голове.

Для разговора с Сандрой он выбрал характерное для них время: собачья вахта под утро, когда оба пилота – Бэла и Катерина – спали, а Сашка вел корабль на своем парусе.

Санька на это время снизила активность кристаллов до минимума, но все равно вставала раз в несколько часов проверять.

Однажды, когда хрустальный шар в очередной раз вспыхнул, и Санькин голос спросил оттуда, все ли в порядке, Сашка не отделался дежурным «все системы в норме» или шутейным «нет, ты бредишь, корабль давно развалился на части». Он сказал:

– Сань, есть серьезный разговор.

– Мне подняться в рубку?

– Да нет, не хочу тебя задерживать, так поговорим. До твоей каюты ближе от отделения кристаллов, не хочу тебя надолго разлучать с кроватью…

– Уже смешно! Златовласка, ты думаешь, я смогу спать, когда у тебя «серьезный разговор»?

Сандра погасила вызов, а минуты через две поднялась по узкой приставной лестнице в рубку. Она даже запыхалась, так спешила.

– Да? Что случилось?

– Да ничего, – Сашка вздохнул. – Если честно, чем больше я думаю о пропаже Княгини, тем меньше все это нравится… Кто знает, во что она влезла, ничего нам не сказав. Да и домового у нас теперь нет – а значит, от мелких неприятностей команду никто не страхует. Помнишь, ты в школе сделала для меня и своей сестры охранные амулеты? Мой тогда много лет проработал, спас меня в Академии, когда… – Сашка помрачнел. – В общем, спас.

– Помню, конечно, – Сандра кивнула. – Без ложной скромности, вышло у меня тогда неплохо.

– Можешь всей команде такие же сделать? Я помню, ты говорила, нужны личные чувства, но мы вроде как не чужие уже все…

– Можно-то можно, там никаких особых материалов не нужно. Только долго… – Сандра склонила голову, будто что-то прикидывая. – А я и так перегружена. Как ты верно заметил, домового у нас нет. Был бы – я бы, например, среди ночи к кристаллам не вскакивала. Васька за ними в фоновом режиме следил, я так пока не умею.

– Можешь пожертвовать своим личным временем? Я поговорил с Людоедкой, мы заплатим из амортизационной и капитанской – то есть моей – доли.

Санька хлопнула его по плечу.

– Вот еще придумал – из личной доли! – она лукаво сощурилась. – А вот из амортизационной – возьму, конечно. За бесплатно оставаться без отдыха как-то не хочется.

– Спасибо, – прочувствованно сказал Сашка.

– Свои люди, – пожала плечами Сандра. – Мне самой нужно было подумать об амулетах. Потому что ты прав, дерьмо какое-то вокруг…

Она направилась к выходу из рубки, широко зевая, но в последний момент обернулась и добавила:

– Знаешь, а капитанство тебе очень идет, Златовласка. Красный – твой цвет, я давно говорила.

…Спустя неделю Сандра раздала всем амулеты. Маленькие, неприметные, меньше шильдика с названием корабля, который эфирники носят в порту. И почти не фонящие магией. Словно какой-нибудь оберег от мозолей или там кошачьих когтей.

Но Сашка знал, чувствовал их мощную, грозную силу. В конце концов, такой амулет спас его во время практики, когда погиб весь остальной экипаж маленького учебного шлюпа.

Глава 8, о бюрократии и явной лжи

Жасмин показался на Узоре Мироздания на двадцатый день полета, а на двадцать второй планета приблизилась настолько, что «Блик» наконец-то оказался в окружении других кораблей, спешащих на Жасмин и с него.

Северный стрим широк, разминуться нескольким судам там ничего не стоит, однако вблизи планеты маршрутов не так много, поэтому разрозненные путешественники волей-неволей вынуждены, фигурально выражаясь, толкаться локтями. Молчание эфира сменилось разноголосицей в речеприемнике, и Бэле пришлось дополнительно глушить печать связи, чтобы не слушать лишнего. (А Катерина, наоборот, раздвигала диапазон на максимум, чтобы держаться в курсе сплетен.)

Трафик вокруг Жасмина, конечно, изрядно уступал земному, но крайне либеральные законы и отсутствие налогов делали эту планету весьма привлекательным портом – как для честных дельцов, так и для не очень честных.

Людоедка посоветовала Сашке заранее активировать основную бортовую пушку и все вспомогательные, чтобы их порты угрожающе светились, издалека давая знать, что корабль не беззащитен.

– А почему бы не активировать еще и защитные заклятья, которые Санька для Мирабилис готовила? – спросил Сашка. – Невидимость, конечно, не пойдет – в нас кто-нибудь врежется, но Балл ей, вроде, и просто защитные заклятья показывала…

– И расписаться, что у нас на борту маг-пустотник? – фыркнула Людоедка. – Ведь иначе такие сильные щиты не поставить!

– Серьезно? – удивился Сашка. – Но Кня… Марина Федоровна их откуда-то знала, а она-то не маг-пустотник! Или… Нет, нет, – Сашка замотал головой. – Она же вампир, не бывает пустотников-вампиров. Даже полукровок.

– Да, это верно, – кивнула Людоедка. – Марина не маг-пустотник. Но знала одного мага. Он ее кое-чему научил. Сама она эти щиты в полную силу поставить не могла, а вот показать их кому-то другому – почему нет? Но, возвращаясь к вашему вопросу, если мы их поставим, то сразу привлечем к себе внимание. Тут же найдутся корабли, которые захотят взять нас на абордаж любой ценой, не считаясь с потерями – только чтобы выяснить, что же мы такое интересное везем, если так защищаем.

– А пушки, значит, такого эффекта не вызовут?

– Пушки просто говорят, что при атаке на нас нападающие потеряют больше, чем приобретут, – Людоедка пожала плечами. – Адекватная защита. Понимаете?

– Угу, ясно.

В общем, «Блик» приближался к планете настороженно, окутанный следами боевых заклятий – как и почти все корабли у них на пути. Но никто к ним не приблизился и не попытался взять их на абордаж или расстрелять издали. Да и сесть удалось без приключений, даже диспетчеры в порту показались Сашке не грубее обычного.

Вот что Сашку поразило, так это то, как красива была планета. По соотношению воды и суши Жасмин очень напоминал Землю, но вся суша здесь еще с орбиты переливалась разными оттенками сочной зелени – ни дать ни взять драгоценный камень!

Да и Блуминг-Сити с высоты посадочной глиссады тоже показался слишком симпатичным: он занимал живописную бухту с множеством лесистых островов, окруженную горами. Его дома и башни сахарно белели на фоне темно-зеленых и голубых склонов. И не скажешь, что это известное пристанище пиратов, контрабандистов и прочего авантюрного люда!

А все остальное как обычно: один и тот же посадочный ордер, совершенно привычный порт – побольше Пирс-Ардена, но поменьше Порто-дель-Мирабилис, например.

Они приземлились рано утром, но Людоедка сразу же потащила Сашку в портовое управление.

– Тут с этим строго, – сказала она. – Не подашь документы через два часа после приземления – пинком под зад, а корабль на штрафную акваторию.

– А если ночью прилетели?

– Значит, ночью. Тут все круглосуточно.

Людоедка так спешила, что Сашка едва успел попрощаться с Катериной – она официально списалась с корабля и отправилась на поиски мужа.

Они спустились с корабля втроем: Сашка, Людоедка и Катерина.

Катерина пожала Сашке руку, обнялась с Берг, а потом направилась вдоль портовой дуги до ближайшей диагонали. Косые лучи рассветного солнца ярко горели на ее светлых кудряшках.