– Я сам клинику выбрал. И никто ничего не подменял. Можем сделать повторный, он покажет то же самое.

– И сделаем, милый мой. Обязательно сделаем, – активно киваю. – Зато теперь я в курсе твоих любовниц на стороне. Давно это у вас?

– Мы не спали… – Саша запинается. – До вчерашнего вечера.

Прищуриваюсь, окидывая его презрительным взглядом. И в то же время почему-то мне кажется, что тут он не врёт. Если б врал, отрицал бы всё.

– А что вчера вечером случилось? Утешать приехала?

– Вчера я освободился от тебя.

– Освободишься, когда разведут. Пока ты женатый человек.

– Я ни тебе, ни твоему ребёнку ничего не должен. Я тут подумал, что даже помогу вам на первое время. Материально… Понимаю, что сложно. Катя сказала, что нехорошо вот так совсем без средств тебя оставлять и ребёнка.

– Ах… какое благородство! – восклицаю с нервным смешком. – А если б Катя не сказала, сам бы не догадался?

В какой-то мере понимаю, что эта цепкая брюнетка играет роль ласковой, разумной и доброй кошечки. Заливает Саше в уши, что он хочет слышать, и в то же время гнёт свою линию методично и целеустремлённо. Недаром примчалась утешать по первому зову.

– Ты о Кате плохо не говори, она хороший человек.

– Да в курсе… пообщались, – хмыкаю. – А чего ты Риту ребёнком называешь? Уже и имя произнести не можешь?

– Не привязывайся, – отмахивается Саша.

До нас долетает смех из кухни, а потом врубается музыка. Уже не шансон, а что-то модное. Наверное, Катерина прибавила звук, чтобы никто не расслышал нашей с Сашей ругани.

– Ладно. Пожалуйста. Уходи, – просит Саша. – Сейчас ещё коллеги приедут. Не хочу при них скандалить.

– Хорошеньким добряком хочешь быть? Сашок – душа компании?

– Аля… Бери вещи и… уходи. Ради бога.

– Вещи? – обвожу комнату рукой. – Которые ты так заботливо распихал по мусорным пакетам?

– Если хочешь устроить скандал, будет только хуже. Нормально договориться не получится. Хуже для ребёнка в первую очередь, а не для тебя.

От этой угрозы приходится прикусить язык. А ещё думаю, надо мне поискать адвоката. Хорошего и опытного в семейных делах.

Захватив один из пакетов, волочу его до двери в обход Саши. Распахиваю демонстративно и, воспроизводя как можно больше шума, выхожу в коридор.

Можно было бы заглянуть на кухню, устроить шоу, но это не про меня. Я не из тех, кто лезет на рожон. Не из тех, кто любит скандалы. Меня даже если в очереди обхают, я, скорее, извинюсь и отойду, чем буду бросаться резкими словами в ответ. Любая ссора действует на меня разрушающе. Не знаю, как ещё держусь.

Но вид прыгающего вокруг меня Саши, умоляющего «потише-потише», смешит меня и радует. Мелочно, конечно, но это пока единственное, чем могу ему ответить.

А вот второй пакет с вещами, который он выставляет за дверь, меня уже не радует и не смешит.

Как я потащу его? Я с одним-то еле справляюсь.

Вздохнув, волоку пакеты к лифту и кое-как спускаю на первый этаж. Уже на улице пытаюсь пристроить один на правое плечо, второй на левое, но это, чёрт возьми, невозможно. Шатаюсь под их весом и практически заваливаюсь, ещё и ноги скользят по мокрому снегу, который вдруг решил повалить с потемневшего неба вместе с дождём.

Двор здесь только для своих, так что моя задача минимум дотащить пакеты до дороги, а там вызвать такси. Главное, чтоб не лопнули. Ноша становится тяжелее и непосильнее. Другой вариант – вернуться в квартиру и оставить их там, но мне уже не хочется, так что я упрямо иду вперёд, костеря Сашу на чём свет стоит и ругая себя за непродуманные действия. Шарма вечеру прибавляет новая встреча с Сидориным, который уже, наверняка, протрезвел и жаждет общения.

Погружённая в невесёлые, полные иронии мысли, слышу гудок позади. Он такой резкий, как и свет фар, бьющий со спины. Быстро оборачиваюсь и, не удержав равновесия, шлёпаюсь в вязкий снег пятой точкой. Прямо своим белоснежным пуховиком. Хочется выть от досады. А ещё поколотить водителя-идиота, напугавшего меня.

– Вам помочь? – доносится хлопок дверцы машины. – Нет, ну вам точно помощь требуется.

Открываю рот, чтобы высказать, что я думаю, про его помощь, но в воздухе повисает мой вздох, а слова так и не выходят.

Лицо из моих снов, словно виденье, возникает перед глазами.

Глава 4

– Вы меня слышите? – интересуется мужчина.

Светлая чёлка падает ему на глаза, и он чуть раздражённым жестом зачёсывает её назад. Зелёные глаза смотрят внимательно. Красиво очерченные губы снова открываются, что-то говорят. Но я слов не разбираю. Лишь думаю: что ты тут делаешь? Следующая мысль: приехал к Саше праздновать его повышение?

Смотрю на его лицо и думаю, что он практически не изменился. Но, возможно, он так узнаваем лишь потому, что время от времени снится мне? Как там у Агаты Кристи? У старых грехов длинные тени? Вот… и моя с каждым годом лишь сильнее разрастается.

Как бы не пыталась прогнать прочь воспоминания, они прочно сидят на подкорке.

Если человек совершает необдуманный поступок, то после эйфории всегда наступает раскаяние. Моё затянулось. Пришлось даже убеждать себя, что я имела на это право. Даже в какой-то мере мне это удалось.

Действительно, что он делает возле моего… то есть уже почти и не моего дома?

Саша весь офис, что ли, пригласил? Или это Катерина постаралась, чтобы не просто устроить праздник, а всем показать, что они теперь вместе? Хотя служебные романы обычно скрывают. Наверное… Откуда мне знать? У меня никогда не было служебных романов. У меня и работы-то ни разу в жизни не было. Со студенческой скамьи в декрет шагнула.

– С вами всё в порядке? – долетает до меня фраза вместе с вернувшейся способностью слышать.

– Со мной всё в порядке, – наконец отвечаю странным чужим голосом.

– Я вам помощь предлагал, но вы так целеустремлённо тащили пакеты и, кажется, ничего не слышали.

– Не слышала, – подтверждаю.

– Вот я и посигналил.

– Вы меня чуть до инфаркта не довели.

– Простите.

Только сейчас замечаю, что он всё это время протягивает ко мне руку. Смотрю на крепкую мужскую ладонь и медлю.

Наконец, подаю ему обе, и мужчина одним рывком поднимает меня. Начинаю отряхиваться, чтобы только не глазеть на него. Не понимаю: он узнал меня или не узнал? Я всё-таки в шапке и куртке до пяток, так что, наверное, не узнал. В мокрой, кстати, куртке. Оттягиваю край пуховика, пытаюсь разглядеть, что там сзади. В какую кашу я присела! Типичная питерская слякоть – скользкая и хлюпающая, ей даже водоотталкивающая пропитка на ткани не преграда.

– Ох, – вздыхаю, смотря на мокрое пятно, поднимаю взгляд и в ужасе приоткрываю рот. – Стойте! Стойте! Не надо! Что вы делаете!

Вскидываю руки ладонями вверх, бросаюсь вперёд, но мужчина уже подхватил оба моих пакета и потащил к мусорному контейнеру. Один даже успел забросить в него.

Невольно хватаюсь за голову.

– Не надо… – почти шёпотом, но меня уже услышали и обернулись.

– Как не надо? Вы разве не сюда шли? – озадаченно смотрит он на меня.

– Нет, не сюда… там не… мусор.

Говорю я, словно тормоз. Только глазами растерянно моргаю.

– Простите… я даже не подумал.

Естественно, не подумал. Хотя о чём ином он мог подумать, встретив на улице девушку, едва волочащую за собой два внушительных мусорных пакета?

– Вот чёрт, – сам себе говорит он, затем усмехается, глядя на меня. – Незадача какая вышла. Хотел помочь… Помог, блин.

– Да уж… помогли, – нервно усмехаюсь, стоя в растерянности.

Знала бы я ещё, что в них, может, и рукой махнула, а так не успела посмотреть, что конкретно туда положил Саша.

– Не переживайте, – успокаивает меня. – Сейчас всё исправим! Как бы это… и не было мне неприятно… Но, ладно, сам виноват. Не так понял. Поторопился.

С этими словами мужчина хватается за край мусорного контейнера и, подтягиваясь на руках, перемахивает через борт. Я аж вдавливаю голову в плечи, но глухой звук подошв, соприкоснувшихся с металлом, сообщает о том, что контейнер пустой. Или полупустой. В любом случае, этому красавчику, хоть он и не из брезгливых, не надо копошиться в мусоре.

– Не подходите, – доносится до меня приказ. – Сейчас вылетит внушительная птичка.

Он ещё и шутить пытается!

Тяжеленный чёрный пакет, словно волейбольный мяч, вылетает изнутри и плюхается на снег. А за ним возвращается и мужчина. Он отряхивает куртку, скорее формальность, чем необходимость, а потом, прося подождать, идёт к машине. Роется в бардачке и достаёт влажные автомобильные салфетки.

– Вам надо? – предлагает мне. – У вас низ немного испачкался.

– Немного? – хмыкаю. – Можете не выбирать выражений. Я грязная. Знаю.

– Только внизу.

Махаю рукой на свой пуховик.

– Бесполезно. Это только в химчистку.

– Давайте я оплачу.

– Не надо. Я знала, на что шла, покупая вещь белого цвета. Рано или поздно это должно было случиться.

– Всё-таки я чувствую свою вину, что вы испачкались здесь и сейчас. Я нажал на сигнал, не подумав, что напугаю.

– Пустяки.

Мужчина закидывает салфетки обратно и внимательно смотрит на меня, чуть склонив голову.

– А куда вы их тащили? Далеко?

– Да там… за угол. Такси хотела вызвать.

Мы теперь стоим друг напротив друга, и он хмурится. Тёмные брови слегка приподнимаются, словно в удивлении. Я натягиваю шарф чуть повыше, чтобы скрыть нижнюю половину лица. Мне совсем не хочется, чтобы он меня узнавал. Хотя, может, он и не узнает. Времени прошло прилично, больше двух лет.

– Давайте я вас подвезу, – предлагает внезапно.

– Куда? За угол? – смеюсь я. – Тут несколько метров. Донесу уж.

– Нет. Не за угол. Куда вам надо довезу. Кстати, куда вам надо?

Чувства противоречивые: с одной стороны, меня охватывает радость, что не надо тащить на своём горбу долбанные пакеты, с другой – больше времени рядом с ним, больше вероятность, что он меня узнает.

– Ой, мне неудобно. У вас же, наверняка, есть свои дела.

Похоже, я хочу дать ему повод для отступления, но нет… он не такой.

Насколько помню, он очень напористый. И от воспоминаний этих щёки начинают пылать, хотя на улице довольно прохладно.

– Да не особо важные, – отмахивается. – Подождут.

Это он вечеринку у Саши неважным делом назвал?

– Вы тут живёте? – аккуратно уточняю, а у самой любопытство зашкаливает.

Что если мы столько лет находились бок о бок, а я и не в курсе была? Это огромный жилой комплекс, несколько очередей, последняя до сих пор достраивается. Дома по двадцать пять этажей, этакие современные муравейники. При всём желании всех соседей в лицо не запомнишь. Хотя его бы я точно запомнила, попадись он мне хоть раз во дворах.

– Нет, – мужчина запрокидывает голову. – Сотрудник один… коллег собирает по случаю…

Сотрудник? Коллег? Так он теперь начальник?

Против воли мне безумно интересно, на языке много вопросов, которые в лоб, конечно, не задам.

– Ай, да неважно, – тем временем продолжает. – Думал, посижу полчаса и уйду. Скорее, знак вежливости, чем необходимость. Понимаете?

– Понимаю, – вздыхаю, ощущая странное опустошение. – Но мне всё равно неудобно пользоваться вашей добротой.

– Моя доброта чуть не отправила ваши вещи в мусорный бак. Точнее, наполовину отправила. Поэтому не скромничайте, принимайте моё предложение поскорее и поехали. Кстати, а куда едем?

С мыслью, что он не оставляет ни малейшего шанса для отказа, – это я так себя успокаиваю, – согласно киваю и называю адрес.

– Так это буквально рядом. Через мост и налево.

– Да… налево… – бормочу смущённо.

Мужчина тем временем подхватывает мою поклажу и пристраивает её в багажнике. Его, кажется не смущает, что один из пакетов побывал в мусорке.