Нашла, где открывается багажник, достала аптечку и долго рассматривала какие-то ампулы. Ничего не понимаю в этих лекарствах. Достала упакованный бинт.

Не могу даже представить, как перевязывать плечо с пулей. Ничего не соображаю, но в панике делаю что-то. Нашла ножницы, отрезала кусок на футболке, потому что с такого бугая попробуй сними. Да ещё он и без сознания.

Копалась долго, но вроде как-то стянула край куртки.

Человек не движется, глаза закрыты. Даже кажется, что не дышит, но то что он ещё живой, чувствую по редкому морганию глаз и нервному подергиванию губ.

Заматываю, а сама постоянно смотрю на его лицо. Оно передо мной и хочешь, не хочешь, я склоняюсь над ним. Сейчас оно совсем не кажется злым. Не счастливым, как там на фото. На нём оно даже красивое. А сейчас как будто замершее, неживое. Тихое, но это лицо, без сомнения сильного человека. Который многое пережил.

Что же с ним такое случилось? Интересно узнать его историю.

Теперь-то я понимаю, он взял меня в заложницы, потому что у него не было выбора, пришлось.

И я уже не злюсь. Воздух свободы заставил так быстро простить дни моего заточения. А это лицо перед моими глазами, совсем не лицо убийцы.

Глава 15

Бессильно лежу на заднем сидении. Странное состояние беспомощной злости. Ни огромное желание встать, ни усилие воли, не может его изменить. Оно неподвластно никаким моим усилиям.

Могу только ждать, что оно уйдёт как тогда в доме. Нашла слабость, а потом покинула. Теперь она снова со мной. Да что ж такое. Не думал, что обычная маленькая пуля может заставить меня валяться как последнего кретина.

Сквозь боль и отчаяние вижу лицо.

Не то что постоянно во снах. Другое, незнакомое. Всякий раз, когда пытаюсь приоткрыть глаза, снова оно врывается в действительность и путает меня.

Кто она?

Она не нужна мне, и помощь её не нужна. Мне вообще никто не нужен. Пусть оставит меня в покое. Хочу быть сам. Один.

А самому теперь никак. Если уйдёт, бросит – мне конец. Тут и думать нечего. Однозначно – конец.

Она что-то делает. Всё равно ничего не чувствую. Какая разница. Бессмысленно. Только боль разлилась по телу сплошной волной. И давит, не даёт сделать ни одного движения. Наверняка это и есть конец. Просто нужно смириться. Отбросить всё и смириться. Хватит, набегался.

Главного не сделал. Жаль. Эти суки остались при своём. И будут жить дальше. Нужно было сразу туда. А я какую-то миссию придумал. Идиот.

– Вы меня слышите? – голос заставляет тревожиться и пробовать выбраться из этой утягивающей в бездну слабости.

Я кивнул. Но губы не слушаются, не могу сказать обыкновенное, чёртово – да.

Девушка подсунула ладонь, приподняла мою голову. Зачем? Что-то говорит, а я уже не могу разобрать.

Умираю наверное. Скоро Сашка, скоро, жди…

Закрыл глаза. Это не так страшно, как представлялось. Просто закрываешь глаза…

Черт… Внезапно сознание вернулось, дернуло тело, заставило жить и снова открылись глаза.

– Какого хрена ты делаешь? – голос тоже вернулся.

Плечо перевязано, а эта голубоглазая, с веснушками, стоит передо мной с ножницами и бинтом.

– Перевязываю вам плечо, не видите? – ещё и недовольна.

– Смелая да? – прохрипел и прищурился зло.

– А кого мне бояться? Вас что ли?

Не подействовало.

– Ну, хотя бы меня.

– Не слишком грозно вы выглядите.

Ничего себе, и это заложница.

Я усмехнулся. Это точно. С меня угрозы никакой сегодня.

– Почему не ушла? – смотрю на неё подозрительно, может уже с ментами сговорилась.

Она не ответила. Села за руль, захлопнула дверь. Повернулась, волосы изящно откинула.

– Куда едем? – спрашивает.

Вижу, настроена серьёзно. Ну и хрен с ней, пусть, если так хочет, спасает меня. Не всё же мне другим помогать пусть и мне кто-то поможет.

– Ещё километров десять, Заводское знаешь?

– Знаю. Дачный поселок?

– Туда поехали. Там покажу, если буду в сознании.

– Сразу скажите, я найду.

Да, девка попалась смелая. Училка. Они наверное все такие. Деловые.

Я сглотнул, жажда сковала горло. И пакет там уронил с водой и едой. Теперь только терпеть. Губы пересохли.

– Пить хочу.

Девица повернулась, прищурилась.

– А когда я там, за зеркалом сидела, вы и не вспомнили, что я без воды и еды.

Ого, с заявками однако.

– Там же кран был.

– Не было воды в вашем кране. Платить нужно вовремя, чтобы не отключали, – машину завела.

Тронулись. Снова заболело. Я поморщился. Но нужно терпеть, тут на дороге никак нельзя расслабляться.

– Так ты что там без воды сидела? – спрашиваю, смотрю вперёд, взгляд сосредоточил, чтоб не косило.

– А как вы думали? – грозно глянула в зеркало.

– Я же приехал. Не забыл.

– А толку с того что вы приехали. Я как была голодная, так и осталась. И сейчас неизвестно поедим ли.

Машина вырулила на трассу. Девчонка уверенно держит руль, красуется.

– Ты неплохо водишь, только вот без прав нас сейчас с тобой загребут, – выдыхаю сквозь пересохшие губы.

– Что вы предлагаете? – строго спрашивает.

Нашел кого в заложницы взять. А может и лучше. Не мямлит. Потом приструню, сейчас пусть покомандует. Всё равно выбора у меня нет.

– Нужно мне сесть за руль.

– Тогда нас точно загребут. А если бы вы сумку мою не забрали, то и права бы были.

– Вот твоя сумка, на полу валяется.

– Тогда не загребут, – девчонка обернулась.

Обрадовалась. Впервые я увидел её улыбку.

Странная, вроде в опасности, а такое впечатление, что совсем не боится.

Нужно проверить, чтобы телефон не включила.

Вскоре повернули на дачный поселок.

Несколько пустынных улиц и остановились у ворот одной из дач.

Глава 16
Полгода назад

В коридоре холодно. Сижу, сцепив руки. Не могу заставить себя туда пойти. Не могу смотреть на неё. Не хочу.

Хлопнула дверь. Кто-то подошел. Её отец. Сел рядом. Я поднял на него взгляд.

Молчание.

Лучше бы мы кричали. Неистовствовали, бились бы головами об стенку. Обвиняли бы друг друга. Это сближало бы нас. Делило бы горе пополам, поровну.

Но мы молча сидим, сжимаем пальцы и пытаемся вздохнуть. Это молчание жрёт нас обоих.

– Где ты был? – выдохнул он.

– Спал, – говорю тихо.

– Ты спал, когда она умирала?

Молчу.

Ударьте меня. Убейте. Отнимите руку, ногу. Только не спрашивайте, где я был. Я не вынесу этого. Да, я спал.

– Она была беременна. Ты знал? Три месяца.

Вот настоящая пытка моего сердца. Как огненное клеймо прижимается к груди, разрывает кожу, ткани, застревает на кости.

Я выпрямился, пытаясь набрать побольше воздуха в лёгкие, чтобы не было так больно.

А хотя нет. Пусть будет.

– Нет. Я не знал.

Холодная волна, прокатилась по телу, перекрыла кислород.

Беременна? Как это?

– Доктор сказал, – голос отца сорвался и я услышал, как тихо он заплакал. – Девочка моя. Боже. Как так? Почему?

А со мной в этот момент происходило уже что-то другое. Не менее ужасное. Всё внутри ломалось, выкручивалось, заставляло что-то делать, двигаться.

Встал, глянул на макушку отца Саши. На поникшие плечи. Не хочу сейчас быть рядом с ним и его горем. Я доложен идти.

Вышел из здания больницы. Решительным шагом по аллее, на стоянку. Сел в машину. Сейчас не могу думать, не умею. Я должен разобраться.

Завёл и поехал в офис.

Ещё в конце коридора услышал, как руководит всем процессом мой партнёр.

– Мне не интересно, сколько тебе нужно времени, я сказал, чтобы до завтра было готово, ты поняла?!

Я вошел и уловил момент. Он отчитывает секретаршу.

– А Андрей, проходи. Как ты? Что случилось, почему тебя не было?

Стою, смотрю на него. Довольного. Лощёного. И почему я раньше этого не замечал. Он ведь совсем не такой, как я думал.

– Саша умерла, – говорю и наблюдаю.

Рот его открылся. Глаза округлились. Он вдруг встал с кресла и быстро подошел к окну. Отвернулся.

А я смотрю. Цепко смотрю, хочу увидеть и вижу… Конечно вижу.

– Но почему? – он повернулся и я заметил искру в его глазу.

Это слеза. Непрошенная, неожиданная слеза. Он не рассчитывал, а она показалась.

– Ей стало плохо. Сердце не выдержало.

Смотрю на него, в его глаза. А они забегали. Прячет, уворачивается от моего прямого, требовательного взгляда.

– Я не понимаю, – беспомощно выдаёт Степан.

– Всё ты понимаешь.

– Ты о чём, – прищурился.

– Она была беременна.

В его газах мелькнул страх. Всего секунда, но я заметил. Степан снова отвернулся.

– Теперь, мы не партнёры я так понял, да и плевать, – говорю и улыбаюсь.

Как безумец.

– Ты же знаешь, по договору…

Крыса. Почему я раньше не понял. Почему только сейчас это стало таким очевидным. Не вчера, не позавчера, а сейчас…

Возможно, Саша была бы сейчас жива.

– Неплохо ты всё устроил, – я двинулся к нему.

– Ты о чём? – он попятился.

– Только её зачем нужно было убивать?

– Я не убивал её, ты о чём Андрей?

– Ну, напоил меня, но её зачем… – я схватил его за рубашку и прижал к окну, – ради вот этого, ради бабла! Её зачем?!

– Андрей, я не понимаю, – он закашлялся мне в лицо и я сдавил его ещё сильнее.

– Всё ты сука понимаешь. Тварь. Ты же её тут обхаживал, ты сука? Значит вот где она была, когда я уезжал.

– Ты ничего не докажешь, я не знаю…

– Конечно, она тебе мешала. А теперь ещё наверное и про беременность узнал. Нахрена тебе такое счастье, правда, сука, правда?!

Я тряс его с такой силой, что руки уже не слушались меня, просто трепыхал его, давил и тряс, пытаясь выбить из него признание.

– Ну скажи мне, скажи тварь – ты трахал её, трахал? – ярость заставила вцепиться ему в шею.

– Пошел ты. Я не буду этого говорить, – сиплый голос Степана слабеет, – не знаю, что ты там придумал, не хочу в этом участвовать.

Он вцепился в мою грудь и давит в неё, пытается меня оттолкнуть.

– Ты уже поучаствовал, – тянем друг друга, – ответишь за всё! Я это так не подарю, тварь!

– Я тут не причем. Ты сам виноват. Ты виноват, – он ударил меня в грудь, вырвался.

Я оттолкнул, и он поскорее отбежал за стол.

– Уходи. Или я вызову охрану, – дернул измятую рубашку.

– Я уйду. Уйду, – смотрю исподлобья, – Но очень скоро вернусь. Жди меня Степан. Каждый день жди.

Глава 17

– Ключ под камнем, – хрипит мужчина.

Без лишних вопросов я вышла из машины, и сразу увидела о чем он говорит. Искать не пришлось, прямо у ворот, большой квадратный камень. Просунула пальцы под шершавый ракушечник, и правда, нащупала ключ.

Потом всё быстро и по привычке. Обычно Тимур даже не выходит из машины. Я открываю и закрываю ворота гаража, когда мы приезжаем откуда-то вместе. Я открываю, а он заезжает.

Ворота дачи открыты, я снова села за руль. Въехала в заросший бурьяном двор. Дача хоть и не старая, но сильно запущенная. Наверное, хозяева не часто сюда приезжают.

Я обернулась. Глянула на раненого пассажира.

– Как вы?

Он привалился, на лице испарина, видно температура повысилась. Сиплое, тяжелое дыхание не говорит ни о чем хорошем. Нужно торопиться, помочь ему, пока с трудом понимаю, чем ещё я могу помочь, но главное ведь надеяться.

– Перестань назвать меня на вы, – губы его искривились, то ли в усмешке, то ли от боли.

– Это привычка. Родителей в школе на ,,вы,, называю и коллег…

– Ладно, хрен с ним, как хочешь, так и называй. Слушай, что-то хреново мне. Один не справлюсь. Придётся тебе меня вытягивать.

Я вышла из машины, открыла дверь с его стороны. Протянула руку.

– Обопритесь на меня.