– Адами Фонтей! Адами Стронг! – Я продолжал на них давить. – У вас ведь есть догадка, кто это может быть. Почему вы не говорите?

Тяжёлая рука Стронга легла мне на плечо.

– Я же сказал тебе, что мы всё обсудим потом, Киро. Значит, обсудим потом. Нам нужны веские доказательства, чтобы произносить подобные догадки вслух. Слова регента – не пустой звук. Я не могу делать заявления бездумно. Ну а сейчас нужно узнать, всё ли в порядке с Тюдором. Это важно.

Ну конечно, это было важно, но Ниманд тоже был не менее важным.

Я подавил в себе нервную волну и прошёл ближе к воротам портала. За мной отправились Сьюн и Триш. Они встали по обе стороны от меня и приготовились атаковать, как только откроется портал.

– Надеюсь, с твоим папой всё в порядке, – прошептала Триш. – Терять родителей страшно… очень страшно.

– Он никого не потеряет, – твёрдо заявила Сьюн.

Девушки переглянулись и снова уставились на ворота, ожидая их открытия. Я облачился в доспех как раз перед тем, как створы ворот распахнулись.

Они распахнулись, и мы замерли на месте.

– Невероятно!.. – воскликнула Триш.

– А где же кровавая резня? – удивилась Сьюн.

Перед нами предстала идиллическая картина сельской глубинки.

Красивый двухэтажный дом в утренних лучах, двор с хозяйственными постройками, большой сад с беседками, дорожками и огромным розарием, чуть дальше – огород, за которым виднелись ещё и загоны для скота.

Природа хоть уже и увядала, но всё равно не теряла красоты.

Тёплый ветер пахнул в лицо, окатил запахами скошенной травы, фруктов и, кажется, свежей выпечки.

Это был настоящий рай.

У меня даже желудок среагировал и заурчал, намекая, что не помешало бы чего-нибудь пожрать в этом раю.

Мы вышли из портала и огляделись. Я просканировал территорию Охотничьим взглядом, ничего не обнаружил и быстро проверил ближайшие хозяйственные постройки, а Фонтей первым пошёл в сторону дома, шепча заклинание и выставив руки в стороны, будто обнимал воздух.

Он дошёл до крыльца, а потом вдруг остановился, так и замерев в забавной позе.

– Здесь кто-то есть, адами и эвен, – прошептал Фонтей. – У него что-то раскалённое… оружие… не двигайтесь. Я сам сначала проверю и…

В этот момент из дома на крыльцо вышла мать Тома Обри.

Рыжеволосая женщина в цветастом фартуке, косынке и больших калошах, розовощёкая и в веснушках. Она была далеко не тростинкой, но для своей комплекции двигалась бодро и стремительно.

В руках эвен Обри держала стальной лист с горячими кексами, только что вынутыми из печи – от них ещё шёл ароматный пар.

Увидев во дворе мерцающий портал школы Трон-Стронг и несколько высокоранговых магов, а одного из них в жутковатом доспехе, женщина замерла. Её испуганные глаза посмотрели на высоченного и крупного Фонтея, в шапке-шлеме и кожаном фартуке сварщика.

Женщина открыла рот, чтобы заверещать от неожиданности, но в итоге выдала лишь глухой писк, ну а потом её руки вздрогнули, вся выпечка полетела ей под ноги.

И тут не растерялся Фонтей.

Он что-то быстро пробормотал, и кексы зависли в воздухе, как и стальной лист, с которого они свалились. Эвен Обри совсем побледнела и снова открыла рот, но теперь не издала ни звука. Она лишь хлопала глазами, почти не дыша. Фонтей быстро заскочил на крыльцо, схватил лист и собрал все зависшие в воздухе кексы, после чего подал ошарашенной женщине в руки.

– Простите, прекрасная эвен… мы не хотели вас напугать… – Кажется, Фонтей смутился и всячески хотел загладить вину.

Эвен Обри забрала у него выпечку, еле отойдя от шока. Похоже, такого необычного мага на своём веку она не встречала – вряд ли они пересекались в школе.

– Приветствую, эвен Обри, – поздоровался директор.

Он не стал больше любезничать и ни о чём спрашивать, видя, что всё в порядке, а заторопился обратно в портал.

– Я прибуду завтра утром и заберу вас. У меня в Дионе дела.

Он скрылся за воротами портала. Я тут же убрал доспех и, обогнув Фонтея, обратился к хозяйке фермы:

– Простите, эвен Обри, а где Тюдор Нобу? Ну… в смысле, мой отец.

Эвен Обри оторвала взгляд от Фонтея и посмотрела на меня.

– Тюдор? – Она махнула в сторону сада. – Он в беседке, мы собрались пить чай.

– О! Чай? – Разом взбодрившийся Фонтей посмотрел на Триш, Гектора, Сьюн и меня. – Мы ведь не против выпить чаю, правда? – Он вдохнул аромат выпечки и прикрыл глаза от блаженства. – М-м-м… такие же кексы пекла когда-то моя матушка… очаровательно!

Эвен Обри порозовела и заулыбалась.

– Вы их ещё на вкус не пробовали, адами. Я добавляю специальную настойку на душистых ягодах.

Я не стал больше смотреть на то, как Фонтей и эвен Обри соревнуются в любезностях, а отправился прямиком в сад. В одной из беседок, за кустами роз, я увидел родителей Нобу.

Живых и невредимых.

От сердца отлегло.

Сибилла расставляла пиалы с кусочками сахара и вареньем, а Тюдор разливал чай по чашкам. Первой меня заметила Сибилла и чуть не уронила пиалу.

– Киро?.. – Её худое лицо озарила улыбка радости. – Киро! Тюдор, смотри!

Мужчина обернулся.

– Сын?

Они поторопились ко мне, принялись обнимать и заваливать вопросами: как я тут оказался, почему не предупредил, что прибуду, и самое главное – ничего ли не случилось. В это время в сад подоспели остальные. Эвен Обри выложила кексы на большое блюдо, и все уселись за столик.

Ситуация казалась настолько необычной, что стало не по себе.

Вообще-то я спешил сюда, чтобы подраться, а не пить чай с кексами, но кексы, конечно, лучше. Есть очень хотелось. И, похоже, не одному мне. Пристроившись рядом, Сьюн тоже с удовольствием зажевала кекс.

– Какой вку-у-усный, – прошептала она мне на ухо. – Почему ты не говорил раньше, что люди едят такие вкусные штуки?

– Люди вообще много чего интересного делают, – улыбнулся я.

Вместо ответа она слопала ещё один кекс и запила его чаем.

Увидев, что Сьюн опять оказывает мне знаки внимания, эвен Обри сделала оскорблённый вид – она никак не могла простить мне того, что её Томми остался без невесты, а та ещё и смеет клеиться к другому парню прямо на её глазах.

Неловкое молчание нарушил Фонтей.

– Как вы тут прекрасно живёте, эвен Обри. Такой дом, такой сад… эх. Почему в своих скитаниях я никогда не находил столь прекрасных мест?

Женщина опять расцвела улыбкой.

– Спасибо, адами Фонтей. Возможно, такое прекрасное место должно было появиться в вашей жизни в определённое время.

– Замечательный ответ, милая эвен.

Никогда раньше я не слышал в речах Фонтея так много «очаровательного», «прекрасного», «милого» и «замечательного». А тут его как прорвало.

– По такому случаю у меня припасена бутылочка вкуснейшего сливочного ликёра! – Эвен Обри так разволновалась, что когда вставала из-за стола, то уронила за собой стул.

Фонтей тоже вскочил. И тоже уронил стул.

– Я вам помогу, эвен Обри. Показывайте, где винный погреб!

Смущённая женщина показала на дом, и вместе с Фонтеем отправилась за ликёром. Как только они отошли подальше, все рассмеялись, даже вечно хмурый Гектор-Сокрушитель. Он, кстати, поглощал кексы и удивлялся их вкусу не меньше Сьюн.

Наверное, это было самое приятное чаепитие в моей жизни за последние полгода.

Все смеялись, рассказывали друг другу новости, и впервые они не касались войны и смерти. Эту тему будто забыли. Я, к примеру, поведал родителям об успехах сестёр Нобу и о том, что Рин считается лучшей на курсе.

Раскрасневшийся от ликёра Фонтей делал эвен Обри комплименты, а та всё чаще опускала глаза и поправляла фартук на коленях. Добродушная женщина с удовольствием рассказала о том, как появилась эта ферма, как рос её сын Том. Теперь все знали его подноготную с самых пелёнок.

Больше всего удивлялась Триш: для неё рыжий увалень Мямля Обри открылся с новой стороны.

Оказалось, что он с ружьём в руках отбивал свой дом от мародёров, потому что его отец погиб. Тогда ему было всего десять. После ураганов Том помогал восстанавливать и отстраивать заново ближайшие фермы.

А ещё он был самым метким стрелком всего южного Сольвейга. До того, как он получил в школе прозвище Мямля Обри, он носил совсем иное прозвище. Обри-Без-Промаха.

Триш слушала всё это и качала головой.

А эвен Обри, видя неожиданный интерес девушки-аристократки к её простому сыну, рада была стараться. Она сдала Тома с потрохами, описав в подробностях все его похождения, о которых сам Том, скорее всего, предпочёл бы умолчать.

Да, это был очень хороший день.

Впервые за долгое время.

Все с удовольствием помогли эвен Обри по хозяйству. Сьюн особенно меня удивила: она собирала фрукты, кормила кур, подрезала кусты, она будто не могла остановиться и собиралась переделать все дела – любые, что подвернутся под руку, пока она ещё жива.

Уже поздно вечером, когда всё стихло, Гектор, Тюдор и Фонтей остались на дежурстве. Я же безрезультатно пытался уснуть хоть на пару часов, чтобы потом сменить одного из дежурных. Неожиданно дверь в гостевую комнату на втором этаже приоткрылась, и в полумраке мелькнула белая сорочка.

Через несколько секунд кто-то прокрался ко мне под покрывало.

Понятно кто.

– Не могу уснуть, – это был шёпот Сьюн.

К моему плечу прижалась упругая грудь. Белая Сова пристроилась рядом и крепко обняла.

– Был такой хороший день, правда? Я даже забыла обо всём плохом.

День, и правда, был хороший, но, в отличие от Сьюн, я о плохом всё же думал. Из головы не выходил образ Ниманда, постепенно складывалась мозаика из разрозненных данных, и самое главное – та самая паршивая догадка находила всё больше логичных подтверждений. Правда, она была настолько жуткой, что я еле допустил, что она вообще возможна.

Мои мысли остановила рука Сьюн.

Она нежно провела мне по груди и спустилась к животу, а потом и ниже. Девушка томно выдохнула мне в ухо:

– Пусть этот день закончится ещё лучше… ты же не против?

Какое там против.

Ответом для Сьюн была очевидная реакция моего организма. Девушка взобралась на меня сверху, набрасывая покрывало на нас обоих с головой и целуя меня в губы. Судя по рвению Белой Совы, она собралась порулить процессом сама, а это заводило ещё больше.

Знала бы эвен Обри, что происходит сейчас в её гостевой комнате и что вытворяет бывшая невеста Томми, она бы устроила истерику. Но на это всем, конечно, было наплевать.

Я стиснул грудь Сьюн вместе с тонкой тканью сорочки, а потом, сдёрнув наконец с девушки эту хлипкую одежду, дал волю рукам по полной.

Мягкость и упругость её тела можно было ощущать бесконечно, гладить нежную и горячую кожу, слышать томные выдохи, наслаждаться поцелуями и с нетерпением ждать, когда её проворные пальцы наконец стянут с меня трусы.

– Киро… я бы хотела запомнить это навечно… – прошептала Сьюн и скинула с плеч покрывало.

В тусклом свете луны открылся вид её красивого тела. Она сидела на мне, голая и смелая, её глаза блестели, а губы улыбались. По телу пронеслись мурашки счастья. Не удовольствия, а именно счастья. Это был тот самый момент… тот самый… от этого понимания сердце пропустило удар.

– И минн леосу вар ви, – прошептал я, глядя на Сьюн.

Она меня не поняла.

Тихо рассмеялась и наклонилась к моему лицу.

– Ты так смешно бормочешь.

Через несколько секунд её смех сменился на длинный выдох и еле слышный стон. Сьюн делала всё сама: двигалась, ускорялась и замедлялась, она даже импровизировала и увлекалась, уже не похожая на совсем неопытную девушку. Я лишь помогал ей, нежно обхватив за ягодицы, и просто проживал каждую секунду этого времени.

Каждую секунду.

Моя память впитывала мгновение за мгновением, чтобы помнить их всю мою жизнь. Возможно, для этого мне даже не нужно было использовать заклинание Светлый образ, которое я произнёс несколько минут назад.

***

Меня разбудила дрожь.