«Не в том дело, что он на смерть глянет, а в том, что смерть непременно глянет в ответ. А из простака от сего взгляда и дух вон».

«А из тебя – нет?»

«А из меня – нет. И из тебя нет».

«И с чего у нас такая стойкость?» – скептически осведомился Сергей. Он далеко не всегда мог понять: правду говорит ведун, шутит или очередной развесистой клюквой потчует.

«Мне сие по ряду дано. Ряд у меня с Той Стороной, а какой – тебе знать лишне. А ты хоть не ведун, а двоедушец. А сие значит: часть Нави в тебе. Свое своего не порушит… А может, и не от Нави та часть, – пробормотал Избор, будто вглядываясь во что-то за спиной Сергея. – Очень может быть, что не от Нави…»

«А от чего тогда? – спросил Сергей, весьма заинтригованный. – Что есть с той стороны, кроме Нави?»

«Много чего. – Ведун помахал растопыренной пятерней. – Столько, что и не счесть».

«Ну хоть что-то, – не отставал Сергей. – Что, например?»

«Например, Ирий», – сказал Избор.

Как интересно.

«А Ирий – это что?»

«То тебе лучше знать!» – отрезал ведун.

«Это почему же?» – удивился Сергей.

«А потому, что я там не был, а ты… – Избор ткнул Сергея в лоб твердым пальцем. – А ты – был».

А за девками они отправились на выселки, располагавшиеся от ведунового жилья километрах в четырех. Совсем рядом по местным меркам.

Глава 6. Секс, клады и княжеская гордость

Выселки – это от слова выселять. Выселять, впрочем, можно по-разному. Можно, к примеру, сына семейного отселить. Добром и с добром. Такие изгоями называются.

А неугодных выставить. Из рода. Или из общества. Такие именуются извергами. На этих выселках обитали именно такие. Изверги. Кому княжьим повелением запрещено жить в городских посадах, близ дорог и на иной «цивилизованной» территории. Убрали их с глаз долой лет двадцать назад. Еще при прежнем князе.

Почему?

Верят неправильно. Вернее, у них неправильный бог.

– Изверги они. Чужой человек рассветной стороны чужую веру принес, – пояснил Избор. – Научил их змею кланяться^[4]. И не тому, что Кромку бережет, а другому, мелкому, который только девок портить мастак. Прячется у них в соромном месте и блудить побуждает.

– И на что такой бог годен? – удивился Сергей. – Девок портить и без него найдется кому. И баб таких, что на передок слабы, хватает. И в лес их вроде не гонят. Иную муж вожжами поучит, и только.

– Эти как раз не слабы, – хохотнул Избор. – Очень даже неслабы. Ну да сам узнаешь скоро. А извергли их поначалу не мы, а община новгородская. Это они бежали далеко. В самую чащу забрались, чтоб забыли о них и службы змею править не мешали. – Ведун ухмыльнулся. – И, заметь, не мешают. Потому что я рядом. Присматриваю.

– А ты, значит, не мешаешь?

– А я им помогаю. – Ведун изобразил жестом, как именно он это делает. – А что иной раз мешок зерна или еще чего прихвачу, так это справедливо. Моя это земля. На два поприща окрест моя. Так у нас со Стемидом уговорено.

Неплохой кусочек, однако. И даже, как выясняется, не совсем безлюдный.

– А что еще этот змей может? – спросил Сергей. – Кроме блудилища. Вот тот же Волох, например, тоже это самое поощряет, но к нему все же за другим ходят. Приплод умножить, богатство. Еще волоховы жрецы целить умеют. И повеселиться, – добавил Сергей, припомнив последнее посещение капища.

– Ихний змеюк, они говорят, тоже богатство дать может. Клады стережет. И открывает тому, кто глянется.

– Или той. – Сергей пнул заленившегося коня.

Мара он к Избору не брал. На всякий случай. Вдруг скажет: «Подари!» С него станется. А этот с виду крепкий меринок мухортой масти оказался ледащий. Не пнешь – не побежит.

– Или той, – не стал спорить Избор.

– И как, много он им кладов наоткрывал? – поинтересовался Сергей.

– Покуда ни одного. Видать, не глянулся никто. – Избор хмыкнул. – Да сейчас сам увидишь. Приехали.

Верно. Сергей увидел.

Кладами в этом поселении точно не баловались. Низкие дома-землянки, коровенки на лугу – в южных деревнях иная коза покрупнее будет.

Навстречу уже спешил здешний, надо полагать, главный. Вид у лидера сектантов – под стать селению. Оборванец. Только что не босиком. Голова нечесана, в бороде мусор, одежка некрашеная, как у раба. Только пояс цветной, блекло-рыжий. И ножик на нем. Значит, все же не раб.

Но и не главный, как оказалось.

– Змеелюбец где? – не поздоровавшись, рыкнул Избор.

– Хворает, великий господин. Неможется ему!

Потеет, будто в бане. Перепугался.

– А девки для тебя готовы, великий господин! – залебезил замарашка. – Ждут.

Избор спрыгнул с коня, подступил к извергу вплотную:

– Откуда знал, что я иду?

Смерд втянул голову в плечи, став еще мельче в сравнении с рослым ведуном.

– Малой прибежал. Видел вас на тропе.

– Шустрый, – проворчал Избор.

– Так напрямки бежал, через овраг, – пояснил изверг. – Девок станешь смотреть?

– Стану, – величественно обронил Избор.

Сейчас он был в ипостаси княжьего сына и брата и в этом варианте нравился Сергею больше, чем в формате вредного старого ведуна.

– Змеелюбцу скажи: к нему позже зайду. – И Сергею: – В избенку на коне решил въехать? Не получится.

Пошутил, однако.

– А надо?

– Надо что?

– В избенку. Мне девки грязнопятые не нужны.

– Ну извини! – развел руками Избор. – Княжон здесь не водится.

«Блохи здесь водятся, – подумал Сергей. – И вши».

Ошибся. Стайка девок, которых минуток через пять Избор вывел из избы-землянки, выглядела куда лучше, чем встретивший варягов косматый мужичок.

Вымытые, ладные, в выстиранных рубахах, лыковых черевичках.

– Которую берешь? – спросил Избор.

– Обойдусь.

– А я вот эту. – Избор поманил пальцем. – И вот эту тоже.

Не самые симпатичные. Что по местным меркам, что по личным – Сергея. Только и прелести, что молоденькие.

В «приданое» девкам мужичок принес мешок репы. Избор не отказался.

– Лови. – Он метнул извергу-сутенеру медяк. – Натешусь, верну.

Тот поймал монету. Закивал часто.

– Дурачок, – сказал Избор. – Думает, с прибытком верну. Уж два года, как я у них девок беру, а все надеется.

– Не получается? – с сочувствием спросил Сергей, разворачивая коня.

Избор глянул остро. Шутки он любил. Но только односторонние. Когда сам, а не над собой.

Решил все же – не издевка. Сказал сурово:

– Я княжью кровь по скудным утробам не разбрызгиваю.

– Травки пользуешь? – понимающе отозвался Сергей. Благодаря Сладе он неплохо разбирался в местной контрацепции.

– Травки – бабам. Я ведун. Захочу – не только у меня, и у тебя деток не будет.

– Со мной вряд ли получится, – усмехнулся Сергей. Всякие колдовские штучки на нем всегда работали слабо. Потому что не верил он в них. В Христа Сергей верил. И в Перунову силу тоже. А сглаз… Он хорошо помнил, как от него в прежней жизни всякие ворожеи шугались, опасаясь, как бы он их не «сглазил».

– Еще как получится! – заверил ведун. – Если корешок с бубенцами отчекрыжить.

– Это да, – согласился Сергей. Но тут же добавил: – Если.

Избор захохотал. Девка, бежавшая рядом с ним, держась за стремя, подобострастно хихикнула. На всякий случай. Языка нурманов она не знала.

Сергей покосился на ту, что перебирала ножками рядом с его конем. Светлая макушка, ленточка девичья, маленькая лапка, ухватившаяся за стремя. Меринок шел шагом, но ножки у девок покороче конских, так что бегом. Ничего, километра четыре осилят.

Осилили.

Когда впереди показалась ведунова оградка, девки даже не запыхались.

Сергей спешился, отворил. Выскочивший из ворот полуволк немедленно кинулся к девкам. Те замерли. Полуволк их старательно обнюхал. Девки сочились страхом, но помалкивали.

– На выселках думают, он оборотец, – сказал ведун по-нурмански, кивая на зверя. – И что особо до девок лаком. Сначала уестествит, а потом сожрет.

– Особо?

– Ага. Если не девка, то просто сожрет. – Ведун хихикнул.

– А ты что ж не опровергнешь?

– Пусть думают. То мне на пользу.

«Небось сам слух и пустил», – прикинул Сергей. Подхватил повода кобылки и мерина, но Избор остановил:

– Девки лошадок обиходят. А ты за поросенком сбегай. А лучше за двумя. Кудлатого возьми. Он покажет, где кабанье стадо.

Полуволк понял. Умный. И слово «кабаны» знает. А вот имени у него нет. Не дал хозяин. «Кудлатый», «вымесок», «блохастый», «псоватый»… Но полуволк всегда угадывал, что зовут именно его. Умен, зверюга. Может, и впрямь оборотец?

Поросенка они с полуволком добыли. Даже трех. А потом на пару спасались бегством от главы семейства. В принципе, Сергей мог завалить и его. Но зачем? Вот если бы тот попытался сожрать поросят, тогда пришлось бы. А так Сергей взобрался на камень и пересидел, пока кабан-папаша ярился. Недолго. Обогнувший стадо полуволк напал на подсвинка-годовика, и живой четвертьтонный снаряд рванул на подмогу. А Сергей спокойно спустился, подобрал поросят, увязал вместе и двинул к ведуновой избушке. Через некоторое время к нему присоединился полуволк.

Пока их не было, Избор, судя по его довольному виду и порозовевшим девичьим личикам, времени не терял. Впрочем, и лошадки тоже были в порядке. Расседланные, паслись на лужке. Мерин Сергея недовольно фыркнул, почуяв кровь, и с опаской скосил взгляд на полуволка. В отличие от кобылки Избора, он к зверюге еще не привык.

Сергей быстренько подвесил, выпотрошил и ободрал поросят, порадовав требухой партнера по охоте, а собственно процесс приготовления доверил девкам, потому что неугомонный ведун велел выполнять тренировочный комплекс. В процессе комментировал исполнение. В основном сообщениями, что Сергей ленив, мало работает, медленно двигается и вообще неуклюж, аки новорожденный теленок. Впрочем, было и пяток полезных замечаний, после которых Сергей, полагавший, что движется безукоризненно, осознал, что ошибался.

Вообще же у Сергея возникло ощущение, словно он лыжник, который ломится по свежему сугробу и никак не может нащупать присыпанную лыжню. Чувствует, что она есть, и совсем рядом, но – не получается.

Примерно через полчаса ведун смилостивился и сказал:

– Довольно. Утомил меня. – И дал знак девкам накрывать поляну.

Угу. Мы пахали…

Обедали по понятиям. Избор с Сергеем вкушали, девки прислуживали.

Свинину с овощами запивали медовухой местного, то есть ведунова производства.

Когда мужчины потрапезничали, девки домели, что осталось.

Кости утилизировал полуволк.

– Поспим, – сказал Избор. – Ночь у нас будет… яркая.

«У тебя», – мысленно уточнил Сергей.

Пользовать девок он не собирался. Чтобы подобные особи возбудили его интерес, Сергей должен быть очень, очень голодным.

Но то, что произошло после полуночи, было поинтереснее, чем секс даже и с привлекательными девушками.

– Гляди и запомни, – сказал Избор. – Их знак.

Черненький головастенький червячок повыше курчавого лобка. Простенькая татушка. Ничего особенного. Как и сама девчонка. Низенькая, коренастая, выпуклый сытый животик, острые грудки, кожа в пупырышках от холода. Всей красоты – что молоденькая. И вторая такая же. Один в один. Сестры?

– Он – твой повелитель, – кивнул на Сергея ведун. – Понравься ему.

– Да, господин.

Девчонка окинула Сергея оценивающим взглядом. Его. Она. Оценивающим!

Девка, на которую даже юный организм Сергея не счел нужным отреагировать, оценивала, насколько он ей интересен. Очешуеть!

Шагнула поближе. Глаза сузились, ноздри короткого, чуть приплюснутого носика расширились. Принюхивается?

Пусть. Лишь бы руками не трогала.

Глаза открылись. Рот тоже. Похоже, понравился ей Сергей. Ну да ее проблемы.

– Молодой господин…

Голос изменился. Стал заметно ниже. Слегка запрокинула голову. Облизнулась. Вожделение налицо. Одностороннее.