Нет-нет! Я на такое не подписывалась!

Несмотря на то, что он только что довёл меня до первого в жизни оргазма, сопротивляюсь.

Поднимаюсь чуть выше по столу, ёрзаю. Клацаю зубами о капрон, только бы его разорвать. Он плохо идёт, но я всё равно не успеваю сделать и маленькую дырочку.

Сильные и широкие ладони хватают за обнажённые ягодицы.

Дёргает резко на себя, возвращая на место.

Прижимая меня к…

Глаза округляются от ужаса.

Я чувствую его ягодицами. Теперь складками. Большой. Больше его двух пальцев, или сколько он в меня их совал!

Но это…

Будет больно.

Это и так понятно, но от этих размеров, которые ощущаю у себя между нижних губ…

Страшно.

Очень.

Я знаю, что сейчас боль пронзит тело. И не будет никакого удовольствия. Но…

Не для него я всё это время девственность хранила!

– Крикливая, – изрекает и слегка подаётся вперёд.

Чувствую его головку каждым миллиметром кожи, которой он касается. Даже внутри.

Входит в меня одной головкой, но я уже хочу закричать от непривычки.

Готовлюсь, когда он сделает толчок. Сжимаю ладони в кулаки. Впиваюсь в плоть ногтями.

Но вместо удара…

Слышу трель телефона.

Рихтер внезапно выходит из меня, и я облегчённо выдыхаю.

Вряд ли я продержусь ещё сорок минут, но за это время… Я что-нибудь придумаю.

Пока мужчина хватается за телефон, снова пододвигаюсь вверх.

Хватаюсь зубами за капрон и разрываю его зубами.

Его игры мне не нравятся! Мог бы, и прекратить, услышав крики! Но нет! Использует меня как хочет! И ведь надумал себе, что я на кого-то работаю!

Да, так и есть, но…

Откуда ему знать?

– Что ты сказал? – разъярённый голос немца заставляет тело покрыться испариной.

Слышу звук ширинки. Опять. Но на этот раз… Он её застегнул.

И я выдыхаю. Впервые в жизни так счастливо выдыхаю. Но не расслабляюсь. Рву чулки, и обещаю себе их больше никогда не надевать. Чтобы не было ещё одного такого случая.

Выбрасываю ошмётки, встаю с места.

Но не успеваю. Грубой хваткой Рихтер переворачивает меня на спину. Ударяет головой о шар и копчиком о выпирающую часть стола.

Морщусь, слегка вскрикиваю, и не понимаю, что на него нашло.

А он нависает, как огромная тень. Не даёт двинуться, хватается за бедро ладонью. Вторую опускает на мои щёки. С силой их сдавливает, вырывая изо рта болезненный стон.

– Больно! – выкрикиваю, но ему плевать.

Наклоняется ближе. Шипит мне прямо в лицо:

– Ты хоть понимаешь, девчонка, что только что наделала?

– Не понимаю, – мямлю, вымученная его грубыми обращениями. Щёки горят. – Я ведь ничего…

– Ты проштрафилась, – обрубает грубо. – Ещё и солгала. Ты только что лишила меня около сотни миллионов евро. Пока отвлекала меня от звонков. И ты их отработаешь. При следующей встречи за всё заплатишь, и скажешь, на кого ты работаешь. А пока…

Он дёргает рукой. Голова уходит в сторону как от пощёчины.

Хлёсткой.

Мощной.

Оглушающей.

– Тебе лучше уйти, нуттэ*. Пока я не раскатал тебя на этом столе и не трахнул кием.

Страшная картинка воцаряется в голове. Как он раздвигает мои ноги в стороны…

Выкинь, Виолетта, выкинь это из головы!

Он отстраняется.

Мне хватает одного его шага, чтобы сползти со стола вниз. Поднять упавшее на пол бельё, подскочить на ватные и дрожащие ноги. Натянуть трусики по пути к выходу. Одёрнуть платье и прикрыть грудь руками.

Я бегу от него как ошпаренная. Зная, что он смотрит мне в спину. Холодным, но в то же время обжигающим взглядом. Наблюдает, как я снимаю чулок в припадке, зная, что сейчас меня в таком состоянии увидят многие.

Но я бегу.

Только бы скрыться от его холодных серых глаз, взглянув в которые пробирает до дрожи.

Хочу уйти тихо, больше не выбешивая его. Но не успеваю. Слышу себе в спину многообещающие слова, которые вселяют в душу ужас:

– При следующей нашей встречи тебе придётся хорошенько поработать.

А я всей душой надеюсь, что она не случится.

Это всего лишь запугивания!

– Жан-на.

––

Нуттэ* – шлюха (немецкий). Виола говорит на немецком, но не изучала мат, так как он ей не нужен. Вследствие чего не знает о переводе этого нового слова.

Глава 7

Выхожу из такси на подрагивающих ногах, и хлопаю себя сильно по щекам.

Дура! Безмозглая!

Тебя почти что хорошенько оттрахали на бильярдном столе, а ты идёшь и рыдаешь! Вытри щёки и ищи в этом что-нибудь хорошее!

Но чёрт… Мне так хреново. Лучше бы он меня задушил там.

Может, не испытывала бы такой стыд и одновременно страх, как сейчас.

На мне ни чулков, ни трусов, и платье разорвано.

И пиджака своего не дал, ублюдок. Чтобы прикрыться хотя бы.

Только накричал, опять сделал больно и пообещал, что мы ещё встретимся, и я за всё ему заплачу. А судя по его лицу… Пока я его отвлекала, произошло что-то ужасное.

Во что меня только ввязали…

Господи, это уже не важно. Главное, что я выполнила то, что меня просили. А всё остальное уже пустяки. Моя сестра никому ничего не должна. Денег никаких готовить не нужно.

И моё маленькое унижение перед этим человеком – не такая уж большая цена. Как и моя растоптанная самооценка и принятие самой себя.

Захожу в свой подъезд, поднимаюсь с трудом на второй этаж. Вваливаюсь в свою однокомнатную квартиру, и как только перешагиваю порог и закрываю дверь, скатываюсь по ней вниз.

Я влипла.

Так сильно, как не влипала никогда.

Из одной проблемы она мягко перетекла в другую.

Что, если он найдёт меня? Заставит работать на него? Тем, что сейчас до сих пор горит от его пальцев.

Безумие. Мне понравилось. Хоть и окончание вечера – сплошное разочарование. Не успела расплатиться с одним долгом, как схапала другой.

И надеюсь, он забудет про меня и всё будет нормально.

Зарываюсь лицом в голые колени. Воспоминания о чулках не самые хорошие.

Да провались он пропадом, этот Рихтер!

Выставил жалкой и грязной шлюхой! Которой, в итоге, и оказалась! Я ведь получила оргазм. Крышесносный, сводящий с ума. От которого хотелось умереть.

От ненависти к себе. Как он заставил испытывать меня это чувство наслаждения, даже применяя грубую силу?

Я что, всё же мазохистка?

Нет, нет. Я чувствовала боль. Когда он пытался войти. И я не хотела этого.

И хорошо, что его прервали. Иначе бы я… Не выдержала. Разочаровалась в себе ещё больше.

Течь от незнакомого мужчины… Ненормально!

Мелодия мобильного раздаётся по всей комнате.

Точно…

Нужно сказать Каме, что всё в порядке. Она наверняка нервничает и волнуется за меня.

Достаю телефон из сумки, которую еле-еле схватила с того места. Всё, что меня волновало в тот момент – убежать. А остальное – дело второстепенное.

Нажимаю на кнопку ответа и мысленно успокаиваюсь, когда слышу взволнованный голос старшей сестры.

– Виол, всё хорошо?! Ты в порядке?!

Усмехаюсь.

Более чем…

– В порядке. Ничего страшного не случилось.

Если не брать во внимание немца, который теперь мне угрожает. И того, что я чуть не лишилась девственности.

И кажется, обрела врага…

– Солнышко, не волнуйся, – устало успокаиваю её. Сейчас мне хочется снять это платье, это бельё и пойти в ванную. Пролежать в ней целые сутки, чтобы избавиться от его прикосновений. И лечь поспать. Мне завтра так-то на работу в первую смену… – Дело было несложным. Я справилась. Но очень устала и хочу отдохнуть. Расскажу всё завтра, хорошо?

– Л-ладно, – и хоть соглашается, всё равно слышу, как хочет расспросить меня обо всём прямо сейчас.

Отключаюсь, роняю телефон на пол. Хочу спокойно посидеть ещё несколько минут и только потом пойти в…

Вздрагиваю, когда громкий и сильный удар прилетает по двери. Подскакиваю с места. Выкидываю сумочку в сторону, накидываю за себя куртку. Кто бы там не был, ему не надо видеть разорванное платье.

Не смотрю в глазок, открываю двери и застываю на месте.

Нужно было, Виола, смотреть в глазок. Нужно.

– Что вы здесь делаете? – начинаю первая. Я ведь выполнила условия! Задержала мужчину, и они смогли сделать то, что планировали. – Я думаю, мы же всё закончили?

– Не торопись, девочка, – скалится Кёлер. В глазах у него метают красные молнии. Злится, чуть ли не разъярён. Полопанные капилляры в глазах и отсюда вижу…

– Я ведь отработала, – жалобно скулю. Меня не хватит на ещё один такой вечер. Рихтер выжал из меня все силы. И физические, и моральные. – Сделала, как вы сказали. Отвлекла мужчину.

– Да, – цедит сквозь зубы. Буквально шипит. Делает шаг вперёд, а я рефлекторно пытаюсь закрыть дверь. Но его бугай за спиной не даёт мне этого сделать. Ставить, казалось бы, бетонную или металлическую ногу в узкую щель.

Так просто они не уйдут.

Пячусь назад, сильнее укутываюсь в куртку.

– Тогда зачем вы пришли?

– Ты, девочка моя, – начинает опасно. – Охмурила не того мужчину.

Не могу поверить в услышанное.

Погодите, что?..

– Как?… – шепчу, не понимая.

– И ты провинилась. Не справилась. Деньги нам не вернула. Поэтому… – губы начинают дрожать. Как такое могло случиться? – Будешь отрабатывать долг, крошка. А он у тебя… Большой.

– Нет-нет! – выпячиваю руки вперёд, пытаясь защититься. – Это какая-то ошибка!

Ну не могла я, невезучая нажить в один день сразу двух врагов!

– Хватай её, – отдаёт приказ бугаю. – Только аккуратнее. Не порть тело и личико. Ей ведь ещё в кино сниматься…

– Какое к чёрту кино? – и опять у меня истерика. Не могу сдвинуться и с места, но нащупываю рамку на стене. Пытаюсь снять её, но не получается.

– Взрослое, милая, взрослое…

Я не выдерживаю. Поворачиваюсь, хватаю безобидную картину со стены, чтобы отбиваться, но не успеваю.

Сильный удар в затылок оглушает. В ушах начинает звенеть. Перед глазами всё размывается. А ноги, на которых еле-еле стояла до этого – окончательно подкашиваются.

И я падаю вперёд. Не знаю – успеваю ли долетать до пола, но последнее, что чувствую, перед тем как потерять сознание и провалиться в черноту – небрежную хватку на талии…

Глава 1. Часть вторая

– Хватит, отпустите!

Вырываюсь из цепких лап двух уродов, что держат меня за руки за ноги. Извиваюсь как змея, только бы меня отпустили.

Я устала говорить им, что они совершили ошибку! Но не сдамся, хоть меня и колотит уже третий день подряд в борьбе за свою жизнь.

– Ты кого мне привёл, Ханс? – недовольное шипение подогревает во мне силу сопротивляться. Сейчас они поймут, что не подхожу им, и меня отпустят!

– Кого дали, того и привёл. Она должна деньги отработать. Ты-то будто не знаешь, что в порнухе они отбиваются быстрее, чем на проституции. Эти извращенцы готовы платить бешеные бабки. Мне ли тебе рассказывать? Кто у нас ас в порно-студии?

Я снова чуть не хнычу, когда слышу эту мерзость.

– Я никому ничего должна! – восклицаю, когда падаю на задницу и лягаю ногой второго мужика.

Но тот оказывается сильнее. С лёгкостью заламывает мне руки, срывая с губ болезненный стон. Ставит на колени и припечатывает лицом к грязному полу.

Кашляю, вдыхая пыль и грязь от ботинок.

– Буйная, – довольно отвечает мудак, который здесь за старшего. – Правда, проблем с ней много. Я же её ещё не пустил на камеру. Ты её как три дня назад привёл, так и всё. Она взбрыкнулась, ну, мои и приложили… Шишак на пол-лба. А сам знаешь – любят с лицами смотреть. Сейчас вон подзажило немного, пусть работает. Не всё на шее нашей сидеть. Ей теперь ещё и проживание здесь отрабатывать. Сколько она должна-то? Я в прошлый раз не спросил.

Пытаюсь опять вырвать запястья, чтобы заехать здесь каждому по лицу. Но руки опускаются с каждой минутой.