1885

Левитан стал частым гостем в московском доме С.И. Мамонтова и в его имении Абрамцево. Грандиозные планы Мамонтова, увлеченного созданием артистического кружка, в который входили бы самые смелые и талантливые молодые художники, включали и открытие Русской частной оперы (где впоследствии пришла известность к Ф.И. Шаляпину). Левитан участвовал в исполнении декораций к нескольким спектаклям, но спустя пару лет прекратил эту работу (в отличие от Коровина, который оказался надолго поглощен миром театра).

В течение года Левитан несколько раз переезжал внутри Москвы, а на лето уехал в деревню Максимовку в окрестностях Вознесенска (на время возвращался в город из-за болезни). Рядом располагалось имение Бабкино, где гостила семья Чеховых. Тут и началась дружба Левитана и Антона Павловича Чехова. Вскоре Левитан стал близок со всей семьей Чеховых и переселился к ним в Бабкино. Здесь он много работал в своей мастерской (прозванной «курятником»), часто уходил на рыбалку, охоту и с удовольствием принимал участие в семейных вечерах, костюмированных балах и других забавах.

В СОВЕТ МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА

Ученика училища живописи

Исаака Левитана

ПРОШЕНИЕ

Так как я выхожу совсем из учили[ща], то покорнейше прошу выдать мне диплом на звание неклассного художника.

Исаак Левитан

4 апр[еля 18]85 г.

СПРАВКА

Исаак Левитан в 1880–1881 гг. удостоен малой серебряной медали за этюд масляными красками, в 1881–1882 гг. удостоен малой серебряной медали за рисунок с натуры и окончил курс наук в 1882–1883 гг.

М. Винклер

1885 г. 24 сентября

[Резолюция карандашом:

Заготовить диплом и выдать документы под расписку].

24 сент[ября]

В СОВЕТ МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА

От бывшего ученика Училища

Исаака Левитана

ПРОШЕНИЕ

Покорнейше прошу выдать свидетельство временное, до получения диплома, в том, что я окончил курс наук 1883 и получил серебряную малую медаль 1881–1882 гг.9 за этюд и малую серебр[яную] ме[даль] за рисунок в 1880–1881 гг.

24 сентября 1885 г.

И. Левитан

[Резолюция карандашом:

По справке выдать свидетельство].

По доверию получил Г. Иванов

25 сентября 1885 г.

КОПИЯ

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Сентября 24 [18]85

Дано Исааку Эльяшевичу Левитану в том, что он состоял в числе учеников училища живописи, ваяния и зодчества московского художественного общества; а в 1882/83 году окончил курс наук в училище, в 1880/81 г. [ошибка в дате, удостоен в 1877] удостоен малой серебряной медали за этюд масляными красками и в 1881/82 г. удостоен малой серебряной медали за рисунок с натуры, что удостоверяется подписью с приложением казенной печати.

Инспектор училища

Секретарь Совета Лев Жемчужников

2. А.П. ЧЕХОВУ

[Максимовка][19 мая 1885]

Милейший медик!

Будьте добры, попросите у Марьи Владимировны^[26] какую-нибудь книгу для меня, но, конечно, «юридическую». Вы понимаете, что я думаю этим – нечто литературно-вокальное и абсолютное.

Помяли?

Получили ли вальдшнепа?

1) Здоровы ли все?

2) Как рыба?

3) Каково миросозерцание?

4) Сколько строчек?

Затем имею честь и т. д. Жду вас к себе.

<…>

Пишу на обрывке бумаги за неимением другой, а не по неуважению к Вам. Пред Вами я преклоняюсь и играю отступление.

3. А.П. ЧЕХОВУ

Москва

23 июня 1885

Дорогой Антон Павлович!

Москва – ад, а люди в ней – черти!!! Лежу в постели пятый день. У меня катаральная лихорадка, по определению доктора Королевича (не Бовы), которая обещает продержать меня в постели еще неделю или две. Вообще, мне нескоро удастся урваться к Вам, и об этом я страшно горюю. Напишите мне, здоровы ли все у Вас и как Вы поживаете в Вашем милом Бабкине?

Просьба моя к Вам: если можно, возьмите Весту^[27] к себе (она собака смирная) и держите ее у себя – я буду гораздо покойнее. Нельзя ли, голубчик, это сделать? Вы много меня обяжете. Прилагаю два руб[ля], которые покорнейше прошу передать моей хозяйке.

Душевный поклон всем бабкинским жителям. Скажите им, что я не дождусь минуты увидеть опять это поэтичное Бабкино; об нем все мои мечты.

Крепко жму Вашу руку.

Преданный Вам

И. Левитан

Р. S. Не пишу Вам сам письмо, так как я чрезвычайно слаб.

Пишите мне по следующему адресу: Пречистенка, дом Лихачева, меблированные комнаты, № 14.

4. Н.П., А.П. и М.П. ЧЕХОВЫМ

[Москва][июль 1885]

Дорогой Николай Павл[ович]!

Как я обрадовался, узнав, чт[о] Вы в Бабкине. – Вам это нео[бходимо] [?], поработать усердн[ей] и поправи[ть] свою неврал[гию], пользуйте[сь]! Относительн[о] работы – вот в чем дело: цена на декорац[ии] ниже то[й], какую мы получали, приним[ая] помощников на свой счет[?] и даже рабочих для мастерской3. И потому Вы видите, что тако[й] дорогой помощник, как Вы, мн[е] недоступен, хотя это было бы черт знает как хорошо!

Пишите, что сделал[и], что дум[аете] сделать, вообще поподроб[ней]. Не забудьте написать относите[льно]. Вы знаете чего…

Весь ваш И.Л.

Поклон всем бабкин[ским] [?]

Р. S. Впрочем, я постара[юсь], чтоб Вам Мамонтов дал самост[оятельную] работу. Это будет для Вас выгодн[ей].

[А.П. ЧЕХОВУ]

В ответ на Вашу бесконечную доброту (?) посылаю Вам мою глубок[ую] благодарность. Коробов^[28] был у меня, но уже застал меня почти здоровым, я даже работал. Теперь осталась от болезни только маленька[я] слабость.

Но, во всяком случае, ехать теперь в дерев[ню] бессмыслица: это отравить себя – Москва покаж[ется] в тысячу раз гаже, чем теперь, а я уже немного привык к ней. А в деревню хочется ужасно, невыразимо! Иван Гаврилов^[29] врет это[?] так последователь[но], даже не в отменном состоянии духа. Но что над Бабкин[ым] носятся крокод[илы], в этом я вижу многое… и очень многое… Потом позвольте Вам сказать, что я не негодяй, не скотина и пр., а филантроп, пожалуй[?], и все же в дерев[ню] я не поеду <…>

В Москве я пробуду еще недели полторы или две, если выдержу, конечно, а я в этом сомневаюсь; но, во всяком случае, я скоро увижу бабки[нских] милых жителей и, между прочим, Вашу гнусную физиономию. Напишите, здоров[ы] ли у Ва[с] все, как живете, поподробнее; зд[есь] так скучно, одиноко.

Пишите!

Ваш И. Леви[тан]

[М.П. ЧЕХОВУ]^[30]

Миле[йший] регистратор!

Как я Вам благодарен, это слова[ми] передать нель[зя], эт[о] можно толь[ко] чувст[вов]ать. Скажите, дорогой, Палагеe[?]^[31], чтоб она не очень усердствова[ла] и не корми[ла] бы мо[ю] Весту, а [то] она не будет годна для охоты, а в этом одно из предстоящих блажен[ств].

Сердечный покло[н] сестре^[32], Ивану^[33], Марье Влади[мировне], Вла[димиру] Пе[тровичу]^[34] Ам.[?] С., вообще всем[?]

Креп[ко] жму Ва[шу] ру[ку].

Преда[нный] В[ам] И.Л.

Р. S. Пишит[е], а то скучно!

Простит[е], что пишу неразборчиво, у мен[я] рука дрожит.

Последний из[?] фундуклеев.

1886

Материальное положение Левитана оставалось крайне затруднительным.

5. НЕИЗВЕСТНОМУ

[Москва]

[2 марта 1886]

…Извини, что я так долго не присылаю денег; тому причиной страшное безденежье, безденежье до того, что я как-то не обедал кряду три дня. Думаю скоро иметь деньги; тогда, конечно, отдам.

Весной, на заработанные благодаря работе над декорациями к мамонтовским операм деньги, он отправился в Крым писать этюды. Во время поездки он написал около 60 холстов, которые позже экспонировал на выставке МОЛХ (их продажа с выставки улучшила его финансовую ситуацию). Кроме того, эти этюды привлекли внимание прессы и зрителей, и имя Левитана укрепило свои позиции на художественной сцене.

6. А.П. ЧЕХОВУ

Ялта

24 мар[та] [1886]

Дорогой Антон Павлович, черт возьми, как хорошо здесь! Представьте себе теперь яркую зелень, голубое небо, да еще какое небо! Вчера вечером я взобрался на скалу и с вершины взглянул на море, и знаете ли что, – я заплакал, и заплакал навзрыд; вот где вечная красота и вот где человек чувствует свое полнейшее ничтожество! Да что значат слова, – это надо самому видеть, чтоб понять! Чувствую себя превосходно, как давно не чувствовал, и работается хорошо (уже написал семь этюдов и очень милых), и если так будет работаться, то я привезу целую выставку. Ну, как Вы живете, здоровы ли Ваши, скоро ли думаете ехать в деревню? Но, конечно, верх восторга было бы то, если б Вы сюда приехали, постарайтесь, это наверняка благодатно подействует на Вас. Пишите поподробнее.

Ваш И. Леви[тан]

Пишу Вам на адрес Шехтеля^[35], забыл ваш дом.

Адрес: Ялта, библиотека Зибер.

Ф.О. Шехтель – А.П. Чехову

1 апреля 1886 г.

<…> Левитан разразился двумя письмами – Вам и мне… Его письмо сплошной восторг и увлечение Крымом, в конце концов он сознается, что я был прав, что он оттолкнется от Севера.

Вообще не думаю, чтобы эта поездка принесла ему какую-либо пользу, скорее, наоборот; очевидно, что он увлечется яркостью и блеском красок, и они возьмут верх над скромными, но зато задушевными тонами нашего Севера. Пропащий человек… <…>

7. А.П. ЧЕХОВУ

Алупка

29 апре[ля] 1886

Простите, дорогой Антон Павлович, что так давно не писал. Не писал Вам потому, что очень уже ленив я письма писать, да и вдобавок изо дня в день собирался переехать. Теперь я поселился в Алупке. Ялта мне чрезвычайно надоела, общества нет, т. е. знакомых, да и природа здесь только вначале поражает, а после становится ужасно скучно и очень хочется на север. Переехал я в Алупку затем, что мало сработал в Ялте, – и все-таки новое место, значит, и впечатлений новых авось хватит на некоторое время, а там непременно в Бабкино (видеть вашу гнусную физиономию).

Да, скажите, с чего Вы взяли, что я поехал с женщиной? <…>

Ну как вообще живете? Много денег, а сидите в Москве! Скоро ли переедете в Бабкино? Ваши здоровы л[и] все? Нижайший поклон всем Вашим. Пишите.

Ваш И. Ле[витан]

Передайте Шехтелю, что пробуду я в Алупке недели еще полторы-две и очень рад буду, если он заедет. И пусть не беспокоится – я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его… Вообще, поблагодарите его за его любезное письмо и попросите извинения, что не пишу ему отдельно; до безобразия здесь обленился!

Не забудьте написать содержание писем Григоровича^[36], это меня крайне интересует. Да и вообще, Вы такой талантливый крокодил, а пишете пустяки! Черт вас возьми!

Писать надо: Алупка, телеграфная станция.

Наслаждаясь пейзажами Ялты, Массандры, Симеиза, Кореизе и Бахчисарая, Левитан скучал по семейству Чеховых и после возвращения все лето провел в Бабкино.

В августе Левитан познакомился с Кувшинниковыми: Павлом Дмитриевичем^[37], врачом, и его супругой, Софьей Петровной^[38], художницей и хозяйкой артистического салона. Отношения Левитана и Кувшинниковой начинались как дружеские и профессиональные: Левитан взял на себя роль учителя и наставника Кувшинниковой. Так, втроем, вместе со Степановым, они отправились осенью в Саввинскую слободу на этюды. Но уже в этой поездке стала очевидной их влюбленность, и начался роман, длившийся несколько лет.