Хэлли воспользовалась предложенными серебряными щипцами, чтобы положить на тарелку Лавинии большую порцию макарон, и рассмеялась, когда та покрутила пальцем, требуя добавки.

– Давай, продолжай. Я за весь день не съела ни одного пончика, так что у меня достаточно места.

– Будет сделано. – Хэлли подложила еще немного, вздохнув, когда лицо окутало облако ароматного пара. – Ладно, пока этот макаронный ком не столкнулся с моей винной комой, расскажу. – Она сделала глубокий вдох, как будто готовилась сообщить очень важную информацию. Было очевидно, что Лавиния ждет пикантных новостей. И это оставляло простор для розыгрыша. – Мы с Джулианом сделали кое-что довольно… интимное.

– Ты с ним переспала! – продолжая жевать, Лавиния подняла пальцы в форме буквы V. – Джером мне должен двадцать баксов. Хэлли, я знала, что ты на это способна.

Хэлли открыла и закрыла рот, что-то бормоча. Теперь разыграли ее?

– Вы с мужем делали ставки? Ставили на то, буду ли я… буду ли…

– И я выиграла. – Лавиния вздернула бровь. – Звучит так, будто выиграли мы обе.

– Ты не даешь мне договорить. – Возмущение боролось с весельем, в результате Хэлли бросила на Лавинию очень острый взгляд, который не совсем пришелся ей по вкусу. – Мы участвовали в интимном телефонном розыгрыше.

На лице Лавинии не осталось и следа веселья. Она сделала вид, что подзывает официанта.

– Прошу прощения. Гарсон? Я бы хотела заказать новую лучшую подругу. – Она резко зажмурилась. – В телефонном розыгрыше? Правда?

– Да. – Хэлли обмахнулась веером. – Это лучшее, что со мной когда-либо случалось.

– И он даже не ущипнул тебя за грудь? Не было даже крошечного чмока?

Хэлли вгрызлась в свою пасту с бо́льшим аппетитом, чем оно того стоило.

– Нет.

– Но ты хотела от него хоть каких-нибудь действий?

Притворяться было бессмысленно.

– С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

– Тогда почему ты ничего не предприняла, детка? Я тебя не так воспитывала!

Это был абсолютно обоснованный вопрос. В наши дни женщины вынуждены приставать к мужчинам, иначе все на планете Земля были бы одиноки. Ее влечение к Джулиану Восу и так зашкаливало, а вчера… Ну, она почувствовала его интерес. Верно? То, как изменялось его дыхание в ее присутствии, не было плодом ее воображения. Не раз она определенно замечала, что его внимание переключалось на нижние части ее тела. И на ее губы. Будто он думал о том, чтобы ее поцеловать. Но ничего не происходило. И она догадывалась о причине.

– Мы очень разные. Я думаю, что могу даже немного его нервировать.

– Хэлли. – Лавиния отодвинула тарелку и подалась вперед. – Профессор истории не похож на человека, который действует легкомысленно.

– В смысле?

– В смысле, что влечение не может быть односторонним, иначе он не создал бы для тебя предлог вернуться в дом.

Она взмахнула вилкой.

– Там был суслик…

Лавиния прервала ее стоном.

– Мужчины не просят о помощи, не оказавшись в крайней ситуации. Если только они не отбрасывают свою гордость ради женщины.

Хэлли задумалась над сказанным. Вспомнила, как Джулиан позвонил ей, чтобы разобраться с проблемой сусликов, когда он, безусловно, мог и сам приготовить состав. Как он наблюдал за ней с почти безотчетным восхищением. Как шел за ней из дома и вниз по лестнице, как будто едва осознавал, что передвигает ноги. Разве это не еще одно проявление влечения?

Может быть, ей следовало сделать шаг?

Лавиния смотрела на Хэлли, барабаня ногтями по столу.

– Ты все еще несешь этот факел. Либо потуши его, либо раздуй пламя.

– Раздуть? С какой целью?

– Чтобы добиться того, чего ты хочешь, если чувствуешь себя на это способной.

– Кто-то должен тебя прервать. – Хэлли поняла, что щурится, чтобы изображение подруги не двоилось. Вероятно, причина была в том, что она подчеркивала конец каждого предложения глотком вина. – Только представь: я встречаюсь с профессором истории. Нелепо!

Лавиния выпятила нижнюю губу.

– Ты все еще безумно влюблена, не так ли, детка?

– Да. – При воспоминании о чрезвычайно любопытных глазах цвета бурбона и о том, как они искрились во время розыгрыша, у Хэлли стиснуло грудь. – Это трудно объяснить, но… Ох, Лавиния, жаль, что ты не видела его в старшей школе. Однажды он обучал одного из наших одноклассников – Картера Доэрти, – который с трудом сдавал физику. Я подозреваю, что дома у него были какие-то трудности. В общем, как бы то ни было, он решил бросить учебу. Но Джулиан ему не позволил. Обучал его на всем пути от провальной оценки до пятерки. И никогда не ставил это себе в заслугу. Единственная причина, по которой я об этом узнала, – моя бабушка работала в саду семьи Картера и была свидетелем того, как Джулиан каждый вторник появлялся у них на пороге. – Она едва не упала в обморок прямо там, на кухонном полу, когда Ребекка рассказала ей об этом, и до ужина отказывалась сдвинуться с места. – Проведенное с ним прошлым вечером время усилило мою влюбленность, хотя и помогло понять, что мы совершенно разные.

– Теперь ты возбуждена и прагматична.

– Да. Это официально делает меня взрослой?

– Боюсь, что так. Вот что творит вино.

Хэлли поникла и глубоко вздохнула.

– Хорошо. Что ж, он здесь только для того, чтобы написать книгу, и он снова уедет. Я просто буду нагло ходить на любые будущие свидания. И когда он уедет, заставлю себя перестать сравнивать всех с ним…

– Ты имеешь в виду сравнивать Оуэна, да? – Лавиния отправила в рот креветку. – Дай ему зеленый свет, и по осени станешь невестой, если это то, чего ты хочешь. Этот мужчина от тебя без ума.

У Хэлли зарождалось чувство вины.

– Вот почему мой долг перед ним – или любым другим мужчиной, которого я могла бы встретить в будущем, – не зацикливаться на нелепой влюбленности. Она слишком затянулась.

Лавиния поджала губы и принялась накручивать макароны на вилку.

– С другой стороны…

– О нет. Только не говори мне «с другой стороны».

– С другой стороны, тебе стоит действительно убедиться, что между вами ничего нет. Между тобой и мистером Восом. Ты вся горишь из-за телефонного розыгрыша. Представь, если бы ты действительно поцеловала этого сукина сына.

Хэлли вздохнула.

– Поверь, я об этом думала.

Лавиния откинулась на спинку стула и пристроила бокал с вином на набитый макаронами живот.

– Напиши ему письмо от тайной поклонницы или что-то в этом роде. Выпусти эту тоску из своей груди, прежде чем пойдешь с Оуэном к алтарю, держа в руках букет невесты.

Хэлли рассмеялась, стараясь не показать, как сильно забилось ее сердце из-за этих четырех маленьких слов. Письмо от тайной поклонницы. Внутри нее проснулся романтик, в глазах замерцали звезды. Боже, какой уникальный шанс, не рискуя смутиться, выразить чувства, которые она полжизни носила в себе.

– И где мне оставлять письма?

Лавиния хмыкнула.

– Он каждый день бегает по городу. Пробегает мимо магазина пончиков в два одиннадцать, как по маслу. И срезает путь на углу «Виноградной лозы» и «Кэннона». Никто другой не использует эту тропинку, потому что она ведет к усадьбе Восов. Ты могла бы найти пенек или что-нибудь еще, чтобы… – Подруга выпрямилась на стуле. – Ты ведь не принимаешь это всерьез, не так ли?

– Нет. – Хэлли так сильно замотала головой, что несколько прядей упали ей на глаза, заставив ее отбросить их обратно. – Конечно, нет.

– Язык мой – враг мой, – вздохнула Лавиния. – Не стоит усложнять. Просто скажи мужчине, что он тебе нравится, и посмотри, что будет. Или это слишком просто?

– Считаешь, что открыть чувства, накопившиеся за пятнадцать лет, при личной встрече легче?

– Хорошо, не легче. Технически не легче, но… – Лавиния медленно поставила свой бокал, явно пытаясь собраться с мыслями. – Послушай, я знаю, что подталкивала тебя к тому, чтобы снова увидеть его. Но, Хэлли, я хочу, чтобы ты остановилась и подумала, прежде чем ввязываться в неприятности. Ты знаешь, я тебя до смерти люблю, но… – Она сделала паузу. – С тех пор как мы потеряли Ребекку, ты стала немного быстрее сеять хаос там, где в этом нет необходимости.

Хэлли кивнула. И продолжала кивать до тех пор, пока у нее не заболела шея.

Когда Хэлли росла в разъездах с матерью, она чувствовала себя игровым автоматом. Брось монетку, потяни за рычаг и выбери новое приключение. Новую личность. Начни с чистого листа. Ее мать была переменчивой, как ветер, и возила Хэлли с собой, придумывая новые истории, новые личности ради забавы.

Хэлли помнила то зудящее чувство перед тем, как мать нажимала на метафорический рычаг, и это было подозрительно похоже на ее нынешнее беспокойное состояние. Состояние, в котором она пребывала с января. И постоянное, свободное от ограничений передвижение было единственным способом подавить его. Или, скорее, проигнорировать.

– Спасибо за откровенность, – сказала она наконец ждущей ответа подруге.

Лавиния потянулась через стол, чтобы положить свою руку поверх руки Хэлли.

– Давай оставим в покое эту чушь с написанием писем, хорошо?

– Я прочитала эту историю и спрятала ее, – сказала Хэлли, решительно игнорируя возбуждение. – Плохая идея.

– Спасибо, черт возьми, – Лавиния подняла бокал с вином.

Хэлли потянулась за своим бокалом и обнаружила, что он пуст. Сморгнув увеличивающееся пятно, она налила себе еще один бокал. Последний, поклялась она.

Она рассеянно задалась вопросом, до которого часа работает в эти дни магазин канцелярских товаров.

Не помешало бы проверить по дороге домой, верно? Конечно, таксист не станет возражать, если им придется сделать небольшой крюк.

* * *

Вокруг черепа Хэлли обвилась колючая проволока, которая, казалось, каждые пять-восемь секунд затягивалась с новой силой. Она вошла в еще не открывшийся «Закупоренный» и облокотилась на пыльный, потрепанный временем прилавок, уронив голову на скрещенные руки.

Послышался понимающий смешок, Лорна изящными старческими пальцами похлопала ее по предплечью. Долетевший аромат корицы и средства для мытья посуды принес Хэлли небольшое облегчение. Настоящий подвиг, учитывая обстоятельства.

– Сейчас будет лекарство от похмелья, – пропела пожилая женщина, заходя за прилавок. – Перестаралась вчера вечером за ужином с Лавинией, верно?

– Это был особый случай.

– Что вы отмечали?

– Субботний вечер. – Она попыталась улыбнуться пожилой женщине, но это действие выжало ее мозг, как апельсин. – Пожалуйста, Лорна. Я потеряла обезболивающее где-то в недрах дома. Или собаки закопали его на заднем дворе. Я пришла умолять о пощаде.

Лорна прищелкнула языком, напевая себе под нос.

– Не нужно умолять. – Она немного порылась в шкафчике под кассой и выложила на прилавок перед Хэлли две синие таблетки. – Через сорок пять минут ты будешь в полном порядке.

– Это самонадеянно, но я попытаюсь добиться этого результата.

Всухую проглотив таблетки, Хэлли выпрямилась и сосредоточилась на мило улыбающейся женщине, стоявшей рядом со старинным латунным кассовым аппаратом. Одна из лучших подруг ее бабушки. Если бы она закрыла глаза, то могла бы представить, как они сидят вместе, склонив головы над кроссвордом, хихикая, как подростки над нашептываемыми на ухо шутками.

– Как… – Она откашлялась, справляясь с эмоциями, окинула взглядом тихий, пыльный магазин. – Дела пошли лучше?

Улыбка Лорны никуда не делась, ее голова слегка наклонилась вправо.

Она ничего не сказала.

Хэлли сглотнула, ерзая на своем месте.

– Ну, ничего. Уверена, это похмелье пройдет к дегустации в два тридцать. И давно пора пополнить мои запасы белого…