Не вопрос. Утверждение. У меня волосы на голове встали дыбом от его ровной безжалостной интонации.

– Тебя это не касается, –  взяв себя в руки, твёрдо ответила я.

Его взгляд скользнул по всему моему телу, успев захватить спутанные волосы, искусанные губы и, наконец, остановился на уровне моих шорт. И тут я с ужасом осознала, что у меня расстёгнута ширинка. Чёрт, я застегнула пуговицу, но второпях совсем забыла про молнию.

Казалось, в гостиной остановилось время. Будто в замедленной съёмке, Алекс поставил на столик чашку с недопитым кофе и, поднявшись с кресла, посмотрел мне в прямо в глаза. Этим взглядом можно было колоть лёд в Арктике. Воздух между нами ощутимо сгустился и стало настолько тихо, что я слышала тиканье коллекционных настенных часов, купленных Ричардом за бешеные деньги на закрытом аукционе. Это тиканье нервировало меня до оглушающего пульса в ушах. Мне стало страшно.

– Алекс…

Он заткнул меня одним небрежным взмахом руки.

– Мне вот что интересно, – начал он, обдавая меня волной ледяного презрения. – Не успела ты приехать, и Уильямс уже засунул в тебя свой член. Вижу, мои слова больше не оказывают на него должного воздействия. Придётся это исправить. Теперь о тебе, – продолжил он в своей высокомерной манере. – Тебе нравится быть использованной? Нравится, когда тебя трахают и ничего более? Встретив тебя, он спросил: «Как ты?». Ты рассказала ему о своём лечении, учёбе, любви к танцам? Он знает, какой у тебя любимый фильм, а песня?

 Его слова били наотмашь. Рядом с идеальным Алексом я снова почувствовала себя той самой грязной девочкой из болота, которой не была уже много лет.  Джеймсу насрать на всё то, что он сейчас перечислил, и мы оба это знали. Он хотел уязвить меня. Сделать больно. Но я ни за что в жизни не доставлю ему удовольствие. Не покажу, что у него получилось.

– А ты не думал, что мне самой нужен только его член? – вызывающе бросила я.

– Тогда ты пробила своё очередное дно, Вивиан, – резко ответил он. – Каждый раз ты падаешь в моих глазах всё ниже, маленькая испорченная шлюха.

Я сама не поняла, как моя рука взмыла вверх и со всего размаху приземлилась на его щеке. Его голова дёрнулась, и я почувствовала сильное жжение в правой ладони. Реакция была моментальной. Из моих лёгких выбило весь воздух, когда он, схватив меня за шею, кинул на рядом стоящий диван и наклонился сверху, легко удерживая одной рукой.

– Никогда не смей поднимать на меня руку, – прорычал Алекс, крепче сжимая моё горло.

Он приблизился настолько близко к моему лицу, что я могла рассмотреть каждую мелкую морщинку в уголках взбешённых глаз.  Его ноздри были агрессивно раздуты, губы плотно сжаты, а тяжёлый взгляд из-под нахмуренных бровей резал меня тупым ножом на мелкие кусочки. Меня охватил панический ужас, когда я увидела, как в глазах напротив радужную оболочку затопило чернотой едва сдерживаемой ярости. Передо мной закружились чёрные точки, я задыхалась.

– Алекс, – прохрипела я, вцепившись ему в плечо. – Отпусти.

Его рука вмиг ослабила хватку и, отпустив меня, он сделал шаг назад, словно боялся, что придушит меня, если будет стоять ближе. Склонив голову вбок, он тщательно изучал мою шею на предмет повреждений, и на какие-то пару секунд его взгляд скользнул на губы. Этих секунд хватило, чтобы я заметила. Но в следующее же мгновение лицо брата исказилось сильнейшим отвращением и, резко развернувшись, он вышел из гостиной. Я слышала, как хлопнула входная дверь, и взревел мотор машины. Он уехал.

Глава 3.

– Какого чёрта, Ви? – орала мне в трубку Трис на следующее утро так громко, что мне пришлось убрать телефон подальше от уха. – Я не могла дозвониться и целый час искала тебя по дому, пока Джеймс не сказал, что ты свалила домой. Что случилось?

– Всё в порядке. Просто позвонил Алекс, и мне пришлось уехать, – спокойно ответила я, поудобнее устраиваясь на кровати и пытаясь спросонья вникнуть в суть предъявленных претензий.

– Он до сих пор считает себя твоей мамочкой, – фыркнула Трис. – Зря Нейт сказал ему, что ты с нами.

– Вряд ли его можно назвать мамочкой, – усмехнулась я.

На линии раздалось непонятное шуршание.

– Ты что там делаешь?

– Пытаюсь хоть немного привести себя в порядок. Боль такая, словно у меня не одна голова, а все три. Я давно так не напивалась.

– Верю, – негромко рассмеялась я.

– Печально, что твои отношения с Алексом до сих пор натянуты, – вздохнула она.

– Почему это?

– Видишь ли, Нейт не только занимается делами корпорации. За последний год они сдружились и даже ходят на совместные тренировки.

Алекс чуть ли не с пелёнок занимался рукопашным боем, а в дальнейшем стал осваивать лучшие техники ножевого. Его занятие данным видом спорта, лично у меня, вызывало неподдельное удивление, но ему безумно нравилось, и когда в силу нехватки времени вопрос встал ребром, он без раздумий сделал выбор в пользу своих обожаемых лезвий. Я никогда не видела его тренировку вживую, но даже на видео это было рискованно и совсем немного возбуждающе. А когда он выплёскивал свой гнев с помощью метания ножей на заднем дворе особняка, я незаметно подглядывала за ним и приходила в неописуемый восторг от того, как одним рассекающим движением руки он отправлял острую точку стали в середину самого маленького красного круга.

– Нейт и ножевой бой? – скептически усмехнулась я. – Он выглядит как человек, приютивший пятьдесят щенков.

Трис рассмеялась.

– Ты его совсем не знаешь. У него настроение меняется по щелчку пальцев. Бывают моменты, когда рядом с ним я ощущаю себя, будто не в своей тарелке, – разоткровенничалась подруга.

– Хочешь обсудить это? – Я откинула в сторону одеяло, чтобы ощутить лёгкий ветерок со стороны открытой на террасу двери.

– Не сегодня, – ответила она и сразу продолжила: – Крис работает в одной компании с Нейтом, только у него другая специализация, а Энди его двоюродный брат.

– Энди тоже юрист? – искренне удивилась я. – Я думала, он работает моделью, или в стрип-клубе, или что-то типа того.

– Нет, – расхохоталась она. – Он ещё заканчивает колледж, отсюда все эти нескончаемые тусовки. Он сказал не уйдёт оттуда, пока не соблазнит каждую цыпочку с факультета.

– Я не удивлена, – засмеялась я в трубку. – С его возможностями он способен закончить свою великую миссию в срок. А каким ветром занесло туда Джеймса?

– Мм… – В трубке воцарилось недолгое молчание. – Он вроде как встречается с сестрой Энди.

– Вроде как?

– Ладно, месяц назад состоялась помолвка, – нервным голосом раскрыла чужие карты подруга.

 Помолвка?! Твою мать! Я соскочила с кровати и начала беспокойно расхаживать по комнате.

– Эй, Ви, ты здесь? – с волнением в голосе спросила Трис. Она знала о моих прошлых отношениях с Джеймсом и, видимо, опасалась говорить правду, не являясь до конца уверенной в том, какой будет моя последующая за этим реакция.

– Эм, да. Мне надо идти, созвонимся позже.

– Подожди, у Энди сегодня… – Но я уже отключилась.

Помолвлены.

Я села на кровать и попыталась разобрать по порядку все испытываемые мной эмоции. Первая – это удивление, быстро переросшее в глухое раздражение.  За столько лет он ни капли не изменился. Он и раньше плёл мне сказки о высоких чувствах, которые нужно скрывать в силу понятных только ему одному причин. Но тогда я была моложе и глупее. Заглядывала в рот и верила очередному, даже самому абсурдному, его утверждению. Сейчас подобный спектакль не вызвал бы громких аплодисментов.

Я мысленно перебирала в памяти всё то, о чём мы говорили и что делали в доме у Энди, и на смену раздражению пришла злость. То, как он смотрел на меня, с нежностью и желанием, теперь казалось ненастоящим. Я с горечью осознала, что эта ситуация уязвила меня гораздо больше, чем я вынуждена была признать. Но в большей степени задело не наличие у него невесты, а утаивание данного факта, в то время как его лживый язык хозяйничал в моем рту.

Алекс был прав. Об этом неприятно было даже думать. Он наверняка знал о невесте Джеймса, но по какой-то непонятной для меня причине не рассказал об этом в тот вечер. Берёг мои чувства? Пфф, ни за что не поверю. Должно быть, ждал удобного момента, чтобы обрушить на меня, потрясённую печальным известием, тонну торжествующего злорадства. Это полностью в его стиле.

Но никакого горя не было и в помине. Я никогда не хотела продолжительных отношений с Уильямсом. Это было понятное лишь нам двоим откровенно ложное увлечение, подпитанное разрушительной природой белых кристаллов. На тот момент мне хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом со мной. И этим человеком стал Джеймс.

Кроме себя винить было некого. Я хотела, я позволила и, выходит, я виновата. Остаточная струйка разочарования в самой себе развеялась без остатка, когда я, полностью успокоившись и похвалив себя за то, что не оказалась ещё большей дурой, чем могла, твёрдо решила больше никогда не принимать участие в подобных пьесах.

Приняв по-быстрому душ, я села за ноутбук и решила промониторить лучшие танцевальные студии города. Я ждала пока загрузится поисковая страница браузера и думала о том, как простое подростковое хобби переросло в самую настоящую любовь.

Очень много лет я исполняла только классический танец. Мне все всегда говорили, что у меня талант и пророчили большое будущее. Точнее, все, кроме Ричарда. Он всегда считал это временным увлечением и никогда не относился к этому серьёзно, твёрдо пресекая любые разговоры о выборе танца как основной сферы деятельности. Только мама могла противостоять ему. Но мамы не стало, и большое танцевальное будущее не свершилось. Разгульный образ жизни и принудительное лечение отбросили танцы в конец перечня желаемых мной занятий, а позже и исключили вовсе.

Долгое время я не могла отмыться от въевшейся в меня грязи. Я подолгу заставляла себя сидеть под душем в надежде, что смогу смыть её под прохладными струями воды. Я не хотела понимать и принимать, что грязь не снаружи. Она внутри.

Мне нужно было срочно избавляться от угнетающего меня чувства отвращения к самой себе, поэтому в Лондоне в качестве терапии я решила возобновить тренировки. Но классика не привлекала меня как прежде, и мне пришлось попробовать нечто новое. Сходив буквально на одно занятие по стрип-пластике, я поняла, что хочу продолжать танец совсем возле другого станка. Это стало моей отдушиной. Именно новое увлечение, не переходя рамок приличия, помогло мне заново раскрыть сексуальность и чувственность собственного тела. Только когда я танцевала, я чувствовала себя по-настоящему красивой, свободной и живой. Поэтому вся вульгарщина и пошлость с оттенками явной демонстрации собственной несостоятельности исчезла, всплывая теперь лишь отдельными фрагментами в водовороте памяти.

Просмотрев несколько студий и выделив для себя две, я записала их адреса и планировала посетить их в самое ближайшее время. Но сегодня эмоции требовали выплеска, поэтому, надев чёрный топ и черные лосины и захватив с собой стрипы, я направилась в спортзал.

Яркая вспышка света ослепила меня, когда я нажала выключатель в помещении на цокольном этаже, и мне пришлось немного приглушить освещение, чтобы создать нужную атмосферу.

Три стены были полностью зеркальными. Вдоль одной из них друг за другом выстроились силовые тренажёры. Возле другой лежали гантели и гири. Слева от входа на стене, выкрашенной в мрачный чёрный цвет, висел деревянный стенд, под стеклом которого хранился набор метательных ножей.