Внезапно послышался сигнал вызова. Техник подошёл к стене и взглянул на небольшую панель.

– Что, опять она? – поинтересовался эмпат.

Не нужно быть гением, чтобы понять о ком речь.

– Да. Сегодня пошли четвёртые сутки, как дочь главы совета пытается прорваться в медицинский отсек дредноута.

– Так впусти её. Пусть посмотрит на своего поломанного примитива. Может, наконец, успокоится и найдёт себе новую игрушку.

Следом донёсся шум открывающейся перегородки и продолжающая диалог парочка, вышла из отсека. Я же попытался повернуть голову и осмотреться, но она стала буквально чугунной. Попробовал шевельнуть рукой, но и это не вышло. В итоге я добился только боли, окутавшей всё тело. Основной удар пришёлся по кровеносным сосудам. Казалось, что по ним начала течь не кровь, а расплавленный свинец. Захотелось узнать, что со мной произошло, но интерфейс импланта не отвечал на запросы.

А буквально через несколько минут, когда боль немного отступила, в отсек вошла она. Сквозь мутную преграду стенки медицинской капсулы я не рассмотрел ничего кроме копны волос. Однако присутствие Ветки сразу придало сил.

– Скажите, как идёт процесс восстановления? – спросила девушка у техника, явно продолжая начавшийся до этого разговор.

– Пока ничем порадовать не могу. Количество болезнетворных нанитов, попавших в организм пациента, просто зашкаливает. Если честно, то наши учёные не понимают, почему он до сих пор жив. Концентрация превышает все разумные нормы в сотни раз.

– Почему он до сих пор дышит?

– Только по одной причине – 99,99 % всех болезнетворных нанитов нейтрализованы, и прямо сейчас находятся в состоянии своеобразного стазиса. Однако, как только мы начинаем выводить часть из них вместе с кровью, то они сразу оживают.

– А если вывести наниты с помощью гемодиализа?

– Я пробовал очищать кровь поэтапно. Результат близок к нулю. Выяснилось, что большая часть вторженцев начинает концентрироваться в костной ткани человека. Всё, что удалось добиться во время эксперимента – это кратковременная остановка сердца.

– Значит, надо искать иные пути, – проговорила Ветка.

– Сегодня утром, произошло то, что может вызвать положительную динамику. Биосканер медицинской капсулы зафиксировал частичное возрождение колонии полезных нанитов, находившихся в теле пациента до заражения. Они стали снова откликаться на контрольные сигналы и как мне кажется, начали процесс перепрограммирования своих болезнетворных коллег. Поэтому концентрация нанитов в костной ткани совсем не случайна. Колония использует их как строительный материал и не только принялась латать ими повреждения скелета. Мне кажется, они заменяют костную ткань на более прочный и гибкий композитный материал.

– Получается, что прямо сейчас у него внутри начался процесс апгрейда? – удивлённо произнесла Ветка.

– Да. Но по моему мнению, это происходит очень несвоевременно. Колония полезных нанитов пошла неправильным путём. Вместо того чтобы восстанавливать организм целиком, происходит узконаправленный процесс строительства. А между тем сканер каждый день фиксирует постепенное ухудшение состояния пациента.

Услышав неутешительный диагноз техника, я невольно вздрогнул и почувствовал, как зашевелились пальцы на ногах. Воодушевившись этим, снова попытаюсь повернуть неподъёмную голову и чуть не вырубаюсь от болевого шока.

– А вы можете оставить нас одних? – попросила Ветка собеседника.

У меня в глазах как раз перестали расходиться кровавые круги. Не сказать, что стало лучше, но боль немного отступила.

– Да, конечно. У вас две минуты – согласился техник, а далее раздался шум открывающейся переборки.

– Мне хватит одной, – ответила Ветка.

А через секунду я увидел её лицо, склонившейся над вытянутой полусферой медицинской капсулы.

– Ярослав, знаю, ты меня слышишь, – заявила девушка.

Мне хотелось хоть как-то показать, что это правда. Но я не смог даже на миллиметр, сдвинуть веки или шевельнуть пальцем.

– А теперь слушай и запоминай. Несмотря на рассуждения аналитиков и уже четвёртый день заседаний в зале заседаний совета, я уверена, что именно ты остановил вторжение тварей. Сначала твои ящеры поддержали военных своей безумной атакой. Затем ваша фаланга влезла в лабиринт и что-то сделала с его хозяином. Выходит, именно ты спас долину и теперь не имеешь права умирать, – всё это девушка проговорила скороговоркой, а потом вдруг зло рыкнула, – Сейчас расскажу, что должно заставить тебя подняться. Если я тебе не безразлична, конечно. Завтра на рассвете состоится мой церемониальный поединок с Каем. Коли ты на него не явишься, то я совершу самую главную ошибку в жизни. Ну а теперь мне пора идти готовиться к церемонии.

Резко развернувшись, Ветка исчезла из поля видимости. После чего снова зашуршала переборка отсека. После наступления полной тишины, я вдруг почувствовал, как начали сжиматься мои кулаки. Когда это произошло, перед глазами всплыл интерфейс импланта.

Тут же выяснилось, что до поединка осталось чуть больше десяти часов. Я же сжал зубы и мысленно зарычал.

Глава 5. Дредноут

Постепенно начала возвращаться чувствительность. Конечности откликались на команды, но необычная тяжесть так и не позволила поднять даже руку. Казалось, что гравитационные браслеты включены на максимум, и я вешу больше пяти центнеров.

Из показаний медицинского ассистента, понятно только одно. Все перипетии происходят не из-за ран, а потому что идёт процесс перестроения костной ткани. Ещё и организм крайне истощён.

Пока я просматривал данные, обнаружил две всплывшие иконки, обозначенные зарканскими иероглифами. Имплант тут же перевёл текст. Из него следовало, что я недавно принял через неизвестный канал, некий информационный блок, который благополучно инсталлирован в цифровое ядро вживлённого в меня устройства.

Но сейчас не до этого, поэтому прячу иконки подальше, оставляя все разбирательства на потом. Снова берусь за ассистента и приказываю выдать список рекомендаций, способных восстановить подвижность.

Мой внутренний медицинский помощник немного затормозил, но и в итоге выполнил запрос. После этого я получил доступ к медкапсуле и загрузил в её процессор список необходимых действий. А пока происходило взаимодействие, неожиданно понял, что имплант легко взломал оборудование зарканцев, используя откуда-то взявшиеся в его памяти коды доступа.

В результате, получив доступ к своей медицинской карте пациента, я сразу выяснил, меня тут не лечили. Скорее над моим организмом ставили ряд экспериментов. Все рекомендации медкапсулы напрочь игнорировались. Более того, необходимые для жизнедеятельности питательные вещества вводились с явным опозданием и не в недостаточном объёме. Вместо этого техник наблюдал за процессом постепенного увядания организма, собирал кучу анализов и всё тщательно протоколировал.

Это навевало на весьма нехорошие выводы. Похоже, кто-то влиятельный из совета решил со мною тихо покончить. Правда, непонятно зачем и кому это нужно?

А пока я изучал свою виртуальную карту, медкапсула запустила процесс синтеза всего необходимого для восстановления. При этом пару раз система пыталась ввести ограничение на использование некоторых редких ингредиентов, взятых из местного хранилища, но я их успешно отклонял.

Когда всё было готово, активировался процесс переливания, полученного иммуносупрессора. Поначалу всё шло нормально, но как только кровь совместно с нанитами начали осваивать целебную сыворотку, стали накатывать волны нестерпимой боли, хаотично атакующие тело.

Сердце бешено колотилось, в глазах сверкали молнии, а тело выгибалось дугой на протяжении нескольких минут. В конце концов, более восьмисот миллиграммов состава были успешно введены в моё тело, и его состояние начало стабилизироваться. Именно в этот момент в отсеке появился техник.

Если бы я заранее не отключил передачу данных, в местный центр автоматического контроля пациентов и не вырубил аварийную индикацию на медкапсуле, то он сразу бы заметил цветомузыку, бушующую на панели управления. Однако, когда зарканец вошёл, на сенсорном дисплее привычно перемаргивались зелёные и жёлтенькие огоньки. А голографическая проекция визуализатора, крутила старую запись полного сканирования организма подопытного пациента.

Подойдя вплотную, молодой учёный протёр стенку капсулы рукавом белого комбеза и быстро осмотрел меня. Затем он достал из кармана небольшую капсулу с оранжевой жидкостью и, встряхнув её, воткнул во внешнее гнездо встроенной капельницы.

После этого тонкий палец скользнул по зелёной панельке, и я услышал шипение вакуумного инъектора. Не ожидая ничего хорошего, я через ассистента блокировал процесс ввода неизвестного состава в кровь, а затем перенаправил переливание в запасной блок пустых ампул, предназначенных для взятия анализов.

После того как капсула опустела, техник вытянул её из гнезда и спрятал в карман. Затем он посмотрел мне в глаза и внезапно заговорил:

– Я заметил повышение мозговой активности, поэтому знаю, что ты меня слышишь. Хочу признаться, на этом твои мучения закончены. Сейчас начнут отключаться доброкачественные наниты, и ты уснёшь навсегда. А завтра мы с коллегами препарируем редкого пациента, пока твое сердце будет продолжать биться. Надеюсь, мы найдём генетическую аномалию и узнаем, как ты проделал тот фокус в лабиринте, – учёный вздохнул и покачал головой, – Одно жаль, твоя хозяйка своей активностью не позволила окончить серию моих экспериментов.

Выговорившись, техник ушёл, а я лежал некоторое время не шевелясь.

Значит, фракция учёных аналитиков узнала о моих успехах и собралась препарировать чужака? Ай, как же нехорошо поступать подобным образом с тем, кто хоть и случайно, но спас долину от нашествия тварей.

Пока я лежал, от ассистента пришло сообщение о возобновлении процесса перестроения костной ткани. А затем он сообщил, что тело пока слабо, но готово к использованию.

После этого капсула открылась. Спустив ноги с анатомического ложа, я встал на ноги, и едва не упал от необычной тяжести. Однако уже через минуту смог сделать пару шагов, и держась за стену, стал разглядывать своё отражение, появившееся на глянцевой поверхности переборки.

Видок оказался так себе. По всему телу свежие шрамы, выглядевшие так, словно меня основательно пожевали. Всё уже затянулось, но участки свежей кожи, диссонировали с сохранившимся степным загаром.

Подойдя к переборке вплотную, я выглянул наружу через прозрачную полосу. За ней располагался светлый и совершенно пустой коридор с длинными рядами отсеков, расположенных с обеих сторон.

Дотронувшись до панельки, успеваю заметить промелькнувший запрос на взлом. А уже через мгновение переборка с шелестом распахнулась, выпуская меня наружу.

Однако уже через пару секунд я вернулся назад, чтобы извлечь из медицинской капсулы мензурку с оранжевой жидкостью.

Продвигаясь по коридору, я заглядывал в отсеки. Там стояли капсулы с лежащими зарканцами. По всей видимости, это солдаты, находящиеся на излечении после недавнего сражения.

А в конце коридора обнаружилось то, что я искал. В отдельном помещении располагалась станция, отображающая состояние всех пациентов. Ещё в наличии имелась парочка антигравитационных каталок и несколько шкафчиков, по всей видимости, принадлежавших обслуживающему персоналу.

Взломав несколько отсеков, я обнаружил комбинезоны и лёгкую обувь. Белые комбезы брать не стал. Выбираю серый и быстро натягиваю его на измученное тело.

Во время прошлого пребывания в городе я десяток раз замечал людей в сером. И все они были либо работягами с поясами для инструментов, либо водителями транспорта.