Они как раз подошли к единственному в проулке уличному фонарю, и Рита посмотрела в свои ладошки на клубнику, усиженную маленькими домиками улиток. Это они хрустели на зубах и царапали десна. Она прикрыла глаза, и, стараясь скрыть улыбку, сообщила:

– Отличный сорт – улиточный.

– Улиточный? – не понимали парни.

– Клубника с улитками – пояснила Рита, стараясь не рассмеяться в голос, показывая парням свои ладоши с салатом из клубники и улиток.

– С кем? С улитками? – Виталька осознал меню ужина из огорода бабки Игнатовой, отвернулся и сплюнул на обочину.

Ромка последовал его примеру, вспоминая:

– Ну, да. Конечно. Клубника вон какая крупная сладкая. Улитки наползли. А мы же не видели. Там темно. Срывали и в рот.

– Бедные – не удержалась и прыснула смехом Рита.

– Да, болеть будет долго – пожаловался Ромка.

– Да, не вы, бедные. Бедные улитки.

Она смеялась звонко и заразительно, что парни тоже стали смеяться, перебивая друг друга, рассказывать ей, как ползали вдоль грядок клубники, наощупь выискивая самые крупные. Срывали и, не дунув, не протерев, закидывали в рот. И не понимали, что это за сорт такой, мясистый с привкусом ракушки.

– Пополнение организма витаминов с кальцием.

– А я еще больше проголодался – вздохнул Виталик.

«Точно саранча – подтвердила Рита – едят все в подряд» и предложила:

– Персик хочешь?

– Хочу.

Они дошли до ворот ее двора. Рита посмотрела на темные окна бабушкиной комнаты, значит, спит уже. И прошла мимо. Дошла почти до соседского двора, но возле бани остановилась. В их с бабушкой саду возле баньки росло дерево персика. Рита запланировала завтра его оборвать и сварить варенье.

– Виталь, – шепнула она – наклони ветку. Да, да, вот эту. Опускай. Ромка срывай персики. Уверяю, они без улиток.

За забором послышался лай Лапика, пес подбежал к дереву и грозно потребовал, чтоб не лезли на его территорию. С ним за компанию залаял соседский пес. А за ним по цепочке –следующий и так пол-улицы.

Ну любят деревенские собаки так поддержать разговор, скандал и прочий лепет.

– Лапик, – позвала Рита – тише, тише. Это я. Лапик, не шуми.

Лапик узнал хозяйку, залаял менее грозно, а потом и вовсе утих, следом за ним замолчали соседские собаки.

Он бегал с другой стороны забора и любопытствовал, что это там его хозяйка делает?

Вот так она воровала персик со своего же сада.

Да и то это было не воровство, и даже не хулиганство, а юношеская безобидная забава. Даже, если бы бабка Игнатова поймала их, ползающими на карачках в своем огороде, то пожурила бы пальцем, в крайнем случае пошла бы к родителям и предложила, чтоб провели воспитательную беседу со своими детьми-оболтусами.

Такие игры с воровством персика с соседских деревьев можно было играть с односельчанами, с людьми, которые знаю друг друга как облупленных. Но никак не с приезжим фермером. Тем более о нем никто хорошего слова сказать не может, а дети его боятся.

Не фермер, а местная бабайка, страшилка для непослушных деток. Факт того, что он купил занавес на школьную сцену, мрачнел на фоне отзывов односельчан.

Рита повернула голову вправо и заметила ее, бабайку, точнее хозяина двора, пионов и вазонов.

– Только не он – изумилась она.

Она в панике засуетилась и помчалась в противоположную сторону, на ходу оценивая ситуацию. Если бежать вдоль забора, то ее заметят и будут лицезреть спину (если возможно лицезреть спину!) еще минут пять. Правильно оценив, но неправильно поступив, она шмыгнула в открытые ворота, пробежала по двору, завернула за ближайшую постройку и остановилась. Хозяин вошел во двор, стук его шагов по плитке был четко слышен Рите. Она попятилась задом, вдоль стеночки, оперлась этим же задом в дверь и прислонилась к ней.

Шаги приближались.

Рита представила удивление на лице хозяина, при виде ее лица, а не спины. От одной только мысли, ее повело назад, она оступилась об порог строения, потеряла равновесие и провалилась…

Девушка охнула, в тон ей дверь скрипнула и открылась. Рита провалилась в помещение, и, пятясь задом, поползла внутрь, пряча торчащие на улице ноги. Боковым зрением она заметила деревянные светлые кадки, ушаты и березовые веники.

Моля всех святых, чтоб хозяин не задумал растопить баню и устроить парилку в этот жаркий вечер, она притихла, прислушалась. Она чувствовала его присутствие, как будто он был огромным энергетическим магнитом. Точно – Громозека.

Рита поднялась с пятой точки и медленно прикрыла дверь, очутившись в полутьме. Она осмотрелась. Так и есть, она в бане. Дверь в парилку открыта, и в нее видны светлые полочки и печь с обгорелым стеклом дверцы. В противоположной стороне еще одна комната. Ругая себя за необдуманную беготню от хозяина дома, она подошла, открыла дверь в соседнюю комнату. Комната отдыха с мебелью из ротанга, мягким диваном, картиной на стене и огромным окном, выходящим в сад. Спасение – решила она, нехитрыми вычислениями, сообразив, что окно с противоположной стороны от двери со двора.

Даже не поблагодарив проэктировщика данного строения, она открыла окно и вылезла на улицу.

Мысленно обругав себя всеми непристойными выражениями, она пробиралась в зарослях можжевельника в сторону ворот, ориентируясь по верхушкам деревьев. Сомнительные ориентиры, но других не было. А выдавать свое присутствие было уже неприлично. Раньше надо было думать о последствиях. Но когда она его увидела, то потеряла дар речи и задатки здравого ума. Хотя всю жизнь считала, что и то и другое у нее есть. Но она действительно не ожидала его увидеть, а встречаться боялась. Вот вам и необоснованный страх. Не, ну а кому она врет? Себе? Страха не было. Скорее неожиданность. Встреча влекла за собой общение. А разговаривать с ним она повременила бы. Не факт, что он готов с ней встречаться и общаться. Не сказать, что они расстались врагами, но события прошлого общения не предрекали дружбу.

Выбравшись на свободу, то есть, улицу, она столкнулась с Ромкой, он как раз выбрался из противоположных зарослей.

– Чуть не попались. Ты почему не свистнула?

– Я не умею – она продемонстрировала. Это было похоже на писк.

Он похвастался своим трофеем.

– Хрустальная.

– Где ты вазу взял? – раздраженно поинтересовалась Рита, не испытывая никакого интереса. Желание убраться поскорее переполняло. Она схватила цветы. Несколько выпали из букета. Она не стала их поднимать, быстро зашагала подальше от дома с позорными воспоминаниями. Теперь она всегда, проходя мимо, будет вспоминать как убегала от встречи с Сергеем Гордеевым, пряталась в его бане и лазила в окно, как преступник, скрывающийся с места преступления.

– Там у него в беседке стояла. Та, которая на крыльце, вообще неподъемная. У него там такая красота. Но его все боятся.

– Пошли быстрее, не хватало, чтоб нас увидели вместе.

– Стесняешься меня? – обиделся парень.

– Вместе с вазой – выкрутилась Рита и добавила – не обижайся.

– Хоть бы никто не узнал, что мы сегодня здесь были.

Она быстро, но внимательно взглянула на него сбоку, неосознанно включился профессиональный журналист-расследователь. Неосознанно, а как-то интуитивно. Что-то не понравилось в его словах, а точнее – в интонации.

Ромка напряженно смотрел себе под ноги, заметил ее интерес к себе, и с запозданием опомнился, улыбнулся.

– Я шучу – стараясь держать веселый тон, попытался вернуться Ромка из своих мыслей.

– Ром, – требовательно протянула Рита – ты чего такой?

– Какой?

– Загадочный.

– Я всегда такой.

– Я серьезно. Ты чего такой задумчивый?

– Не, ничего – отмахнулся он.

Но от Риты трудно отмахнуться. В ней уже включился профессиональный журналист, и проснулась сопереживающая подруга детства.

– Рома! – интонацией потребовала Рита.

Ромка остановился, дернул Риту за руку, повернулся к ней и зашептал:

– Я там такое увидел… – он взглянул за спину подруги и увидел хозяина дома.

Мужчина прислонился к столбу ворот, сложил руки на груди и пристальным взглядом провожал их. Этот тяжелый взгляд питона, гипнотизирующий своею жертву подойти ближе (Рома почувствовал себя именно жертвой Каа, защищающего своего Маугли). Моргнул, возвращаясь из гипноза хозяина двора.

– Какое? – нетерпеливо поторопила Рита.

Ромка опомнился. Переключил свое внимание на девушку. Она вдохновляла. А так как подвиги на сегодня были исчерпаны, он решил переключиться на романтику. Приобнял за талию. Повел. Уткнулся носом в волосы и прошептал:

– Да пошутил я. Ты бы себя видела, как охотничья собака, взявшая след. Не обижайся.

– Я давно не обижаюсь на твои выходки.

– Просто хотел посмотреть реакцию журналистки.

– От журналистки осталась только реакция.

– Пошли. А то он смотрит.

Рита на ходу обернулась. Хозяин двора оттолкнулся от столба ворот, к которым прислонился, подошел к скамейке, на которой остались потерянные цветы, собрал их в охапку и направился к мусорным бакам.

– Какой красивый – вслух подумала Рита. Что–то было непривычное в нем. Рита не сразу догадалась. Но потом вспомнила, что он сбрил бороду и не отпустил. С заметным чувством облегчения он избавился от букета, как от бабушкиного свадебного платья, найденного в сундуке на чердаке. Вещь ненужная – никогда не пригодится. Он принципиально показал свое отношение к беспорядку, оставленному хулиганами.

– Кто? – опешил Ромка и брезгливо изумился – Тот чувак?

– Букет – опять выкрутилась Рита, – который он выкидывает в мусорный бак.

Видимо экстремальные приключения подействовали на друга слишком животрепещуще, что он тут же продемонстрировал.

– Ритуль, ни о чем, кроме тебя думать не могу.

Он притянул ее к себе, прижал так, что она почувствовала каждую мышцу его тела. Любая девушка от откровенных реакций на себя уже б сгорела от стыда. Но не Рита. Она шлепнула Ромку по лбу и протянула:

– Сейчас трахну букетом по башке, сразу мысли в голову вернутся.

Высвободилась из его объятий и пошла дальше.

Теплый ветерок принес аромат шашлыка. Рита почувствовала голод и поймала идею. Замариновать мясо, распалить костер и пожарить шашлык. Ничего сложного в исполнении ее желания, если не считать, что желания – это не конкретные цели и имеют свойство улетучиваться.

– Ритка, я же серьезно, выходи за меня замуж.

Ромка настойчиво отвлекал от завтрашних планов.

– Наконец-то я тебя увидела, маразм, – воскликнула Рита, впрочем, без особого надрыва, зато артистично приложила руки к груди. Посмотрела на удивленного друга и пояснила – я с этим нехитрым вопросом не тороплюсь.

Рита не удивилась поступившему предложению. Оно не было неожиданным. Такой разговор возникал при каждой их встрече. Ни к чему не обязывающий, дурашливый, но обязательный. Ромка был бы не Ромкой, если бы не запел эту песню.

– Так и я подожду.

– Сходи в ЗАГС с кем-нибудь другим.

– В смысле с другим? – возмутился Ромка.

– Я имела в виду с другой – пояснила Рита, усмехаясь. Подвыпивший одноклассник смотрелся комично, но легко.

– Я же тебя так люблю.

– И не только меня.

– Так выйдешь?

– Нет.

– Принца ждешь?

– Все принцы погибли в крымской войне – парировала Рита.

Каким бы ни был Ромка ловеласом, балагуром и просто веселым парнем, этот разговор мягко намекнул Рите, что на самом деле он несчастный одинокий парень, которому хочется серьезных отношений. Только не понятно, насколько долго могут продлиться его серьезные отношения, женившись.

Сколько она помнила, он никогда не мог определиться кто из девочек класса ему нравится больше, на ком остановить свой выбор, кому предложить встречаться. Поэтому скакал, как тот кузнечик с цветочка на цветочек. И везде получал щелчок по носу. Все девчонки относились к нему, как шуту класса, и было не престижно встречаться с ним. Да и девочки взрослели быстрее, искали себе крутых романтиков, и желательно не с параллельных классов, а года на два старше.