Я откинулась на стену, покрутила в руках румяный пряничек и откусила. Он оказался необычайно вкусным. Впрочем, овинник других и не делал. Я закинула остатки в рот и потянулась за следующим.

В груди зачесалось, и я передернула плечами. Поскольку печать заживала плохо, стоило бы приложить к ней какой-нибудь травяной компресс. Уж на это-то моих умений точно хватало.

– Сходи вниз, принеси попить, – махнула мне лапой Васька.

Я подняла бровь.

– Если ты отчего-то решила, что я теперь у тебя на побегушках, то ты глубоко…

И тут в грудь будто с размаху ударили. Я взвыла и повалилась с кровати на пол.

– Э-эй, – заволновалась жаба, соскакивая следом, – я же пошутила! Ты чего?

Я захрипела, обхватив себя руками. Сила внутри словно взбунтовалась. Она надувалась, растягивая кожу, и не могла прорваться сквозь печать.

– Пря… ник… – выдохнула я, сообразив, чем вызван приступ.

Только вот жаба поняла по-своему. Она метнулась к столу, схватила недоеденный кусок, а потом засунула его в мой открытый рот, придержав челюсть, чтобы я точно проглотила.

– Ты! – Я выпучила глаза. – А-а-а…

Казалось, вот так мне и придет самый настоящий конец. И отнюдь не такой, о котором мечталось.

– Ой, снова завоняло, – пожаловалась Вася, осматриваясь по сторонам. – И что-то потемнело, видишь?

– Ни… чего я… не… вижу, – выдохнула, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в деревянный пол. Но вот запах, тот самый запах тухлых яиц, а не сгнивших лягушачьих лап, я отчетливо уловила и напряглась.

Боль нарастала волнами, а когда я подумала, что сейчас самое время отключиться, что-то громко хлопнуло внутри, и все прекратилось.

Зажмурившись и ощупывая себя руками, я наконец выдохнула. Судя по всему, меня должно было разорвать на несколько частей, а потому глаза открывать я опасалась.

– Забав, – жалобно прошептала Василиса, – а что это? А? Забав?

– Где? – прохрипела я, радуясь тому, что руки до сих пор приделаны к туловищу.

– В углу, – еще тише отозвалась жаба и замолчала.

Я подняла голову и ничего не увидела. Совсем.

– Вась, – позвала, – я ослепла?

– Не. – Жаба ткнулась мне в лицо. – Поморгай, привыкнешь.

Она чавкнула над ухом, заставив меня вздрогнуть.

– Ты там ешь что ли?

– Я когда нервничаю, всегда ем, – прожевав, ответила она. – Ну? Видишь?

Глаза постепенно привыкали к странной темноте. Подтянувшись на руках, я села и прижала к себе Василису.

Возле шкафа чернота словно перетекала, разрастаясь и снова сворачиваясь клубком, а от нее щупальцами расходился плотный вонючий туман.

– Что ты натворила на этот раз? – зашептала жаба. – Мне уже как-то не по себе.

– Нашла, что спросить. – Я потерла грудь. – Как будто я когда-то точно знаю, что натворила.

Печать осталась на месте, я чувствовала, как болит под ней кожа. Помотала головой и поднялась на ноги. Вздрагивая от каждого шороха, осторожно приблизилась к окну и открыла его настежь, чтобы впустить в комнату свежий ночной воздух.

– Посиди тут, – положила жабу на стол.

Огляделась по сторонам и схватила свою Книгу заклинаний, которая сохла на подоконнике. И пусть она тоже пострадала от протухшей посылки для Лихо, но намокшая вес имела немалый, а оттого вполне годилась в качестве оружия.

– Не ходи, – жалобно попросила Васька. – Ой, чует мое сердце…

– Мое не чует, – оборвала я и, поудобнее перехватив книгу, направилась к шкафу.

– Просто у тебя его нет, – успокоила жаба, прыгая на мое плечо. – Знаешь ведь, что я тебя не брошу.

– Была охота, – дернула я плечом.

По мере приближения к темному клубку мне все больше казалось, что он нас и не замечал вовсе. Крутился себе, потихоньку растворяясь на воздухе.

– Ну вот же, а ты боялась. – Я выпрямилась, рассматривая расползающийся туман. – Сейчас повоняет еще чуть-чуть и растворится.

– Что-то я уже не чувствую запахов, – пожаловалась жаба и снова захрустела пряником.

И тут прямо из этого клубка раздался стон.

– Ой, что это? – икнула Вася, а я судорожно втянула носом воздух.

– Я откуда знаю? – прошипела, отходя на несколько шагов.

– Так посмотри, – заявила она, ткнув меня лапкой в щеку.

– Ага.

Я еще немного отступила, подумала, посмотрела на книгу, взвесила в руках, а потом размахнулась и запустила ее в злополучный угол.

– Quid est hoc?^[1] – проревело оттуда, и мы с Васей мгновенно оказались в противоположной стороне чердака. – Ubi ego sum^[2]?

– Чего это оно?

Жабка обхватила меня за шею и мелко задрожала. Или это меня трясло, так сразу и не разобрать.

– Ubi ego sum? – повторил гулкий голос из угла.

– Чего говорит? – зашептала Вася.

– Понятия не имею. – Я принялась озираться по сторонам. Ну хоть маленькая палка на этом чердаке должна заваляться? – Точно ничего хорошего.

– И вам поздорову! – вдруг крикнула Васька и тут же спряталась у меня в волосах.

Я замерла, у шкафа тоже было тихо.

– А что? – зашептала жаба. – Не обязательно же там кто-то плохой, а вежливость еще никто не отменял. Вот у нас в лесу, если ты…

Договорить ей не дали.

Шкаф, хрустнув, начал заваливаться на бок, а из темноты к нам шагнуло рогатое нечто.

– Мамочки! – взвизгнула я, присев на корточки, поскольку это нечто я уже мельком видела. Такое просто так не развидеть. Такое на всю жизнь в памяти отпечатывается.

– Lamia^[3]? – выступил вперед демон.

– Нет, – помимо воли вырвалось у меня, – Зара… Зара… Забава я.

– Ведьма, – кивнул демон и вдруг сел на пол, обхватив голову руками. – Снова ты! Ну почему?..

Тут уж и я опустилась на пол, потому что стоять на корточках никаких ног не хватит. А мои сегодня и так едва не оторвались.

Демон молча раскачивался из стороны в сторону и не предпринимал попыток меня убить. Крушить все вокруг он вроде тоже пока не собирался. Поэтому я немножко подумала, посмотрела на Ваську, которая почесывала лапой округлившийся живот, и спросила:

– Господин демон? Доброго вам вечера. А вы зачем тут?

– Quid est hoc mihi?^[4] – простонал он.

– Похоже, болит у него чего-то, – ткнула меня в бок Васька.

Я плечами пожала и прошептала:

– Что у них болеть-то может?

– А я почем знаю? Переел? Рога натер? – Жаба снова икнула, а я закатила глаза.

И тут в дверь чердака постучали. Вскочив на ноги, я подняла руки для заклинания и тут же прижала их к животу. Нет уж, снова я так рисковать не буду.

А вот демон напрягся, повернул голову и внимательно посмотрел на дверь. Будь я поспокойнее, полюбовалась бы, как чудесно сочетаются красные глаза с черной кожей.

– Забава! – закричал Бакуня из коридора, – Почему шум? Жильцы жалуются!

– Я…

Не успела я договорить, как рогатый вскочил с места и с рычанием кинулся к двери.

– А-а-а, – запищала храбрая жаба, снова перелезая мне за спину.

– Стой! – только и успела я крикнуть непонятно кому.

Бакуня, дернув ручку, зашел внутрь.

А демон пролетел сквозь него, потом замер на месте и, грозно сверкая своими глазами-угольками, обернулся.

– Чего тут у тебя? – Бакуня огляделся по сторонам. – А, шкаф сломался. Так пришла бы и сказала.

– Ego occidam^[5]!!! – зарычал демон, и я снова присела на пол, зажав уши. Еще чуть-чуть и сама орать начну.

– А воняет чем? Крыса сдохла? – спросил, деловито обходя чердак, трактирщик. – Полы помыть надо!

– Я… ты… – заикаясь, начала я.

– Свечу тебе принес. – Чудь повернулся ко мне и улыбнулся. – Сидишь тут в темноте.

Демон, раздувая ноздри, бросился на трактирщика и снова пролетел сквозь него.

Я поднялась на дрожащие ноги.

– Спасибо, Бакуня, за свечу и за…

Рогатый наклонил голову, обнажил длинные острые клыки и попробовал схватить за шею маленького трактирщика. Я вздрогнула, но Бакуня только почесал затылок. Демон провел рукой перед его глазами и нахмурился.

– Ты это, не думай, я не без понятия. Мы своих в беде не бросаем. – Бакуня слегка помялся. – Ведьмы, конечно, вредные бабы, но все равно свои. Не то, что маги.

– Спа… спасибо, – произнесла я, наблюдая за тем, как демон кружит вокруг чудя и раздувает ноздри.

– Ладно, – Бакуня еще раз окинул взглядом чердак, – завтра приду, помогу порядок навести. Сама понимаешь, мало желающих на чердаке жить, вот и не доглядел, что тут мужская рука надобна.

– По… понимаю. – Я выдрала из волос жабу. – Завтра тогда, да?

Трактирщик еще раз улыбнулся, помахал мне на прощание и вышел за дверь. А я села на кровать, прижала к себе Ваську и глубоко вздохнула. Стараясь не смотреть на мечущегося демона, подняла глаза к потолку и тихо спросила:

– Может, все-таки проклятие, а?

Демон повернул голову и оскалился.

– Maledictionem? No!^[6]

– Знаешь, – прошептала жаба, повернувшись ко мне, – такое впечатление, что он нас понимает.

– Еще бы не понимал, он ведь говорил по-нашему. – Я пожала плечами. – Видимо, у демонов тоже правила имеются.

Рогатый наклонил голову.

– Ну например, – я снова пожала плечами, – выглядеть так, будто с жуткого недосыпа, руками махать, зубы нечищеные показывать, произносить басом непонятные слова. Для устрашения всяких безобидных дев.

– А кто тут безобидная дева? – хмыкнула Вася. – Если только я.

– Ты тоже не очень устрашаешься.

– Я такого с тобой повидала, что этот странный демон кажется очень даже хорошеньким.

– Если ты про кикимор, то они такие сами по себе, я тут ни при чем.

– Ну-ну, – кивнула Вася. – А помнишь, как они у русалок подсмотрели наряды заграничные, что ты хвостатым в подарок накупила? И начали на болотах что-то подобное отшивать?

– О-о-о, – протянула я и задумалась. – Да, там точно жуть была. Никакого понятия о моде. Я их потом с Элькой познакомлю, пусть просвещает, ей такое нравится.

А потом перевела взгляд на стоявшего перед нами демона и предложила:

– Итак, может, уже перестанем друг друга пугать и поговорим?

Рогатый недоуменно моргнул, но промолчал.

– А знаешь, что мне все это напоминает? – снова повернулась я к жабе. – Нашу с господином Верховным магом первую встречу. Он тогда тоже грозно зыркал, что-то там на своем маговском мне, ведьме, запрещал, а потом рогатым ходил.

– Не застала я те времена, – вздохнула Вася, – но наслышана, да… И как Айвен с рогами?

Я улыбнулась, вспоминая приключения моего господина мага с головой быка:

– Очень естественно.

– Надо думать. – Жаба мечтательно прикрыла глаза. – Ему все идет, даже такое.

– Это да, – согласилась я. – Жаль, он не оценил.

– Ламия! – не выдержав нашу болтовню, взревел демон. – Склонись передо мной!

– О, – жаба подняла лапку, – смотри-ка, точно понимает!

– Ха! – Я дернула плечом. – Только обзывается, похоже. Что такое ламия, бес?

– Бес? – снова взревел он, взмахнув когтистой лапой.

Я даже не вздрогнула. Видимо, исчерпался мой пугательный запас. Теперь не скоро восстановится.

Лапа, как я и предполагала, прошила меня насквозь, не повредив.

– Видишь, он ненастоящий, – пожала я плечами.

А демон напротив начал наливаться какой-то подозрительной краснотой.

– Ему опять поплохело, – пожалела попаданца Вася. – Может, водички принести?

Рогатый резко выдохнул, показав нам новый, на этот раз бордовый оттенок кожи. А затем напрягся, и с кончика его пальца медленно сорвался маленький огонек, который долетел до края покрывала и поджег свисающие нитки.

– Все? – поинтересовалась я, туша ткань краем мокрой юбки. – Или еще на что-то способен?

– No, – грустно ответил демон, снова чернея, и сел на пол.

– Похоже, нет по-ихнему, – перевела жаба.